Художник Pyra Xenoblade
Строго для лиц 18+
Глава 45. Фрика
Баба находилась в своей комнате. Она лежала на широкой кровати, перебирая тонкими пальцами голубую ленточку, которую ей не так давно подарил Сарий.
Комната представляла собой довольно уютное помещение, где кроме кровати свободно размещались высокий шкаф, низкий длинный стол, пара пуфиков и удобное кресло рядом с каминной нишей. Впрочем, огонь в камине разводили редко, так как климат в Мире Песчаных Бурь был жаркий, засушливый. Также на полу лежал толстый ковёр, а на стенах висели несколько гобеленов, с вытканными на них сценами былых баталий.
Хорошенькую головку жрицы любви украшала высокая причёска, а в ушах сверкали серебром и бирюзой маленькие серёжки, очень гармонирующие с её ярко-голубыми очами. Девушка была облачена в голубой хитон, стянутый в талии тоненьким пояском.
Баба скучала по Сарию, перебирая в уме отдельные моменты тех нескольких встреч, когда они занимались любовью в этой самой комнате. Но не по любовным утехам скучала жрица, хотя как мужчина Сарий был безусловно очень хорош, ей вспоминалась его нежность, его доброта, а также те недолгие разговоры, что он вёл с ней.
Ей так понравились эти рассуждения о других мирах, о необъятности Вселенной, о месте каждого из нас в этих других мирах, о самоотречении и о самосовершенствовании каждого индивидуума в отдельности, что она сразу и бесповоротно влюбилась в этого непохожего на других белокрылого лемура.
***
Сом и Борэл находились в своей комнате в казарме, расположенной на окраине Старого Города. Они играли в шахматы, но игра не клеилась. Причиной этому был Сом, который с угрюмым видом сидел на железной кровати, застеленной синим в клеточку одеялом. Он всё время думал о своей любви к Бабе и сильно переживал, что Верховная Жрица Карцера не разрешила ему жениться на девушке и с позором выгнала из своего будуара.
Сом по натуре был очень деятельным лемуром. Он не привык сидеть сложа руки и отступать перед трудностями. Посему, перебрав в голове несколько вариантов какими словами можно было бы убедить в своей безграничной любви Бабу, её мать Бапу или даже Карцеру, он пришёл к выводу, что всё это не подходит и надо действовать более решительно. А именно, надо просто выкрасть Бабу, улететь с ней в укромное место и жить там припеваючи, хотя на счёт «припеваючи» он сильно сомневался.
Если она будет недовольна тем, что он похитил её, будет дуться на него, капризничать или даже драться с ним, то он ласково успокоит её. Хотя всё это особого значения не имеет, – размышлял Сом. – Главное, чтобы она была рядом с ним. Он, конечно, не будет насиловать её. Доброе отношение, нежные слова, забота и выражение восторга её выдающейся красотой, а также ежедневные лёгкие ненавязчивые знаки внимания растопят лёд недоверия, и она полюбит его всем сердцем! Стерпится – слюбится! Сом свято верил в эту догму. Он даже в мыслях не мог себе представить, чтобы жрица любви долгое время могла бы отказывать в близости такому красавчику-лемуру, каким он себя безусловно считал.
«Но надо улететь с ней куда-то очень далеко, чтобы нас не нашли. В этом деле мне поможет Борэл, в его дружбе я нисколько не сомневаюсь! Эх, как же замечательно, что она не умеет летать! Следовательно, она будет всецело в моей власти. Пешком далеко не убежишь! – радостно думал Сом. – Но где же мне найти такое укромное место? Эх, надо бы посоветоваться с отцом!» – наконец решил лемур.
- Сом, ну что ты застыл как истукан! Сколько можно думать? Ходи давай! – не выдержал Борэл.
***
Через неделю Второй Советник её высочества Великой Сестры его могущество Соммарий прибыл для осмотра лемурийской сотни. После осмотра, который подтвердил высокий боевой уровень означенной сотни, Сом встретился с отцом и поведал ему о своей безутешной любви. Соммарий, как любящий отец, не стал отчитывать сына и препятствовать его дерзкому плану, а решил оказать ему посильную помощь.
«Подумаешь, какая-то там жрица любви, малолетка-лемурийка. Пусть сын немного позабавится с ней, от неё не убудет! А потом если бросит её, то так тому и быть, жалеть о ней не стану», – мысленно решил Второй Советник.
- Хорошо, сын. Я приготовлю для тебя небольшой замок в Древнем Городе, куда ты сможешь перелететь со своей возлюбленной. Там вас никто не найдёт. Заклинание перехода я сообщу тебе позже.
- Благодарю тебя, отец!
Сом и Соммарий искренне обнялись.
***
Дела у Дивала со товарищи шли неплохо. Он всё глубже погружался в свою роль всесильного господина, который помыкает десятками безмолвных рабынь. Лемур даже попросил у Халисы плётку для себя, и, разумеется, незамедлительно её получил. Дивал продолжал устраивать экзекуции несчастных заключённых. Но теперь, с важным видом прохаживаясь вдоль шеренги обнажённых девушек, он специально искал повод чтобы обрушить свою кожаную плеть на нежные девичьи спины, и если повод быстро не находился, то сам провоцировал заключённых на какое-то неуважительное слово или смех.
Потом он насиловал какую-нибудь избитую девушку, получая удовольствие от её криков и стонов. Ему нравилось унижать заключённых, чтобы они падали ниц и со слезами на глазах молили его о пощаде. Здесь он якобы проявлял милосердие и не бил девушек плетью заставляя их валяться у него в ногах и целовать ему сначала ступни, потом голени, потом он заправлял за пояс переднюю часть тоги и если девушка была достаточно сообразительная, то она начинала целовать верхнюю часть ног, а затем и клинок любви всесильного господина.
Надо отдать должное Дивалу, таких девушек он больше не бил, отпускал их, и более того, он попросил Мирза чтобы таких девушек отводили в специально приготовленную для них большую железную клеть, мотивируя это тем, что возможно это потенциальные жрицы любви для Дворца Наслаждений и он разберётся с ними позднее. Но если девушка была менее сообразительной, то лемур сразу терял к ней интерес и битьё плетью и изнасилования продолжались.
Зара и Аника уже привыкли к этим «спектаклям», и по обыкновению сидели недалеко на кушетке, лакомились фруктами и запивали их красным вином. Но тем не менее свою службу они несли безукоризненно, зорко отслеживая девушек и, если какая-то заключённая вдруг намеривалась убежать из будуара, они настигали её и тут же вдвоём избивали плётками до полусмерти, а затем как ни в чём не бывало опять возвращались на кушетку пить вино. Полуживую избитую заключённую потом забирали черти, подручные Мирза, и волокли её по холодному полу на прежнее место пребывания в одну из многочисленных железных клетей, находящихся вокруг широченного каменного подиума в огромадной пещере, именуемой Большой Зал Великого Инквизитора Ами-Нуи мессира Элиота.
Да, кстати, экзекуции уже проходили не в будуаре Халисы, а рядом в соседней пещере, которую за последнюю неделю черти привели в порядок и обставили мебелью, разумеется, не такой роскошной как у миледи, но всё необходимое там было, а именно: настенные светильники с ароматным маслом, камин, четырёх-спальная кровать с высокой деревянной спинкой в изголовье, кушетки, пуфики, столы и маленькие столики, зеркала, гобелены и толстый ковёр рядом с кроватью.
Дивал очень гордился что ему выделили свою комнату, в смысле пещеру, которую он пока не знал, как именовать, название «будуар» вроде бы не подходило, а для кабинета было слишком шикарно. Подумав немного, лемур остановился на термине «резиденция», просто и со вкусом – решил он.
Отдыхая вечерами после насыщенного трудового дня, Дивал, Зара и Аника занимались любовью в «резиденции господина Дьявола», как её именовали господин Мирз и его подручные черти. Иногда к Заре и Анике присоединялась миледи Халиса, но в последние дни это случалось всё реже и реже.
Халиса выбрала себе новую служанку, уже известную нам Фрику, с которой уединялась в своём будуаре. Миледи хорошо относилась к Фрике, которая была на пол головы выше неё и в полтора раза крупнее. Фрика напоминала этакую деревенскую молодуху, кровь с молоком, готовую костьми лечь, но не пропустить к любимой госпоже нежелательного визитёра.
По распоряжению Халисы для Фрики специально сшили кожаную куртку, штаны и сапоги, которые в общем-то довольно хорошо сидели на её нестандартной фигуре. А также сделали ей причёску «под мальчика», такую же как у миледи: копна волос на макушке и коротко стриженный затылок.
- Так, Фрика, отныне называй меня просто «миледи», а то твоё «гыканье» уже в печёнках сидит, – беззлобно вымолвила Халиса, смотря в зеркало и подправляя белокурые локоны, скрывающие небольшие рожки на её голове.
- Слушаюсь, миледи! – вымолвила Фрика и поклонилась в пояс.
- Хватит кланяться. Иди на кровать, раздевайся.
- Слушаюсь миледи!
Фрика с некой флегматичностью неторопливо подошла к кровати, сняла с себя одежду, аккуратно сложила её рядом на кушетке и забралась на кровать, застеленную бежевым покрывалом.
Халиса выпила бокал вина, затем быстро сдёрнула с себя пурпурный домашний хитон и, запрыгнув на кровать, оказалась в объятьях поджидающей её там служанки.
- Так, дорогая, поцелуй мне грудь. Хотя нет, – оборвала саму себя миледи. – Сегодня начнём сразу с более интимным мест, – проворковала Халиса, призывно вглядываясь в голубые глаза служанки, и широко раздвинула чуть согнутые в коленях ноги.
Фрика удобно устроилась между ног госпожи, обхватила её за бёдра и принялась, так сказать, широкими мазками вылизывать полностью всю промежность Халисы, от самого низа до треугольника подстриженных чёрных волос на лобке.
«Эх! Как же мне надоело лизать ей жопу! Но делать нечего, придётся потерпеть. Я же не хочу опять оказаться в вонючей клетке!» – флегматично рассуждала Фрика, продолжая добросовестно выполнять возложенные на неё обязанности.
- Ах ты моя умница, моя красавица! – тихо шептала миледи, перебирая пальчиками густые тёмно-русые волосы на макушке служанки и нежно гладя её бритый затылок.