16. «Отряд Особого Назначения»
О.О.Н. (Отряд Особого Назначения) – специально созданный отряд особого реагирования, специализирующийся на выполнении сложных операций и поиску людей в любой точке Земли, организованный федеральным агентством при поддержке президента. В него отбираются бойцы, прошедшие срочную службу, участвующие в специальных военных операциях и имеющие опыт выживания. Каждый из них получает личное оружие, военную форму, личный номер и позывной. При попадании в плен военнослужащий не имеет право сообщать своего настоящего имени, цели и задачи проводимой операции.
Стояла холодная зима, снежная, жуткая. В этом году природа словно сошла с ума, будто взбесилась и вымещает на всех всё, что у неё накопилось за все эти года. Почти полтора метра осадков свалились с небес на головы городских жителей. На дорогах образовались большие «пробки», дорожные службы не успевали убирать выпавший снег. Случались частые перебои с электричеством, не работал общественный транспорт, а дети были только этому рады, поскольку все школы страны закрыты на неопределённый срок.
И если в одной части страны всё было относительно спокойно и шло своим чередом, то за много-много миль, на острове, что сковали вечные льды, не было связи и располагалась заброшенная туристическая база, бродил одиноко человек, который искал хворост для разведения огня. И этим человеком был я с позывным «Волк».
За две недели до сего дня на пульт дежурного поступил сигнал о пропаже съёмочной группы на одном из островов Канады. Командиром было принято решение отправить туда Отряд Особого Назначения для поиска пропавших и выяснения причин их исчезновения. Группа в составе пятерых бойцов отправилась на место по воздуху, поскольку другими путями добраться туда не представлялось возможным.
Погода выдалась лётной. Настроение у всех членов команды хорошее. Всего пару часов полёта – и мы на месте.
Уже на подлёте к острову вертолёт словно взбесился. На рабочей панели приборы и датчики движения будто сошли с ума. Стрелки произвольно вертелись то влево, то вправо, корпус машины бултыхало, как огромный куб льда во время дикого шторма. Я стал молиться, крепко вцепившись в рукоять и закрыв глаза.
И вот прошла одна минута, вторая. Послышался хлопок и сильный удар. Пилот вертолёта погиб на месте. А вот один из бойцов был тяжело ранен. Так случилось, что мы упали на скалы правым боком. Корпус был повреждён, а металл разорвало вовнутрь не хуже, чем лист белой бумаги. И один из таких кусков пробил бойцу грудную клетку и добрался до лёгкого. Наша медицинская помощь не привела к должному результату, и военнослужащий умер на наших руках.
Исследовав местность, мы обнаружили в паре сотнях метров от места падения вертолёта небольшой домик. Именно туда на время мы разместили наших почивших товарищей до завершения выполнения операции, а сами направились на поиски пропавшей съёмочной группы.
Итак, мы оказались на давно заброшенной турбазе, где нам предстояло найти выживших. Первые дни поиск не дал никаких результатов. Вместо этого наша группа каким-то фантастическим образом теряла одного бойца за другим. Второй боец погиб от лап белого медведя; третий во время разведки здания водохранилища провалился под пол и упал с большой высоты. А у четвёртого, когда запасы провизии закончились, сдали нервы и тот чуть было не застрелил меня. Поэтому мне пришлось действовать наверняка и обезопасить себя, дабы не стать жертвой обезумевшего бойца. Вот так я остался на этом острове один.
Чтя кодекс и моральные устои, я отыскал лопату и похоронил бойцов рядом друг с другом, повесив на деревянные кресты их жетоны с позывным и личным номером. То же самое я сделал с трупами съёмочной команды, тела которых я обнаружил в четырёх километрах на северо-востоке.
После сих похоронных действ я попытался связаться со штабом и вызвать спасательный вертолёт. Но сколько бы я ни старался – у меня ничего не выходило. Сигнал отсутствовал. Ни на местности, ни на возвышенности его не было.
Продолжив исследовать территорию, я обнаружил моторные лодки у небольшого пирса. Бензина в них не было. Но на моё счастье в маленькой сторожке на берегу в двадцати метрах от меня было несколько наполовину наполненных канистр.
Заправив топливо и проведя ремонт двигателя, я со спокойной душой направился в сторону базы.
Чертовщина началась сразу. Первое время я ничего не мог понять и сообразить. В какую бы сторону я не плыл – я всегда возвращался к острову. И не важно – север, юг, запад или же восток. Всё время одно и то же. Ты словно попал под некий купол, что не давал тебе покинуть его, а только войти.
Что днём, что ночью – ничего не менялось. Стрелки компаса медленно крутились то в одну сторону, то в другую. Только спустя несколько часов беспринципной борьбы я понял, что застрял здесь навсегда.
День за днём проходили очень быстро, ведь они по сравнению с ночами были довольно короткими. Я наблюдал одни и те же пейзажи, дома, обнажённые деревья, заснеженные возвышенности, протоптанные тропинки, редких птиц, пингвинов и белых медведей, что случайно, как и я, забрели в эти места и теперь не могут выбраться.
Моя провизия уже закончилась, поэтому я вынужден собирать чистый белый снег в железные вёдра и топить его в одной из комнат заброшенной дамбы, где я устроил себе место для ночлега, безопасное от неожиданного визита диких зверей.
Чтобы не замёрзнуть я установил рядом со спальным местом пустую железную бочку, в которую добавлял сухие дрова для согрева. На ней же готовил себе еду, найденную на полках или в ящиках оставленных домиков или складах. Срок годности позволял в полной мере насытиться давно забытыми обедами и вспомнить их вкус.
Собирал дрова, стрелял птиц и крупных животных, топил снег, искал медикаменты (поскольку простудился), старые ткани, экономил топливо, старался придерживаться проверенного маршрута. Даже смастерил себе удочку из подручных средств и начал частенько выезжать на рыбалку.
И так каждый день, по кругу, снова и снова…
Я уже сбился во времени, хотя и считал их по календарю. Вроде бы июль, а вокруг снег. Вроде бы сентябрь и должен идти дождь, а с неба падает снег. Одежда постепенно износилась, а моё лицо покрывала густая и длинная борода. В таком виде я даже не мог понять на кого больше похож – на священника приходской католической церкви или же на бездомного, живущего в центре города около задрипанной теплотрассе под мостом?! Не понятно.
Церковь – точно! Как же я мог забыть?!
Разбив один из кирпичей красно-оранжевого цвета, я выбрал хорошие кусочки и нарисовал на железной стене дамбы большущий крест. И стал молиться. Каждое утро, обед, вечер, перед сном.
А потом после тяжёлой бессонной ночи на утро, открыв глаза, я увидел перед собой пингвина. Он битый час пялился на меня, внимательно рассматривал, будто изучал кто или что находится перед ним.
Я тоже удивился такому исходу и аккуратно попытался прогнать птицу. Но она никак не хотела уходить. Пингвин начал издавать звуки, говоря тем самым, что сильно проголодался. Видимо, он почуял рыбу, прогуливаясь неподалёку и решил утолить свой голод.
Я угостил его. Он с удовольствием проглотил несколько штук, что-то сказал на своём языке и ушёл. А потом вернулся только под вечер. И так продолжалось несколько дней к ряду. И в итоге мы с ним так сдружились и привыкли друг к другу, что пингвин стал для меня как родной и везде следовал за мной, наблюдая что я делаю. И так день за днём, день за днём…
А потом я сильно заболел. Поднялась высокая температура, постоянно бросало то в жар, то в холод, болела внутри груди. Из последних сил я облазил все домики вокруг и вдоль острова в поиске лекарств, но так ничего не нашёл. Надел куртку, накинул сверху одеяло и присел поближе к костру, но толку от этого было мало.
Я не знал, что мне делать. Как мне дальше быть. Оставалось только надеяться на чудо, пить кипяток и читать молитвы, которые я помню наизусть. Я подполз к кресту, сложил руки перед собой и начал читать молитву. А пингвин подошёл ко мне и лёг рядом со мной.
Мои глаза медленно закрывались. Клонило в глубокий сон. Всё тело зудит и болит, руки и ноги не слушаются меня. Ладно, подремлю чуток. Надеюсь, что ничего страшного не случится со мной. А когда проснусь, то пожарю на огне большой кусок мясо, а то рыба слегка приелась.
Уже которую ночь мне ничего не снится. Может быть, сегодня мне повезёт?! Веки тяжелеют, свет меркнет, становится темно.
Я сплю.
Тепло.
Мне хорошо.
Сон.
Я вижу сон…
22 – 23 Июля, 2023 год.