Утром прибыв в штаб, Мерецков вызвал к себе генерала Крутикова и спросил, не прибыли ли из Москвы генералы Белобородов и Чистяков.
- Пока нет, - пожал плечами Крутиков. - Кстати, вчера я был в 1-й Краснознамённой армии. там помнят своего бывшего командарма. наслышаны о его геройских делах на фронтах войны с немецко-фашистскими захватчиками, так что проблем у генерала Белобородова не будет.
Мерецков согласился с ним и поинтересовался, что он думает о командарме 25-й генерале Максимове. Эту армию теперь возглавит Чистяков, служивший до войны в Приморье командиром корпуса. Крутиков ответил, что, конечно же, у генерала Чистякова больше опыта, он бывалый вояка, проявлял себя в боях на Западном, Северо-Западном и Калининском фронтах, стал героем Советского Союза и завершил войну в должности командира 6-й гвардейской армии.
- У генерала Максимова, нынешнего командарма 25-й, такого боевого опыта, как у Чистякова, нет, - подчеркнул Крутиков.- Полагаю, что это плохо.
- На дворе июль, а генералы где-то загуляли, - проворчал Мерецков. - Подождём ещё два-три дня, и буду звонить в Москву. - На его лице проступил лёгкий румянец, и Крутиков понял, что маршал разволновался.
Но звонить Мерецкову не пришлось: оба генерала прибыли на другой день. Из столицы они летели на Дальний Восток одним рейсом и в самолёте им было о чём поговорить, так как оба служили в Приморье. В назначенное время они явились на приём к маршалу. Первым в кабинет вошёл генерал Чистяков. Приложив руку к головному убору, он бодро доложил Кириллу Афанасьевичу, что прибыл на должность командующего 25-й армией. Следом за ним представился и генерал Белобородов, заметив, что ем приказано вступить в командование 1-й Краснознамённой армией. Улыбнувшись, уже не по уставному, он заявил:
- Я уверен, что в амии меня не забыли, а коль так, то дело наше военное не пострадает.
Мерецков тепло пождал им руки и пригласил сесть.
- Вы оба назвали меня маршалом, но я генерал-полковник Максимов, - откашлялся Мерецков, - но это временно, в целях дезинформации противника.Что касается вас, то оба вы для меня ценный капитал, - добавил он. - Ну, а если без шуток, то командармы вы достойные и о вас хорошо отзывался Верховный, когда я был в Ставке. И есть за что: оба служили в этих краях не один год, хорошо знаете регион. Сам я тоже служил на Дальнем Востоке, был начальником штаба Особой Краснознамённой Дальневосточной армии. А командовал ею Василий Блюхер.
Беседа приняла живой характер и, воспользовавшись этим, Чистяков спросил, правда ли, что Мерецков воевал в Испании.
- Пришлось повоевать, Иван Михайлович, - ответил командующий, - и я об этом не жалею, потому что уже тогда узнал, кто такие фашисты. Гитлер и Муссолини помогали мятежному генералу Франко оружием и боевой техникой, а мы - республиканцам. Учили их воевать, сами не раз ходили в бой.
Их беседа затянулась. К Мерецкову вошёл генерал Крутиков и сказал, что члены Военного совета собрались и через полчаса можно начинать работу.
- А пока я проинформирую их о ситуации, сложившейся в Приморье накануне боевых действий наших фронтов.
- Хорошо, я сейчас освобожусь.
Схватка с японской военщиной приближалась.
На Дальнем Востоке было образовано три фронта. С запада наносил удар по Квантунской армии Забайкальский фронт маршала Малиновского, с севера - 2-й Дальневосточный фронт генерала армии Пуркаева, а с востока - 1-й Дальневосточный фронт маршала Мерецкова. К проведению Маньчжурской операции привлекались силы Тихоокеанского флота, которым командовал адмирал Юмашев. Руководство всей авиацией осуществлял Главный маршал авиации Новиков. Милитаристская Япония к лету 1945 года имела сильную армию - свыше 7 миллионов человек, более 10 тысяч самолётов и около 500 боевых кораблей. Только вблизи советской границы численность японских войск составляла свыше 1 миллиона 200 тысяч человек, объединённых в 49 стрелковых дивизий и 27 бригад.
- Это довольно внушительная сила, - сказал главнокомандующий войсками Дальнего Востока маршал Василевский, когда в Ставке шло обсуждение плана Маньчжурской операции. - Главная ударная сила японцев - Квантунская армия, которую специально готовили для войны против Советского Союза. Эту армию мы должны разгромить в короткий срок. Кое-кто предлагает применить к ней стратегию "удава", - продолжал маршал Василевский, - то есть наносить удары по Квантунской армии с нескольких сторон. Но эта армия, отступая, затянула бы оборону и постепенно уползла бы в Корею иои Китай. Нам, товарищи, такая стратегия ни к чему! Для нас приемлемо нанесение серии глубоких ударов, с помощью которых мы рассекли бы Квантунскую армию на части, как это нередко делали на советско-германском фронте...
Мерецков тогда горячо поддержал главкома Василевского, внёс в проект плана и свои предложения и ничуть не удивился, когда их одобрили. Для Мерецкова не было открытием, как продуманно относился к предстоящей операции Василевский. Когда в 1940 году Мерецков возглавлял Генштаб, Василевский был заместителем начальника Оперативного управления Генштаба. Вскоре после начала войны он стал начальником Оперативного управления, а в июле 1942 года - начальником Генштаба, сменив на этом посту маршала Шапошникова. Борис Михайлович, передав дела Василевскому, говорил Сталину, что "у этого красавца мужчины большой военный талант, он далеко пойдёт и заткнёт за пояс не одного генерала".
Прав был маршал Шапошников, подумал сейчас Мерецков. Маршал Василевский блестяще проявил себя в войне с фашистской Германией, и не зря на его груди засияли два ордена Победы - столько же имели Сталин и Жуков и больше никто из военачальников.
Мысли Мерецкова вновь вернулись в Ставку. Он словно наяву услышал голос главкома Василевского:
- Все основные операции в боях с японцами должны иметь комбинированный характер.
По его замыслу Забайкальский и 1-й Дальневосточный фронты наносили два главных удара: Забайкальский - из района Тамцаг-Буланского выступа через пустыни и горы; 1-й Дальневосточный - из Приморья через укреплённые районы, тайгу, горные хребты к Гирину. Если это удалось бы осуществить, говорил главком, то Маньчжурия и Квантунская армия оказались бы расчленёнными надвое, а Забайкальский фронт повернул бы на юг к Ляоданскому полуострову.
Но не только это обеспечивало успех операции. Намечалось также осуществить вспомогательные удары: с северо-запада от Аргуни Забайкальский фронт наносил удар из района Даурии на юго-запад, а из района Благовещенска 2-й Дальневосточный фронт наступал на юго-запад. В результате войска обоих фронтов соединялись возле Цицикара, окружая и отрезая от баз японские войска на огромной территории.
"Тогда в Кремле и в Генштабе мы разработали хороший и дерзкий план операции, - думал Мерецков. - Теперь же важно осуществить его на деле". С этой целью он решил лично побеседовать с каждым командармом, чтобы они знали, что им делать. Конечно. Кирилл Афанасьевич не исключал, что в ходе боевых действий ситуация может измениться - в этом случае командарм обязан найти иное решение в процессе операции...
Командующих армиями начальник штаба фронта генерал Крутиков собрал утром. В кабинете маршала Мерецкова развесили карты и схемы, испещрённые разноцветными стрелками. Кирилл Афанасьевич прошёл вдоль стола за которым сидели генералы:
- Я хотел бы ещё раз напомнить вам, товарищи, что наши войска на Дальнем Востоке объединены в три фронта и руководить всеми войсками будет главком маршал Василевский. Начальником штаба у него генерал-полковник Иванов, членом Военного совета генерал-полковник Шикин, Особый отдел контрразведки объединённых штабов будет возглавлять генерал-полковник Антонов, - на этой фамилии Мерецков поперхнулся, но с полным спокойствием, переведя дух, продолжал. - Каковы же задачи каждой армии 1-го Дальневосточного фронта? Ваша армия, генерал Белобородов, сосредоточена западнее Ханки на 135-километровом участке фронта, - маршал взял указку и подошёл к большой карте, висевшей на стене. - Основными силами на левом фланге вам надлежит прорваться долиной Мулинхе к старинным каменноугольным копям, вот сюда, - указка маршала ткнулась в чёрный квадратик. - Это Приханкайская низменность. В начале её растут тополя и ивы, а чуть выше - густые заросли сирени и лещины. В этом районе держит оборону мулинско-муданьцзянская вражеская группировка. В полосе главного удара армии - непроходимая тайга, манёвр по фронту, как видите, исключается, а силу удара можно наращивать лишь за счёт манёвра из глубины, - Мерецков сделал паузу. - Что вам надлежит сделать? Послать вперёд сильные передовые отряды. В их составе должны быть танки, сапёры и бойцы-автоматчики. Танки будут валить деревья, сапёры - ликвидировать завалы, а бойцы сделают настил из веток деревьев, утрамбуют их и получится неплохая дорога шириной до пяти-шести метров. По ней свободно пойдут войска и тяжёлая боевая техника.
- Опять эти пути-дороги, - пробурчал генерал Белобородов. - Пока сделаешь их, выдохнешься.
- Кругом тайга - иного выхода нет, - осадил его Мерецков. - Зато нанесёте внезапный удар, которого враг не ждёт.
Перейдя к анализу обстановки на участке фронта, где расположена армия генерала Крылова, Мерецков отметил, что 5-й армии предстоит прорвать Пограничненский укрепрайон японцев, возведённый на горных хребтах, а также Волынский укрепрайон.
- Я уже создал в армии три сильных передовых отряда, - сказал генерал крылов. - В них танки. горная артиллерия, инженерные войска. Сначала на сопках прорвём вражескую оборону, а затем станем продвигаться по болотистой местности, чтобы перерезать пути отхода японцам и разгромить их войска по частям.
- У вас, Николай Иванович, всё получится, - улыбнулся Мерецков. - Весной вы нечно подобное уже делали, когда прорывали в Восточной Пруссии укрепрайоны Ильменхорста и Хайльсберга.
- Было такое, товарищ маршал, там мы в достатке хлебнули лиха, да и потери понесли немалые, - в голосе генерала чувствовалось огорчение.
- А что вы скажете мне, кирилл Афанасьевич? - с места поднялся командарм 25-й генерал Чистяков.
"Шустрый генерал, мог бы и подождать, пока сам ему скажу", - усмехнулся в душе Мерецков. Чистяков был невысокого роста, полный, с круглым и от чего-то красным лицом: то ли волновался, то ли разомлел от жары.
- Вам надлежит атаковать Дуннинский укрепрайон, - маршал показал его на карте. - Полоса наступления - до трёхсот километров. К тому же вы будете взаимодействовать с кораблями Тихоокеанского флота. Да, а мощные передовые отряды вы уже создали?
- Естественно, создали, правда, тяжёлую технику получили не все отряды, - обронил Чистяков.
- Поторопитесь, Иван Михайлович, - предупредил Мерецков. - Вам как кислород они нужны. Почему? Отрядам придётся внезапно, глубокой ночью переходит границу вместе с главными силами, а потом они будут играть роль тарана, расчищая войскам дорогу, - маршал взглянул на командарма 35-й генерала Захватаева. - Никанор Дмитриевич, а вы почему голоса не подаёте? Задумались о чём-то...
Генерал сказал, что он вспомнил свою 4-ю гвардейскую армию и загрустил.
- Вы приняли эту армию у генерала Захарова? - поинтересовался Кирилл Афанасьевич.
- Да, Георгий Фёдорович ушёл заместителем командующего 4-м Украинским фронтом, а мне передал свою армию. С ней я и закончил войну на Западе.
- А как здесь будешь воевать, Никанор Дмитриевич? - доверительно улыбнулся Мерецков. - Твоя армия расположена к северу от озера Ханка на двухсоткилометровом участке фронта. Перед нею - река Уссури, а дальше - вытекающая из озера Ханка река Сунгача. На этих водных рубежах левый фланг армии могут прикрыть корабли Амурской военной флотилии, но зона их действий, естественно, ограничена. А за рекой находится болотистый район. Вот я и думаю, что для вашей армии труднее: штурмовать укрепления или форсировать участки, где воды больше, чем земли?
Не сразу ответил генерал Захватаев. Человек весьма опытный в военном отношении, он успешно провёл ряд операций на советско-германском фронте, но с выводами никогда не спешил. если не уяснил обстановку. И сейчас он долго и задумчиво глядел на карту, что-то прикидывая в уме.
- И то, товарищ командующий, и другое - тяжкая преграда для войск, - наконец твёрдо сказал он. - Не один километр придётся бойцам идти в воде, где по пояс, а где и по самую грудь. Но коль надо - будем идти! Хорошо уже то, что мне не нужно создавать сильные передовые отряды.
- Почему? - спросил Мерецков.
- Не люблю дробить армию на отряды. привык бить сжатым кулаком, то есть всей армией, - пояснил генерал.
- Логично! - согласился с ним командующий. - У моряков Амурской флотилии уже были? Нет? Советую побывать, и чем раньше, тем лучше. Катера могут явиться для ваших бойцов хорошим подспорьем, и тогда не придётся идти по грудь в воде, да ещё с полной выкладкой.
Генерал Захватаев не относился к числу тех, кто мог пренебрегать дельными советами, к тому же если эти советы исходили от людей знающих, а в том, что маршал Мерецков был именно знающим человеком, он ничуть не сомневался. Вот только сам генерал в своей военной карьере до этого не имел дела с военными моряками, этим и можно объяснить то, что до сих пор он не побывал у них на кораблях. Мерецков смотрел на генерала не с укором, а с улыбкой, едва заметной на его скуластом лице. Но ответной улыбки на лице у Захватаева это, однако, не вызвало.
- У меня, товарищ маршал, завтра встреча с командующим Амурской флотилией контр-адмиралом Антоновым, однофамильцем нашего Кирилла Сергеевича, с кем давно знаком и кого очень уважаю, - наконец сказал он. - Хочу попросить его, чтобы катера помогли моим бойцам форсировать реку. Многие из них не умеют плавать.
- Вот-вот, Никанор Дмитриевич, обговори все вопросы с адмиралом, - посоветовал ему Мерецков. - Тогда и у меня на душе будет спокойно. Смею тебя уверить, что с военными моряками можно иметь дело, они весьма надёжны люди. В этом я убедился, ещ когда служил в Ленинграде и воевал там, а также когда вместе с Северным флотом проводил Петсамо-Киркенесскую операцию по разгрому немецких войск на Крайнем Севере. Кстати, и сам ты, Никанор Дмитриевич, прошёл сквозь огонь сражения у венгерского озера Балатон.
Генерал так взглянул на маршала, что, казалось, обиделся на него за напоминание про озеро Балатон, но заговорил мягко, предавшись воспоминаниям.
- То были тяжёлые бом, и говорю вам об этом, как на духу, - выдохнул он. - В какой-то момент я даже подумал, что немцев нам не разбить. Но нет, мы собрали все милы и крепко ударили по гитлеровцам. И те дрогнули, а мы били и били по ним из орудий и миномётов. Меня там мина едва не угробила. Взорвалась метрах в десяти от блиндажа, двоих солдат убило, троих ранило, а с моей головы осколок сорвал фуражку и пучок волос.
- Выходит, вам повезло! - усмехнулся маршал.
- Не судьба, значит, на венгерской земле мне погибнуть, - только сейчас и улыбнулся Захватаев.
Мерецков задумался: всё ли сделано, что намечал? Кажется, командармам и комдивам он сказал то, что его волновало. Правда, его удивило, что у них не нашлось к нему вопросов. Ну что ж, и такое бывает. Маршал предоставил слово своему заместителю, начальнику инженерных войск фронта генералу Хренову. Кого-кого, а его Кирилл Афанасьевич уважал и ценил за всё то, что делал он для любой операции, прежде чем её начинали войска. В финскую кампанию генерал Хренов, будучи начальником инженерных войск Ленинградского военного округа и 7-й армии, руководил инженерной подготовкой и обеспечением прорыва линии Маннергейма. Был он и на Южном фронте, в Одесском и Севастопольском оборонительных районах, и всё, что там создавал по укреплению рубежей, отвечало высоким требованиям любого военачальника. В 1942 году, когда был вновь создан Волховский фронт и Мерецков стал его командующим, к нему в штаб по его просьбе перевели генерала Хренова. С тех пор Кирилл Афанасьевич не расставался с ним. Он отвечал за инженерное обеспечение всех крупных наступательных операций Волховского и Карельского фронтов, а теперь и 1-го Дальневосточного.
- Аркадий фёдорович, командармы ждут, что вы им посоветуете. - проговорил маршал.
Хренов встал. Невысокого роста, худощавый, глаза доверчивые, живые, лицо открытое и волевое.
- Вы, товарищ маршал, всё сказали военачальникам, и мне трудно что-либо добавить, - генерал полистал свою записную книжку. - И всё же кое-что скажу. Самое трудное у нас - дороги. Их почти нет, а там, где будут проходить войска нашего фронта, тайга, болота, леса. Выручить могут лишь сильные передовые отряды. С их помощью можно быстро и надёжно соорудить дороги для прохождения войск и тяжёлой боевой техники. Поэтому недооценивать эти отряды нельзя. И ещё об одном. - продолжал Хренов, - вы никогда не одолеете врага, если не будете знать его оборонительных рубежей. А они имеются, эти слабости. Как установила наша разведка, между узлами сопротивления, а также укрепрайонами есть промежутки, не заполненные фортификационными сооружениями. Значит, у врага оборона не сплошная, существуют в ней своего рода пустоты, вот и надо в этих местах рвать вражескую оборону. Пожалуй, у меня всё, - генерал сел.
Мерецков взглянул на командующего артиллерией фронта генерала Дегтярёва:
- А что вы нам скажете, Георгий Ермолович? Какая у нас артиллерийская плотность огня?
- Высокая, товарищ маршал! - Дегтярёв встал. - В 5-й армии, например, она составляет до двухсот орудий и миномётов на один километр фронта. Наименьшая плотность и в других армиях. На днях к нам прибыл ещё один эшелон с новыми орудиями, их мы распределим по всем армиям. Тем, что будут наносить по врагу главный удар, мы, конечно же, дадим орудий больше.
Мерецков заметил, что во второй эшелон не нужно давать новые орудия, усиливать следует лишь первый эшелон, так как он берёт на себя главную нагрузку в сражениях...
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.