Турбаза пряталась где-то в сказочных дебрях, нетронутых цивилизацией лесов. Там, где густые косматые шевелюры ветвистых деревьев, ниспадая до самой земли, украшали собой сказочные деревянные домики и аккуратные желтые дорожки. И достаточно было одного мимолетного взгляда на всю эту красоту, чтобы в голове возникло словосочетание «лесная сказка». А именно так и называлась турбаза.
Вечер плавно погружался в ночь и лес постепенно приобретал колдовское обличие. Деревья, растущие вдоль извилистых тропинок, превращались в жутких монстров, поджидающих свою жертву. Словно далекие звезды, горели огни светлячков, под аккомпанемент умиротворяющего стрекота лесных насекомых. А воздух был настолько теплым и густым, что казалось, ты не дышишь им, а пьешь его, как нектар.
Но ближе к танцплощадке воздух наполнялся сладким ароматом женских духов, что говорило о скором приближении праздника. И вот защелкали переключатели на сверкающих гитарах и усилителях, и верхний ярус этого сказочного лайнера наполнился волшебным звучанием и электрическим светом.
«Ах, как нежно плачет гитара, как сладко голос поет о любви» — думали девушки, бросая на музыкантов одобрительные взгляды. Все слухи о якобы распавшейся команде улетучились после первой же песни. А с каждой последующей девичьи сердца просто разрывались от счастья. Мощная волна кинетической энергии от танцующих тел передавалась обратно на сцену и вдохновляла музыкантов на новые подвиги.
— «Шизгару» давай, — закричали из публики. Это означало, что настала пора переходить от отечественной лирики к более жестким, заморским формам эмоционального самовыражения.
— Даем «Шизгару», — объявил Толик, и Серега просто-таки взорвал толпу вступительными аккордами модной заморской песни.
Затем, чтобы не дать погаснуть разбушевавшейся энергии танцующих, Толик, повернувшись к музыкантам, предложил:
— Ну, давайте теперь наш фирменный номер — «Гет ноу сэтисфэкшн»!
От жесткого звучания заморского рока публика окончательно взбесилась. Одобрительный девичий визг чуть не заглушил звуки мощных усилителей.
Таким образом, к окончанию танцевального вечера, наскоро сколоченная группа, приобрела статус суперзвезд. И по такому случаю, когда в нужное время за музыкантами с их классной аппаратурой не приехал автобус, они были приглашены на уютный ночной банкет, устроенный компанией очаровательных девушек.
Дело шло к тому, что музыкантов могли и вовсе оставить ночевать в этом раю. Тут у Сереги от восторга разом заклокотали все чувствительные органы. Однако, его «Гостю» это почему-то совершенно не понравилось, и он вдруг взялся за нравственное воспитание законного владельца физического тела.
«Не пойму, ты мне — папа что ли, морали тут читать будешь!» — мысленно возмутился Серега, столь вероломному вмешательству в свою личную жизнь.
«Но ведь этого же не было!» — причитал голос — «Неужели я успел где-то накосячить… что же делать, где этот чертов автобус?»
Как бы там ни было, девчонки уже затащили музыкантов в маленький домик с овальными окошками. Тут уже все было готово к приему дорогих гостей. И стол накрыт, и тихо играла ненавязчивая музыка в свете тускло мерцающих светильников.
Распоряжалась здесь всем девушка Таня. Ее папа был главным инженером предприятия, поэтому и домик у нее был самым сказочным из всей «Лесной сказки», а маленький раскладной столик просто-таки ломился от изобилия всевозможных, недоступных простым смертным, яств.
Совершенно неожиданно в этой сугубо девичьей компании нарисовался субъект сильной половины человечества. Он был не то Таниным ухажером, не то даже ее женихом. Это казалось странным, поскольку он выглядел намного старше. Но возможно, с точки зрения ее папеньки, он и составлял подходящую партию для дочурки.
Важный, как писатель, с бородкой и в темных очках. Попыхивая курительной трубкой «а-ля Хемингуэй», он представился, как Владлен Маркович. Причем, сказано это было с таким акцентом, что осталось непонятным, Маркович — это фамилия или отчество. Впрочем, Таня его звала почему-то Вольдемаром.
После первого же тоста он завел умную беседу об искусстве и в частности о музыке. Низким внушительным голосом сквозь клубы табачного дыма, он с напускной важностью произносил всякие умные слова типа: ритм энд блюз, джаз- бэнд, арт-рок и сэкс. Причем последнее слово он произносил чаще других и делал сильный акцент на букву «э». Слушалось это очень красиво, но иногда смущало, что он путает имена известных музыкантов и групп.
Девчонки с упоением слушали его умную лекцию, все крепче прижимаясь к парням. А парни, все больше от этого шалея, отвечали им взаимностью. У Сережи руки тоже были заняты: одна обнимала девушку Лену, другая крепко сжимала стаканчик, в который то и дело подливали горячительные напитки. Еще бы, его всем представили, как Профессора Грея, и каждый считал своим долгом пополнить едва опустевший стакан виртуоза.
В это время Сережин «Гость» отчаянно ругался в его голове:
«Ой, дурак, ой, дурак! Ну, что ты творишь! Сейчас наворочаешь дел. Но ведь этого же не было!»
«Отвянь!» — Отрезал Сергей — «Оставь меня в покое!»
После очередного тоста Серега, изрядно захмелев, окончательно запутался, когда он говорит вслух для всех, а когда ругается про себя с уже надоевшим ему хриплоголосым «Гостем».
Вольдемар, вальяжно развалившись на стуле с видом искушенного ценителя гитарного искусства, завел речь о гитаристах зарубежных групп:
— Да, Харрисон хорош, безусловно, хорош. Хотя, сильно уступает Блэкмору в технике. А вот, Кит Ричардс, перед ними просто дворовая мелкота…
В это же время старший Сергей нудным хриплым голосом и, что уже крайне возмутительно, с родительской интонацией, стал высказывать младшему:
«Ты ведешь себя, как ребенок. Ну, куда ты одну за другой пьешь, сейчас тебя развезет… да уже развезло. Эх, мелкота ты дворовая!»
Это его окончательно взбесило, и он дико заорал:
— Да сам ты мелкота дворовая! Достал меня уже своими лекциями! Голова от тебя скоро лопнет, больно умный! А сам-то кто? Забыл?
Вольдемар поперхнулся на полуслове, выронил трубку изо рта и удивленно уставился на него. Стеклышки в дорогой оправе моментально запотели, и, казалось, сейчас лопнут от возмущения. А Лена испуганно вскрикнула, будто ее ужалила оса и отпрянула от Сергея.
От такого неожиданного поворота в воздухе запахло электричеством, словно произошло короткое замыкание. Но в этот момент в дверь постучали:
— Эй, музыканты, за вами автобус приехал!
Но это уже ни в чьи планы не входило. Никому из музыкантов не хотелось бросать своих красавиц и грузить тяжелые колонки с усилителями в автобус. Тем более, покидать «Лесную сказку» в самый ответственный момент. Как всегда всех выручил Славка:
— Девчонки, Вольдемар, простите, Профессор у нас замечательный малый, просто чуток перепил, вырвался первый раз на свободу. Короче, я с ним везу инструменты, а вы оставайтесь.
Никто возражать не стал, только облегченно вздохнули, такой вариант всех устраивал. А Серега все никак не мог успокоиться. И когда они со Славкой грузили инструменты в автобус, он возмущенно бубнил:
— Это все из-за тебя, гад! Сорвал мне такой вечер! Принесли тебя черти на мою голову! — он, конечно, обращался к своему незваному «Гостю», просто слова сами собой вырывались от возмущения.
— Да ты что, Серый! Я-то в чем виноват? Мне что, за рукав тебя хватать надо было? Ты, видно, боялся, что не достанется. Так вот, не можешь пить, не пей.
— Да это я не тебе, Слав…
— А, понимаю, это все глюки. Белочки еще не скачут перед глазами?
Погрузка и последующая разгрузка инструментов окончательно привела в чувство Сергея. Они со Славкой распрощались и пошли по домам.
«Ну что, добился своего, престарелый блюститель нравственности? Теперь твоя душенька спокойна?» — после долгой паузы подумал Серега.
«Да ты так и не понял! Не в этом дело, главное, чтобы не натворить каких-то изменений в прошлом. Я так хотел, так мечтал вернуться в это время, ты не представляешь! Сыграть с тобой вместе убийственное соло, чтоб башню всем сорвало. Понимаешь, я это могу… то есть мог. А вот тогда, когда я был тобой, когда молодость… эх. А так хочется вернуть время, переиграть некоторые моменты своей жизни».
«Так чего тебе еще надо, все классно вышло. Причем тут девочки?»
«Да как ты не поймешь, нельзя так сильно менять прошлое. Я-то думал, поиграю и все, а тут вон как все повернулось. Ночь, банкет, девочки… не было этого. Я испугался, что произойдут… хм, значительные изменения».
«Ну, все же исправилось, автобус приехал, я с банкета слинял, и моя нравственность не пострадала».
«Еще неизвестно! Это я не про нравственность, — он хрипло хохотнул, — но кто знает, чем это все обернется…»
Оба очень устали от приключений и буквально провалились в глубокий сон.
* * *
Через пару дней Серега приехал к Славику на «разбор полетов».
— Ну, как там? Чем дело-то закончилось? Инструменты не отобрали? Можно дальше репетировать? — с надеждой спросил Серега, полагая, что Соловей уже в курсе событий, — Да, я еще хочу извиниться перед ребятами, не знаю, что там вдруг на меня нашло, — решил заодно оправдаться Сергей.
— Да ладно тебе, не переживай! Твое «пламенное выступление» на банкете ничто, по сравнению с тем, что случилось дальше.
— А что там еще могло произойти? Неужели еще кто-нибудь назюзюкался?
— Нет, хуже, намного хуже! После того, как мы с тобой уехали, нарисовался ухажер одной из девчонок. С ней наш клавишник мутил. Там такое началось! Короче у бедного пианиста фингал во всю его музыкальную рожу! Вызвали милицию и всех, кто там был, забрали под белые рученьки.
— Вот это влипли, называется. А так все хорошо начиналось…
— Само собой, и протокол на всю компанию составили, — продолжил Славка. — В общем, нам с тобой крупно повезло, что мы уже уехали. И хотя всех наших потом отпустили, ну, когда разобрались, но директор завода ополчился почему-то именно на нас. Вызвал к себе Толика и давай песочить, мол, хулиганье мы, а не музыканты. И вообще завод более не нуждается в наших услугах.
—И как же теперь репетиции?
— Да какие теперь репетиции… все, забудь! Инструменты отобрали. Толик пытался права качать, мол, к дебошу мы никакого отношения не имеем, а вечер провели на отлично. Зачем же инструменты отбирать? А директор ему на это сказал, что еще неизвестно, какие песни мы там пели. В общем, один крендель, комсорг местный, напел ему, будто песня «Гет ноу сэтисфэкшен» про секс.
— Ну, дурдом! — закачал головой Серега.
— Но реально, главный дебошир оказался сынком парторга завода. «Что там у тебя за ВИА такой», — орал парторг, — «сплошной секс и антисоветчина!». Само собой, директору легче с нами распрощаться, чем портить отношение с нужными людьми. В общем нас, музыкантов, посчитали источником зла и изгнали как бесов.
— Значит, все было зря! Все старания… — Серега грустно вздохнул.
— Да не гони, ты, Профессор! Толик уже в ресторан устроился играть. Там и бабки, и жратва. Не боись, мы с тобой тоже что-нибудь найдем.
* * *
Однажды утром в дверь позвонили. Серега еще спал, ведь каникулы, лето.
— Сережа, вставай, это к тебе пришли. Из дворца культуры, руководитель художественной самодеятельности — сказала Сережина мама, заглянув в его комнату.
За ней вошел высокий здоровяк лет сорока. Он выглядел очень странно — несмотря на жару, на нем был костюм из плотного материала, галстук и еще шляпа. Взгляд у него был какой-то необычный, цепкий и пронизывающий. Он смотрел холодно и внимательно, прищурив один глаз, будто целился.
Серега уселся на кровати, растерянно мотая головой и сладко зевая. Рукой убрал волосы со лба. Вошедший хмыкнул и улыбнулся:
— Доброе утро, Сергей Сергеевич! Я очень тороплюсь, срочно уезжаю. Не могли бы вы меня проводить, и мы бы по пути с вами все обсудили.
Сережина мама хотела пригласить гостя позавтракать с ними или хотя бы попить чаю, но тот вежливо отказался:
— От души благодарю вас, Светлана Степановна, но никак не могу, надо срочно ехать, опаздываю уже. Хотел еще вчера зайти, да дела помешали. Так что, все бегом-бегом!
— Ой, а откуда вы меня знаете?
— Ну, должность обязывает, я в нашем дворце, хм… культуры отдел кадров возглавляю… по совместительству.
Серега быстро умылся, и они вышли на улицу. В небольшом сквере по пути незнакомец предложил присесть на лавочку. Было раннее утро и прохожих практически не было. Пристально глядя на Сергея, незнакомец произнес:
— Ну, что же вы, Сергей Сергеевич все молчите, да молчите? Прямо, как нашкодивший школьник?
— Так я говорю, если вы по поводу «Лесной сказки»… — стал оправдываться Серега.
— Нет. Я, собственно, и не к тебе обращаюсь, а к твоему «Гостю». К тому, кто в мозгах у тебя притаился и тихо сопит. Итак, Сергей Сергеевич, что скажете? А ведь мы вас предупреждали!
— Ну, виноват я, виноват, — проскрипел голос старшего Сереги, — но я же старался аккуратно… просто погостить денек-другой и все.
— Аккуратно? Да тут теперь зачищать за вами придется, Бог знает, сколько.
Серега отчетливо почувствовал ужас, охвативший старика. Стало понятно, что происходит что-то серьезное.
— А вы кто? — испуганно спросил он.
— Я… чистильщик! — ответил бугай и пристально посмотрел на Сергея, да так, что у того мурашки по коже побежали, а в животе стало жарко и тяжело.
— Вы нас теперь… убьете?— голос у Сереги задрожал.
— Ну, старшего-то чего убивать, он и так не живой. Там свои методы есть, а вот с тобой предстоит еще разобраться.
— Ну, не надо, парень-то не виноват, это я… — жалобно проскрипел Голос.
— Вот и надо было думать, вам же говорили! А вы, честное слово, повели себя, как ребенок. Поиграть захотелось! А сколько усилий пришлось сделать, чтобы этот чертов автобус наконец-то приехал,— незнакомец сделал паузу и кивнул головой, как будто прочитал где-то правильный ответ. — Так что, дорогие родственнички, давайте, прощайтесь, свиданье закончено.
— Пожалейте только парня, — запричитал Серега «старший».
— Летите, Сергей Сергеевич с миром, что вы так волнуетесь. Сейчас, только в конторе «вилку» рассчитают, пришлют рекомендации, тогда и посмотрим, как вашу молодость скорректировать. А она тут рядышком сидит, от страха зубами постукивает, и правильно, между прочим, делает. Вам-то что? Вы же теперь душа, поболите немного и забудете. Так душа и должна болеть, а вот у вашей молодости проблемы будут... только пока не знаю, какие.
— Серега, прости меня, дурака! Ну, все же славно время провели…
— Прощай, старый… Спасибо тебе за все!— сказал Серега своему «Гостю», а затем обратился к незнакомцу:
— А его там не накажут? Он ведь добра мне хотел…
— Нет, там не наказывают, там воздают по делам. И не тебе он добра хотел, а себе. Вот тебе точно отвечать придется за «отклонение»…
Когда Сергей остался наедине с незнакомцем, то не на шутку испугался, ему стало вдруг холодно и тело задрожало.
— Вы меня сейчас… за-за-чищать бу- будете?
— Ты чего заикаешься и зубами стучишь? Я не киллер какой-нибудь, я всего лишь обычный корректор.
— Я не сту-тчу зуб-бами, — сказал Серега и еще сильнее застучал зубами. — А что т… теперь… со мной… будет?
— Да ничего страшного, автобус-то вовремя появился, хотя мне повозиться пришлось. Не переживай, можно сказать, все обошлось. Но кое-что придется поправить. Догадываешься, о чем я?
— Нет, только не это!
— Именно это, юноша! Все бесплатно приобретенные навыки заберу, впрок они не пойдут! Все в вашей жизни имеет цену. Я сейчас не про деньги, за них можно купить разве что документы, но никак не умение.
— Значит я теперь опять… во дворе на лавочке?
— А ты учиться не пробовал? При определенном усердии, это поможет достичь нужного результата, — с этими словами незнакомец встал и протянул Сергею руку, — Прощай, юноша! Не грусти. Ладно, некоторые навыки, полученные тобой незаконно от Сергея Сергеевича, у тебя пока останутся… но на очень короткое время. Так что ты поспеши!
— Спасибо! Я никому не скажу…
— Я знаю!— он смерил его своим пронзительным немигающим взглядом, — Да кому ты скажешь? В общем, живи … успехов тебе!
Корректор встал и неспешно пошел вдоль аллеи, постепенно уменьшаясь в размерах и растворяясь в воздухе.
* * *
День у Сергея прошел в глубоких раздумьях. Корректор же намекнул, что на короткое время способность играть останется. Правда, не сказал, на какое.
«Но если старикан умеет так играть, значит, и я этому научусь», — сделал вывод Сергей.
Ближе к вечеру возникло желание куда-то ехать. Душа металась, не находя покоя в его осиротевшей голове:
«Поеду к Славику... Зачем? Пивка попить? Ерунда какая-то. Нет, не поеду, не хочу ни пива, ни разговоров бестолковых, ни о чем!»
Но его неумолимо тянуло куда-то. Не отдавая себе отчета, он запрыгнул в переполненный автобус…
Был снова конец рабочего дня, люди устало толкались в раскаленном от жаркого дня транспорте. Втиснувшись в толпу пассажиров, Сергей подумал, что вот у них есть определенная цель терпеть эту духоту в отличие от него. Но тут он снова увидел девушку в передней части салона. Да, именно ту самую, с которой он так стремился оказаться рядом.
«Ну, уж нет, сегодня-то я буду более решительным»,— подумал он, и устремился вперед.
Да куда там! Равнодушная пассажирская орда стояла насмерть, не внемля ни его мольбам, ни напористым действиям.
«Лучше через заднюю дверь выйду на ее остановке и догоню» — решил Сергей.
— Девушка…— крикнул он, выскочив из автобуса. Он понятия не имел, что ей сказать, вся надежда была на импровизацию.
— Знаю-знаю, вы хотите спросить, сколько сейчас времени. Очевидно, у вас часов нет, и во всем автобусе ни у кого не нашлось! Я заметила, вы всякий раз, как меня видите, всех расталкиваете и кидаетесь ко мне. Так вот, скажу я вам, ваше время выш…
— Да, что вы, девушка! Я счастливый человек и потому часов не наблюдаю. Так, кажется, Грибоедов сказал? Я просто хочу с вами познакомиться, — сказав это, Серега сам вдруг опешил, где это он так научился знакомиться, и откуда так хорошо знает «Горе от ума». В школе-то он не выявлял особенной склонности к литературе.
Для девушки это тоже оказалось весьма неожиданным. Этакий хиппи, еще и гитарист, наверно, и, надо же, школьный курс литературы помнит! А может не только школьный? Но она продолжала гнуть «свою линию»:
— А я на улице не знакомлюсь!
— И правильно делаете, это же верх легкомыслия! Давайте зайдем куда-нибудь, там и познакомимся. Я провожу вас.
— А ты на гитаре играешь? — с опаской спросила она.
— Да так, немного… как пацаны во дворе на лавочке. Вообще я в «политехе» учусь. А вы… ты чем занимаешься?
— А я в музыкальном училище по классу скрипки учусь. Ну, еще и вокалом занимаюсь. Да, кстати, меня Ирина зовут! — сказала она с улыбкой. Ее сразу покорило такое сочетание наглости и интеллекта. Она подумала, что у него в голове наверно есть нечто, что делает ее не только оранжереей для выращивания волос.
— А я Сергей!
Он проводил ее до дома и она, сама того не ожидая, пригласила его в гости. Дома у нее стояло пианино и еще, как ни странно, гитара.
— О! Так ты и на гитаре играешь? Неожиданно! А мне показалось, что ты гитаристов недолюбливаешь, считаешь их тупыми лохматыми хулиганами.
— Ну, я так… для интереса пробовала. Сыграй что-нибудь, только не блатное и не громкое.
Серега взял гитару и начал играть. Он не знал даже, что играет, пальцы сами скользили по грифу гитары помимо его воли.
Ира удивленно посмотрела на него:
— А я думала, ты мне сейчас три блатных аккорда будешь бренчать!
— А ты, значит, и на скрипке играешь, и на фортепьяно, еще и на гитаре? Это же здорово!
— Ну, это мама на фортепьяно играет. Я только немного, у нас ведь каждый студент должен еще и на втором инструменте играть. Такое правило. Давай что-нибудь вместе сыграем? Ты на гитаре, я на скрипке.
Они заиграли какую-то старинную английскую пьеску, кажется, «Зеленые рукава». Сергей подумал:
«Откуда я все это знаю? Нет, надо срочно в музыкалку поступить, пока могу, пока разрешают пользоваться таким неожиданным подарком».
В этот момент Сергей почувствовал на себе внимательный взгляд, идущий откуда-то из самой глубины сознания. Он закрыл глаза и увидел, как на него уставились: его недавний «Гость» и корректор. Старик радостно махал ему рукой, а корректор сдержанно улыбался лишь уголком рта. Потом погрозил пальцем и подмигнул.