Мой родной город Обоянь приходил в себя после долгой оккупации и трудного освобождения. Как же мы, дети, обрадовались, когда узнали, что в городе расквартирован кавалерийский полк! За городом были выстроены специальные денники, и мы бегали туда, чтоб полюбоваться на верховых лошадей, многих из них мы уже узнавали (чуть не написала «в лицо»). Во время войны мы видели лошадей - огромных приземистых с лохматыми сильными ногами. Их называли тяжеловозы, «битюги», американки. Они перевозили армейские грузы. А вот эти, кавалерийские, были совсем другие: высокие, красивые, статные! Нельзя было даже мечтать о том, чтобы прокатиться на такой. Но, как говорится, не желайте чего - либо слишком сильно, а то сбудется! Однажды в школьном дворе мы увидели лошадь, привязанную поводьями к спортивному снаряду под названием «бревно», всадника рядом не было. Решение созрело быстро. Мальчишки постарше сказали мне: «Начнём с тебя: ты самая маленькая и лёгкая, лошадь тебя даже не почувствует». Я, недолго думая, взобралась на «бревно», а с него на спину лошади, которая сначала замерла от такой наглости, а потом резко наклонила голову. И смелый маленький «наездник» лихо…скатился по её шее прямо под копыта. «Маленькую и худенькую» лошадь всё - таки «почувствовала». К счастью, я отделалась только испугом и ушибами. Остальные «джигиты» благоразумно от затеи отказались.
А ещё нам посчастливилось наблюдать, как укрощают лошадей. И не диких мустангов в американских прериях, а диких «монголок», невысоких лохматых лошадок. Процесс выглядел так. « Дикарку» на очень длинном аркане подводят к врытому в землю высокому столбу. Лошадь буквально беснуется: встаёт на дыбы, прыгает то вверх, то в стороны, лягается. Но укротителя это нисколько не смущает, он всё делает так, чтобы лошадь невольно кружила вокруг столба. При этом аркан наматывается на столб, всё укорачиваясь.
Когда лошадка оказывается зафиксированной, наездник с нескольких попыток надевает на неё седло и вскакивает в него. Помощники быстро разматывают повод. И что тут начинается! У оседланной, но не покорившейся, лошади словно открывается «второе дыхание». Она делает всё возможное, чтоб сбросить всадника. Зрители бросаются врассыпную, а наездник направляет лошадь вдоль улицы, и она летит бешеным, каким - то странным зигзагообразным галопом. А мы бежим в начало другой улицы, гадая: удержится ли всадник в седле?
И вот вдали появляется облако пыли, а потом и живописная группа: лошадь, вся в белой пене и наездник, который почти лежит у неё на спине, крепко сжимая поводья. Наконец, они останавливаются. Лошадь тяжело дышит, скалит зубы, но заметно, что она уже смирилась с седлом. Всадник ласково похлопывает её по потной шее и спрыгивает на землю. А мы, взволнованные, ещё долго не расходимся.