Как я служил Дедом Морозом на крейсере «Варяг".
Во флотский экипаж для прохождения курса молодого бойца я попал в двадцатых числах декабря 1972 года.
Правда, курсанту к тому времени уже исполнилось двадцать пять лет. Заочно, без отрыва от производства, он окончил театральный институт, служил на театре, печатал рассказы в молодёжной газете, был женат на красавице балерине, у него подрастала очаровательная дочурка. Такие дела.
Может возникнуть вопрос, почему по достижении призывного возраста меня не забрили в солдаты? Просто повезло. Именно в тот год министр обороны издал приказ: заочников до окончания института в армию не брать.
По получении диплома я сам прибыл в военкомат и, вспомнив эпизод замечательного фильма: «Гусарская баллада», отрапортовал: «Служить готов суворовский солдат». По скисшей физиономии военкома я понял, данный шедевр режиссёра Эльдара Рязанова ему не по вкусу.
Доложившись, я строевым шагом покинул сие заведение. У меня, надо признаться, возникло ощущение, что после моего ухода бравый офицер не раз и не два покрутил пальцем у виска.
Однако, газета «Молодой допризывник» оперативно напечатала бравурную заметку о моём героическом поступке. С тех самых пор этот текст, распечатанный во множестве экземпляров, вместе с повесткой торжественно вручался всем допризывникам города.
Я на всякий случай прихватил заметку с собой, показал её взводному, тот ротному, ротный командиру флотского экипажа. Тот отправил её с нарочным начальнику штаба округа. Вот, дескать, какие в нашей великой стране мо;лодцы живут. Рвутся служить на Тихоокеанском флоте!
Каково же было всеобщее изумление флотского экипажа, когда за мной, салагой из первого взвода, прислали служебную «Волгу».
Я и предположить не мог, что причина вызова окажется выше моего разумения.
Сопровождающий лейтенант доставил меня в кабинет, доложился и исчез. Я шокированный, заинтригованный происходящим, пригляделся, вытянулся во фрунт пред сидящим за столом капитан-лейтенантом… и обмер. Рядом с ним стояла…
Я протёр глаза.
Стояла самая настоящая Снегурочка! Она кокетливо глянула на меня и сделала книксен. Каплей непринуждённо махнул рукой в сторону дивана, на котором возлежали: (другого слова было не подобрать), роскошный костюм Деда Мороза и шикарный парик с белоснежной бородой.
— Курсант, — внушительно произнёс он, — вам выпала честь: с первых дней на флоте послужить Родине. Надо изобразить Деда Мороза на крейсере «Варяг». Уверен, что справитесь. Не посрамите флот.
Я вытаращился, вытянулся, насколько это было возможно при данных обстоятельствах, ещё выше и выпалил:
— Служу Советскому Союзу!
Явно не к месту выпалил.
Но эту знаменитую фразу я не раз и не два произносил в спектакле о войне, поставленном в нашем театре. Она просто мне в поры въелась. Как-никак, двести спектаклей отыграл. Показалось, что она – именно то, что необходимо произнести в данных обстоятельствах.
— Серёжа, ты не на плацу, — певуче произнесла Снегурочка, — не морочь артисту голову.
Я остолбенел. Показалось, что сейчас грянет гром и разверзнутся небеса.
Но вместо этого бравый служака конфузливо пробормотал:
— Ладно, Наташка, сама ему всё объясни.
Она кивнула.
— Командир «Варяга» попросил прислать к ним…
— Командир крейсера «Варяг», капитан первого ранга… — деликатно поправил её каплей.
— Не мешай, — отмахнулась она и произнесла: — От редакции журнала «Советский Союз», который, между прочим, читают во всех прогрессивных странах мира, прибыл корреспондент. Ему редакция поручила сделать фоторепортаж о прибытии на крейсер Деда Мороза и Снегурочки. Со Снегурочкой, то есть, со мной, проблем нет. В нашем театре Снегурочек всех возрастов завались. А Деды Морозы нарасхват. Они сейчас по всему Владивостоку в детских садах и школах новогодние утренники проводят. У них все выступления расписаны. По минутам…
— Дело знакомое… — вырвалось у меня. — Играно на императорской сцене.
— Прекрасно, — обрадовался каплей. – Надевайте, курсант, костюм, вас с Наташей, кстати, моей женой, сей же час доставят к месту дислокации.
У меня чуть слёзы на глазах не выступили от охватившего восторга. Вместо бесконечного топтания на учебном плацу отыграть ёлку. И где? На корабле!
—Так точно! — выкрикнул я, схватил костюм и в мановение ока нацепил его на себя…
Через полчаса мы уже были на крейсере, тёзке того самого легендарного «Варяга», о котором я всё детство распевал: «Наверх вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает. Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», пощады никто не желает!»
Корреспондент сходу взял нас в оборот. Где только нас ни фотографировали: у флагштока, у пушек, на палубе, на камбузе...
И даже пообещал прислать журнал. Во что, я признаться не очень поверил. Голова кругом пошла от такого марафона. Под конец нашей гонки корреспондент неожиданно промолвил:
— В кают-компании ёлочка наряжена. Там, по моей просьбе, свободные от вахты офицеры и матросы собрались. Капитан первого ранга на этом празднике жизни тоже примет участие. Какое–никакое, а разнообразие в рутинной стоянке корабля у причала экипажу на пользу пойдёт. Клянусь подобного ни на одном крейсере, ещё не было. Сможете, господа артисты, небольшое представление для экипажа устроить?
— Небольшое представление для экипажа устроить…— задумчиво протянул я.
— Ну… — он с нетерпением поглядел на меня.
— Сможем! — загорелась Наташа.
— Сможем, — кивнул я. — Только это будет один в один по сценарию детсадовского утренника.
— Я этих утренников косой десяток провела, — захлопала в ладоши Наташа. — Думаю, в текстах этих сценариях от Камчатки до Калининграда большой разницы нет.
— Вперёд! — он схватил нас за руки и потащил за собой.
Вскоре я переминался с ноги на ногу у двери кают-компании. По заведённому правилу я должен был стукнуть посохом и войти в зал, когда детвора, то есть, собранные члены экипажа, трижды хором прокричат: «Дедушка Мороз!»
Вот только удастся ли Снегурочке их завести на это. Народ там тёртый собрался. Отличники боевой и политической подготовки. Видел их фотографии на стенах каюты замполита. Он так прямо и рубанул: «На таком знаменитом крейсере только такие орлы служат».
Но тут за дверью заголосили: «Дед Мороз! Дед Мороз! Дед Мороз!».
Я для чего-то перекрестился, хрястнул об пол посохом и вошёл в зал. Сиречь, в кают-компанию. Гляжу, а глаза-то у моей «детворы» горят. Я, пританцовывая, поплыл по кругу. Хожу, грохаю посохом об пол и громогласно предлагаю сверкающей красавице зажечься.
Местный электрик, рупь за сто, никаких новогодних сценариев в глаза не видавший, тут же щёлкнул по моей команде рубильником и ёлочка загорелась.
Чёрт побери. Она же после всяких моих шуток – прибауток должна только с третьего раза зажечься.
Этим поступком он нас, конечно, немного выбил из колеи…
Тут Наташа спохватилась, организовала круг, местный баянист по её команде нажал на клавиши, и присутствующие вместе с нами грянули:
— В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла…»
Как же вдохновенно, самозабвенно, с лёгкой грустинкой по безвозвратно ушедшему детству, звучали эти бессмертные слова: «Теперь она нарядная на праздник к нам пришла, и много, много радости детишкам принесла».
Хоровод закончился, «детвора» расселась, я по привычке поискал глазами пенёк, не обнаружил его…
Мне тут же деликатно подставили стул.
А дальше всё пошло, как по маслу: Снегурочка загадывала загадки, я невпопад на них отвечал. Почтенная публика веселилась от души, по одному подходила к Деду Морозу, читала заветные стихи. О доме, о папах с мамами, о любимых девушках. Затем мы играли во всевозможные игры.
Честно говоря, я взмок. Орлы погоняли нас будь здоров.
Возле стула неожиданно очутился мешок. В нём оказались немудреные подарки. Я их торжественно вручал, бравые моряки смущённо прижимали их к форменкам.
У меня даже в глазах защипало. Почудилось: сейчас получим со Снегурочкой заслуженный гонорар, в детсадовской столовой нас, как заведено, от души накормят, и можно будет отправляться домой. К жене и дочке…
Ну да… пора отправляться восвояси.
Скинул слегка потрёпанный халат, аккуратно пристроил его вместе с париком и бородой на стуле, беспомощно оглянулся…
Куда все подевались?
И тут в дверях появилась внушительная фигура с иконостасом медалей и значков на идеально отглаженном кителе. Я пригляделся, вытянулся и отрапортовал:
— Здравия желаю, товарищ главный корабельный старшина!
«Второй отец! — но это я уже добавил про себя».
— Растерялся, сынок. — Он широко улыбнулся. — Сейчас я тебя в кают-компанию на банкет доставлю. Там народ заждался Дедушку Морозу. По душе вы пришлись всему нашему экипажу..
— А нельзя ли нам… — я на мгновение запнулся, — к матросам в кубрик заглянуть?
— Это можно, — загадочно крякнул он и так хитро подмигнул мне. — Только по - быстрому. На один глоток. Не больше. На банкете тебе этого не перепадет.
На счёт «по-быстрому, мне не перепадёт», я понял позже, когда в кубрике мне дружески намяла бока давешняя «детвора» и угостила глотком спиртом из жестяной кружки.
А на банкете я довольствовался апельсиновым соком и домашним, как у мамы, обедом.
«Повезло, — думал я, блаженно улыбаясь, отвечая на приветственные поздравления окружающих. — Надо же, какая мне разлюли малина перепала. Жаль, что больно скоро закончилась. Эх…»
Только моя малина только начиналась. По всем кораблям, пришвартованным в порту Владивостока, разлетелась весть о нашем с Наташей выступлении. Служивые возжелали праздника.
Ать – два, и в течение дня, по приказу контр адмирала, я досрочно принял присягу во флотском экипаже. Был откомандирован в «Ансамбль песни и пляски Тихоокеанского флота» в качестве ведущего концертных выступлений. Отыграл с Наташей положенные ёлки.
А через некоторое время отбыл на гастроли в сражающийся за свободу Вьетнам.
А журнал фотокорреспондент всё-таки прислал. Правда, за давностью лет он затерялся.