Глава 53
«Гость, которого не звали»
Лучше б Кульков в это день не ходил в офис…
Гость хозяину не указчик.
Каков гость, таково ему и угощенье.
Русские пословицы
Ночь миновала. Быстро она пролетела. Одним мигом. Одним махом. Раз – и нету.
Не снилось ничего. Вообще никому. Ни мужу Василию, ни жене Антонине.
Так иногда бывает… без сновидений. Но не всегда. А в этот раз случилось.
И вот утро настало. Рассвет забрезжил. Глаза открыли супруги одновременно.
Оба. Враз. Фьють – и глазки открыты. Как в сказке. Удивительно…
Потянулись супруги. Поохали и поахали. Поскрипели и похрустели косточками, позевали сладко и поднялись дружно.
Встали на ноги. На образок с лампадкой в угол глянули. Оба. И он, и она.
Перекрестились. Поклонились. Хорошей доли попросили. Денег и счастья.
Ещё трижды на Боженьку просительно лицезрели, головы к полу склонили.
Поблагодарили шёпотом за то, что выслушал их, что не остановил и что внял услышанному. Руки вверх радостно вздёрнули. Слова красивые и звонкие молвили.
Слава тебе, Боже! Слава! Слава! Слава! Аллилуйя!!!
Каким день будет? Неизвестно. Как Бог даст. Ему виднее. Он, Всевышний, всё видит, всё знает, всё умеет, всё может.
Оглянулись по сторонам в слабой надежде всё же самим узнать, что будет да как.
Ничего нового. Всё вроде бы по-прежнему. Более или менее спокойно. Всё так же.
Так же... но не совсем... Не всё так, как всегда. Есть кое-что и получше.
В окошко они с радостью посмотрели. В ладошки даже захлопали. Рассвет на небе удивительный. Заря розовая. Восход волшебный. Красота неимоверная. Горит чудесно!
Чайку попили. О чём-то поговорили… Что-то вспомнили… Посмеялись чуток…
Жизнь продолжилась. В том же ритме. В заданном темпе. Как и всегда.
Антонина на работу убежала спешно. Время уже поджимало. Цейтнот… как бы.
Василий дома остался. Ещё пирожок слопал. Прогулялся по квартире. Задумался.
Вот оно, утро нового дня. Нерабочего. На службу только завтра идти. Слава Богу.
И к директору тоже на завтра назначено. На приём. Лично. К десяти ноль ноль.
Торопиться некуда. Времени навалом впереди. Живи и радуйся… Отдыхай…
Но у Кулькова как шило в одном месте. Так и тычет: сходи да сходи… сходи да сходи в контору… сходи да сходи… сходи да сходи к директору… а то опоздаешь…
Одно по одному. Сходи да сходи! Узнай да узнай! Проверь да проверь! Глянь да глянь своими глазами! Ну сколько можно. Так и с ума сойти запросто. Голова кругом уже вертится, как на шарнире. Что делать? Как поступить? Идти или не идти?? Проверить иль не надо… Посмотреть на происходящее иль не стоит… Как себя вести? А?? Кто скажет… А?? Кто подскажет… Кто посоветует… Кто?? Кто?? Кто??
Василий Никанорович терзался в сомнениях, метался, изводился – как поступить? быть? иль не быть? вот в чём вопрос… Эх, философия эта… Замотала она уже вконец. В пилюлю замотала… окаянная. Так и тычет в бок… так и тычет… так и тычет…
Решил всё же прогуляться до офиса, так просто: посмотреть… что там… да как.
Разузнать он удумал. Разнюхать. Обстановку изучить. Рекогносцировку провести. На месте, так сказать. Разведку боем. Открыто! Или… скрытно. Как получится, в общем.
Но вот с Перелыгиным встречаться не хотелось. Ни за какие ватрушки. Нетушки.
Опять: как быть? что делать?
Уже не думая махнул рукой: бог с ним… как получится… не до философии сейчас… не до науки теперь… вообще ни до чего…
Ну, в путь! Пошли… Поехали… Ать-два… левой! Ать-два… правой! Шибче! Шире шаг! Ещё шире! И ещё… Давай-давай! Пошевеливайся… Не останавливайся…
***
А вот и присутственное место. То бишь, контора родимая, офис компании.
Уже на самом крыльце пришла мысль подстраховаться чуток, разузнать про всё и про всех, не входя в помещение организации. Достал мобильник, набрал номер.
– Юрий! Привет! Ты где?
В трубке ответ прозвучал, что на работе он, где ж ему ещё быть, не в музее же… не в цирке… и не в театре оперном. Пробормотал парнишка это всё что-то яростно пережёвывая, зубами скрипя, чавкая страшно и причмокивая смачно.
– У тебя же выходной сегодня. Чего, чего? Не разобрал я. Чётче говори, не жуй.
В динамике забулькало, зашумело, заквакало, заскрежетало, забренчало, зубами заколотило, как при ознобе или частом жадном жевании. Затем кто-то что-то проглотил и запил водой, потом закончил непонятную фразу словами: «…мне кушать хочется…»
– Ладно. Бог с тобой, если тебе так хочется. А где сегодня начальник охраны?
Василий обрадовался несказанно, когда услышал, что Перелыгин всё ещё в отгуле, и смело открыл дверь, изо всех сил потянув её обеими руками. Силы у него прибавились, и намного, а на душе стало лучше, гораздо лучше, в разы.
Григорьевич дыхнул на него жутким перегаром, радостно глянул синюшным своим и одутловатым лицом и кинулся обниматься и целоваться со словами:
– Да здравствует наш славный старший охранник Василий свет Никанорович! Да здравствует наш великий и несравненный человек! – Потом перешёл на шёпот: – Ну что, дружок, дерябнем? Обмоем, Вася, твою новую должность! А то одному-то пить тоскливо. А душа требует… Дай, мол, да дай… Налей, дескать, да налей… Трепыхается там всё в груди и в желудке… Гарманизм влаги жаждет.
– Потом, Григорьич, потом. Мне сейчас некогда, – Кульков с трудом прорвался сквозь жуткий похмельный заслон, устроенный омерзительным вахтёром, и прямиком направился к комнате охранников. По пути стал размышлять, откуда этот алкаш знает про его секретный разговор с начальством.
– Тебя дилектор вчера обыскался… – донеслось от гнусавого вахтёра вдогонку.
Из комнаты вышел Игорь Игоревич Игнашкин, но, увидев Кулькова, вернулся обратно и, заговорчески прикрыв глаза, поманил его туда пальчиком.
– Привет, Василий Никанорович. Тебя вчерась тут раз пять спрашивали…
– Да-да. Григорьевич мне сказал, что директор меня искал.
– Нет. Не директор. А кадровики наши. Несколько раз приходили. Это мне Павлик доложил. Кстати, его восстановили на работе.
– Кто-кто?? Какой ещё Павлик? Я не знаю такого.
– Как это не знаешь? Ах, точно. Тебя же не было долго. Его приняли стажёром, и он начал со мной в одной смене дежурить. Но потом исчез. Неделю не выходил. Объяснил Павлик своё отсутствие тем, что бабушку свою старенькую хоронил.
– Ну, это уважительная причина. Бабушку надо похоронить. Святое дело.
– Сперва его, бедолагу, уволили за прогул, потом восстановили. Пожалели мальца. А вот тебя… А вот тебя… А вот тебя, Вася…
– Что?.. Меня?.. Не пугай! Говори толком!
– Ищут. Ищут тебя, Василий, кадровики. С фонариком. Со свечкой. С лучиной.
– Даже так? С лучиной…
– Так точно. Видеть тебя желают в отделе кадров. Упорно! Сиюминутно!
– Ого… Как ты сказал? Ищут меня?.. Меня лично?
– Да! Тебя! Кулькова! Лично! Именно! И чего им от тебя надо?
– Н-не знаю… П-повода я н-никакого не давал…
– Для чего-то ты им понадобился!! Ты, случайно, ничего такого не натворил?
– Н-нет… Как будто… – растерянно ответил Василий Никанорович.
– Может, на должность тебя на новую хотят назначить?
– Не зная… Мне никто ничего не говорил.
– Говорят, что ты у директора чаи гонял… Может, он что предлагал??
– Нет! Ничего он мне не предлагал… – слукавил Кульков.
– Ну… тогда не знаю, зачем ты кадровикам нашим понадобился…
– Я, Игорёк, тоже не знаю. Мыслей даже нет никаких.
– На нет и суда нет. Найдут, тогда скажут, для чего ты им нужон.
– Ладно, Игорёк, как уж получится. Спасибо тебе, что предупредил.
– Пожалуйста! Юрик твой здесь где-то шастает. Только что заглядывал. С палкой колбасы в руке… С толстой такой… бечёвкой перевязанной и обкусанной со всех сторон. Может, он в курсе. Ушлый он, паренёк… Во все дыры лезет.
– Да, я знаю. Он мне говорил, что тут находится. И жевал… не переставая.
– А что с ухом у тебя? Ого! Разбарабанило. Как на фронте! Опять бандитская пуля?
– Да! Она… падлюка… Она… гадина…
– А чего такой кислый? Как будто кислой ягоды объелся.
– Ты, Игорёк, меня заинтриговал. Сердце перехватило. Поневоле кислым станешь. Для чего же они меня ищут? Кадровики-то? Для чего? Вот в чём вопрос. Интересно мне.
– Да ты сам сходи к ним. Узнай, что они хотят из-под тебя. Спроси. А то так и будешь находиться в неведении. Измаешься весь. Иссохнешь… и подохнешь… Хи-хи!!
– Хорошо. Я так и сделаю. Спасибо тебе, Игорь, большое.
Кульков направился на второй этаж. Но не в отдел кадров, а повернул в сторону приёмной, узнать у милой секретарши, на месте ли Вольдемар Моисеевич. Свободен ли. Может ли принять и выслушать по одному неотложному делу. Василию Никаноровичу не терпелось доложить шефу, что он согласен на то предложение. Чтобы босс больше никому не предлагал эту чудную, эту славную работёнку… по оздоровлению коллектива.
Отворил тихонько дверь. Вошёл в приёмную. Там было пусто. Ни секретаря, ни посетителей. Одни только бумаги лежали на столе. Много бумаг. Кипы. Ворох. Там же валялись разные женские штучки: открытая коробочка с зелёной тушью, губная помада и перламутровая расчёска с торчащими во все стороны волосами, надорванный пакетик от презерватива. Да не один… Два. Нет… – три штучки… Духи. Пудра. Салфетки. Щипчики. Пилочка. А самой Марины не видно. Где она? Куда подевалась?
Дверь в кабинет директора оказалась чуть приоткрытой. Василий заглянул.
То, что он увидел, повергло его в шок. Волосы дыбом встали. Щёки запылали. В груди защемило. В животе и пониже заныло. Зажгло. Набухло. Затикало… заторкало.
Кульков, чтобы случайным образом не обратить на себя внимание, замер, застыл, осторожно попятился, как рак, как омар, медленно повернулся и мгновенно ретировался. Вытек из приёмной. Испарился. Выкатился.
«Хорошо, что не заметили…» – пульсировало в висках. На цыпочках спустился по лестнице, а далее, как тень миновал все заслоны; даже мимо Григорьевича проскочил незамеченным. Тот в этот момент был занят поправкой своего здоровья, прикладывался к маленькому пузатенькому стеклянному фанфурику с надписью на этикетке «Настойка боярышника», в очередной раз принимая желанную алкогольную дозу.
«Чёрт… Это ж надо, – прийти, когда не приглашали. Точно люди говорят про того татарина, которого не звали. Или про гостя непрошенного… который хуже его. Удачно, что они не заметили меня. А то бы… А то было бы… Вовремя свалил. – Кульков пытался осмыслить произошедшее, убегая дальше от офиса. – Стоп! Стоп! А дверь-то я закрыл? Не помню… Вот чёрт… Да и как тут запомнишь, когда на твоих глазах такое творится… Ладно. Чему быть, того не миновать. Сегодняшний день будем считать потерянным. Не было его! Вычеркнем из жизни. А завтра… Завтра приду как ни в чём не бывало и оглашу Вольдемару Моисеевичу своё положительное решение. Осталось-то… день один продержаться да ночь простоять. Или наоборот?.. Да это уже и неважно. Короче, хватит разглагольствований и лишних нервных трепыханий. Домой идти надо. Как это хохлы говорят? До дома, до хаты. Вот и мне пора. Адью… Всё! Бегу!!»
Продолжение: http://proza.ru/2023/07/30/224
Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/07/29/738
Начало 2-й части: http://proza.ru/2023/06/22/378
Конец 1-й части: http://proza.ru/2023/06/20/285
Начало романа: http://proza.ru/2022/09/02/1023