Тамара - обладательница стандартного набора родственников: тети-дяди, бабушки-дедушки и двоюродные братья и сестры. И одним из таких родственников является Вадим Исидорович – двоюродный дядя.
Вадим Исидорович - довольно высокий мужчина, обладатель огромной копны непослушных вьющихся черных волос и неправильного прикуса. Одеваться предпочитает по моде конца - 90-х: нелепые свитера и джинсы – это его одежда на все времена. У него в гардеробе есть несколько костюмов, которые он и одевал пару раз всего. Так же у него есть привычка складывать руки в замок на уровне груди, как у китайского монаха. Как и его бабка, он обладатель статуса «самого красивого и самого умного», а все остальные - редкостное говно. В детстве за его любовь к ябедничеству его сверстники прозвали его Вадик-Гадик. Дядька работает на галантерейно-футлярной фабрике, и заведует ее музеем. Музей представлял маленькое помещение не больше 35 кв.м. В музее хранятся редкие экземпляры футляров для различных приборов, которые были выпущены на фабрике, и раритетный бобинный магнитофон. В музее висели различные плакаты начиная от портретов Ленина на фоне заводов и закачивая вырезками из газет, посвященных заводу. Посещаемость в музее отвратительная – но заведующий не признает плохую посещаемость из-за скудности экспонатов, а утверждает, что народ не хочет тянуться к искусству.
Исидорович, любил подбухнуть и под предлогом протереть пыль с экспонатов, иногда задерживался на заводе. Мужики из цеха иногда приносили ему спирт, а он предоставлял им помещение для посиделок.
Вадим гадил всегда исподтишка – будет человеку лить в уши распрекрасные слова, а потом, как его бабка, будет за спиной говорить, что этот человек - безрукое чмо и руки не из плеч растут. Так же он любит рассказывать различные байки про других другим людям, чтоб им скучно не было (это у них семейное).
Бабушка Вадима назвала его отца Исидором в честь неизвестного римского революционера – причем бабка не могла сказать в честь какого героя, в честь какой именно революции и что именно примечательного он сотворил. Спорить с ней никто не стал, назвали Исидором. Но и то ладно - главное, что не Акакием или Ипатием.
Мастер цеха, Игорь Васильевич, каждое утро предоставлял спирт для технических нужд – для стерилизации инструментов и протирки оптики. Ежедневно мастер наливал необходимое количество каждому работнику в бюкс. У кого-то расход быль чуть больше, у кого-то чуть меньше – все зависело от поставленных задач на день. Хранилась это пятилитровая бутыль в металлическом шкафу, но ключи были только у мастера.
Мужики смекнули, что можно достать бутыль и выпить, не прося ничего у мастера, ведь мастер мужик принципиальный – нифига кроме дули в харю не даст. Достать бутыль оказалось довольно простым делом: задняя стенка шкафа была привинчена к шкафу шестью винтами, а винты можно открутить крестовой отверткой и достать эликсир радости. Стенка откручивалась, пузырь доставался, спирт наливался, бутыль ставилась обратно, винты прикручивались на место, - рожи у мужиков улыбались. Длилось это недолго.
Мастер цеха однажды полез в шкаф за спиртом – один из работников разлил содержимое бюкса – и увидел, что спирта сильно поубавилось где-то на треть. Расход спирта у рабочих был значительно меньше, чем тот исчезнувший объем. Васильевич смекнул, что кто-то нагло тырит спирт. Он пошел в аптеку и купил пургена в таблетках. Пришел в цех, открыл шкаф и накидал таблеток пургена…
Впереди были выходные. Завод по выходным пустовал практически. Мужики решили выпить в субботу вечером, отдохнуть от своих жен. Пришли к Исидоровичу, с предложением погудеть вместе, но Вадим ответил отказом – у него намечалось свидание.
Субботним вечером мужики пришли в цех, они хотели после пары стаканов отправиться в гараж к Евгеньевичу, и основательно засесть там с воблой и пивом под футбол. Мужики налили себе по стакану, опрокинули и поняли, что-то как-то странно их начинает плющить, причем обоих сразу – в животе заурчало не по-доброму. Они решили еще выпить, чтоб продезинфицировать живот от нездорового питания. И тут в животе заиграла какофония и раздался громкий пердеж, - нужно срочно бежать в туалет пока не поздно… Туалет находился на другом конце цеха. Мужики предприняли отчаянную попытку добежать до кабинета раздумий – но ни один из них не успел – пришлось наваливать прямо посреди цеха. А от пургена до туалета навалили они ой как много…
Исидорович долго крутился около зеркала, чтоб сразить свою даму сердца – у него намечалось свидание в ресторане с актрисой маргинально-экзистенциального театра. Этот театр только собрал труппу, и пока еще никаких представлений не показывал.
Вадим Исидорович решил не тратить деньги на обновление экспонатов музея - как стоял бобинный магнитофон «Эльфа» так и стоял. Все как всегда. Так откуда у него деньги? Недавно привели школьников на экскурсию, и Вадим сказал, что если дети заплатят за вход двойную плату, то он напишет классной руководительнице мега хвалебный отзыв о детях, рвущихся к искусству и к труду футлярно-галантерейной фабрики. Дети согласились, молча отдали деньги и ушли по-тихому в ближайший ТЦ с халявным вай-фаем.
На эти деньги он пошел в ресторан со своей актрисой маргинального искусства. Звали девушку Сильвия Ипполитовна. Сильвия нарядилась как можно эффектнее – в костюмерной театра она раздобыла бордовое платье в пол с линялым белым боа и надела потертую черную шляпку. Городская сумасшедшая – вот как можно было ее обозвать. Дама произвела на Вадима такое впечатление, что он чуть не выронил свой телефон.
В ресторане Сильвия отрывалась по полной – читала стихи собственного написания, в которых рифма отсутствовала напрочь. Вадим молча терпел, - изредка вскидывал брови и хлопал для вида. Актриса заказала себе «Цезарь» с креветками, малиновый мильфей и побольше красного вина в тон к платью. Изрядно откушавшись, Сильвия стала рассказывать различные истории, не поддающиеся логике. Вадим Исидорович шумно вздыхал и понимал, что ему ничего не обломится ни сегодня, ни завтра. Мысленно он попивал разбавленный спирт с мужиками из цеха.
В понедельник утром Исидорович узнал многое: о спринтерах неудачниках; о начальнике цеха, который по мату уборщицы утром узнал много новых слов, о любителях халявы; и о том, что отечественный пурген - мощная вещь.