dekameron 8-23 зри в корень

                Книга восьмая. 

               

                Зри в корень. Zelo - усердие
      

                Новелла первая.    
    Коктейль «Джин-тоник».
Состав:
• джин – 100 мл;
• тоник – 200 мл;
• кружок лимона – 1 штука;
• лед – треть бокала.
Приготовление: в бокал со льдом налить джин, затем тоник и положить кружок лимона. Пить через трубочку.

                Последняя остановка.



               

                Отнюдь я не был манекен,
                однако не был и в балете;
                я тот никто, кто был никем,
                и очень был доволен этим.
                И.Губерман
         

               
     Как-то раз возвращался я автобусом после тренировки домой. Стояла удушающая августовская жара, самое знойное в наших краях время года. Мне надо было добираться в центр, а наш спортзал, где я занимался, расположен довольно далеко, на территории совхоз-техникума, а тот, в свою очередь, на окраине города. Я сижу в расслабленной позе, глаза полузакрыты, нагрузки сегодня были те еще – по максимуму; отдыхаю. Уже который год я регулярно занимаюсь запрещённым в нашей стране видом спорта - карате, и тренер у меня не кто-нибудь, а чемпион войск КГБ СССР, обладатель черного пояса в карате, в системе киукушинкай, Иван М-ский. Это не считая, что он мастер спорта по самбо и дзюдо. Кстати, он свой чёрный пояс подтвердил в Югославии и Румынии, где карате разрешено. Я взглянул на часы: четыре с минутами пополудни.
   Автобус ЛАЗ, который советские граждане справедливо называют пылесосом за то, что пыль из-под его же колес и выхлопные газы почему-то всегда оказываются внутри автобуса, скрежеща на каждой неровности дороги своими старыми разболтанными железками и натужно гудя двигателем, который за свою жизнь многократно проходил капитальный ремонт, неторопливо следует по маршруту №2, курсируя между консервным заводом и старым рынком. Где этот самый рынок прежде находился, уже мало кто помнит, но название таки сохранилось, наряду с остановкой именуемой «Шурин магазин». Народу в автобусе не очень много, но все сидячие места заняты молодыми людьми – студентами и студентками, которые возвращаются после первой смены на консервном заводе. Я, войдя на остановке «совхоз-техникум», тут же взгромоздился на единственное свободное сиденье, устроенное над задним правым колесом прямо у входа, которое обычно занимает кондуктор-билетёр.
      Кондуктор – толстая цыганка, хорошо знакомая постоянным пассажирам, так как работает она в этой ипостаси уже много лет, неторопливо продвигалась по салону, попутно обилечивая пассажиров. Делает это она с бодрым выкриком: «передац ла билетеле, граждане пассажерь», что являлось абсолютной несуразицей смеси русского и молдавского языков и я, услышав эти слова, невольно усмехнулся. Дойдя до кабины, она остановилась рядом с водителем и стала ему что-то увлеченно рассказывать.
     Юноши и девушки в зеленой форме строительных отрядов, студенты из Татарии, коих в наших местах в это время года насчитывается тысячи, сидят усталые, вяло переговариваются, ожидая, когда автобус их доставит в студенческий городок, где их ждали душ и постель. Большая часть приезжих студентов работает на полях, собирая помидоры и прочие овощи; а эти вот вкалывают на заводе.
    Кроме них, занимая самые задние места, сидели еще двое: он и она, мужчина и женщина – парочка возрастом между тридцатью и сорока, точнее определить трудно, так как лица обоих измождены похмельным синдромом и, кроме того, местами покрыты синяками. С первых же секунд моего появления в автобусе с их стороны до моих ушей доносился галдеж, тон которого от минуты к минуте только повышался. Не обращая внимания на окружающих, эти двое увлеченно о чем-то спорили, жестикулируя и щедро пересыпая свою речь бранными выражениями. Оба, как говорится в таких случаях, были прилично выпивши, ну а, на мой взгляд, просто неприлично пьяны. Не настолько, чтобы не держаться на ногах, но, если судить по разговору и жестам, вполне в кондиции. В какой-то момент женщина, схватив своего партнера за руку, что-то быстро-быстро ему говорит, видимо, упрекает в чем-то, а тот, очевидно не найдя словесных аргументов, вырывает свою руку, широко размахивается и закатывает ей пощечину. За первой следуют другие пощечины и затрещины, которые, впрочем, судя по их силе, несут в себе, в большей степени воспитательную нагрузку: а вот не перечь ты, баба, мужику, знай свое место и уж, тем более, не смей ему рот затыкать! Ребята и девушки, сидящие поблизости, начинают громко возмущаться:
   «Как это так, мужчина бьет женщину?!», «Это неслыханно!», «Посмотрите, люди, какое безобразие!» Студентам, приехавшим к нам в Молдавию, в небольшой пограничный городок, из культурной и благовоспитанной Казани, видимо нечасто приходится наблюдать у себя дома подобные картины, которые в наших краях считаются чуть ли не нормой.
    Наконец, один из парней-студентов не выдерживает, встает и обращается к пьяному мужику:
-Простите, мужчина, не знаю вашего имени, вы не могли бы вести себя…
     Мужик, всем корпусом поворачиваясь в его сторону, отвечает, не дав тому договорить:
- А раз не знаешь, как меня зовут, так и пошел на х*й…!
   «Ха-ха-ха!» - заливается смехом его товарка, однако мгновением позднее им же давится, так как очередная оплеуха отбрасывает ее на спинку сиденья. Замечаю что мужик понемногу входит во вкус, и его оплеухи раз от раза становились все точнее и увесистее.
-Мужчина, прекратите сейчас же! – не удерживается от замечания его соседка справа, девчушка лет 17, - и как только у вас язык на такое поворачивается?
-А ты, когда хрен в рот берешь, у тебя язык поворачивается? – весело отвечает тот соседке, и девушка, шокированная, замолкает.
-Мужчина, в конце концов, как вам не стыдно?! – вскакивая со своего места, восклицает другая девушка, лицо ее заливается краской.
-Стыдно, когда у тебя между ног видно! – тычет ей в область живота грязным пальцем уже вконец распоясавшийся мужик. Затем, продолжая движение, он указывает им на меня: - А ты чего лыбишься, рыжий?
     Мое до сих пор благодушное и расслабленное состояние в одно мгновение переключается на функцию защиты.
-Ну-ка ты, придурок, рот свой прикрой! - говорю я, вставая со своего места и делая шаг по направлению к мужику.
   Тот, состроив зверскую физиономию, невзирая на то, что между нами еще целых два метра, принимается молотить в воздухе кулаками, он явно рвется в бой, но его товарка, протянув руку, почему-то с легкостью удерживает его на месте.
     Тем временем наш автобус подкатывает к очередной остановке; пшикнув воздухом, половинки двери отворяются, впустив внутрь небольшое пыльное облачко.
      Пользуясь предоставленным случаем, я шагаю вперед, хватаю мужика за рукав пиджака, сдергиваю его с места и, по ходу, продолжая начатое движение, вышвыриваю из автобуса. Тот, минуя ступени, приземляется на асфальт животом, будто большая лягушка. Но падает, надо сказать, довольно удачно, что удается лишь пьяным. Некоторые из студентов, наблюдавшие за происходящим, поневоле вскрикивают. Неожиданно товарка мужика, которая, казалось бы, должна радоваться такому повороту дел, вскакивает со своего места и, визжа, словно дикая кошка, бросается на меня. Мельтеша руками, словно мельница крыльями, она норовит попасть мне грязными кривыми ногтями в лицо. Кстати, это и есть один из приемов карате, только она об этом не знает, усмехнулся я. Многолетняя тренированность позволяет мне легко уворачиваться от её сумбурных ударов, и мне ничего не остается, как, перехватив ее руку, вышвырнуть женщину вслед за ее партнером. Она приземлилась поверх своего напарника.
   -Эй, чё там у вас происходит? – донесся до нас голос водителя.
  -Трогай, шеф, всё в порядке, лишние уже вышли, - отозвался я.
    Когда автобус тронулся, все увидели пару скандалистов, сидящих в придорожной пыли, в бессильной ярости размахивающих руками.
   А уже в следующее мгновение на меня со всех сторон посыпались упреки попутчиков... Смысл их сводился к тому, что я, по их мнению, должен был сделать то, что сделал, гораздо раньше, в самом начале этой истории.
-Но как же… простите, почему именно я? - в смущении развел я руками, - тут вокруг вон столько парней и те не сумели его угомонить, зато вон как дружно все на меня навалились…
   Короче, на следующей остановке, несмотря на то, что мне оставалось ехать еще целых две, мне пришлось выйти и продолжить свой путь домой пешком.  Себе дороже.
 
                Новелла вторая. 

Коктейль «Бронкс»
Состав:
• джин                – 20 мл;
• вермут rosso            – 10 мл;
• сухой вермут           – 10 мл;
• апельсиновый сок – 20 мл.
Приготовление: положить в шейкер кубики льда и все остальные ингредиенты, несколько раз встряхнуть, затем перелить в бокал для коктейлей.

                Придурок.

               
                Брожу ли я по уличному шуму,
                ем кашу или моюсь по субботам,
                я вдумчиво обдумываю думу:
                за что меня считают идиотом.
                Игорь Губерман.

               
      Жил-был в нашем городе человек, имени которого практически никто не помнил, так как все – и стар и млад – считали, а также называли его придурком.
     Высокий – за метр восемьдесят, худощавый, нескладный, костлявый, головка маленькая, птичьей формы, на которой выделялись лишь огромный нос да кадык, руки же у него были длиннющие, огромные кисти спускались ниже колен. Ходил он сгорбившись и чуть наклонившись вперед, свои руки - худые, но с широченными костями, - он держал как горилла, в стороны, при этом лицо его никогда не покидала жалостливая, просящая улыбка. Говорил он редко, скороговоркой, при этом абсолютно невнятно, по большей части от него можно было слышать лишь: гы, гы, гы-гы. Короче, несчастный человек, что и говорить.
      Работал Николай - это его настоящее имя - в городском торге грузчиком. А конкретно - в овощном магазине, расположенном на рынке. Силы он был непомерной, поэтому с легкостью успевал делать свою основную работу, да еще помогать в трех небольших магазинчиках, что располагались с овощным по-соседству. При этом он и частникам в помощи не отказывал – разгрузить там, погрузить чего - а те его в благодарность за это подкармливали. Я знал Николая никак не меньше десяти лет, и за это время он, казалось, совсем не изменился, при этом на вид ему нельзя было дать больше тридцати пяти.
    История, о которой я хочу здесь рассказать, случилась в один из обычных дней, когда рынок уже закрывался, так как было почти два часа пополудни. В небольшом буфете, расположенном в самом центре рынка, в котором торговали спиртными напитками на розлив, в тот день хозяйничала буфетчица Маша – молодая еще, немногим за тридцать, но уже сильно располневшая женщина с крупным мясистым лицом бурякового цвета. Буфет этот, принадлежавший общепиту, был размером в небольшую комнатушку, и имел часы работы с 6.00 утра до 14.00. При этом буфет давал выручку, сопоставимую с выручкой ресторана, в котором трудилось около пятидесяти человек. Что и неудивительно: на рынке ежедневно производились десятки и сотни финансовых гешефтов, которые тут же и "обмывались": при этом выпивали представители обеих сторон. Естественно, при таком обороте через руки буфетчицы проходило большое количество товара, в основном, конечно, это была водка и вино на розлив, сопровождавшиеся нехитрой закуской – пирожками, бутербродами и прочая.
     Мы с товарищем по случаю находились рядом с входом в буфет, внутри которого размещалась парочка небольших  круглых столиков, за которыми можно было обслужиться стоя. Всего несколько минут назад мы здесь выпили по сто граммов коньяка, закусили конфеткой, после чего закурили и разговорились. Маша тем временем суетилась в буфете, были слышны звуки передвигаемых ящиков. Готовя работу на следующий день, Маша должна была спустить в подсобку, находившуюся тут же в подвале, ящиков пятнадцать-двадцать тары и примерно столько же вытащить оттуда полных.
      Выйдя на улицу и поискав глазами Николая, который ей обыкновенно помогал, Маша обнаружила его стоящим у соседнего прилавка и поедающим арбузную дольку. Ласково улыбнувшись, она громко позвала его, тот обернулся, закивал понятливо, затем бросил обглоданную корку в мусорный контейнер и поспешил к ней.
-Коленька, надо ящики вниз снести, - ласково сказала ему Маша, когда Николай подошел, и дополнила свою просьбу жестами. Затем, подойдя к Николаю вплотную, Маша коснулась рукой его паха и засмеялась:
-Говорят, Коленька, он у тебя такой большой, ты не хочешь мне его показать?
      -Ы-гы-гы, - возмущенно промычал Николай, затем взмахнул руками и, состроив сердитое лицо, вошел внутрь буфета. Я рассказываю это лишь потому, что неоднократно видел нечто подобное, причем на людях, да еще белым днем, когда нахальные девицы делали Николаю подобные непристойные предложения. Что в точности происходило дальше, я могу только догадываться.
     Прямо в центре помещения буфета находился квадратный люк, через который можно было спуститься в подвал. Николай, войдя внутрь, отвалил крышку в сторону и, придвинув всю тару к открывшемуся отверстию, полез вниз. Подвал этот, следует отметить, был весьма примечательный – большой, емкий, площадью не менее пятидесяти метров, то есть вчетверо больше самого буфета и относительно глубокий; в этом же было и неудобство - лестница, ведущая вниз, была крутой и потому неудобной. В этом подвале, я сам это видел, в одном из его отдаленных углов стояло несколько ящиков водки гос. ценой еще по 3.62, которой уже ни в какой другой точке общепита нельзя было сыскать, так как цены с того времени – год 1981 - скакнули вверх, до 5.30, а на дворе уже стоял 1983; и всего пару дней тому назад в торговлю поступила «Андроповка». Примерно месяц тому назад я, спустившись в этот подвал, сделал ревизию, в результате которой поднял наверх пару ящиков коньяка да не простого, а марочного, который переадресовал накладной в свой бар, потому как тут он уже который год не реализовывался.
    Маша шагнула внутрь, звякнул засов на двери буфета. Заведение закрылось, поняли мы. Что было дальше, я узнал позднее, уже из объяснений самого Николая.      
     Пока он раскладывал тару внутри подвала, Маша тоже спустилась вниз и стала выставлять у лестницы полные ящики, предназначенные для завтрашней торговли.
Внизу, судя по всему, между ними произошло продолжение предыдущего разговора. Николай все отмахивался от настырной бесстыдницы, но Маша, изловчившись, сдернула с него штаны, в результате чего обнажился Колькин член. У Машки глаза полезли на лоб, такого она в своей жизни еще не видала, в связи с чем тут же решила испробовать его на себе. Задрав юбку и спустив трусы, Машка схватила Колькин конец и притянула его к своему телу. Кольке, таким образом, ничего не оставалось делать, как подчиниться, тем более что против собственного желания он уже возбудился.
     Мы с товарищем уже собрались разойтись по своим делам, когда засов, громыхнув, откатился, дверь распахнулась, и на улицу из буфета выскочил Николай. Яркое солнце ослепило его, и он рукой прикрыл глаза. Ясное дело, в подвале-то было темно. При этом лицо его, всегда сильно загорелое, стало совсем красным. Он подбежал к нам и схватил меня за руку.
-Гы, гы, там, там... – с трудом различил я, а Коля тем временем все тыкал ладошкой в сторону буфета. Я нехотя подошел к двери буфета; мой товарищ, Василий, из интереса последовал за мной. "Наверное, Машка попросила помочь", – тоскливо подумал я, однако Николай, вбежав следом, стал показывать на открытый люк подвала. Сделав товарищу знак подождать, я нехотя полез вниз. Вначале я почти ничего не увидел, так как на весь огромный подвал имелась всего одна слабосильная лампочка. Затем стал различать стеллажи, ряды ящиков, и, наконец, заметил среди ящиков что-то белеющее. Шагнув вперед, я обнаружил задницу, обыкновенную женскую задницу, только очень большую, выглядевшую в этом подвале несколько странно, и даже жутковато, потому что она была неподвижна. Секундой позже я сообразил, что задница принадлежит Машке, которая лежала животом на ящиках. Я окликнул ее, но Машка даже не пошевелилась. Я испугался. "Убил ведь Колька бабу", - подумал я, не понимая лишь, почему она голая.
-Василий, - крикнул я товарищу что было сил, - а ну волоки сюда этого придурка, Кольку.
     Минутой позднее они присоединились ко мне.
-Что ты с ней сделал? – строго спросил я Кольку.
-А-бы-бы-ны-ны... – затараторил Колька, тыча пальцем в обнаженную задницу, затем показывая на свои брюки. Мы с Василием в полной растерянности уставились друг на друга.
-Ты ее трахнул, что ли? – спросил я.
-Гы-гы-гы, - быстро закивал Колька.
-Так чего ж она не встает? – обернулся я к Василию. Тот посмотрел строго на Кольку и вдруг сказал:
-Ну-ка вытащи, покажи!
    Колька отрицательно покачал головой, но Василий прикрикнул на него и тогда Колька спустил штаны. Да, такое можно было увидеть только в порнографических фильмах, которые совсем недавно появились на экранах телевизоров счастливых владельцев видеомагнитофонов. В это время Машка зашевелилась, попа сдвинулась в сторону, исчезла из видимости, зато показалась ее голова и уставилась на нас. Затем она перевела взгляд на Кольку, на его мужское достоинство, и тут она испуганно вскрикнула, затем мы услышали слово "Нет!" 
-Боже, только не это! – вскричала она. – Ребята, уберите этого ишака отсюда. Он меня чуть не убил этим своим... Елда настоящая, а не хер.
   Мы с товарищем посмотрели друг на друга и рассмеялись.

               


                Новелла третья.


«Леди Чаттерлей»
Состав:
• джин                – 30 мл;
• ликер Кюрасо          – 10 мл;
• сухой вермут            – 10 мл;
• апельсиновый сок  – 10 мл.
Приготовление: после смешивания в шейкере со льдом всё содержимое вылить в бокал на высокой ножке.

                Супруга лучшего друга.
               
                Я долго жил как холостяк,
                и быт мой был изрядно пуст,
                хотя имел один пустяк:
                свободы запах, цвет и вкус.
                Игорь Губерман



       -Ну что, брат-Кондрат, договорились? Завтра я буду ждать тебя здесь, в ресторане, в половине первого. Приду с женой и с этой… подругой ее, Ольгой. Ты тоже подходи, ну, будто бы случайно поблизости оказался. Познакомлю, посидим, пообедаем вместе, поговорим о том, о сем, приглядишься к ней, может и понравится тебе эта девочка. Можно просто пофлиртовать, а может, что-то серьёзное получится, а ежели для брака, то я тебе скажу, что кандидатуру более подходящую для этой цели трудно подобрать.
      Мы с другом беседовали, удобно расположившись в мягких креслах фойе ресторана в так называемом уголке отдыха: между нами стоял невысокий курительный столик, рядом - пальмовое дерево в кадке; за нашими спинами во всю стену метров в 15 квадратных картина из фотообоев с прекрасными альпийскими горными пейзажами.
    -Девочка, – насмешливо хмыкнул Кондрат и, поёрзав в кресле, спросил уныло: - Ну что в них такого особенного? И что хорошего именно в ней? – По голосу друга я понял, что он чувствует себя явно не в своей тарелке.
     -То же самое что и в других бабах, - усмехнулся я и стал описывать: – Уже не бестолковая малолетка, всё-таки 23 года, хотя и выглядит на 18, внешне привлекательная, не слишком избалована, что для нас, мужчин, немаловажно; а еще домоседка, хозяйственная, хорошо готовит. Ещё есть  плюсы: живёт в 3-комнатной квартире одна – родители уже давно на Севере и, по-моему, застряли там навсегда; в гараже машина простаивает, «жигуль» - конечно не новый и слегка ржавый, зато на ходу. Ключи, кстати, и от гаража и от машины у меня, так что если вы друг другу понравитесь, все это – машина, гараж, да и сама девушка тоже будет в твоих руках.
     Кондрат на каждую мою фразу уныло качал головой.
    – К тому же, - продолжал я, - Ольга - дама не загульная, на неё нет компромата, в данный период никто к ней не ходит и она по мужикам не болтается, так что и с этой стороны она в порядке, неприятностей и неожиданностей не жди. Вот потому и говорю тебе: займись ею. Заодно избавишься от своей Людки. И, друг мой, в конце концов, ты же на ней жениться не обязан, повстречаетесь немного, приглядитесь  друг к другу как взрослые, тогда и решайте сами, что вам дальше делать: просто пожить вместе и затем расстаться друзьями, а может и пожениться, - при последних словах я ехидненько улыбнулся.
     -Сам, значит, разводиться собираешься, а мне жениться предлагаешь? – кислым голосом спросил Кондрат, заметив мою улыбку. – Так разводись и сам женись на этой Оле, раз у неё столько достоинств.
      -Ты же знаешь, - вздохнул я. – Я бы может и не против, но она лучшая подруга моей… и слишком её уважает. А то бы, поверь мне, махнул на всё рукой и точно бы… ещё разок головой в омут. Олька, честно тебе скажу, классная девка, и гораздо более расположенная к семейной жизни, чем моя супружница. И уж наверняка характером попроще и получше, поверь, мы ведь давно с ней дружим.
      -Может быть, может быть… - вздохнул Кондрат. – Какого она говоришь, года рождения? Ага, видишь, на три года меня старше.
     -Ну так и что, - рассмеялся я, - ты, вон, всех своих сверстников перегнал, и ростом и умом, и ещё кое-чем… - я подумал малость, после чего пояснил: - жизненным опытом, имеется в виду. Они ещё не все из армии вернулись, а ты уже год как барменом работаешь; Вовка Бухневский вон сколько лет главным механиком на огромном предприятии отработал, со всех сторон почёт и уважение имел, теперь вот тоже барменом трудится и ничего, доволен. Ну а если уж о девках говорить, то, согласись, Кондрат, 18-19-летние сегодня дуры все непробиваемые, а найдёшь себе девственницу, так и вовсе намаешься…
     -Ну всё, понял я, - вздохнув прервал мои словоизлияния Кондрат. Он вытащил из кармана пачку «Мальборо», прилепил на губу сигарету, затем вынул из кармана фирменную золотистого цвета зажигалку с вензелями, неспешно прикурил, пустил струю дыма вверх и сказал: - Ну что, встречаемся завтра в половине первого?
      -Угу, я буду тебя ждать, - кивнул я.
      -Приду, - сказал он, после чего мы поднялись со своих мест и через минуту расстались.
      На следующий день ровно в полдень я зашёл в районо и пригласил в ресторан на обед свою жену Марту, работавшую секретаршей, а также её подругу Ольгу, работавшую там же машинисткой.
   Дорогой мы болтали о всяких разных пустяках, избегая лишь темы знакомства – цели нашего сегодняшнего обеда.
     -Ты пригласил на обед своего друга Кондрата? – спросила Марта, когда мы стали усаживаться за столик.
      -Пригласил, - ответил я, оглядываясь по сторонам в поисках официантки. – Но на него не будем заказывать, а то я вижу, он не идёт, может, задержался по работе, а может просто запаздывает.      
      Говоря это, я исподволь поглядывал на Ольгу и, по некоторым признакам её поведения отметил, что она выказывает в связи с отсутствием Кондрата некоторое беспокойство. Ну, это понятно, ведь мы с ней заранее обговорили темы для их разговора за столом и т. д., а теперь девушка вдруг видит, что предполагаемый кавалер на встречу с целью знакомства с ней не торопится.
      Официантка Виктория, моя любимица (и давняя любовница), обслужила нас оперативно, принесла салаты и первое – оливье и суп-харчо, и мы уже приступили к еде, когда я увидел идущего со стороны служебного входа Кондрата, но самое главное… следом за ним вышагивала его нынешняя подружка Людмила. При виде неё я невольно заскрежетал зубами: особа эта была мне антипатична и в общении малоприятна. Если и можно было признать, что внешне Людмила девица сексапильная и где-то даже привлекательная, хотя последнее было делом вкуса, то во всём остальном она была вызывающе вульгарна, начиная с одежды и заканчивая поведением. Жительница соседнего с нашим городом провинциального посёлка Вулканешты, дочь своих родителей гагаузского, или, если хотите, турецкого происхождения, она, пожалуй, и не могла обладать хорошим вкусом, но в данном случае налицо были все признаки его полного отсутствия. И самое главное – вспомнил! Ей ведь всего-то… четырнадцать! Нет, на вид ей можно было дать и все двадцать. Я верил Кондрату, когда он говорил мне, что в постели она – огонь, допускал что ему неплохо с ней, - я бы и сам, признаться, при случае не прочь был бы уложить такую же в постель, при условии, если она была бы старше восемнадцати, - но чтобы вот так явиться в ресторан для знакомства с порядочной девушкой, и взять с собой эту безмозглую сучку – тут я своего товарища не понимал.
     -Всем привет, - поздоровался Кондрат, приблизившись и пожимая мне руку. – Извиняюсь что задержался, в кассе общепита, куда мы сдаем наличные,  была очередь.
    -Присаживайтесь, - сказал я, оглядываясь в поисках официантки Виктории, чтобы дополнить наш заказ.
    – Ты, я вижу, сегодня со своей секретаршей, - пошутил я.
     -Да вот встретились на улице случайно, - сказал Кондрат, пододвигая к столу ещё один стул и приглашая Людмилу присесть, - и девушка призналась мне, что голодна. Не бросишь же голодного человека на улице помирать.
     -Ну да, сам бог велел протянуть страждущему корку хлеба, - поддержал его я, делая недовольную гримасу, обращенную исключительно к своему товарищу.
      Официантка Виктория, расставляя на столе дополнительные тарелки и приборы, с ревнивой жадностью разглядывала мою супругу, которую, как мне кажется, никогда прежде не видела, а я всё посматривал на Ольгу, замечая, как она, нервничая, покусывает губы.
      Тем не менее, обед прошёл нормально, без эксцессов, Людмила вела себя за столом скромно и помалкивала, Марта, к моему удивлению, тоже воздержалась от каких-либо замечаний, Ольгу же вообще не было слышно, и лишь я, изредка поглядывая на смущённого Кондрата, скалил зубы и как мог в одиночку веселил компанию. После обеда я проводил своих дам до выхода из парка, где Ольга, отозвав меня в сторонку, сказала со вздохом:
     -Вот видишь, я твоему другу не нравлюсь.
     -С чего это ты так решила? – усмехнулся я. – То, что он пришёл с этой дурочкой, просто ребячество, я бы даже сказал – страх. - Ольга удивлённо подняла на меня брови. – Да-да, страх оказаться один на один с приличной девушкой, то есть с тобой, парень попросту растерялся, это в нём детство в одном месте играет.
      -А может у него с этой Людмилой серьёзно, - перебила меня Ольга.
     Я посмотрел на неё с упрёком:
     -На таких, как эта Люда, не женятся, это же любому ясно, стоит на неё только посмотреть.
     -Да… пожалуй ты прав… - проговорила Ольга.
     -А ты у нас, Олька, просто прелесть какая хорошенькая, это-то он, надеюсь, заметил. А может, он и не стоит тебя, - сказал я задумчиво.
    -Ты знаешь, а он мне нравится, - стесняясь, сказала Ольга и отвела в сторону глаза. - Ах, если бы я была красивая, как твоя жена Марта, тогда бы на меня тоже все на улице оборачивались.
    -А ты что, считаешь себя некрасивой? – удивился я.
    -Ах, Савва, ты не понимаешь… Я просто симпатичная, а Марта - женщина по-настоящему красивая.
    -Так, хватит вам там трындеть, ещё и моё имя всуе поминать, - послышался голос моей милой, - Ольга, пошли уже, а то мы с тобой еще на работу опоздаем.
    Я попрощался с женщинами и вернулся в ресторан, но, не поднимаясь на второй этаж, заглянул вначале на первый, где располагался бар. Кондрат вместе с Людмилой сидели напротив бармена, перед ними стояли высокие стаканы с напитками, из которых торчали соломинки.
      -Люд, сходи-ка ты в коридор покури, - сказал я, рукой за задницу сдвигая девушку с пуфика, - мне тут с твоим парнем побеседовать надобно.
      Кондрат открыл было рот, но Люда, выудив из пачки, лежавшей на стойке две сигареты, без слов отправилась на выход.
      -Сдаюсь, - сказал Кондрат, поднимая вверх руки и провожая свою пассию взглядом, - я так больше не буду.
      -Уже поздно извиняться, - строго сказал я. – Я позвоню сейчас нашему грозному менту Банану, пусть твоей Людке оформит 24 часа, чтобы ее вышвырнули вон из нашего города за нарушение погранично-паспортного режима, и она больше в нашем районе даже проездом не появлялась, или, что еще лучше, на недельку в КПЗ упрячет, до выяснения. Посадит там, может, поумнеет. И ей не повредит. А можно еще её родителям сообщить, спросить их, где это их несовершеннолетняя дочь находится, и почему болтается в чужом городе.
     -Не надо, - глухо пробубнил Кондрат.
      -Есть еще вариант: отдай девушку мне на воспитание и через неделю всё само собой уладится, - пошутил я.
     -Завтра… - проговорил Кондрат, - завтра я с ней попрощаюсь. Сегодня в последний раз… потом домой, на фиг, в Вулканешты отправлю.
    -Ну, брат, ты и прикипел, мне аж завидно. Жаль только, что объект твоего вожделения не совсем неподходящий.
   На выходе из ресторана я столкнулся с Викторией.
   -Говорили мне девки наши, что твоя жена красивая, да я не особо верила. – Девушка вздохнула. – Убедилась теперь: нет у меня шансов. – Развернувшись на месте, она упорхнула внутрь. 
  «О каких таких шансах она говорит, - пожал плечами я. – Развестись с женой, чтобы на ней жениться? Странная у этих женщин логика».   
    С того дня прошло несколько месяцев. Людмила исчезла из нашего города. Кондрат с Ольгой таки встретились, побеседовали наедине, поговорили о том, о сём, затем стали общаться накоротке. Дело молодое – сблизились. Долго ли, коротко, и вот, свершилось: они пригласили нас с супругой на свадьбу. Свадьбу отмечали без размаха: скромно, дома, в Ольгиной квартире. С Севера приехали её родители, была также мама Кондрата – красивая моложавая женщина, Ивонна Ульяновна. Я впервые видел ее такой - возбуждённо-весёлой, она порхала радостно по комнатам и во все стороны излучала флюиды обаяния. И еще из хорошо знакомых мне людей был брат жениха Олежка с супругой. За столом кроме тех, кого я уже перечислил, сидели сплошь солидные, шикарно одетые люди возрастом от тридцати до пятидесяти, а рядом с женихом и невестой выделялись своим самоуверенным видом, а также шумным и несколько развязным поведением едва знакомые мне кумовья молодых – тоже совсем еще молодая пара. На фоне прочих нам с Мартой достались места на самом краю стола, что ближе к выходу.
           -Для свата, мне кажется, это не слишком почётное место, - шепнула мне Марта, усаживаясь на один из стульев, и критически оглядывая гостей.
     -Я удивляюсь, что нас вообще сюда пригласили, - признался я, минутой позже передавая жениху конверт со стольником внутри (сто рублей).
      Разговор за столом, изредка перебиваемый вскриками «Горько!» велся в основном о том, что эти самые кумовья собирались через полгода покинуть Страну советов и отправиться на ПМЖ в Германию. Все за столом восхищались этой самой Германией, что было любопытно слышать, так как никто из присутствующих там не бывал. А тут кумовья, прилично подвыпив, на полном серьёзе заявили, что они тут же по приезде станут готовить вызов в Германию нашим молодым, то есть Кондрату с Ольгой. Этот проект показался мне весьма сомнительным, но моё мнение никого не интересовало, и я промолчал.
    Впрочем, тут было на что обратить внимание и кроме пустой болтовни: закуски и выпивка – всё здесь было по первому разряду. Разнообразные рыбные деликатесы и икра, привезенные родителями жениха с Севера, соседствовали с простыми мясными и овощными блюдами местной кухни, которые были сытными и вкусными, и я, не слушая более хвастливых заявлений соседей по столу, направил на них все своё внимание.
     Отгуляли свадьбу, через неделю Кондрат, пребывавший, как мне казалось, на вершине счастья, стал, наконец, замечать вокруг себя людей, включая и меня, грешного, а ещё через неделю родители Ольги вновь уехали на Север, намекнув, что квартиру и машину они оставляют молодым в подарок, только, мол, внуков нам парочку родите. Так и зажил мой друг в браке – хочется думать, весёлом и счастливом. Я уже задумался было над тем, как же мне теперь жить дальше без напарника, когда спустя две недели Кондрат заявился прямиком ко мне домой и сказал:
    -Ну что, брат, давай сходим разок налево, что ли.
    -Бог с тобой, брат, - прошептал я, удивлённо вытаращившись на своего друга. – С чего бы это? Моя жена в шоке оттого, что за всё это время я ни разу на улицу не вышел, думает, что медовый месяц в нашей семье повторяется и жизнь вот-вот пойдет по новому кругу... а ты...
   -Ты что, не понимаешь? Жизнь семейная слишком пресная, не по мне она.
   -Точно не по тебе? – переспросил я строго.
   -Нет, не по мне, я это уже понял, - уныло проговорил мой товарищ.
    -Быстро ты это понял... Ну что ж, давай тогда сваливать из дому, - сказал я, скидывая с себя спортивки и надевая брюки. – Пока наши жёнушки с работы не вернулись. Забуримся куда-нибудь, а хочешь, в Кишинёв или в Одессу махнём, ты же теперь при машине. В этом случае за нами никто не проследит, как это раньше случалось.
   -Ну да, на тёщиной машине, ты хотел сказать, - поправил меня повеселевший Кондрат, направляясь к двери.
       Прошло около года, мы с Кондратом периодически сбегали из семей, чтобы развлечься на стороне, пока я после очередного скандала окончательно не ушёл от своей жены, это совпало с тем, что я, оставив работу проводником виноматериалов, вновь устроился в бар.
    -Или я или бар, - перегородив мне дорогу в туалетную комнату, заявила Марта в одно прекрасное утро, когда я сообщил ей о своём решении. – Знай, в тот самый день, когда ты вернешься в бар, я уйду от тебя.
     -Тогда поторопись со сборами, - сказал я, ласково, но уверенно отодвигая её в сторону, чтобы пройти. – Это произойдёт не позднее, чем завтра.
       На этом наша семейная эпопея закончилась.
       А через несколько дней мне по какому-то срочному делу просто необходимо было повидать Кондрата, для чего я отправился к нему домой. За год, прошедший с того дня, как они с Ольгой поженились, я был в их квартире не более трёх-четырёх раз. Конечно, Ольга догадывалась, что мы с Кондратом периодически ходим вместе налево, но это было трудно установить, и тем более доказать, так как у преступников (то есть в данном случае у нас), есть тысяча дорог (считай, вариантов), и нас очень трудно было вычислить, к тому же я до самого последнего времени постоянно находился в рейсах как проводник виноматериалов, и никогда нельзя было понять, в городе я, или же на работе, то есть, в тысячах километров от Молдавии.
   Кондрата, когда я к ним пришел, дома не оказалось, но Ольга, уже вернувшаяся с работы и, будучи по-домашнему в халате, пригласила меня войти.
   -Заходи, сват дорогой, - промурлыкала она, с улыбкой открывая передо мной дверь шире. – Ты у нас редкий и потому желанный гость.
   -Ты понимаешь… всё дела, очень занят я, Олечка, - сказал я, разуваясь в прихожей, после чего мы прошли на кухню.
   -Да-да, у вас, мужчин, постоянно дела, - мягко улыбнулась она. - Вот и мой Кондрат весь в делах, в последнее время прямо-таки из дел этих вылезти не может.
   -Что… что именно ты имеешь в виду? – спросил я осторожно, расслышав в словах Ольги иронию и почувствовав подвох.
   -Да нет, ничего, это я так просто. Поздно приходит твой друг домой, уже целый месяц такое происходит, причём почти каждый день.
  -Ну… наверное занят чем-то, - проговорил я неуверенно. – Деньги зарабатывает, бюджет семейный укрепляет.
  -Конечно, занят. Раньше я думала, что вы вместе вечерами заняты, но на сегодня у тебя железное алиби, - Ольга, казалось, и не думала шутить.
      Я в который уже раз внимательно оглядел её. Невысокого роста, но хорошо сложена, она была довольно милой, всегда улыбчивой, эдакой домашней кошечкой, всегда встречавшей вас в халате и тапочках. При этом она была очень аккуратной и хозяйственной. А главное, я не замечал в ней той стервозности, которая круглосуточно бурлит в моей жене, в любую секунду готовой выплеснуться наружу и обжечь практически любого, попавшего ей под горячую руку.
     -Давай я покормлю тебя, - сказала Ольга, поворачиваясь к плите.
      -Не стоит, Оля, я же ненадолго, да и не голоден, - слабо сопротивлялся я.
      -Посиди уж, ты у меня не часто бываешь, - улыбнулась она, накладывая в тарелку каких-то закусок.
      Я поел какой-то вкуснятинки, затем мы вместе попили чаю. А через часок, поболтав с ней о всяком несущественном, я стал собираться домой, но Ольга сказала, чтобы я посидел ещё немного, он, мол, Кондрат, обычно как раз к этому времени приходит.      
       Я поглядел на часы, они показывали половину десятого вечера.
      -Олечка, с моей стороны это уже просто неприлично, ведь я у тебя с семи часов торчу.
     -Ну и что, ты же наш сват, или нет?
    Я вздохнул и кивнул. Затем вспомнил поговорку: свату первую чарку и первую палку. Мы посидели ещё, затем выпили кофе с печенюшками, вновь поговорили о том о сём, и я наконец решительно встал, собираясь отправиться домой, так как на часах было половина одиннадцатого.
     -Погляди вон туда, - сказала Ольга, подзывая меня к окну и отодвигая занавеску. – Вон он, твой друг и мой муж, у твоего подъезда остановился, там он Светочку, твою соседку, из машины высаживает.
     -Где? - спросил я, придуриваясь, потому что тоже знал про эту Светку, с которой жил в одном подъезде, затем спросил: - Как в такой темноте ты можешь увидеть и узнать человека?
     -Вон, видишь, фары горят, теперь он сюда спустится, и если свернёт к нашему гаражу, это точно Кондрат, - сказала Ольга спокойно. – Я эту картину уже не в первый раз за последние месяцы наблюдаю, а твой друг такой плохой конспиратор, что его насквозь видно.
     Мы постояли у окна ещё с минуту, машина действительно свернула именно ко второму из десятка гаражей, расположенных у дома, и вскоре показалась высокая фигура моего товарища, он как раз закрывал гараж.
    -Вот так, дорогой мой Савва, Кондрат целыми вечерами на моей машине ездит куда-то и возит с собой эту проститутку, а я сижу здесь одна, скучаю и места себе не нахожу, - горестно проговорила Ольга.
   Честно говоря, я и сам не мог понять, что Кондрата с этой Светланой связывает. Уже год-полтора примерно она крутилась в нашей компании и как женщина-друг, соглашусь, была просто находка: не болтлива и не скандальна, любую дурочку, или даже парочку нам понравившихся девушек легко могла увлечь за собой, вытащить из любой компании и увести в любое нужное нам место, при этом не требуя для себя никакой компенсации ни в каком виде. И всё же Кондрата с ней связывало что-то особенное. Меня даже немного злило, что же это такое - то самое «что-то», о котором я не знаю, мне ведь тоже как-то довелось провести со Светланой интимный часок, после чего я ближе, чем на три метра к ней не подходил. В тот вечер, помнится, мне просто очень захотелось интима, женщину, почти всё равно кого, а подходящего сексуального объекта под рукой не оказалось.
    -Пойдём-ка ко мне, Светлана, кофейку по-соседски попьём, - предложил я ей, когда нас высадили из машины, как обычно, на углу нашего дома, так как жили мы в одном подъезде.
     Ну, она и согласилась. Жены моей дома не было, она тогда в Москве у братца своего двоюродного Виталия ошивалась, нянчилась с двумя детьми – нашим и его сыновьями. Мы кофейку таки попили, поболтали о том о сем, после чего я сказал своей гостье:
   -Ну что, стели, подруга, кроватку, будем ложиться и заодно ближе знакомиться.
     Светка заартачилась, попыталась, направляясь к двери, покинуть мой «гостеприимный» дом, ну и, естественно, отхватила от меня пощечину, чисто символическую, конечно, которой, впрочем, оказалось достаточно для того, чтобы перестать артачиться.
    При этом выяснилось, что эта же самая пощечина напрочь лишила ее либидо, потому что, когда мы оказались в постели, она повела себя так, словно секс и она – вещи несовместимые. Пощёчина эта была так, для профилактики, я знал женщин, которых пощёчина даже заводит, потому что уверен – как минимум 80% наших прекрасных дам являются по натуре своей мазохистками. Но Светлана не захотела выполнять в постели даже простые вещи, в смысле сотрудничать, так я ей пригрозил, что драть ее тогда буду до самого утра и  куда только возможно. Ну, после этих слов она сделала, конечно, что я просил, но с таким пренебрежением, с таким отсутствующим видом, что мне стал противен сам половой акт с ней, и я, кое-как кончив, навсегда в ней разочаровался. Конечно, я не собирался нежиться с ней в постели до утра – ещё чего? – поэтому, как только финишировал, сразу же домой отправил, то есть на первый этаж. Самое интересное, что на наших дальнейших дружеских отношениях этот случай никак не отразился, но к совместному сексу мы до сих пор испытываем обоюдную антипатию.
    Мои воспоминания прервал заскрежетавший в замке ключ, и на пороге показался Кондрат. Сняв ботинки, он выпрямился, затем, видимо заметив мою обувь, шагнул на кухню и вытаращил на меня глаза.
       -А ты что тут ошиваешься?… Ольга, что в нашем доме делает этот мужчина в такое позднее время, а? – голос Кондрата был грозен, но я чувствовал в нём какую-то неуверенность.
     Ольга усмехнулась, но промолчала.
     -А я это… тебя здесь жду, - пробормотал я, обоими глазами подавая Кондрату сигналы, но он, ничего не понимая, продолжал:
    -Я тебя серьёзно спрашиваю, что делает этот… товарищ в моём доме?
      На этот раз даже мне стало смешно.
     -А это я его пригласила, - спокойно ответила Ольга, подходя к мужу почти вплотную и поднимая на него глаза. – Чтобы он тоже видел, кого ты в моей машине по вечерам возишь, он разве не имеет на это права, не он ли нас с тобой познакомил?
    Кондрат от этих слов сразу сник.
   -Пожалуй, я пойду, - пробормотал я, направляясь в прихожую, а вы тут как-нибудь сами… без меня.
    -Зачем же, Савва, не торопись, сейчас вот вместе и пойдёте, Кондрат только сумочку со своими вещами прихватит, правда, Кондрат?
   -Я… это… Оля, это просто… - начал говорить он, но Ольга его перебила сказав:
   -Идите в комнату и поговорите там. Савва, между прочим, к тебе по делу пришёл, а я тут пока подумаю, что с тобой делать.
       Мы курили на балконе и шептались, поминутно поглядывая на дверь, ведущую в комнату.
    -И какого хрена ты возишься с этой Светкой, не пойму, причём столь явно, - выговаривал я своему товарищу в сердцах. – Олька ведь классная баба, мне, признаться, даже немного её жалко. Да, не созрел ты, Кондрат, для семейной жизни, рано женился.
     -А ты что, перезрел, что от Марты сбежал? – спросил он хлёстко и я неожиданно для самого себя рассмеялся:
      -Ну да, перезрел и упал с семейного дерева, как плод червивый. - И, затем уже серьёзно: - Наши с ней отношения, брат-Кондрат, попросту истощились, морально истощились и такое бывает. Бабе неймется, что она, по словам многих, такая красивая, что просто обязана многих мужчин осчастливить, а муж у неё всего один. А может, это она в юности не успела нагуляться, я слишком рано подвернулся. Измену её я, ты же знаешь, тоже не сумел простить, наш брак именно от этого под откос покатился. Ну и семья их тоже, родители жены в смысле, сам понимаешь, ни один, ни другая не служат детям примером добропорядочной жизни; вдобавок ко всему и воспитание в семье – никакое, так что здесь и спрашивать не с кого. Так на мне одном семь лет и продержались наши отношения, а семь лет, ты же знаешь, критический для любой семьи возраст, вот и подошло дело к финишу.
   Кондрат не перебивая меня то и дело кивал.
   Закончив наш с ним разговор, я ушёл, ушёл один, а Кондрату с Ольгой предстояло ещё выяснение отношений.
       А ещё через полгода и их отношения подошли к критической точке. Ольга тогда ещё не верила, что это всё, конец их семейным отношениям, надеялась на что-то, приходила по вечерам в бар, как когда-то Марта ко мне; а в один из таких вечеров мы случайно оказались вместе с ней за одним столиком.
   Я, помнится, заглянул туда с очередной своей подружкой, а Ольга уже сидела там за столиком одна со стаканом сока в руках. Мы, испросив разрешения, присели к ней, чуть позднее Кондрат, уступив своё место за стойкой напарнику, тоже подсел к нам, еще чуть позже появился Стаук и присоединился к нам. По какому-то поводу решено было выпить, скорее всего, это был какой-то праздник; на столе появилась бутылка коньяка, сок, шоколад. Мы налили по рюмочке, выпили, закусили, но я всё это время помнил, что мне с Ольгой необходимо разобраться в одном вопросе: как-то раз, в неподходящем месте и в неподходящее время, вступив в разговор с уважающими меня людьми, она за глаза, бесцеремонно, вылила на меня целый ушат грязи, а точнее, сплетен. После чего я долго ожидал  с ней встречи, и теперь искал момент, как бы мне с ней поговорить по душам. За столом как раз наступила пауза, и мне показалось, что настало время с ней объясниться.
     -Олечка, скажи, зачем же ты так поступила, я имею в виду ваш разговор с П. и Ш.? – пододвинувшись к ней, спросил я. – Не я ли все эти годы был добр к тебе, чем же я заслужил такое отношение с твоей стороны, чем тебя обидел?
     -Так просто… захотела и сказала, - упрямо насупилась она. – Правду сказала, разве нет?
     -Ты… - начал было я, затем криво усмехнулся и поднял свою рюмку с коньяком на уровень глаз, - да кому нужна эта правда? Ну да ладно, сказано хотя бы честно. Давай в таком случае выпьем за тебя, дорогая Ольга, и за непредсказуемую женскую логику. – Я потянулся своей рюмкой, чтобы чокнуться с ней, а она наотмашь ладонью ударила по моей руке – рюмка вдребезги, все сидевшие оказались облитыми коньяком, а мне в щеку воткнулся кусочек стёкла.
       -Гулять так гулять, - зачем-то сказал я и плеснул коньяком из бутылки прямо ей на голову. – Почему только мы должны пахнуть хорошо, тебе это тоже не повредит.
      -Сволочь ты, Савва, - произнесла Ольга, вставая и отряхивая коньячные брызги с головы и одежды, - ты говоришь, что хорошо ко мне относился, да ты просто всё это время надеялся…
     -Я? - Удивлению моему не было предела. – Надеялся? На что?..
   «Может быть подсознательно, - мелькнуло у меня в голове, - я и глядел порой на Ольгу как на женщину, оценивающе, но чтобы мечтать или надеяться… Нет, как сексуальный  объект она меня никогда не интересовала, но об этом ей сказать нельзя, а то она ещё больше обидится».   
    -Хорошо же ты обо мне думаешь... – проговорил я. - Да у меня столько моментов было, что не счесть, к примеру: ты – дома, в одном халатике, я – рядом, мы с тобой пьем кофе, а муж твой – далеко и не скоро еще вернется, но об этом знаю лишь я один, так много ли надо времени в таком случае, чтобы данную дамочку уложить в кроватку? Только есть одно «но» - для меня подруги моей жены и жены друзей табу, моя милая, так что ты табуирована дважды. Ну да ладно, проехали, на этом и закончим наши споры, ну и отношения заодно. Окончательно и бесповоротно. Думай обо мне что хочешь, трепли мое имя сколько тебе угодно, это будет мне хорошим уроком.

                Новелла четвертая.


Коктейль «Грейпфрут сплеш»
Состав:
• джин                – 20 мл;
• грейпфрутовый сок   – 30 мл;
• дробленый лед        – 200 грамм.
Приготовление: заполнить бокал льдом, добавить джин и грейпфрутовый сок, тщательно перемешать коктейльной ложечкой.

                Свадьба.       
               
                Я жизнь мою листаю с умилением
                и счастлив, как клинический дебил:
                весь век я то с азартом, то с томлением
                кого-нибудь и что-нибудь любил.                Игорь Губерман.

               
                Часть первая.
 1.
    Стоял жаркий июльский день, на календаре суббота. В это время года у нас, на юге Молдавии, температура порой доходит до плюс 30, а иногда и с лишком. С утра сегодня было еще ничего, а уже к обеду пришлось принимать душ повторно, а вечером, перед выходом, потребовался еще один.
    Дождавшись обещанного телефонного звонка от друзей и переодевшись в выходные шмотки, я выбрался на улицу. На руку у меня наброшен замшевый пиджак цвета бордо. Сейчас для пиджака еще не время, но позднее, в особенности ночью, может и понадобиться. Я с опаской вдохнул полной грудью, но воздух был уже не столь горячим, как в полдень; долгожданный вечер принес с собой некоторую прохладу; солнце почти спряталось, жара стала спадать, и лишь сильно прогретый асфальт, постепенно остывая, все еще нагревал окружающую среду. Природа после заката постепенно стала оживать, городские животные – собаки и кошки, выбравшись из своих убежищ, рыскали повсюду в поисках пищи, в небо поднялись вороны, оглашая окрестности гортанными криками; следом за ними, потихоньку отходя от дневной жары, на улицах появились люди.
    В остановившейся у обочины машине – нашей гастрольной 03 «Ладушке» желто-песочного цвета, уже сидели пятеро: двое моих друзей – Жердь и Граф – на передних сиденьях, позади три девчонки, лица которых были мне незнакомы. Мои товарищи, громко поприветствовав меня, тут же вернулись к прерванному моим появлением разговору, девушки же продолжали о чем-то переговариваться между собой. Я улыбнулся своим мыслям: обычный летний вечер, обычный выезд на природу с подружками, выпивкой и кое-какой закуской, а нередко и без, а чем всё это закончится, никто никогда не знал. Чаще всего сексом, конечно, спонтанным, ни к чему не обязывающим, и потому веселым и задорным. Случалось, конечно, и в основном по нашей инициативе, что эти близкие отношения затем переходили в групповые, что, впрочем, в немалой степени зависело от желания самих девушек, а также от количества выпитого; ну а в худшем случае конфликтом интересов, разборками и выяснением отношений, что случалось, к счастью, довольно редко.    
      Втиснувшись на заднее сиденье и тем самым уплотнив девушек, я сунул ненужный пока пиджак куда-то за подголовник, затем уселся поудобнее, и лишь тогда назвался – Савва. Девушки со смешками озвучили свои имена – Полина, Кристина и Елена, после чего, не стесняясь, принялись разглядывать и живо обсуждать новое лицо, появившееся в этом небольшом коллективе, то есть меня. Что ж, в таком случае и я получил право рассмотреть их. С нескрываемым интересом я оглядел каждую, в результате чего счел, что на сегодня выбор моих друзей превзошел всякие ожидания: все три девчонки были возрастом  в пределах двадцати, прилично прикинутые в плане одежды, лица тоже ничего, вполне симпатичные, а главное – они были веселы, говорливы и порой даже остроумны. Глядя на них, я в который уже раз убедился, что лучшее, что есть у нашего, в смысле, советского народа, это – женщины. Что бы в нашей стране не произошло: война, голод, разруха, или еще что-нибудь в этом роде, они, наши замечательные женщины, всё на себе, на своих плечах вынесут, потом своей волей и энергией все восстановят, воспитают в малоподходящих условиях и с минимумом еды наших детей, а нас, мужиков, инертных и мало на что способных, поднимут с печей и кроватей и подвигнут на подвиги, от трудовых и воинских вплоть до любовных. Меня, кстати, более всего интересовал именно последний пункт этого предложения – любовные подвиги, так как всё прочее на данном отрезке времени мне было без надобности.
2. 
      Небольшую, но весьма удобную и красивую полянку в районе местного озера с романтическим названием «Фрумоаса», которую мы сегодня выбрали для отдыха, освещала только что взошедшая луна, яркие звезды и небольшой переносной фонарь с внутренним аккумулятором. Фонарь этот Жердь наверняка выменял на ведро-два вина у солдат-срочников местной воинской части, и почему-то этим чрезвычайно гордился. Мы, помнится, при свете этого фонаря даже в карты ночами играли, но теперь, в компании девушек, нам не требовался яркий свет, потому как темнота, что знают все, кто старше четырнадцати, является другом молодежи. Девушки – все три – были родом из прекрасного города Рени, а у нас, кагульчан, с населением этого города с давних пор налажены прекрасные связи - экономические, духовные и любовные. Подтверждением тому является хотя бы вот нынешний спонтанный пикник. Девушки, едва с нами познакомившись, совершенно не были обеспокоены этим ночным променадом, скорее даже напротив. А раз наших дамочек всё устаивает, то и нам не о чем беспокоиться.
   3.
     Жердь наливал по кругу – в два стакана: уже в пятый или в шестой раз; один стакан предназначался мужчинам, другой дамам. Сегодня мы пили прекрасное вино с очень милым названием «Нежность», а на закуску у нас были ранние - сочные и тонкокожие - яблочки под названием то ли Шафран, то ли Прима, я в них не очень-то и разбираюсь. Было бы это вино чуть менее сладким, или же имелась возможность разбавить его сухим, или хотя бы водой, и я бы его возлюбил, а так попросту старался не выпивать до дна. Шутки и анекдоты из уст наших приятельниц сыпались как из рога изобилия, так что нам, менам, только и оставалось, что восхищаться, улыбаться, и в нужных местах смеяться, тем самым поощряя дамочек на все более раскрепощенные и скабрезные шутки и истории.   
    Между тем время неуклонно близилось к главной цели сегодняшней встречи – интиму. Я на всякий случай приглядел для себя Полину и стал исподволь делать ей знаки внимания: то подушечку ей под попу подоткну, то стаканчик передам, то щелкну в нужный момент зажигалкой, когда она закуривала. Кстати, все три девушки курили сигареты одного сорта, это были «More» – они, если я не ошибаюсь, чисто дамские. Тот факт, что девушки курили, меня ни в коей мере не беспокоил. Меня огорчило бы, если бы моя постоянная подружка или же невеста регулярно курила, а что касалось таких вот девиц, которые с тобой проведут один вечер, то совершенно пофиг.
   Полинка была девушка высокая, почти с меня ростом, и сложена вполне себе, насколько я смог её рассмотреть: узкая талия, среднего объема бедра, длинные стройные ноги. На голове короткие светлые кудряшки, едва прикрывающие шею, лицо простое и круглое, на мой взгляд, вполне симпатичное, а чего же вам еще надо, да тем более ночью... Двух других девушек я так внимательно не рассматривал.
   Занятно было то, что моё предпочтение ничего еще не значило, потому что в подобных мероприятиях мы с друзьями, случалось, предоставляли нашим подругам возможность выбора, чаще всего, конечно, мнимую, потому что если, например, та же Полинка захочет  - да ещё принципиально - оказаться в объятиях не моих, а именно Графа, то ей будет предоставлена такая возможность, но затем тот же Граф, следуя уже давно наработанному у нас «братскому» кодексу, всегда найдёт возможность чуть позднее поспособствовать обмену дамами. Эти нехитрые приемчики, ни для кого не являющиеся секретом, демократизировали наши отношения настолько, что обиженным практически никто не оставался. И дамочки, заметьте, редко протестовали – ну где им, горемычным, находясь вдали от жилья, на лоне природы, сидя, а чаще лежа на покрывале, да без трусиков, только-только после секса, в разгорячённом состоянии, еще даже не восстановив дыхание, при появлении еще одного партнёра изображать из себя недотрогу... Нонсенс, согласитесь. Вот так, или примерно так, все это у нас и происходило. Ну и когда еще, в самом деле, приобретать этот пресловутый сексуальный опыт, который как будто никому не нужен, с одной стороны, а с другой без него жениха, да и просто понравившегося парня, девушке около себя не удержать.
   Жердь, как самый энергичный и озабоченный хлопец в нашей компашке, тоже определился с выбором, и теперь, устроившись головой на коленках Кристины, обладательницы роскошных форм, давал нам понять, что эта девушка – его. Граф, соответственно, «окучивал» Елену, которая, судя по ее озорному голоску и шуточкам, подчас плоским, сама уже была готова наброситься на него. Если Жердик у нас был, что называется мужичок с ноготок, от силы 160 см рост и 60 кг вес, и внешне – просто мужик, то Граф с его 180 см и 80 кг, обладавший выразительной внешностью, включающую в себя роскошную черного цвета шевелюру, выдающийся подбородок, большие черные глаза и крупный породистый нос, был настоящим мачо. В этом плане, думается, и я ему проигрывал, однако моё мастерское владением словом, как то озвучить анекдоты, шуточки, приколы и прочее зачастую выравнивало наши шансы.
    4.
     Короче, разобрав покрывала, - а заодно и дамочек, - мы с товарищами, погасив лампу, разбрелись по разным концам поляны, не удаляясь, впрочем, слишком далеко друг от друга. Мне таки повезло уйти с Полиной, которая безропотно согласилась провести это полночное рандеву вместе со мной.
    Всё шло, как и было запланировано, и меня слегка смущало лишь гудение комаров, которые явно намеревались подпортить нам кайф от столь желанного и уже совсем близкого секса.
    Однако Полинка, вероятно, не имевшая подобного опыта или же еще не осознававшая риска, едва освободившись из трусиков, подождала, пока я сделаю то же самое, а затем игриво, без слов толкнула меня навзничь, и тут же взобралась сверху, принимая позу наездницы. Что ж, меня эта поза тоже вполне устраивает, подумал я, опуская ладони на ее бедра, делающие пока только пробные, то есть замедленные поступательные движения. Но вот она насадилась на меня своей сладостной и пока еще тугой Дундочкой (так ласково в наших краях зовется женский половой орган) до конца, затем ускорила темп и постепенно устроила на мне настоящую пляску. Меня хватило минут на десять, или чуть больше того, после чего я бурно разрядился. Впрочем, моей партнерше этого времени тоже как будто хватило: разгоряченно дыша, Полинка свалилась рядом, затем обхватила мою голову и зашептала в лицо:
   -Классно, Савва! Я уже два раза кончила. А ты как? Между первой и второй перерывчик небольшой?
  -Да, не помешает, - прошептал я. 
   5.
    Все бы ничего, но спустя где-то минут пятнадцать к нашему интимному местечку приблизился Жердь.
   -Хорошо вам, - сказал он, нахально плюхаясь своим тощим задом прямо на наше покрывало. – А вот у моей подружки это, красные дни календаря обозначились... Следовательно, кто-то из вас, дамочки, обязан меня, так сказать, обслужить.
   Меня покоробили его слова. Жердь – он такой: иногда по простоте душевной или же по глупости может такое ляпнуть, и любое дело запороть, а тут...
   Ну согласитесь, чем же виновата моя партнерша, что его подруга в данный момент – ну никак не может. Я знаю, что регулярная, то есть постоянная подруга, может своему партнеру подобную ситуацию минетом подправить, но вот такие знакомые на одну встречу, на одну ночь... не каждой ведь этот вариант предложишь. А предложишь, так ведь не согласится... а там и до скандала недалеко.
    -Пойди, Жердь, прогуляйся, а мы пока тут... - сказал я своему товарищу, с ужасом ощущая, что комары из моей задницы норовят устроить решето. Ну а что там у Полинки с бедной накусанной комарами попой делается, я не представляю, ведь всё это время она сверху была, подумал я, наверняка у неё уже вся попа огнем горит.
 6.
   ...Закончилось наше мероприятие не очень весело. Подруга Графа – Елена, в итоге, чтобы компашку не портить, пошла на уступки, орально помогла нашему озабоченному товарищу Жердю облегчиться, так как «его» Кристина наотрез отказалась заниматься «извращением», - ее выражение.
   -Я же не виновата, что оно вдруг началось, - услышал я ее слова оправдания, обращенные к подругам. – Насчет секса, вы же знаете, подруги, я самая первая, но чтобы еще как-то или куда-то, то простите, это не по мне.
   Далее слушать ее всем было уже неинтересно, и разговор иссяк.
   Выехав из зоны отдыха и почти добравшись до города, наша машина неожиданно заглохла и перестала подавать признаки жизни.
   -Да ну ее на хрен, здесь оставим, - со злостью пнул ногой по скату Жердь. – Если не везет, то не везет во всем, и на собственной сестре триппер поймаешь. (Это просто поговорка такая, если кто помнит). 
    Короче, дальше нам пришлось идти пешком.
   С девушками мы расставались у общежития медучилища, где им – заочницам, на время сдачи экзаменов выделили комнаты для проживания. А сами студенты очного отделения, то есть регулярные жильцы общаги, в августе месяце, известное дело, отдыхают.
   -В следующий раз сразу по приезде найдешь меня, - инструктировал я Полинку на прощание, которая на мои слова согласно кивала. – В бар ресторана зайдешь, мое имя только назовешь, и я сразу найдусь. Если ты, конечно, захочешь еще хотя бы раз со мной встретиться.
   -Хорошо, Савва, - сказала девушка, задерживая мою ладонь в своей. – А что насчет завтрашнего дня? Мы же завтра еще тут будем. Ты свободен?
   -Да, свободен. Вот завтра и встретимся в баре. Мне попросту негде больше быть. Нам с тобой не помешает встретиться в более приличном месте, не так ли?
   
Часть вторая.
 1.
    На часах было десять вечера, а в столовой медучилища, мимо которой нам предстояло идти, вовсю гремела музыка, а в больших ярко освещенных окнах мелькали многочисленные лица.
    -Что сие означает? – спросил Граф приостанавливаясь. – Какое-то мероприятие сегодня тут проходит? Что-то я не в курсе.
   -Твою мать, - хлопнул я себя по лбу. – Сегодня ведь у Виталика свадьба. И именно здесь, в этой тошниловке.
   -У какого такого Виталика? – в унисон спросили мои приятели, переглянувшись. – Может, зайдем, поздравим молодых?
  -По червончику бросим и погуляем со всеми за компанию, - предложил Жердь. -  Сильно жрать хочется.
   -Ага, - усмехнулся я, - вас только там и не хватало. Виталик – это который начальник БХСС.
   -Ёрш твою мать, - почесал в затылке Жердь.
   -Ни фига себе, - развеселился Граф. – Мусоров тут наверняка – тьма. Когда нас увидят, да еще всех вместе, троих, очень даже обрадуются. (У моих приятелей, надо заметить, постоянно были какие-то трения то с законом, то с работниками правоохранительных органов).
   -Тогда, ребята, давайте прощаться. Вам вон туда, то есть домой, а я, извините, приглашен на сие мероприятие, - сказал я решительно.
  -Вон оно как, - протянул Граф, - ну тогда конечно.
  Мы пожали друг другу руки.
  Расставшись со своими друзьями, я направился к входу. Ничего не поделаешь, необходимо нанести визит вежливости, ведь БХСС непосредственно курирует торговлю, к которой я имею непосредственное отношение. У входных дверей дежурили двое молоденьких сержантов в форме.
  -Вы куда, товарищ? – перекрыл мне путь один из них, напустив на себя недоступный вид.
  -Вольно, сержант, отдыхай, - ответил я, обходя его стороной. – Я – начальник отдела специальных операций, майор Батрынча. Своих надо знать в лицо.
   Оба сержанта в недоумении вытянули лица. И тут как нельзя кстати в дверном проеме возникла физиономия начальника уголовного розыска.
   -Пропустите этого... товарища, – сказал он и исчез из видимости. Я пересёк дверной проём и усмехнулся. Майор из УгРо меня на дух не переносит в связи с некоторыми обстоятельствами, и чаще называет не товарищем, а мерзавцем, но вынужден был мириться с моим существованием... на воле...
   Войдя внутрь, я остановился и осмотрелся. Просторный зал, открывшийся моему взору, был плотно заставлен столами, за которыми сидели милицейские чины, от их мундиров рябило в глазах. То есть, были тут и гражданские, но их число было гораздо меньше. И лишь женщины, нарядно одетые, в макияже и с множеством украшений (причём и то и другое было весьма среднего качества) – несколько сглаживали не очень приятное впечатление от наплыва серых мундиров. «Они что, даже на свадьбу не могут прийти в гражданском?», - с неприязнью подумал я, оглядывая это ментовское сборище.
   2.
     Звучала музыка. В правом, дальнем от меня углу, лабали ресторанные музыканты, которые, как я понимал, играли сегодня исключительно за спасибо. Впрочем, очень многие  в городе в этот весьма важный для Виталия день, стремились услужить начальнику районной БХСС (Борьба с Хищениями Социалистической Собственности). Как выяснилось позже, стол на двести человек был накрыт за счет общепита и городского торга, а множество подарков, грудами высившихся на отдельно стоявшем разделочном столе, говорили об уважении работников торговли, да и многих других тоже к высокопоставленному жениху.
   Впрочем, все это могло оказаться и сплетнями, которые меня ни в коей мере не касались; тем более что лично я уважаю жениха за чисто человеческие качества.
    Я шёл по залу точно по минному полю, стараясь не концентрироваться на лицах сидящих за столами ментов. А лица эти, раскрасневшиеся от алкоголя и лоснящиеся от пота и жира, являли собой не слишком приятное зрелище. Как там любил петь мой первый напарник по бару Сашка Чумаков: «Красные рожи, опухшие лица, моя милиция пришла похмелиться» или «Сидят менты и хавают товарищей своих».
   Ну а сам жених, в отличие от большинства своих гостей выглядел вполне цивильно и одет был в гражданский костюм, кстати, светлого, то есть кремового тона. Подтянут, строг, на лице слегка ироничная и одновременно лукавая, всё понимающая улыбка. Хитёр, ментяра и мудр как лис, хотя, по сути, человек хороший. А рядом с ним, в подвенечном платье... Эх, да что там говорить, невеста была прекрасна и сегодня особенно! Виталий ее привез откуда-то с Кавказа, говорили, что из Армении. Короче, невеста была необыкновенно хороша. Невысокая ростом, тонкая и стройная, четко выраженные черты лица, и, повторюсь, неотразимо красивая. Прямо драгоценный цветок, украденный с кавказских гор. Очень и очень ценный. И редкий. Я, к слову сказать, и сам большой ценитель женской красоты, но не рискнул бы жениться на столь красивой даме. По многим причинам. Ну а Виталию – в самый раз! Что ж, здоровья, удачи и счастья молодым, подумал я. Утащив по ходу с чьего-то стола жиденький букетик цветов и найдя на полу пустой конверт, в который я сунул пару купюр и, зажав всё это в руках, двинулся к столу новобрачных. Подойдя, набрал в грудь воздух, и громко озвучил придуманную накануне фразу. После чего преподнес цветы.
   -А, бармен наш дорогой! – приветствовал меня Виталий, вставая со своего места и слегка приобнимая меня. – Добро пожаловать! А ну-ка, друзья, налейте нашему дорогому гостю другу штрафную.
   Передо мной тут же возник пустой бокал, который Виталий в одно мгновение наполнил коньяком до краев.
  -Ты ведь своим вкусам не изменяешь? – с  хитрой улыбкой спросил он, подавая мне бокал, а сам взял в руку маленькую рюмку с водкой.
  -Нет, все так же коньяком балуюсь, - ответил я, чокаясь с женихом.
  -Ну, за молодых! Счастья и здоровья! И еще за все вышесказанное! – повторил я и в три больших глотка выхлебал полный бокал коньяку.
   Непонятно откуда вновь возникший рядом с нами майор, всё тот же начальник угрозыска Василий Васильевич, к лицу которого змеиная улыбка словно приклеилась, с готовностью наполнил мой опустевший бокал водой из бутылки с нарзаном. Запить. Ну что же, и на том спасибо.
   Я выпил и его. Залпом! И замер шокированный... нет, это был не яд, это была... водка. Вот же змей, то есть гад ментовской, успел бутылку из-под минеральной воды водкой наполнить, или это у них маскировка такая...
   Не подавая вида, я улыбнулся, после чего протянул руку за бутылкой лимонада, стоявшей вблизи невесты, понюхал ее содержимое, после чего с удовольствием выпил. Всю до дна.
    Дальнейшее помню смутно. В течение последующего получаса я изрядно окосел, и поэтому отправился к музыкантам, дабы поприветствовать их. После чего собрался было двинуть домой, но тут объявили дамский танец, и меня увлекла танцевать какая-то особа, одетая в чёрное с блестками платье, с весьма смелым вырезом спереди.
   Я, кружась в медленном вальсе, с удивлением разглядывал свою партнершу. Смуглая брюнетка была чем-то неуловимо похожа на невесту. О чем я ей и сказал, предположив, что она ее сестра. Смеясь, Тина – так эта мадам назвалась – заявила, что она вовсе не сестра невесте, а ее тетушка.
   -Это как же понимать? – я даже остановился посреди танца. – Да вы, на мой взгляд, почти одного возраста.
  -Да ну тебя, врёшь ты всё, - ласково улыбнувшись, мягко оборвала меня Тина. – Между нами пять лет разницы. - И, сразу, без перехода, ошарашила вопросом: - Скажи, а вот ты бы на мне женился?
  -Да, хоть сейчас! – ответил я с готовностью. «А что, тетка-то невесты тоже красивая, так почему бы и нет». И явно не старше двадцати пяти. Вот же эта кавказская порода; особенно хороши их дамочки возрастом от пятнадцати до тридцати. А уж потом...  да мне до этого потом и  дела нет.
  -Вот и покажешь сегодня, на что ты способен, - Тина шутливо, но энергично встряхнула меня за отвороты моего замшевого пиджака. – И годишься ли ты в женихи, тоже проверим. Ишь ты, весь прикинутый: пиджак крутой, итальянский, джинсы «Левис» производства США, кроссовки «Адидас» ФРГ, рубашка и та итальянская.
  «Ну все, блин, успела рассмотреть, разве что трусов еще не видела», - усмехнулся я. А, кстати, что она там сказала о моих способностях? Хи-хи... После пылких объятий Полинки, да еще полулитра коньяка с водкой, меня уже можно только... Да, кстати, а что – только? Самого трахать? Ну, это в принципе тоже возможно, если она уж такая мастерица. Да я и не против, пусть помучается, мне-то что...  лег на спину и лапки в стороны. Тем более что сегодня я что-то в этом роде уже проходил.
  -Если вы, мадам, меня еще накормите ну хотя бы тарелкой борща, я тут вообще всех отымею, - больше притворяясь, что пьян, чем был на самом деле, выдал я кусок из распространённого анекдота, кося взглядом по мужским стриженым головам.
  -Ну-ну, мой герой, я думаю, что все присутствующие здесь, за очень малым исключением, недостойны этого, - уверенно сказала она, уводя меня куда-то поближе к кухне, где, посадив за отдельный столик, вскоре принесла еду, целый поднос: заливное, курицу, и еще что-то там из овощей, приготовленных на кавказский манер. Вооружившись столовыми приборами, я отдал дань предложенным яствам.
   Тина оказалась дамочкой довольно самоуверенной и энергичной, а также не болтушкой, а человеком слова. Она, порхая по залу туда и обратно, в течение получаса успела уже организовать для себя в ближайшем общежитии гостевую комнату, более похожую на номер полулюкс в гостинице, в чем я убедился несколько позднее. Уверен что используя при этом имя новоявленного родственника, то есть Виталия. И вскоре, не дав мне даже доесть все предложенные ею же вкусняшки, увлекла меня за собой. Покинув свадьбу где-то в третьем часу ночи, мы тайком пробрались в наш номер, где поочерёдно приняв душ, завалились в широкую двуспальную кровать. И в этот ответственный момент, пока девушка раздевалась, снимая с себя каждую вещь медленно и с эффектом, я чуть было не опозорился, то есть попросту уснул... Ну, если уж говорить начистоту, просто задремал. Но, Тина, конечно же, имела на меня другие виды и планы. Она напала на меня, словно горный коршун и… насиловала больше часа, ну а я все не мог кончить.
   -Ты мне там так всё натёр, что уже просто больно, - пожаловалась девушка, когда мы, наконец, улеглись рядышком.
  -Природная смазка не работает? – вяло спросил я.
  -Я те дам – смазка, - рассмеялась Тина. – Ты еще скажи, как некоторые, что хорошая магда сама сок пускает.
  -Скажу, я всё скажу, - пробормотал я, уже засыпая. – Утром разбудишь меня, получишь добавку по полной программе. – И уснул.
   И действительно, утром темпераментная Тина, вспомнив, видимо, мое обещание, толкнула меня в бок локтем.
  Я взглянул на свои часы, лежавшие на столе: 9.30.
  -Ну что, моя ненасытная любовница, - спросил я. – Продолжим?
   Не услышав ответа, я рывком перевернул Тину, устроив её на коленки и вставил ей сразу и до упора. Она на это только охнула. Я оторвался по полной, кончив три раза подряд не вынимая; аж ноги задрожали. Примерно за час непрерывного секса. Кстати, рекомендую: секс хорош на опохмелку.
   -Я так и знала, что всё у нас получится в лучшем виде, - ласково оглаживая мой увядший инструмент, говорила Тина, когда мы прилегли отдохнуть. – Я предчувствовала в тебе эту силу. Подсознательно. Кстати, ты еще не передумал жениться на мне?
   На ее лице играла веселая улыбка.
 -Бакшиш давай, да! Калым, в смысле, ну; выкуп, короче, да покрупнее, и лучше золотом, а там посмотрим, – копируя кавказский акцент, проговорил я.
 -По нашему калым – это хаасен, - сказала Тина, красиво тряхнув своими роскошными черными очень густыми волосами.  – Это, кстати, ты должен за меня деньги давать.
 -Я?.. Деньги?! Давать?.. И откуда же у бедного еврея деньги? – с деланной обидой проговорил я.
  -Да ну тебя, «бедный еврей», - сказала Тина, слегка подкрашивая помадой губы, которые, на мой взгляд, в этом совершенно не нуждались. – Давай собираться. Я обещала племяннице, что к обеду буду у неё. Даже не знаю, брать тебя с собой, или...
   Я, натягивая фирменные трусы, немецкого производства, кстати, самовлюбленно улыбнулся и произнес:
    -Или же или... Да, о чем я хотел тебя спросить, Тина: чего это вдруг ты выбрала меня..., ну, вчера вечером?
    -Во-первых, мне уже вот как надоели наши кавказские орлы – черные, волосатые... всё у них быстро, по нахалке, даже любовь, минутка-две и приплыл...  А ты – им полная противоположность: блондин, кожа белая, чистая, без излишней растительности. Белый человек, одним словом. А еще эта улыбка, губы… Ну и в постели ты, скажем честно, весьма хорош... Во всяком случае, мне ты идеально подходишь.
   Я подошел, наклонился к девушке и поцеловал ее в висок.
    -Спасибо, милая, за комплимент, и ты тоже, кстати, полностью в моем вкусе: ни смуглая кожа меня не пугает в брюнетках, ни избыток волос в некоторых местах, а даже наоборот, всё это жутко привлекает.
  -Отойди от меня, - капризно надула розовые губки Тина, - а то сейчас опять тебя захочу... Нет у меня никаких лишних волос, понял? А если и есть, то только в нужных местах. Пошли, нас уже ждут.

                Новелла пятая.      

Коктейль «Чики-пуки»
Состав:
• джин                – 15 мл;
• ликер из черной смородины – 15 мл;
• Лимончелло                – 20 мл;
• черный молотый перец            – 1 грамм.
Приготовление: этот крепкий коктейль наливают слоями в такой последовательности: джин, Лимончелло, черносмородинный ликер. Затем поверхность стопки посыпают перцем.

                Отзвуки войны.
               
               

                Свой век я прогулял на карнавале,
                где было много женщин и мужчин,
                потери мне веселье придавали,
                находки добавляли мне морщин.
                И. Губерман.
 
               
    1.
    -Вот, Савва, я тебе тут схемку нарисовал, думаю, не ошибся, хотя, чувствую, что память временами меня уже подводит. – Дядя Ефим отставил в сторону карандаш и пододвинул по столу листок своему собеседнику.
      Было обеденное время. Двое приятелей, возраст которых: одному шестьдесят с лишним, другому меньше тридцати, не мог бы объяснить стороннему наблюдателю, если бы таковой имелся, общность их интересов, находились на летней, открытой площадке кафе под названием "Поплавок", расположенного в районе соленого озера. Это кафе, весьма любимое местными жителями, размещалось в городской зоне отдыха, на своеобразном зеленом островке, со всех сторон окруженном водой, куда можно было добраться, лишь перейдя ветхий на вид деревянный мостик. Вечером попасть в кафе было практически невозможно из-за большого наплыва посетителей, так как цены тут были вполне доступными, да и готовили здесь довольно вкусно. В каждодневном меню числились шашлык, пельмени, мититеи, и прочие блюда, так любимые клиентами. Сейчас же, днем, кафе было почти пустынно. Заняв обособленно стоявшую у самой воды среди кустов и деревьев беседку, полностью скрытую от посторонних глаз витым виноградом и стоящими вокруг плакучими ивами, эти двое заказали официантке поесть-попить, а сами завели неспешный разговор на интересовавшую их тему.
      К моменту нашего повествования на столе стоял ополовиненный кувшин с яблочным соком, непочатый графинчик с коньяком, салат, а также остатки шашлыка в тарелках. Нетронутый алкоголь говорил о том, что интерес приятелей был не в выпивке.
     Собеседник младшего мужчины, Саввы, Ефим Яковлевич, одетый в приличный, темный в синюю полоску костюм и новенькие туфли чешского производства, был аккуратно выбрит и даже благоухал одеколоном.   
     Савва взял листок в руки и стал внимательно его изучать, периодически задавая собеседнику уточняющие вопросы.
      «Итак, - шептал он про себя, стараясь не упустить ни одной мелочи, ни одной детали, - республика Белоруссия, южная окраина города Витебск. Минское шоссе, четыреста энный километр. В этом месте к шоссе почти перпендикулярно примыкает грунтовая дорога, ведущая на север. Если пойти по этой дороге, то примерно в сотне шагов от перекрестка с правой стороны находится колодец, а неподалеку от него в двадцати шагах, если смотреть опять-таки на север, растет одинокий старый дуб, между корнями которого, уже с южной стороны, на глубине примерно одного метра спрятана посылка.
    -Ну и выдумщики вы со своим командиром, дядя Ефим! – сказал Савва восхищенно, в который уже раз вглядываясь в схему. – Надеюсь, этот колодец и, в особенности дуб, сохранились по сей день, а всю эту территорию еще не застроили шедеврами советского зодчества времен Хрущева.
-Да и не говори, я и сам очень на это надеюсь, - махнул рукой Ефим Яковлевич, - ведь все глубокой ночью делалось, в спешке, тайком, так что ты уж прости старика.
-Ерунда, батя, - Савва махнул рукой, - какая за тобой вина. Если подарочек на месте, тогда все в порядке, справимся, - стараясь придать своему голосу бодрое выражение, закончил он, а сам глубоко задумался. Первая операция по извлечению клада, хотя и оказалась в итоге успешной, принесла с собой человеческие жертвы. Конечно, виной всему было весьма неблагоприятное стечение обстоятельств, да и погибшие, если уж говорить начистоту, были далеко не ангелами, а наоборот, матерыми бандитами, и без того ходившими слишком близко к смерти, а если уж говорить совсем от сердца, то и заслуживали её. И все же с течением времени, а с тех пор прошло уже более года, Савва все чаще вспоминал и думал об этом, и на душе его становилось нехорошо. Пусть он ни на кого не нападал, а лишь защищался, но ему пришлось избить человека, избить отчаянно, и целью его, увы, было покалечить или даже убить, что в итоге и произошло, и это его глубоко потрясло, а позднее многое в нем изменило. Во всяком случае, в последующих своих поисках, решил он, надо постараться не допустить, чтобы кто-либо хоть как-то пострадал.
       Стряхнув с себя воспоминания, Савва налил себе и выпил немного коньяку, затем сделал глоток из своего стакана с соком и спросил дядю Ефима:
-Скажи мне, твои дети довольны отцовской финансовой помощью?
Старик расцвёл в улыбке.
-Еще бы, конечно, - самодовольно усмехнувшись, сказал он. – Яшке я дал денег на кооперативную квартиру, а также на обстановку: ну, мебель там купить, новый телевизор, видео и всякое разное барахло, включая одежду. Обещал и с машиной помочь, он давно мечтает, а мне, как ветерану, как раз полагается, срок подходит. Объяснил им, что все свои сбережения из подпола достал.
-А дочке что же, денег на квартиру не хватило? – Савва, откинувшись на стуле, достал пачку "Мальборо" и закурил.
-А она, дурочка, в кооперативной квартире жить не хочет, говорит, что тут останется, на земле, в своем доме, чтобы огород был и так далее. Так что я теперь ремонт дома затеял, с людьми договорился, они потолочные балки поправят, полы сменят, все, в общем, приведут в порядок, в человеческий вид. Пристройку со стороны кухни уже начал, еще одну комнату хочу, а также туалет с ванной. Надоело, понимаешь, в туалет  через весь огород зимой в холод и летом в жару ходить. Водяное отопление проведу. Подсчитал уже, тысяч на пять все это потянет. Во дворе рабочие теплицу каменную заканчивают, помидоры буду выращивать, надо подумать и о завтрашнем дне. Ты мне, это, Савва, - старик, заговорив о хозяйстве, на несколько минут отвлекся от своего рассказа, - пленку для теплицы достань, а то и дорогая она, да и нет ее нигде. Ты достанешь, я знаю, для тебя ни в чем нет проблем. Деньги я тебе на пленку прямо сейчас дам. – Он полез в карман за деньгами.
-Не надо денег, дорогой мой бизнесмен, - Савва, привстав, обнял старика за плечи, затем сел обратно. – Кстати, я тебе не рекомендую какие-либо крупные суммы с собой носить, опасно это. Для здоровья. А мне, если что, за пленку потом отдашь, да я думаю, что твои деньги не понадобятся, мелочь это.
-Хочу своим детям устроить все по совести, чтобы, когда помру, они не думали обо мне плохо, - покивав в знак того что понял, продолжил дядя Ефим. – Вон внучка моя, Белла, дочка Яшкина, скоро уже ходить начнет, и о ней надо позаботиться.
-Родители позаботятся, ты не обязан на сто лет вперед загадывать, да это и не в силах человеческих, - усмехнувшись, сказал Савва, затем поднялся со своего места и подпалил зажигалкой с нескольких сторон изученную наизусть схему, которую затем положил на тарелку. Дождавшись пока листок превратится в пепел, он сдул его на пол и добавил: - Ну что, пойдем, дядя Ефим?
-А за это заплатить? - старик, встав следом за ним,  в растерянности обвел рукой стол с остатками на нем обеда.
-Не беспокойся, отец, все наперед уплачено, - ответил Савва, выбираясь из беседки.

2.
Спустя несколько дней после этого разговора и недолгих сборов Савва был уже на пути к поискам сокровища. Выйдя из пассажирского поезда на станции города Витебск, он оставил свой объемистый рюкзак в автоматической камере хранения, а сам налегке, с одним пакетом в руке, неспешной походкой отправился в нужную ему часть города. Дорогой он внимательно осматривался по сторонам, стараясь запомнить, что где находится: площади, скверы, парки, стоянки автобусов и такси, автовокзал, а затем и другой, здание областной милиции - никогда не знаешь наперед, что и когда может пригодиться.
Было обеденное время, августовское солнце и в этих, по идее не в самых жарких краях, палило по-летнему, заливая теплом и светом улицы, дома, деревья. Он шел скорее по наитию, направляясь в южную часть города. Шагать ему пришлось целый час. Миновав центральную часть города, Савва вскоре углубился в жилой район, застроенный в основном частными домиками. Через десять минут ходьбы он заметно сузился, уменьшившись всего до двух улиц. Домики в этой части города были непривычны его взгляду - в основном деревянные, так как в Молдавии, где он жил, из-за недостатка леса дома строились из камня-ракушечника, кирпича или же из глины.
     Вскоре жилой район и вовсе закончился, и Савва, обогнув последний стоявший на улице дом, вышел к шоссе. Это была широкая в четыре полосы дорога, с довольно оживленным движением: по ней в этот час проносились многочисленные грузовики, автобусы, изредка личный автотранспорт. Савва понял, что это и есть минское шоссе. Пойдя с полкилометра вдоль него, он стал искать место примыкания шоссе с другой дорогой, неподалеку от которой должен был находиться колодец. Вскоре нужная дорога нашлась, она была грунтовая, явно местного значения, сравнительно узкая, и вела в небольшой, соседний с тем, что он только что миновал, частный микрорайон с множеством деревянных домиков. Тут же обнаружился и колодец, он находился на стыке двух дворов, разделявшихся деревянным забором, снаружи, что было удобно, его водой могли пользоваться все кому потребуется.
    Подойдя к колодцу, Савва обнаружил на его срубе ведро, на треть наполненное водой и даже кружку, висевшую на крючке. Сполоснув кружку, Савва наполнил ее водой и стал медленными глотками цедить холодную, с легким привкусом воду. Вода приятно охладила, утолила жажду. Неспешно наслаждаясь водой, Савва одновременно сопоставлял расстояния, стараясь найти дуб, о котором говорил дядя Ефим. Его взгляд, медленно перемещаясь, вскоре остановился. Но что это? Открытие было настолько неприятным, что Савва так и застыл с кружкой в руке.
     Примерно в двадцати шагах севернее колодца, прав был дядя Ефим, росло дерево, вернее их там оказалось несколько. Но это был не дуб, а целый ряд из шести молодых кленов (!?) Нет, он не ослеп, это действительно были клены. Значит ли это, что дядя Ефим ошибся? А что, дело было довольно давно, да еще ночью, война, обстрелы... дезориентация, а тут клены. Красивые, блин. Причем именно молодые, явно послевоенной, а скорее всего и вообще не столь давней посадки. Так что же это получается, подумал Савва, дуб выкорчевали, а вместо него посадили клены? Похоже, что так. Причем деревья эти росли прямо посреди двора, огороженного забором, за ним широкой полосой тянулись кусты крыжовника, а также, если он не ошибался, черной и красной смородины. В глубине двора стоял дом: относительно небольшой, но аккуратный, бревенчатый, с резным крыльцом посредине, по обеим сторонам которого с фасада имелось по паре окон. От ворот до крыльца домика вела тропинка, на полдороге к нему стояла собачья будка.
      Если судить по размерам будки, поневоле скривился Савва, то пес, находившийся в ней, тоже должен был быть довольно крупным. Самого пса, впрочем, видно не было, очевидно, спал внутри будки, сморенный жарой.
     Да уж, подумалось Савве, вот это конфуз! Ведь дядя Ефим про дом ничего не говорил. Он сказал, насколько ему помнится, что это место вообще пустынное. Но не зря ведь здесь уже тогда находился колодец. А где колодец, там вода, а где вода, там жизнь, люди, - это естественно. Тем более что после войны прошло немало лет, город расстроился и пришел на это место, пустынное прежде.
       Волевым усилием Савва подавил в себе поток панических мыслей, могло ведь быть и хуже, на этом самом месте мог бы сейчас стоять многоэтажный дом, и что же тогда?
      То-то же, успокоил он сам себя и стал думать думку. Итак, варианты:
     Первым делом ему в голову пришла идея отправиться прямиком к хозяину этого дома, и выкупить его у него. Подходящей суммы денег, правда, у Саввы с собой не было, - так, пара тысяч на мелкие расходы и все. Но деньги не проблема, если сегодня он даст телеграмму, завтра-послезавтра нужная сумма придет телеграфом на местный главный почтамп, это у него был хорошо отработанный приём. И тогда, если он купит этот самый дом, проводи раскопки в любом месте двора, ищи, пока не надоест, никому до этого никакого дела не будет. А что, неплохая мысль! Затем пришла другая мысль, от которой он мгновенно похолодел. Ведь дуб, росший прежде на месте нынешних кленов, судя по всему, спилили, после чего, естественно, выкорчевали. Тогда получается, что и посылку, спрятанную, в общем-то, на небольшой глубине, скорее всего, обнаружили и прибрали. Вот это действительно неприятно. И даже весьма огорчительно. Потому что искомый клад Савва уже заранее считал своей собственностью. Да, кстати, подумалось ему, если бы клад обнаружил сам хозяин, то он, скорее всего, вместо этого хотя и симпатичного, но довольно скромного домика поставил бы здесь роскошные каменные хоромы. А если клад нашел кто-либо из посторонних: какой-нибудь нанятый на день-два работяга, или же тракторист, тогда проблема вообще неразрешима, - иди теперь разыщи их, неизвестно ведь, когда тут выкорчевка велась. Может, десять лет тому назад, а может и все тридцать. Тогда и ценности, в кладе находившиеся – тю-тю, давно улетучились. Савва вдруг почувствовал, что веко на левом глазу стало дергаться. Нервный тик, твою мать, подумал он и в одно движение вылил остаток воды из ведра себе на голову. Влага остудила голову. Помогло. Взбодрило.
     Ему вдруг вспомнилось, очевидцы рассказывали, как в его родном городе, в конце шестидесятых, когда развалили старый трухлявый дом вместе с фундаментом, чтобы на его месте построить новый, четырехэтажный, трактор своим ковшом выковырнул вместе с кучей земли глиняный кувшин с зацементированной горловиной. При этом взрослые его не заметили, а любопытные детишки, игравшие вечером в свои немудреные игры на развалинах старого дома, нашли этот самый кувшин, разбили его, а внутри его оказались монетки – тяжелые и некрасивые, но когда они их от грязи почистили, они оказались желтыми и блестящими.
     Детки поделили монетки между собой и стали ими играть. И играли день или два, короче, до тех пор, пока они не попали на глаза кому-то из взрослых. Тот сразу понял, что монетки-то золотые, но, видимо на радостях, или  же сдуру, а еще вернее, спьяну кому-то об этом проболтался. Шумок вихрем пронесся по соседним со стройкой дворам, взрослые обитатели которых бросились эти самые монетки разыскивать, а после отбирать у детей и прятать. Вскоре слухи о кладе дошли и до милиции, и тогда начальник БХСС местного РОВД старший лейтенант Узун проявил завидное рвение, энергию и инициативу. Беря где горлом и нахрапом, а где умом и хитростью, он вскоре имел в своем распоряжении практически все золото из обнаруженного кувшина, - говорили, что его там было несколько килограммов.
     Правда, в милицию этот деятель от закона золото почему-то не сдал, о чем вскоре узнали родители малышей. И сообщили, куда требуется. Милицейскому начальству пришлось сделать Узуну пальчиком ну-ну, и тогда он принес в РОВД кувшин с разбитым горлышком, на дне которого болталось несколько монет. возмущённые этим фактом, честные граждане, родители детей, которые нашли золото и были вынуждены отдать его милиционеру, обиделись на такую несправедливость и заявили кое-куда повыше, то есть в КГБ, после чего Узун был отправлен в КПЗ до выяснения обстоятельств. Буквально через пару дней из самой Москвы в тихий городок на юге Молдавии приехали двое дядечек в гражданском, с неприметной внешностью, но с острым и жестким взглядом чекистов. Начальник РОВД, увидев их документы, побледнел и тут же подал рапорт об увольнении, который, впрочем, не приняли.   
     Там временем двое дядечек, по свидетельству одного знакомого Саввы, работавшего в те дни в милиции, а ныне пенсионера, не теряя ни минуты, пригласили для разговора старшего лейтенанта Узун. Разговор у них был короткий, но своеобразный: они подвесили его за руки, в наручниках на водопроводной трубе в подвале РОВД. Произведя резиновым куском шланга массаж его почек и прочих органов, они уже через несколько часов знали о золоте все: что, где, как и сколько.
       В течение двух дней несколько человек с миноискателями буквально ползали по двору Узуна, где и обнаружили припрятанное этим товарищем в самых разных укромных местечках его дома и двора золотишко, все до последнего грамма, то есть, до последней монеты, после чего дядечки уехали. Предварительно сдав найденное золото в городской банк по описи. А вскоре старшему лейтенанту Узун за проявленное упорство, и за помехи, чинимые в расследовании этого дела, суд назначил меру наказания в размере десяти лет заключения с отбыванием на строгом режиме. Вот такие страсти кипели в нашем городе по поводу найденного там клада. Клада, закопанного, кстати говоря, еще до революции, и уже не имевшего, как мы понимаем, настоящего хозяина.
     Ну а тот клад, который Савва теперь разыскивал, в отличие от описанного выше имел настоящего законного хозяина – им являлось, естественно, государство – СССР. И за покушение на эти ценности государственная система могла, как мы видели из вышеописанного примера, жестоко покарать. Конечно, в нашей стране существует закон, согласно которому человек, нашедший клад, получает 25 процентов от его стоимости. (Кстати, еще недавно доля нашедшего составляла всего десять процентов). Однако надеяться на это было по меньшей мере глупо, ты поди еще докажи откуда ты узнал про этот самый клад, уж не говоря о том, как, кем и по каким критериям будет производиться его оценка.

3
      Когда Савва уже отходил от колодца, к нему подошла женщина с двумя большими ведрами и коромыслом.
-Доброго здоровья! - учтиво поздоровался с ней Савва, - жаркий денек сегодня выдался.
-Добрый день и вам, - отозвалась женщина, внимательно оглядев Савву с ног до головы. – А вы не здешний будете?
-Нет, я здесь в гостях, - с готовностью ответил Савва. – Вы случайно не знаете, где тут Жидовичи проживают? (Эту фамилию Савва прочел на почтовом ящике интересующего его дома).
-Как же, вон он, их дом, - указала глазами женщина направление, а сама тем временем с грохотом отпустила ведро в колодец. – А кто именно вам нужен? Если Степан Петрович, хозяин, так он в городе, в квартире живет, если же тесть его, Николай Павлович, который не Жидович, а Рыжкевич, то он сейчас тут находится, за домом, да и за огородом присматривает.
-Да я и не знаю точно, кто из них мне нужен, - сказал Савва, и задумчиво потер лоб. – Я вообще-то Жидовича Антона Ивановича разыскиваю, поручение у меня к нему. Фамилию, понимаете, сказали, а вот адреса у них не было.
-Нету тут такого. Вам тогда в город нужно идти, в столе справок справляться, - сказала женщина, ловко переливая из ведра в ведро воду.
-А где в городе я могу найти Степана Петровича, не подскажете?
-Известное дело где, в доме культуры железнодорожников он работает, заместителем директора. Это от станции недалеко. – Женщина поманила пальцем Савву, и он шагнул ближе. – Раньше он директором был, но за это дело, - женщина выразительно щелкнула указательным пальцем по горлу, - за пьянку, значит, понизили его в должности.
-А-а, понятно, - ответил Савва. – Давайте я вам помогу, - он указал на наполненные ведра. – Отнесу до дома.
-Нет-нет, не надо, я к этому делу привычная, - махнула рукой женщина.
-Ну, спасибо, мать, - сказал Савва. - Пойду я Степана искать, может, он мне подскажет, как Антона Ивановича найти. Возможно, это его родственник какой-то. Или же в справочном помогут. А вам большое спасибо. Да, кстати, а как вас зовут?
-Тетка Ядвига, - ответила женщина, ловко вскидывая коромысло на плечо. – Все меня здесь знают, все так зовут.

4
         Степан Петрович Жидович, заместитель директора дома культуры железнодорожников, мужчина в цветущем возрасте – 36 лет, в описываемое время переживал один из самых трудных в своей жизни периодов. Нет, дело было не в пьянке, о чем рассказала Савве тетка Ядвига. От этого порока Степан Петрович избавился вот уже как два года тому назад, к счастью, ума и силы воли хватило. Неудивительно, что его, весельчака и балагура, залихватски игравшего на гармони, аккордеоне и прочих клавишных инструментах, практически с юношеского возраста приглашали на свадебные вечера и прочие веселые мероприятия, на которых зачастую старались рассчитаться преподнесенным стаканом или же бутылкой. Уже после армии он закончил культпросветучилище, так как другой жизни для себя уже не мыслил. Закончил и развеселая жизнь продолжилась. Пьянки, гулянки, приятели-собутыльники, а также мимолётные легкомысленные подружки рядом с ним мелькали, словно облака на небосклоне. Но вот времена изменились, и вместо выпивки и легкодоступных пьяных девиц появилась возможность зарабатывать деньги, довольно приличные. Степан и стал их зарабатывать, причём умело и даже с фантазией. В семидесятых, когда началась эпоха вокально-инструментальных ансамблей, Степа организовывает ансамбль, сам тем временем играя на клавишных и на ударных; понемногу он поигрывал и на всех прочих инструментах. Попутно он женится на девушке, которая пела в его ансамбле, Янине. Так уж случилось: переспали, очнулись, беременна. Спустя определенное время Янина рожает Степану дочь. Обрадованный папаша забирает «своих девочек» из роддома, но вскоре узнает, да и по месяцам-дням выходит, что родила она от другого. И даже настоящий папаша на горизонте вырисовывается, который настаивает, что ребенок – от него. Янина же упирала на то, что родила семи месяцев и именно от него. Однако врач –  хорошая знакомая Степана - сообщила «счастливому» отцу, что беременность были полноценная, и протекала нормально, да и роды прошли вовремя. Конечно же, развод, решает огорошенный муж, в результате чего оскорблённая мамочка настаивает на алиментах, а государство эту просьбу узаконивает, ну а Степан их беспрекословно платит. Даже тестя, теперь уже бывшего, он не выгоняет из своего дома, так как тому временно, за неимением собственного жилья некуда деться.
    Степан, освободившись от оков семейных, с головой бросается во всяческие авантюры, мотается в Москву и по республикам, приобретает и перепродает музыкальную аппаратуру, которая с каждым годом становится все дороже, организует концерты, сам играет на свадьбах. И вскоре становится благодаря этому вполне обеспеченным человеком, обзаводится собственной двухкомнатной кооперативной квартирой, а затем и автомобилем "жигули" 01 модели. В результате чего, естественно, начинаются трудности с БХСС, так как он, само собой, ничего не делал законно и не платил налогов. Но став к этому времени, разумеется, не без помощи взяток, директором дома культуры, Степа далее действует весьма осторожно. На базе ДК он организует хоровое пение, танцы, в цокольном этаже здания действуют секции вольной борьбы и тяжелой атлетики. С помощью тренеров и учеников школы он наводит порядок в заброшенной части цокольного этажа, откуда выносят тонны мусора, затем делается косметический ремонт, и вскоре там начинают функционировать настольный теннис, а также кружок любителей бильярда.
    Со временем в бильярдной, которая в отличие от других помещений школы, закрывалась не в десять вечера, а в два-три часа ночи, и которая имела дополнительный вход прямо со двора, стали собираться деловые люди города: кладовщики, заведующие базами, бармены, администраторы ресторанов, гостиниц, теневые бизнесмены, а также некоторые руководители города. При бильярдной почти открыто стал функционировать бар, где подавались спиртные напитки, в основном импортного производства. Одно из помещений, использовавшееся раньше под кладовую, задействовали для игры в карты, что вскоре и послужило тому, что в подвал нагрянула милиция. Дело о выпивках и игре в карты в доме культуры, конечно же, замяли, слишком крупные фигуры там были задействованы. Но виновного все же надо было наказать, в результате чего уже на другой день бильярдная была закрыта, а директор ДК "за упущения в работе" был понижен в должности. Нового директора прислали из области, это была женщина лет пятидесяти, в прошлом артистка областного театра, и звали ее Дудник Клара Алексеевна.
5
    А Савва, неторопливо шагая по указанному ему адресу всё думал, как ему быть. Еще одним вариантом для него в этом деле было запастись терпением, пожить какое-то время среди местных, найдя для этого простую и подходящую причину, например, поджениться, попутно пообщаться по возможности с большим количеством народа и выяснить в доверительных разговорах с ними, не было ли в здешних местах случая, чтобы кто-то в послевоенные годы нашел какие-либо ценности. Людская молва – она и через десятилетия правду донесёт. Выяснить, когда это примерно произошло, не представляло большой сложности, ведь по виду кленов можно было вычислить, сколько им лет, хотя бы примерно. А там уже вернуться к тому времени, когда дуб спилили, а точнее, выкорчевали, и клад, увы, что, опять-таки, весьма вероятно, был кем-то найден. Ничего более умного ему в голову не приходило. И надежда на удачу, как он понимал, была близка к нулю. 
   Расспросив по дороге нескольких жителей, где находится нужный ему ДК, Савва спустя некоторое время прибыл на место. Войдя в громадное и прохладное фойе здания, он, согласно объявлению у входа, сообщавшего о лекции, которая должна была в этот час проводиться, поднялся на второй этаж, и спустя минуту оказался в нужном ему помещении, где находились около полусотни человек. На сцене с микрофоном в руке стоял молодой мужчина в светлом костюме при галстуке, который и проводил лекцию и Савва, войдя, присел на один из свободных стульев.
   -…Да, товарищи, именно так все и было, - закончил фразу чтец сильным, хорошо поставленным голосом.  Впрочем, мужчина, хотя и держал перед собой какие-то бумаги, говорил больше по памяти.
 - В 1927 году, товарищи, это я вам в дополнение к теме рассказываю, в нашем городском театре выступал революционный поэт В. В. Маяковский с чтением своих стихов. При полном, замечу, зале.
    Лектор перевернул листик.
    -Теперь еще немного информации уже по нашей основной теме – современная культура: на сегодняшний день в Витебске и его ближайших пригородах посёлках Руба и Верховье функционируют 22 библиотеки; 15 из них названы в честь классиков русской, советской и белорусской литературы, ну а Областная библиотека носит, как вы знаете, имя В. И. Ленина. В городе работает пять основных книжных магазинов, не считая мелких книжных лавок в торговых центрах. При этом Витебск является побратимом немецкого города Франкфурта-на-Одере и польского города Зелена Гура. В честь этих городов-побратимов Витебска были названы рестораны, в настоящий момент лидеры местного общественного питания. Кстати, рекомендую вам посетить их в плане культурного отдыха.
    В зале прошел легкий гул, эта рекомендация немного развеселила слушателей, очевидно уже подуставших от лекции.
    -Высокая социалистическая культура, товарищи, 
    сегодня характеризует подавляющее большинство советских людей. Это означает, что мы с вами нашим напряжённым трудом создаем правильное общество, которое будет жить при коммунизме.
  Бодрые аплодисменты; слушатели поняли, что лекция завершается.
  -И на этом, дорогие товарищи, уважаемые коллеги, культурный актив нашего города, а также, позвольте вас так назвать, золотой фонд культуры, разрешите мне закончить нашу лекцию.
   Вновь аплодисменты, на этот раз уже весьма оживленные, после чего слушатели начали вставать и, двигая стульями, направились к выходу.
   В буфете на первом этаже, куда после лекции спустился Степан Петрович, дабы освежиться холодным пивком из-под прилавка, так как данный напиток в последнее время практически приравняли к спиртным напиткам, находился всего один человек, это был молодой мужчина, который пришел в самом конце проводимой им лекции и внимательно ее слушал.
  -Клавочка, - обратился Степан Петрович к буфетчице своим громким, красиво поставленным голосом, - выуди-ка мне, пожалуйста, бутылочку, да попрохладнее. 
  -Так ведь не держим, Степан Петрович, - буфетчица, женщина среднего возраста в белом халате, с «халой» на голове и шустрыми глазами карточного шулера кивнула на второго обитателя буфета, ей незнакомого.
  Но тот сам разрядил ситуацию.
  -Выудите тогда уж две, будьте добры, - кивнул он Степану Петровичу, словно старому знакомому, и, подойдя, протянул буфетчице трояк. – Всё равно ведь детей и прочих посторонних лиц здесь нет.
   Степан Петрович вопросительно приподнял брови, но промолчал, а пару минут спустя он уже сидел вдвоем с Саввой в уголке буфета за маленьким столиком под фикусом в кадке, и пили холодное пиво. Савва представился Степану Петровичу Сашей и простецки сообщил, что разыскивает Жидовича Антона Ивановича, шестидесяти лет от роду, а вот где тот проживает, не знает, и решил, мол, обратиться к его однофамильцу, человеку в городе известному и уважаемому – Степану Петровичу.
     Глаза  Степана Петровича, а спустя минут пять после начала их разговора, просто Степана, слегка увлажнились от этой бесхитростной лести, и он сидел, вспоминая, есть ли у него в роду человек с таким именем.
   -Нет, не припоминаю, - с сожалением сказал он, испытывая легкую симпатию к человеку, угостившего его пивом.
   -Это ничего, я еще в адресном столе поинтересуюсь, - сказал, вставая со своего места Савва, направляясь к буфету с двумя пустыми бутылками. Он бы, пожалуй, несказанно удивился, случись так, что придуманный им Антон Иванович Жидович и в самом деле существует.
  -Повторите, пожалуйста, - сказал он, протягивая буфетчице  пустые бутылки, которые она движением фокусника убрала куда-то под стойку.
   -Понимаете, Александр, то есть, э-э-э, Саша, - сказал Степан Петрович, принимая из рук нового знакомого запотевшую бутылку. – Фамилия наша, конечно, неблагозвучная, ну, сами подумайте, что это за фамилия по нашим-то временам – Жидович. Да она раздражает слух и прямо напрашивается на... – он мельком оглядел буфет, - ...на антисемитские высказывания. Однако наша фамилия, и грамотные люди об этом знают, имеет латышские корни, хотя, вполне вероятно, без евреев тут не обошлось, - Степан усмехнулся и сделал очередной глоток из бутылки.
  -Насколько я знаю, мои дед и отец, - продолжил он, - записаны, естественно, русскими, а вот прадед, тот, как будто был из казаков. 
  -Ну да ладно, на кой черт вам моя биография, - перебил сам себя Степан. – А ваш этот, Иван, то есть Антон Иванович, кто и что он?
    -Если бы я знал, - широко улыбнулся Савва и для убедительности развел руками в стороны. – Вот получил указание от семьи и, воспользовавшись предоставленным мне на работе отпуском, поспешил в ваш прекрасный город его исполнять. 
   -Где остановились? – полюбопытствовал Степан. – Если что, тут в нашем районе есть недорогая и вполне приличная гостиница. Я позвоню туда, нет, я лучше записку напишу, и тебя там примут по высшему разряду.
  -Хорошо, - сказал Савва, - договорились. Я, правда, не знаю, на сколько в точности дней тут задержусь, но место в гостинице – это уже хорошо, не будешь же снимать комнату у кого-нибудь, особенно не зная точно, сколько времени для розыска родни понадобится.   
   -А после того, как устроитесь (Степан то и дело переходил с ты на вы и обратно), добро пожаловать сюда. Да-да, в ДК, только уж попозже. Захочешь, фильм хороший можно посмотреть, тут же, в малом зале, где я лекцию проводил, он начинается в 19.00. Фильм импортный, для своих, и, естественно, бесплатно. Ну а после, если будет желание, заходи в бильярдную, что внизу. Нет, я тебя туда сам отведу, так будет лучше. – Он наклонился к уху собеседника. – Шарики погоняем, а захочешь, можно и в картишки перекинуться. Ты любишь это дело – в картишки, да на тугрики, в смысле на деньги? Не волнуйся, - поправился он, видя, что собеседник слегка напрягся, - тут большие деньги не крутятся. Так, по мелочам, чтобы на ужин в ресторане заработать, и всё.
  Часом позднее Савва, съездив маршрутным автобусом за своим рюкзаком на вокзал, вернулся и поселился в гостинице, предъявив дежурной записку от своего нового друга Степана, а также паспорт на имя Мокряк Георгия, уроженца города Кишинёва. Не зная еще, что он тут будет делать и как вообще дело повернется, он решил использовать запасной вариант, предъявив в гостинице чужой документ. Подкрепив записку от Степана конкретной суммой, он получил номер на трое суток, и это был вполне себе приличный полулюкс.
   Разложив в комнате вещи, он принял душ, полежал немного в постели, расслабляя все члены, а заодно приводя мысли в порядок, после чего оделся по вечернему, и выбрался на улицу. Перекусив в кафешке, первой, попавшейся ему по дороге, он отправился в ДК, где уже скоро должен был начаться просмотр кинофильма. Поспев к самому началу, Савва поискал глазами Степана, но среди тридцати-сорока зрителей там сидевших, его не было, вероятно, был занят или запаздывал. Но вот сеанс начался, и свет в зале погас. 
    Фильм оказался румынского производства. Это был боевик, на удивление вполне приличный. Увлекшись просмотром, Савва не заметил, как к нему во время просмотра подсел Степан. Тому даже пришлось хлопнуть своего нового приятеля по плечу, чтобы Савва его заметил.
    Савва поднял большой палец кверху и прошептал: «Классный фильм! Спасибо тебе». А тут как раз началась напряженная сцена и Савва, слушавший фильм в оригинале, на румынском языке, русские титры только бегло просматривал. Но вот финальная сцена, плохие люди наказаны, то есть убиты, а герой, еще не успевший смыть с лица пот, кровь и оружейную сажу, пьет шампанское в компании черноглазой и черноволосой красотки.

6
   В бильярдной, куда приятели спустились после просмотра фильма, шла вялая игра в карамболь. К их приходу как раз одна пара проиграла, и они, тоже парой, вступили в игру вместо них.
  -Ну что, сыграем на стольник? – спросил новых игроков находившийся там раньше веселый здоровяк Костик. Савва в это время как раз рассматривал свободные кии, выбирая себе подходящий. Но Степан, моргнув ему, сунулся в какую-то подсобку, откуда вынес парочку вполне приличных киев, один из которых протянул Савве.
   -На стольник так на стольник, - согласился он, переводя взгляд на своего партнера. – Ты как, Саша, не против?
  -Наоборот, почему бы и не сыграть с хорошими людьми. Даже проиграть в такой компании и то приятно.
  Но проигрывать не хотелось. Впрочем, новые партнеры эту партию выиграли легко, причем Савва после каждого своего удачного удара удивлялся, словно играл впервые в жизни.
    -Вот это да! – восторгался он, снося «чужим» шаром сразу половину фишек. – Да у вас тут шарики сами куда надо прыгают, только успевай их подталкивать.
   Сыграв восемь победных партий и каждый раз с новыми партнерами, которые то и дело прибывали в бильярдную, Степан и Савва заплатили за время, а также судье-маркёру, после чего вышли на свежий воздух, где и поделили выигрыш, составивший без малого восемьсот рублей.
   -Для начала неплохо, дружище, - сказал Степан, крепко пожимая руку своему новому товарищу. – Играешь ты, надо сказать, довольно прилично.
   -Да приходилось гонять шары, когда в делах был простой или же лень было работать, - ответствовал Савва.
  -Ну что, куда теперь двинем? – спросил Степан. – На мой взгляд, есть два варианта: в кабак, да слегка гульнуть, в смысле, отметить наше знакомство, там же «снять» пару девочек, после чего кто куда, по обстоятельствам. Или же можно тут же в баре по паре коктейлей выпить, а затем я позвоню кое-кому, есть у меня парочка постоянных дамочек, вот к ним и забуримся. Как тебе мое предложение?
  -Решать тебе, - учтиво сказал Савва. – Ты хозяин, тебе и командовать парадом.
  -Хорошо, значит, тут остаемся, - сказал Степан, поглядев на часы, - потому что в кабак нет смысла идти: там кухня уже закончила свою работу, да и тёлок стоящих поди всех разобрали.
      Они вернулись в бильярдную, попутно заглянув в бар. Бар, по мнению Саввы, оказался так себе, он был с самодельный стойкой и размером небольшой, впрочем, выбор напитков в нем был довольно приличный. В процессе дегустирования коктейлей, рецепт которых Савва надиктовал местному бармену, парню молодому и не заносчивому, Степан успел сделать пару звонков.
   -Всё на мази, - сообщил он, присоединяясь к своему партнеру. – Бабоньки ожидают нас, уже и душ приняли. – Степан хихикнул, после чего спросил: - Ты презервативами пользуешься?
  -А в этом есть необходимость? – спросил Савва. – Если честно, то не люблю я эти резинки.
   -Не знаю, надо ли, - неуверенно ответил Степан. – Вообще-то я там бывал неоднократно и ни разу на конец не ловил. Заводское общежитие. Но это тебе не девочки, которые вчера только из деревни понаехали и бросаются на всё и под всех подряд, там, куда мы пойдем, живут только ИТР, понял. Лаборантки, техники, а то и выше бери, инженеры, технологи и бухгалтера. Женщины грамотные и самостоятельные. Только незамужние. Целый этаж там таких. Сейчас я схожу в свой кабинет, захвачу пару пар колготок на подарки и духи, ну этих, «может быть». Всё дамочкам приятнее, ну и отдача будет соответственной.
   Когда спустя четверть часа друзья, захватив с собой в баре по бутылочке коньяка и шампанского, причем платил Степан, вышли на улицу, намереваясь поймать такси, Савва спросил:
   -Степ, давай я тоже как-то поучаствую в расходах, ну, в смысле подарков, неудобно же.
  -Такси на тебе, - усмехнулся Степан. – Мелочи это, брат, смотри, сколько мы с тобой сегодня выиграли, кому-то за эти бабки пару месяцев нужно вкалывать, да еще и как.
   Такси доставило приятелей на место минут за двадцать. Савва протянул водителю трояк, и приятели выбрались наружу. Перед ними высилось огромное здание в шесть этажей. Почти все окна его ярко светились.
   -Наш этаж – третий, - сообщил Степан. – Мы сейчас с торца зайдем, а не через центральный вход, так поспокойнее будет, и в глаза никому не бросаешься.
   Они шли ко входу, когда сверху со свистом пролетела бутылка, за ней вторая, обе грохнули об асфальт, словно бомбы, рассыпавшись десятками осколков.
  -Вот козлота, так и человека убить можно, - воскликнул Степан, ускоряя ход, - нет, чтобы тару сдать и деньги за бутылки получить. Пойдем, Савва, поскорее.
   А вот и входная дверь. Внутри за стеклянной перегородкой находилась молодая женщина-вахтер.
   Вместо паспортов, которые она потребовала предъявить, Степан протянул ей пять рублей, после чего друзья бодрым шагом поднялись на третий этаж.
   Девушки, уже ожидавшие их в одной из комнат, оказались так себе. Познакомились без церемоний. Одна из них, Татьяна, невысокая круглолицая блондинка в мелких кудряшках, смешливая и улыбчивая, сразу приклеилась к Степану. Она успела нанести макияж, после чего видимо решила, что встретить мужчину можно и в халате. Вторая, Олеся, с несколько лошадиным лицом, была ее полной противоположностью: высокая, за метр восемьдесят, волосы черные прямые, ниже плеч, на вид строгая, неулыбчивая, ну прямо недотрога. Одета, правда, она была так, словно собиралась на званый вечер: черное с серебром платье, явно импортное, черные колготки, туфли на высоком каблуке (при ее-то росте), и куча золотых изделий везде, где только возможно – в ушах, на шее, на запястьях и на каждом пальце. Работала она, как Савве успела сообщить Татьяна, заместителем заведующего заводским отделом кадров.
   -Невеста на выданье, - добавила Татьяна уже шепотом, когда Олеся по какой-то нужде вышла из комнаты. – Муж-то ее сидит. Совершил аварию со смертельным исходом, после чего усадили его на целых восемь лет. 
   Слегка перекусив приготовленной девицами немудреной едой – тушеный картофель с мясом в сопровождении очень вкусной кислой капусты, а затем, выпив по бокалу шампанского, решено было расходиться по комнатам.
  Та, в которой жила Олеся, была последней по коридору справа. Обставлена она была так себе, скромненько, но Савва никаких хором здесь и не ожидал увидеть. Кровать на вид вроде тоже не ахти, и когда он, раздевшись, улегся в ее прохладные глубины, она довольно громко скрипнула.
  «Ага, - подумал он, - знакомая песенка, кровать-то музыкальная».
   Наконец Олеся выключила свет, разделась и прилегла к нему.
   Поначалу неловкие объятия, Олеся пытается его поцеловать, он уворачивается, целуя партнершу в шею и куда-то за ухом, потом ловким приемом кладет ее навзничь, раздвигает коленки, входит в «боевую» позицию, медленно вставляет и чувствует, что его корень любви входит в довольно просторную, хотя все еще прохладную вагину. «То есть, девица эта еще не возбудилась по-настоящему, – мелькнула у него мысль». Савва, опытный любовник, применяет подходящие приемы, задирает ее ноги вверх, вжимается до конца, и всё равно не чувствует полного контакта, уже понимая, что их органы друг другу не соответствуют. Не очень приятное открытие, хорошо хоть он ей не жених и не муж, то есть, не обязан ее удовлетворять. Когда там просторно или же слишком влажно, Савва «приплывает» быстро, вот и сейчас это дело заняло у него всего несколько минут.
   -Всё? – спросила его Олеся, когда он, кончив, повалился на спину рядом с ней.
  -Ну, это, чуть попозже можно продолжить, - ответил он, чувствуя, что ушел бы от этой дамочки прямо сейчас.
   Конечно, дамочка не виновата, думал Савва, лежа рядом с Олесей и раздраженно чувствуя ее горячий, будто бы укоряющий его своим прикосновением бок. У всех ведь органы устроены по-разному, - физиология. Он, например, в такие ситуации, как сейчас, попадал довольно редко, ну, может, это был третий-четвертый в его жизни случай. То есть, один такой случай приходился на сотню нормальных, когда партнерша ему подходила по всем показателям. «Не мой габарит, что поделаешь», - утешил он сам себя. 
   Олеся тем временем вновь возжелала секса и стала его возбуждать рукой.
  -Лучше ротиком, - прошептал Савва, убирая ее руку в сторону, так как движения девушки показались ему грубоватыми и неумелыми.
  Олесю уговаривать долго не пришлось и девушка, опустив голову ему на живот, втянула в свой рот его корень жизни в одно движение почти целиком.
  «Однако, - подумал Савва, - у дамочки и рот тоже...». 
   Олеся вероятно пыталась добиться того, чтобы у Саввы получше встал, чтобы потом продолжить уже в обычной позе, однако упустила момент и он извергся ей в рот горячей вязкой струей. Девушка, не демонстрируя брезгливости, честно сглотнула, но корень жизни после этого увял окончательно.
   Разочарованию его партнерши не было границ; она без конца ерзала в постели, то и дело случайно или нарочно пихая его, однако слова больше не вымолвила. Савва спустя еще какое-то время попытался вставить ей лежа сзади на боку, но толком его корень так и не возбудился, поэтому он, поерзав там, причем Олеся раза два его останавливала, говоря «не туда», успокоился и вскоре уснул.
   Проснулся Савва поутру, когда уже рассвело. В комнате никого, на столе в тарелке лежала стопка горячих сырников, а рядом пыхкал паром небольшой электрочайник.
   Одевшись, Савва присел к столу, и тут в комнату вошла Олеся. Савва подошел, молча поцеловал ее в щеку, после чего вновь сел за стол.
   -Извини, Олеся, если что не так, видно я не герой твоего романа, - извиняющимся тоном произнес он. – Да и вообще не герой, если честно. Может, даже и сырников не заслужил.
  -Всё нормально, Саша, - ответила Олеся, подходя сзади и кладя руки ему на плечи. – Мне и этого хватило. Редко у меня это случается, вот вчера, как только тебя увидела, сразу поняла – мой мужчина. Во всяком случае, внешне.
   Она присела рядом и продолжила:
   -Кстати, вчера с тобой должна была встретиться другая, но я тебя, когда увидела, сразу захотела... Девчонки уступили, уважили, так что и ты меня прости. Я ведь работаю на таком видном месте... особо не разгуляешься.
   Возвращались из общежития друзья Степан и Савва вместе. Степан держался бодрячком. 
    -Ты не поверишь, Сашок, Танька – она такая шустрая, что твой огонь. Дает так, что закачаешься. А сосет - и минуты не пройдет, кончишь. – И, видя, что Савва помалкивает, спросил, скосив хитрый взгляд: - А у вас с Олесей всё нормально было? Или как?
  -Да-да, всё класс! – подтвердил Савва, и насильно улыбнулся.

7
   Приятели пришли в ДК часам к десяти утра.
  -У меня сегодня тут намечается серьезная игра, - сказал Степан. – Я даже стесняюсь тебе предлагать. Играем в белот. Прямо в моем кабинете, чтобы никто не видел, не мешал. Партнеры все старые, хорошо изученные, так что за себя я спокоен. Конечно, карты – вещь непредсказуемая, равно как и фортуна, но что делать. А что касается тебя... суммы там крутятся немалые, вот в чем дело. Как ты, потянешь? Впрягаешься?
  -Ну почему бы и нет, - Савва равнодушно пожал плечами, хотя подспудно в нем уже проснулся азарт игрока. – Можно и сыграть. Если возьмете в свою компанию, конечно.
  Степан на эти слова только хмыкнул.
   И вот они за игровым столом. Савва знакомится с соперниками, интересуется местными правилами, затем вступает в игру. Игра идет с переменным успехом. Савва пока больше следит за игрой, за игроками, за их руками, поведением. Затем решается и соглашается на повышение ставок, предложенное партнерами.
  Спустя три часа игра заканчивается. Соперники сдержанно пожимают друг другу руки и расстаются. До следующего раза. Тем более что подходило время обедать.
   -Блин, проигрался я сегодня, - сетует Степан, пересчитывая оставшиеся после игры банкноты. – Сегодня минус пять сотен. Что у тебя? - обернулся он к Савве. - Вроде должно быть неплохо, особенно под конец тебе попёрло.
  -Да, таки терпимо, - спокойно резюмировал Савва, отсчитывая и передавая пятьсот рублей Степану, - после всех расчетов 1800 в выигрыше.
  -Ого, молодец, - округлил глаза Степан, - а мне ты зачем эти деньги даешь?
 -Так ты же меня пригласил, вот с меня и причитается. Так что теперь ты, считай, не в пролете. Кстати, сегодня и завтра гуляем за мой счет, - твердо сказал Савва, и Степан не стал с ним спорить.
   -Послушай, Санек, - сказал спустя три дня после их знакомства Степан. – Вот ты собрался продлить своё проживание в гостинице. А я хочу тебя спросить, что насчет родственника, моего однофамильца, не нашелся он?
  -Нет, как в воду канул, - ответил ему Савва. – Видно, с самого начала данные были неверными.
  -Так что же теперь? Побудешь еще здесь или домой собираешься?
   -Даже не знаю, - честно ответил ему Савва. – По логике, так пора домой ехать, а так я бы еще остался, нравится мне здесь у вас, откровенно говоря.
  -Послушай, друг Саша, давай-ка ты ко мне жить перебирайся. Я своего тестя завтра же спроважу, в одном из ближайших сел нашлась его родня, готовая его забрать хоть сейчас, да он всё кобенится, нравится ему тут, понимаешь, на хозяйстве, садик он всё взращивал, да и огород тоже.
   И Степан, закурив, стал рассказывать Савве о своей жизни, о работе и о делах, о своей бывшей жене, взрослеющей дочери, носящей его фамилию, а заодно и обо всем прочем. Повествуя о семье, упомянул и отца своего – матерого урку, вора, который был жив, но находился, как тогда говорили, в местах не столь отдаленных. (В тюрьме, значит). Как усадили его в 1979 году на двенадцать лет, так сын отца больше и не видел. И видеть не желал. Очень зол был Степан на отца, считая его виновным в преждевременной смерти матери. Да, матери уже давно не было в живых – сказались боевые раны, она воевала в партизанском отряде с 1942 года до начала 1944. Выйдя замуж сразу после войны за отца Степана, Петра Петровича, чем удивила знакомых, фронтовых друзей и родственников, она родила лишь в 1950, а до этого всё по докторам да по бабкам ходила, забеременеть не могла. Тогда женихов мало было, понятное дело, немцы побили, и выбора, получается, тоже особо не было, а Петр был парень веселый, разбитной, при деньгах, что тогда было немаловажно, вот и случилось так, что Анна влюбилась в него. Продолжил свой рассказ Степан уже по возвращению домой, приятели за ужином как бы между прочим, слово за слово употребили бутылку коньяку.
  -Так отец твой, Петр Петрович, за что уселся? – как бы невзначай спросил Савва. Язык его заплетался, не столько от выпитого, сколько для вида. – Ты, наверное, к нему периодически ездишь, передачки возишь? Нет, это, конечно, дело не моё, и, если что, прости мне моё любопытство.
  Но Степан тут же с запальчивостью убедил его, что в этом секрета нет, а сидит его отец за убийство.
  -Чего-то не поделил он с приятелем, за что и приговорил... - сказал Степан, и Савва мгновенно напрягся, словно овчарка, делающая стойку. – Но я к нему не езжу, потому что терпеть его не могу. Мать угробил, мне жизнь подпортил...
   Почему отец подпортил ему жизнь, Савва не стал выяснять. Но тут Степан, продолжив свой рассказ, сказал такое...
   -Как-то раз по пьянке, когда еще это дело мусора расследовали, папаша мой так напился, что стал мне рассказывать о каких-то там ценностях, предметах старины, якобы им найденных. Нашел он их под каким-то там деревом, но был тогда не один, а вместе с корешом, которого батя по какой-то там причине в те дни у себя в доме привечал. Кореш отчего-то позарился на эти ценности, хотел себе часть прибрать, за что батя и замочил его. Мусора три месяца искали убийцу, и лишь потом на батю вышли. Да, собственно, больше и подозревать было некого, кореша они были, не разлей вода. Били батю в ментовке, конечно, зверски, иначе бы он ни за что не признался. И вот, усадили, значит.
   -Извини, конечно, Степа, только я думаю, бравада это, - усмехнулся Савва. - Блатные всегда, чтобы цену себе набить, всем сказки рассказывают, дым в глаза пускают – ценности, мол, и всё такое прочее...
   -Да батя мой не такой, не болтун, кремень дядька, - проговорил Степа. - Да что там говорить, он и помирать будет, денежку зажмет, мне, во всяком случае, никогда и ничего от него не перепадет, не достанется.
   «Да уж, - подумал Савва. – Тяжелый случай. Одно радует, скорее всего, посылочку-то, запрятанную дядей Ефимом, Степкин батя нашел. А кореша или подельника, или кто он ему там был, мочканул, в смысле убил. Ну и ну. И потому в тюрьму уселся. А денежка-то сейчас где, вот вопрос. И что мне теперь с этой новостью делать?».
    Савва, думая теперь думку на вновь полученную от Стёпы информацию, почти совсем протрезвел. Он лежал в постели, в отдельной комнатке, предоставленной ему Степаном в личное пользование, и размышлял. Обстановка в комнате была спартанской, но это было то, что ему было нужно: узкая деревянная кровать, стол, пара стульев, шкафчик. И всё. Удобства в санитарном блоке, как шутил Степан: туалет, ванная, и еще кухня – все помещения располагались отдельно, как в городской квартире. Во дворе за окном периодически взлаивал Рекс, немецкая овчарка, тот самый, что жил в огромной будке посреди двора; соседские псы ему лениво отвечали. Спал Савва урывками, просыпаясь каждые полчаса и встал рано поутру весь разбитый.
       В ожидании, когда проснётся его партнер, Савва  проинспектировав холодильник, а затем, сходив на огород, соорудил кастрюлю борща. Степан, проснувшийся в десятом часу и испробовав его, пришел в восторг:
   -Надо же, мама моя борщ такой же готовила, прям один к одному.
    Савва улыбался, он был доволен.
8
    Прошла неделя. Савва сразу после их разговора со Степаном переселился в его дом. По правде говоря, это был дом родителей, то есть отца, но в связи с тем, что отец по понятной причине отсутствовал, Степан теперь был здесь полноправным хозяином. В квартире же, что находилась в центре города, царило запустение; Степан там не жил, разве что дамочек водил, да теперь, когда его тесть покинул дом, дамочек можно было и сюда приглашать.   
      Савва от нечего делать все эти дни ходил, словно  привязанный за Степаном: на работу в ДК, в ближайший ресторан обедать, да по любым другим делам и стал при нем кем-то вроде оруженосца. Один раз они даже съездили на рыбалку, это было во вторник, а в понедельник накануне Степан как раз свою машину «Ниву» из ремонта забрал, которая теперь выглядела как новенькая. За эти дни партнеры еще дважды играли в карты по-крупному, один раз в белот, а в другой и вовсе в двадцать одно. В белот опять выиграли, тысячи полторы взяли, а в двадцать одно им пришлось попотеть: поначалу оба проигрывали, и немало, и лишь в середине игры Савве стало везти. Партнеры их при этом были самые разные: работники торговли всех профилей, бармены, официанты, администраторы гостиниц, коллеги Степана из сферы культуры.
     Загребли они с этой игры шесть с половиной штук, и опять Савва, когда они вернулись домой, дело было уже под утро, деньги эти поделил на двоих.
   -Слушай, Саша, так ты меня скоро совсем от работы отвратишь, - сказал Степан, аккуратно складывая купюры в свой объемистый портмоне. – Стоит ли вкалывать день за днем за полторы сотни, если есть вот такой источник дохода?
   -Да ладно, мелочь это, к тому же ненадежный доход, - небрежно сунув свою долю в карман, сказал Савва. – Вот я, бывало, сыграю разок, и год работать не надо было... - и он рассказал Степану, как однажды выиграл довольно крупную сумму в поезде, раздев при этом пару поездных катал. Приврал, конечно, сказал, что двадцать тысяч тогда взял, а на самом деле сумма была втрое меньше, но факт такой в его жизни действительно был.
   Как-то после обеда, когда Степан по долгу службы отправился в обком партии, Савва прогулялся до Главпочтампа, откуда позвонил в свой родной город.
   -Послушай, Граф, - сказал он своему собеседнику на противоположном конце провода. – Собирай пацанов, вы мне здесь, в Витебске нужны, все втроем. Жердя с собой возьми и Махрова-старшего. Есть тут один товарищ, которого надо ощипать. Выигрыш весь ваш будет, я же буду играть против вас. Как будто бы. Кстати, меня тут Сашей зовут, но вы ко мне на всякий случай никак не обращайтесь. Вы меня не знаете и точка. Вы забираете всё что сможете, в этом я помогу, и сразу сваливаете, однако при этом говорите, что назавтра, мол, дадите всем желающим отыграться. Мою долю, с которой в игру войду, потом вернете, конечно. Квартиру снимаете на неделю или больше, это для вида, так как вы тут  пробудете не больше двух-трех дней. Всё понял? - спросил Савва своего товарища и, выслушав ответ, подытожил разговор: - Ну вот и ладненько, а я вам пока тут эту самую квартирку подыщу, чтобы в гостиницах не светиться. Тут, на главпочтампе я на твое имя письмо оставляю заказное; получишь по приезде.
  Спустя час приятели – Степан и Савва - вновь встретились.
   -Тут это, Санек, наши игроки постоянные, мои дружки и знакомые стали поговаривать, что ты, наверное, карточный шулер залетный, видно, им не дает покоя тот факт, что ты, то есть мы с тобой всё время в выигрыше. Правда, заверяют, что за тобой не замечено каких-либо манипуляций или там еще чего, но всё-таки. – Степан, закуривая импортную сигарету «Мальборо», сунул пачку в нагрудный карман.
  -Так ты, это, Степа, больше не хвастай, а всем говори, что проигрываешь. – Савва повертел в руке зажигалку, затем сунул ее в карман. – Оно же как в игре, не понять ведь ничего, кто и что. Один говорит, что проигрался, другой хвастает что выиграл, а на самом деле ничего толком не знаешь. Если, конечно, один сразу нескольких до трусов не разденет. И ты чаще жалуйся на фортуну, а еще на меня ругайся, так это работает.
  Степан во все глаза смотрел на Савву.
  -Надо же, оказывается, что в каждом деле и даже игре есть своя психологическая специфика, - рассмеялся он, хлопая приятеля по плечу.
  -Да, именно так, - подтвердил Савва.
 -Хорошо, я теперь так и буду делать, - резюмировал Степан. – А то действительно, болтнешь тут случайно, что штуку-две зацепил, а уже все знают, да еще умножают на два-три-пять.
  В последующие три дня друзья играли по мелочи, да и игры крупной, по правде говоря, не было.
  9
   На второй день из трех друзья, находясь дома, вновь засобирались в знакомое уже им общежитие, к девушкам; Степан накануне успел созвониться.
   -Послушай, Степан, - сказал Савва, - а нельзя так сделать, чтобы Олеси сегодня там не было?
  -А что, плохо дает? – спросил Степан, повязывая перед зеркалом галстук.
  -Да как-то мы с ней не очень подходим друг другу, - проговорил Савва. – Короче, ей встреча со мной не будет в кайф.
  -На месте сориентируемся, хотя, между прочим, она говорила другое, - уверенно сказал Степан, брызнув на себя французским одеколоном, который ему давеча подарил Савва.
   Спустя какое-то время друзья подъехали к знакомому зданию. Той же тропкой прошли к входу, и спустя несколько минут были уже на месте.
  -Ты мне, это, Таньку не сосватаешь? – спросил Степана Савва.
  -А что, запала она тебе? – Степан хитренько подмигнул приятелю.
  -Ну, других я там попросту и не видел, - улыбнулся Савва.
  Все в той же комнате, хозяйкой которой была Татьяна, их уже ожидали. Кроме Татьяны, которая вновь была в халате, красивом, правда, но всё же домашнем, оказалась еще одна девушка по имени Ганна. Это была миниатюрная фигуристая, словно статуэточка брюнетка, с четкими и правильными чертами подвижного лица, хотя и несколько мелкими. Глаза ее живые, черные, как маслинки, так и стреляли по сторонам. 
   Познакомились, присели за стол, выпили вина. На этот раз угощали девушки, а вино было венгерское, полусладкое.
   -Ты и теперь хочешь, чтобы я тебе уступил Таньку? – выбрав подходящий момент, когда девушки по какой-то надобности отошли на кухню, с хитренькой улыбкой спросил  Степан.
  -Ну... не знаю, - пробормотал Савва. Новенькая девушка, следует признать, ему сразу понравилась.
  -Ганна живет не здесь, а этажом выше, где все матери-одиночки, поэтому я сейчас схожу на первый этаж и сниму для вас комнатку до утра. Идет?
  -Буду премного благодарен, - с чувством сказал Савва, не отводя своего взгляда от Ганны, как раз в это мгновение входившей в комнату. Движения этой девушки были гибкими и плавными, словно у пантеры.
  «Интересно, какова она в постели», - подумал он и в рассеянности налил себе ещё вина. Воображение подсказывало ему, что его ожидает бессонная, полная любви ночь.
  -Любите это вино? – спросила его Ганна, присаживаясь рядом.
  -Нет, я больше люблю приятную компанию, - сказал он, не сводя с нее глаз. – Вам налить?
  -Пожалуй. Только немного. Так же как и себе.
 Спустя четверть часа Степан вернулся. Заговорщицки подмигнув, незаметно сунул Савве в ладонь ключ.
  -Комната 107, на первом, - прошептал он.
   -Благодарю вас, сэр, - только и ответил тот. 
  Посидели еще немного, пообщались, затем Савва, подав руку Ганне, отвел ее к окну.
  -Если вы не против, вот вам ключик от одного уютного гнездышка под номером 107, - сказал он, вкладывая ключ девушке в ладонь. - Будет неловко, если мы туда пойдем вместе, так что давайте уж порознь. Ladies first. (Прежде дамы). – В улыбку Савва вложил всё своё обаяние.
  -Вы хотите этого? – ее ответная улыбка была очаровательной и кокетливой одновременно.
  -Я, если честно, уже теряю рассудок в предчувствии нашей встречи. – Савва, говоря это, был недалек от истины.
  Спустившись вниз десятью минутами позднее, Савва, идя по коридору, воровато шмыгнул в чуть приоткрытую дверь, над которой висела табличка с номером 107.
  А за дверью, которую он едва успел запереть, его встретили руки, губы, а чуть позднее, когда Савва и Ганна, раздевая друг друга, упали в расстеленную уже ею постель, на него обрушился шквал любовной страсти.  Девушка его не разочаровала.
     К огромной радости этой парочки, кровать в гостевой комнате была буквально создана для секса: она была железной, с деревянным щитом-покрытием, поверх которого лежал лишь тощий матрас, потому что другая кровать попросту не выдержала бы того энергичного напора, который производили тела этих двух молодых людей. 
    Спустя какое-то время, когда парочка, лежа лицом друг к другу, приводила в порядок дыхание, Савва, в порыве нежности и благодарности, провел ладонью по телу своей партнерши, а она его руку ласково, но уверенно отвела в сторону:
  -Не сейчас, милый, а то я вновь тебя захочу.
 -Будь по-твоему, - согласился Савва, он уже хорошо прочувствовал, какая любовная сила бушует в его миниатюрной партнерше; тут как бы не обжечься; во всяком случае, он нуждался в передышке.
 -Как же ты попала, Ганна, в компанию этих дамочек? – спросил он ее.
  -Мы вместе работаем, - пояснила Ганна. – И я далеко уже не девочка, если даже ею кажусь. Кстати, я в следующем году оканчиваю институт, пока же работаю в лаборатории ОТК. Так что не думай, мне 26.
  -Ой ли? – удивился Савва. – А я боялся, что тебе еще нет восемнадцати.
  -А еще, милый, - Ганна состроила серьезное лицо, - у меня есть дочечка по имени Аллочка, ей скоро семь, вот так. Мы первого сентября в школу пойдем. Пока что она у моей мамы живет, та ее серьезным образом к учёбе готовит, спрос теперь с первоклашек большой. А мама у меня очень строгая. Не смотри, что простая секретарша, она у меня в очень серьезном учреждении трудится. А что касается возраста, это у нас семейное, - рассмеялась Ганна. – Бабушку и теперь еще замуж зовут, мужики сорокалетние, а ей 67. И мама моя выглядит на 30, а ей 46.
  -Да, счастливая наследственность, - согласился Савва, вновь поднимая руку над её телом, но тут же, вспомнив ее просьбу, убрал руку назад.
  Савве этой ночью заснуть так и не пришлось, они с Ганной целиком и полностью посвятили ее любви…
  Расставались они рано утром, Ганне пора было уходить.
  -Если честно, мне не хочется с тобой расставаться, - сказал ей Савва на прощание.
  -Тогда знаешь что, - прошептала она, прижимаясь к нему всем телом. – Давай сегодня вечером встретимся и куда-нибудь сходим, я так давно нигде не была. В ресторан, например. Если не любишь рестораны, в кафе можно сходить, или в киношку.
  -Почему же не люблю, с удовольствием схожу с тобой вместе куда угодно, - ответствовал Савва, целуя ее в висок.
  -Я сегодня после работы должна заскочить кое-куда, - сказала Ганна, смешно сморщив носик, - а затем буду свободна. Знаешь что, давай в 19.30 встретимся у «синего дома». Я как раз из парикмахерской буду выходить. Если что, не огорчайся если меня там на пару минут задержат, хорошо?
  -Хорошо, моя прекрасная леди, - сказал он, после чего Ганна, звучно чмокнув его в щеку, выскользнула за двери и исчезла в недрах коридора.
  Получасом позже двое приятелей встретились у выхода и отправились домой. Оба были настолько довольны, что свои ночные приключения не обсуждали.
 


10
       
   Вечером того же дня Савва, извинившись перед Степаном, привел себя в порядок и отправился искать «синий дом».
   Подойдя к громадному зданию, прозванному в народе «синий дом», что на улице Ленина 28, он сразу убедился, что это место весьма оживленное, о чем Ганна и говорила. Многие сотни людей проходили вблизи здания и все куда-то спешили: кое-кто еще только возвращался с работы, спеша посетить нужные им магазины, школьники торопились в спортивные секции, студенты частью – на подработки, частью – в библиотеки, и лишь пенсионеры, сидевшие здесь и там в сквериках, кто с внуками, а кто просто с газеткой в руках, никуда не торопились. Савва, явившись к месту встречи несколькими минутами раньше назначенного времени, с любопытством разглядывал местных жителей: его интересовало, как люди одеты, о чем говорят, что их заботит. Белорусы для него были свои, советские, и в то же время немного иностранцы, так как советскому человеку отправиться путешествовать за рубеж, в другие страны, даже социалистические, было весьма проблематично.
     Часы показывали 19.37, когда кто-то сзади ладошками прикрыл ему глаза, и Савва не сдержался, чтобы не пошутить:
   -Это ты, Дуся, скорее признавайся, я же чувствую.
  Пальцы убрались с его лица, зато он получил ощутимый тычок в спину.
   -Я тебе дам – «Дуся», негодник.
   Это, конечно же, была Ганна, которую Савве от чувств, его переполнявших, хотелось схватить на руки и закружить на месте. И он едва сдержался, чтобы не исполнить это свое намерение. Ганна была одета в голубого цвета летний костюмчик, на голове свежая прическа «паж».
  - Ну и как я тебе? – кокетливо спросила его девушка.
  -Само то! – в тон ей ответил Савва, и молодые люди, взявшись за руки, пошли вдоль по улице.
   -Вот почему мне, Саша, с тобой так легко и хорошо? – спросила его Ганна.
  -Потому что мы еще плохо друг друга знаем, - ответил он.
  -Ты думаешь? – надула она губки. – Неужели когда лучше узнаешь человека, чувства притупляются или вообще пропадают?
  -Да просто не надо думать об этом, моя милая, - ответил Савва, обнимая ее за плечи. – Жить надо в полную силу сегодня, особо не заглядывая вперед и уж точно не озираясь назад.
  -Поцелуй меня немедленно и сильно-сильно, - попросила она, задирая голову и подставляя ему полуоткрытые чуть тронутые помадой губы.
  Что ж, он с радостью исполнил ее просьбу, после чего Ганна смеясь носовым платочком вытерла его губы.
   Ресторан, в который они вошли, оказался с претензией на шик. Это чувствовалось и по обстановке, и в обслуживании. На улице еще даже не стемнело, а здесь окна были затянуты тяжелыми фиолетовыми шторами и уже горели приглушенным светом роскошные хрустальные люстры. Хотя большинство мест в зале еще пустовало, администратор церемонно провела их в дальний угол зала, где находился ряд двухместных столиков.
  -Располагайтесь здесь, - сказала дородная среднего возраста женщина, подавая им меню. – Вас скоро обслужат. 
  Вскоре их действительно обслужили, шампанское, закуски и салаты заняли свое место на столе, но едва они выпили по первому бокалу, как заиграла живая музыка – это был ресторанный ВИА.
   -Не «Песняры», конечно, но и у этих ребят вполне приличные голоса, - слушая их, сказал Савва, увлекая свою партнершу на танец. Так, перемежая танцы и тосты в честь их самих, они провели этот полный любви и обожания вечер. Савва, приглашая свою даму на очередной танец, вставал, подходил слева, целовал ей руку и только после этой церемонии они вливались в группу танцующих. Всё в этот вечер здесь было пристойно, никто из присутствующих не шумел, не бедокурил, никто не падал лицом в салат. Приличная публика по большей части среднего возраста теперь заполняла зал целиком: тут были ухоженные, хорошо одетые женщины, да и мужчины им соответствовали – солидные, в отличных костюмах, с хорошими манерами.
  -Мы тут на их фоне смотримся как парочка, которая по ошибке вместо кафе заскочила в ресторан, - сказала Ганна, с любопытством разглядывая присутствующих.
  -Надеюсь, нам это в вину не вменят, - ответил ей Савва. – Зато ты тут самая красивая, ну а я, скажем, самый любвеобильный. - Сказал и сам своим словам засмущался.
  -А это мы вечером узнаем, - сказала Ганна и устремила на любимого томный зовущий взгляд.
  -Пойти попросить для нас отдельный кабинет? – в тон ей спросил Савва.
  -Кабинеты, увы, остались в далеком дореволюционном прошлом, - сообщила Ганна.
  -Надеюсь, мадам, что вы их уже не застали? – с затаенной улыбкой спросил Савва.
  -Нет, мой милый, я для этого недостаточно стара, - показала ему язык Ганна.
   Рассчитавшись с официанткой по счету, к которому Савва добавил по своему обыкновению 10% чаевых, они вышли на улицу. На часах было 23.35.
  -Ну что, поймаем такси? – вглядываясь в жидкий поток уличного транспорта, спросил Савва.
  -Хорошо, давай поймаем, - согласилась Ганна, выглядывая из-за его плеча на дорогу.
  Как раз в эту минуту перед ними возникла троица парней. Савва, сбросив с себя романтически-радужное настроение, в одно мгновение подобрался, так как подспудно почувствовал опасность, исходящую от них. Он критически оценил ситуацию. Любопытно, подумал он, стараясь держать всё под контролем: парни явно ищут приключений, однако не пьяны, даже следов опьянения не видно. Возможно – подосланные. Только вот для чего и кем, хотелось бы знать.
  -Землячок, дай рубль на пиво, нам догнаться надо, - гнусавым голосом попросил один из парней.
  -Пожалуйста, ребятки, - великодушно сказал Савва, вынимая из кармана и протягивая парням трояк, три рубля.
 Ганна недовольно дернула его за рукав, но Савва своим локтем сильно прижал ее локоть к своему боку.
  -Мы тебе не ребятки, ты, козел, - грубо сказал второй из парней, светловолосый крепыш.
  -А вот это слово очень некрасивое, и, кроме того, сказано не по адресу, - ответил ему Савва, исподволь озираясь по сторонам.    
   Помимо этой троицы поблизости находился еще один, мужчина постарше, возможно имевший к ним отношение. Но выяснять так ли это, уже не было времени.
   А тут еще третий из парней, худой и долговязый, дернулся вперед и попытался схватить Ганну за руку, но та с криком: «пошел вон!» вырвалась.
   Далее размышлять и бездействовать было просто опасно, и Савва лягнул левой ногой под колено ближайшего к нему парня, который ранее обозвал его козлом, сопроводив удар словами: «Сам ты козел рогатый!». Тот, согнувшись от боли, так и остался в этой позе. Второго из парней, долговязого Савва, сблизившись, сразил мощным ударом кулака в живот, отчего тот, сложившись вдвое, упал на асфальт.
   И в это мгновение последний из нападавших, оставшийся на ногах, бесстрашно бросился на Савву.
   Боксер, понял Савва, когда тот, подскочив, изобразил некое подобие стойки, после чего попытался нанести ему удар. Савва был к этому готов, поэтому удар пришёлся в воздух. Несколькими секундами позднее, ловко перехватив руку нападавшего, Савва дернул бойца в сторону и резко подсек его ногу. Третий нападавший рухнул на асфальт. Ганна, стоявшая чуть в стороне, не успела как-либо прореагировать на нападение, и тут со стороны к ним бросился четвертый человек, тот самый мужчина, в руке его что-то блеснуло. Попутно толкнув Ганну в плечо так, что она упала и буквально покатилась по асфальту, мужчина напал на Савву. Тот попытался на ходу перехватить его руку, но ему это не удалось. Когда они вновь сблизились, причем нож был опасно направлен Савве прямо в живот, дамская сумочка Ганны, которая после толчка вновь оказалась на ногах, описав в воздухе дугу, неожиданно шлепнула мужчину по лицу, а в следующее мгновение сам Савва, воспользовавшись секундным замешательством противника, рубанул его ребром ладони по горлу. Тот, захрипев, повалился на землю.
   -Такси, - крикнул Савва, заметив проезжавшую мимо «Волгу» с зеленым маячком и замахал руками.  Машина остановилась рядом с ними.
   Савва, подхватив Ганну под руку, толкнул ее вперед, дернул на себя ручку двери, помог ей сесть, запрыгнул сам, крикнул «поехали, шеф», а еще пару секунд спустя их автомобиль влился в транспортный поток.
  -Ну, блин, надо же, новый немецкий костюм порвала, - в сердцах возмущалась Ганна, рассматривая себя.
  -Ничего, милая, тряпку новую купим, а сама-то ты как? Ударилась ведь? 
     -Да заживет, как на... кошечке, - сказала она, потирая ушибленное колено. – Так и не поняла, что этим троим надо было?
  Савва взял ее за запястье и сжал его.
  -Это нас не касается, - сказал он. – Парни те между собой поссорились, сами и помирятся.
  Ганна, поняв, что ей лучше помолчать в присутствии водителя, больше ничего не сказала.
  -Здорово же ты их отделал, Сашка! - воскликнула она, когда они выбрались из такси около дома, где жили Степан и сам Савва. – Ты мой могучий защитник. Боксом, что ли, занимался? Или этим самым, карате?
  -Этим самым, по телевизору смотрел, - ответил он и крепко, несмотря на показное сопротивление, ее обнял.
  -А ты меня здорово выручила, - заметил Савва. – Когда сумочкой его огрела.
 -А что, ждать пока он тебя ножом пырнет. Ну уж нет, ты мне живым и здоровым нужен.
  Савва вошел во двор первым, подержал дружелюбного к нему Рекса за цепочку, пока Ганна проскользнула к дому, потом тихонько, чтобы не разбудить Степана, они вошли в дом и прошли в ванную комнату, где добрых полчаса отмывали и смазывали свои ссадины и царапины.
   Кровать в комнате, где жил Савва, была, конечно, спартанской, как и вся прочая обстановка, зато была твердой и не скрипела, и молодые люди вскоре уверились, что она вполне подходит им в плане секса.
  Утром, завтракая бутербродами с чаем, они по-прежнему вели себя тихо, хотя то и дело целовались, но вскоре по некоторым признакам Савва определил, что Степана дома нет, и что тот даже не ночевал.
   После раннего завтрака Савва посадил Ганну на такси, так как ей перед работой требовалось еще заехать в общагу, чтобы переодеться. А несколькими минутами позднее домой явился хозяин.
   -Нам следует получше выспаться, - сказал Степан, запирая входную дверь. – Нынче вечером, как мне сообщили, состоится большая игра.
  -Во что? С кем? – насторожился Савва.
  -Хохлы какие-то приехали. В командировке тут. Виноделы вроде. Три человека. Вчера в ДК наведались, скучно им, видите ли, нечем заняться. Тоже, кстати, на бильярде играли. Так себе игроки.
  -И кто же их пригласил? – равнодушным тоном спросил Савва, не обращая внимания на странную манеру рассказа Степана – короткими предложениями.
  -Кто-то из наших, Костик с Черниковым, как будто. Ребята денежные, чего же не сыграть с ними.
  -Во что будем играть? – спросил Савва, показно равнодушно зевнув.
  -В двадцать одно.
 
11
   Вечером игроки собрались в помещении, еще недавно служившем Ленинской комнатой.
   Друзья-приятели Саввы – Граф и Жердь, а это, конечно же, были они  – выглядели на его взгляд если не комично, то, по меньшей мере, странно, он это сразу заприметил, но лишь спустя минуту понял, в чем дело. Ребята были непривычно, не по формату одеты: оба в костюмах, на ногах туфли. Ну прямо инженеры какие, а то и выше бери, руководители производств. Обыкновенно же они ходили в джинсах и кожаных куртках – по погоде; или же просто в рубашках-ковбойках, а на ногах кроссовки, если летом. Молодцы, про себя резюмировал Савва, здорово маскируются. И правильно, после дела так будет легче переодеться и исчезнуть. Накануне, пару часов тому назад, он в частном домике, где они по его же подсказке остановились, сняв на троих две комнаты, давал друзьям указания как себя вести вечером в игре.
   Хозяйка, подслеповатая старуха лет восьмидесяти, была не любопытна, а взяв с жильцов деньги за неделю вперед, ушла на свою половину дома и больше не появлялась.
   Итак, гости, поздоровавшись и осмотревшись в помещении, присели за стол, Савва и Степан сели с ними через одного, а чуть позднее к ним присоединился еще один игрок, ранее Савве незнакомый, по имени Анатолий, старший товаровед одной из областных торговых баз.
   Александр Махров – третий из приезжих парней – в игре не участвовал, он в случае форс-мажора должен был прикрывать своих друзей, что поняли даже местные, глядя на его атлетическую фигуру. И действительно, этот товарищ был игроком посредственным, зато без труда мог уложить в кулачном бою троих-четверых мужиков, а пока же с независимым видом слонялся по коридору ДК, рассматривая объявления и фотографии, висящие на стенах и стендах.
   Накануне игры Степан спросил Савву:
  -Ну что, Саша, как обычно, расходы и доходы пополам, на что его товарищ ответствовал: «Конечно, расклад прежний!».
     И пошла игра. Конечно, в том, что с ними сегодня играли люди приезжие, незнакомые, был элемент риска – фортуна вещь непредсказуемая, да какая же игра да без риска.
  Поначалу осторожные гости ставок не поднимали, но вскоре, поняв, что играют против обыкновенных любителей, стали смелеть и ставки выросли. Савва как мог им подыгрывал, но так, чтобы это не было заметно.
  Спустя часа два после начала игры Анатолий, сетуя на невезение, отвалил, не забыв сообщить, ни к кому конкретно не обращаясь, что продул три тысячи рублей, но его место тут же было занято новым игроком, желавшим проверить свое везение: это был известный в городе человек по имени Артур, человек из теневого бизнеса, ворочающий, насколько знал Степан, весьма крупными суммами. Но и он вскоре встал из-за стола, недоуменно покачивая головой; его проигрыш составил восемь тысяч – целый автомобиль!
   Сменили колоду, приглашенный со стороны судья – а это был всем здесь знакомый режиссер местного театра – Михаил Гройсман, ветеран карточных игр, следил за порядком, однако нарушений с чьей-либо стороны не углядел. Савва то и дело рисковал – иногда это приносило свои плоды, иногда же они со Степаном летели, и в какой-то момент выяснилось, что Степа, имевший при себе наличными более пяти тысяч, оказался пустой.
  Но видя, что Савва, его партнер, всё еще держится, Степа отпросился у коллег на полчаса и отправился домой за деньгами. Уложившись по времени, он привез с собой восемь тысяч – всё, что было у него дома, но уже буквально через час и эти деньги перешли к их соперникам. То и дело поглядывая на Савву, и взгляды эти раз от раза становились всё более требовательными, Степан ждал от партнера каких-либо особенных действий, но тот, казалось, забыл о нем, а Фортуна о нем самом. Финал для местных игроков оказался плачевным: Савва тоже проиграл всю свою наличность, и Михаил остановил игру.
   Залетные игроки, вежливо поблагодарив своих партнеров за игру, поправляя оттопыренные карманы, заторопились к выходу, пообещав не исчезать и явиться сюда по первому же зову, а местные, не найдя аргументов против, так и остались не солоно хлебавши.
  - Играть с вами было очень приятно, - сказал один из приезжих, чернявый крепыш – Граф, которого его коллега звал просто Володя. Он отстегнул Гройсману стольник, еще раз поблагодарил за игру, после чего залетные парни удалились. В коридоре к ним присоединился их третий товарищ; спустя пару минут они куда-то уехали на такси.
  -Что за фигня, Миша? – спросил Гройсмана рассвирепевший из-за проигрыша Степан. – Ты случайно не в доле с этими... хохлами или как их там?
  -Да как можно, Степа, ты же всё видел сам, - ответствовал тот, драматически заламывая руки. – Никаких передергиваний, нареканий, замечаний, просто фарт с их стороны и больше ничего. А с вашей сплошь невезение какое-то и всё. Они даже не сигналят между собой, настоящие профи.
   -А ты что скажешь, Саша? – Степан обернулся к товарищу.
  -Нашла коса на камень, вот что,  - просто ответил тот.
  Спустя некоторое время партнеры выпили по сто граммов коньяка в буфете, и разговор их принял более спокойный тон.
  -Сколько ты проиграл, друг мой? – спросил Степан Савву.
 -Семь штук, - был ему ответ.
 - Надо же, все вместе мы им попали больше тридцатника, а на двоих - двадцать. В таких случаях надо местных ментов держать под рукой для помощи.
  -А кто знал, что такое случится, кто знал, - не на шутку горевал «Санек», то есть Савва. – Степа, я тут тебе для ровного счёта должен остался, с меня трешка, на днях отдам. А насчёт ментов я скажу тебе так: иди знай, что это за парни, вот тот, третий, мог быть и вооружен.
   -Да откуда тебе их взять, три тысячи? – с досадой сказал Степан, грохнув стаканом по столу, отчего тот лопнул и развалился на куски.  – Да и что с них толку?
   Вечером они сидели в доме за скромным ужином, на столе початая бутылка с коньяком.
  -Может, стоит попытаться поискать отцовские деньги, как думаешь, Санек? – спросил Степан. Накануне он, когда ездил домой за деньгами, заглянул в комнату Саввы, где, роясь в его сумке, нашел паспорт на имя Григория Мокряк и теперь, сопоставляя эту новость с проигрышем, Степан решил, что его товарищ, вполне вероятно, и не Саша вовсе... то есть выдает себя за другого.
  -Должен же он был где-то свои деньги или ценности заныкать, просто обязан, - бормотал он, наливая в стаканы очередные порции коньяка.
    Теперь, когда он остался натурально без гроша, голова Степана работала в усиленном режиме и только в одном направлении.
   -Так что именно ты собираешься делать для этого? – спросил Савва с вымученной улыбкой. – Тупо копать от забора и до заката?
  -Да, перспектива невеселая, - отозвался Степан, опрокидывая порцию крепкого напитка в себя и даже не чувствуя его вкуса. – Знаешь что, давай-ка пойдем со мной. В подвал. Осмотримся, пораскинем мозгами, где следует искать, может у тебя мысль интересная мелькнет.
  Сказано – сделано, и двое приятелей, вооружившись шанцевыми инструментами, спустились в подвал. Вкрутив в патрон самую мощную лампу, Степан встал перед стеллажами, почти сплошь уставленными банками с консервной продукцией. Чего тут только не было, свёкор постарался, жаль только, что время для восторгов было неподходящее.
   -Теперь, когда у нас наличных денег нет совсем, даже на еду, будем питаться тем, что в доме осталось. -  Степан, отставив в сторону лопату и лом, стал снимать с полок разнокалиберные банки и коробки.
   -Скажи мне, друг мой боевой, - сказал он, выпрямляясь чтобы отдышаться. – Прежде чем мы вместе отправимся в погоню за бабками.
  -Да, слушаю, - ответствовал Савва.
  - Ты ведь по паспорту Григорий? Так как прикажешь себя величать?
 -Ой, Степа, это секрет Полишинеля, то есть только от тебя. Я и не скрываю этого. С самого детства мне моё имя Григорий не нравится, вот и взял себе псевдоним – Саша. Имя красивое, звучное, почему бы и нет. Да я сам забыл уже, что когда-то был Григорием. Ты, что ли в паспорт мой заглядывал? Я хотел тебе раньше сказать, да как-то подходящего момента не представилось, так что прости, дружище.
  -Извини, заглянул я в твою сумку, так уж вышло. Ты ведь у меня в доме живешь... А я тебя совершенно не знаю.
  -И правильно. Доверяй, но проверяй. Я ведь паспорт свой не прячу. Так что, дружище, если этот вопрос тебя больше не мучает, я готов быть рядом с тобой, помогать по мере сил и возможностей. А ежели нет, или есть сомнения, так я уйду. Тебе решать.
  -Да ладно, это ты меня прости, - Степан вытащил из кармана платок и вытер им вспотевшее лицо. – Замяли эту тему. Нервы, сам понимаешь, ни к черту. После этой злосчастной игры.
  -Да как не понять, в одной лодке, небось.
  Приятели, выяснив отношения, принялись за дело. Степан стал ковырять в стене подвала то там, то здесь, а Савва тем временем стал осторожно выстукивать стены отвёрткой. Спустя три часа, усталые, злые и голодные, приятели поднялись в дом, чтобы перекусить. С собой из подвала они взяли несколько банок с консервами – мясными и овощными, а еще сливовый и яблочный компоты.
 
11
    Испросив на работе три дня отгулов, Степан решил всерьез взяться за дело, поиск тайника стал для него навязчивой идеей. Савва всё это время был вместе с ним, лишь на второй день он отъехал часа на полтора, держа путь на Главпочтамп, чтобы отправить телеграмму и сделать пару звонков. А еще он очень скучал за Ганной. Что было для него самого несколько неожиданно. «Да ну его к черту, этот клад и всю эту тягомотину, - думал он, сантиметр за сантиметром выстукивая стены подвала. – Забрать бы Ганну вместе с дочкой, и увезти к себе в Молдавию. Сколько той жизни, блин». Сама идея поиска клада его уже не особо вдохновляла. Ну, найдут они эти ценности, и что тогда? Степу придется как-то нейтрализовать, а ведь парень он хороший, свойский. И его у себя поселил, и денег в игру, затеянную Саввой, вложил, да и вообще... Даже реализовав найденные ценности, много ли там останется?.. До конца жизни хватит? Смешно. И еще: знал бы Степан, что Савва, то есть Григорий, то есть Саша, друг его ситный, эти их растраты в игре в двадцать одно сам же и спланировал…
  На третий день, сходив на Главпочтамп, Савва получил присланные ему срочным переводом деньги – десять тысяч.
  Уже дома, отстегнув три тысячи Степану, он упросил его, чтобы тот позвонил девушкам.
  -Извини, Степа, но мне ужас как к Ганне хочется, - сказал он честно. - Не смогу больше работать, если с ней не встречусь.
  -А если нет ее в городе, в командировку укатила? – добродушно смеясь, спросил Степан.
 -Яростный кулак, вот что! – с чувством воскликнул Савва. - Слышал, фильм так называется...
 -Да в курсе я, в курсе. Понял, иду звонить.
  -Кстати, Степ, - остановил его Савва. – Ты не знаешь случайно, муж Ганны куда делся? А то она как-то эту тему избегает затрагивать.
  -Да всё где-то по бабам, говорят, болтается, то у одной поживет, то у другой. Одиночки там, разведёнки, вдовушки, лишённые мужской ласки. Алименты не платит, да они и не в разводе еще, недавно вроде подала. Он же Ганну еще год тому назад триппером наградил, вот она его и выгнала. Простить такого позора не смогла.
  -Откуда такие подробности знаешь? – ревниво спросил Савва. – Нырял к ней, честно скажи?
  -Нет, не пришлось, - честно же ответил Степан. - Но хотелось. – Заметив бешеный взгляд Саввы, добавил: - Раньше, в смысле. Но только не сейчас уже, мешать товарищу не стану.
   Ганна, как выяснилось из разговора с Татьяной, этой ночью не могла у себя принять Савву, и к нему в гости отправиться тоже. И следующей ночью тоже, так как ночевала у своей матери. А на третий день он, как мужик, был уже совсем никакой, хоть в ЗАГс его веди. Стал таким капризным и нудным, что даже Степан это заметил.
   Ну а затем у Саввы с Ганной состоялась встреча всё в той же комнате 107. Эта ночь по накалу страстей оказалась еще круче, чем предыдущая. Зато наутро Савва чувствовал себя на вершине счастья.
     Вернувшись домой поутру и, отсыпаясь до самого обеда, Савва, дождавшись прихода Степана с работы, с азартом взялся за дело, и вскоре, работая, нащупал в стене пустое пространство. Это место оказалось в самом углу помещения, для чего Савве со Степаном пришлось отодвигать бочку с соленой капустой.
  «Тесть мой постарался, насолил», - бормотал Степан, наклоняя полную бочку на бок и сдвигая её с места с помощью Саввы. Оба одновременно почувствовали азарт охотников, и в короткое время друзья, утроив усилия, выбили кусок стены, за которым обнаружился лаз. Пролезть в него они оба, мужики довольно упитанные, при всем желании бы не смогли.
  -Что будем делать? – спросил Степан Савву.
  -Кажется мне, что этот лаз наружу ведет, - сказал Савва, и тут внезапная догадка озарила его.
   Он, не обращая внимания на Степана, выбрался на улицу. Ну, конечно же, в шести-семи метрах от угла дома находилась будка Рекса.   
  -Тут твой клад, где-то на пути между будкой и подвалом. - уверенно сказал он глухим от волнения голосом, увидев, что Степан вышел следом за ним. Особенно тяжело ему далось слово «твой». Будка эта давно здесь стоит?
   -Да сколько себя помню, тут была, - пожал тот плечами.
     -Так что, начнем теперь копать от будки? – спросил Степан. – Голос его, также, вероятно от предчувствия, что клад вот-вот найдется, стал ниже и даже завибрировал.
  -Давай копать, - согласился Савва.
  Недоумевающий Рекс был изгнан из будки на свежий воздух, сама будка убрана в сторону. Но под ней ничего не оказалось, не было там ни следа, ни намека на люк или лаз.
   -Надо копать навстречу, - сказал Савва, выбирая штыковую лопату. – Ты даешь разрешение, хозяин, или как? Или может сам жаждешь найти запрятанное?
  -Давай работать, бездельник, - Степан, орудуя лопатой, обозначил границы.
   -Снаружи проще копать, чем изнутри, - сказал ему Савва, втыкая лопату в грунт. Земля здесь была не то, что в огороде, довольно натоптанной, и копать было нелегко. Пришлось даже для начала лом использовать.
  -Бог в помощь, - услышали они чей-то голос из-за забора, когда работа была в самом разгаре. – Потеряли что-нибудь?
  -А как же, вчерашний день потеряли, - подымая голову на говорившую, ответил ей Степан. - Привет, тетка Ядвига.
  -А ваш жилец, вижу, таки нашел, что искал, раз он до сих пор тут.
  -Кто ищет, тетка Ядвига, тот всегда найдет, - бодро ответил ей Степан.
  -Вот и замечательно, - закончила разговор тетка Ядвига и потопала себе дальше.
  Час с лишним работали приятели без отдыха. Затем присели перекурить. Савва, который курил изредка, по особым случаям, тоже сосал сигаретку. И думал. Как ему быть, если они найдут клад. Как себя вести. Что рассказать Степану, чего нельзя. Или... попросту связать хозяина, клад упаковать и бежать отсюда, всё равно Степан его не найдет.
  Уже вечерело, когда лопата Степана ткнулась во что-то необычное, что в итоге оказалось металлическим ящиком, в котором слесаря и сантехники обыкновенно держат свои инструменты. Внимательно осмотревшись по сторонам, Степа сделал знак Савве помалкивать, а сам, ковыряя вокруг, немного подвытащил его, после чего они вдвоем, подхватив ящик, выдернули его из земли, а затем отнесли на кухню.
  Тяжело дыша, не столько от тяжести ящика, сколько от волнения, они уставились друг на друга.
  -Вот что, друг мой Савва, - сказал Степа, достав топор, которым тут же принялся поддевать крышку. – Надеюсь, у тебя нет претензий к этому ящику, который закопал мой батя? Я, если тут что и обнаружится, часть себе возьму, остальное же спрячу, сохраню для бати.
  -А топор зачем взял? – криво усмехнулся Савва. – Для вящего аргумента, что ли?
 -Да нет, просто чтобы открыть его. А что?
   -Да ничего, просто к слову пришлось. Ты классный парень, Степа, я хочу заметить тебе это, причем именно сейчас, несмотря на то, как сложатся наши дальнейшие отношения.   Лицо Степана посерьёзнело.
   -Ты относишься ко мне как к брату с первой минуты нашего знакомства, и я не могу это не оценить. А теперь послушай меня внимательно, друже. Нет, вначале открой ящик, а после я тебе кое-что расскажу. Стой, а хочешь, я тебе уже сейчас скажу, что находится в этом ящике?
    Степа вытаращил на приятеля глаза.
    -Там ты обнаружишь брильянты, - сказал Савва уверенно, - а еще золотишко – скорее всего монеты, ну и еще какие-нибудь ценные изделия, женские в основном, и всё это, заметь, дореволюционной работы.
  -Откуда тебе знать? – недоверчиво спросил Степан.
  -Предчувствие, - усмехнулся Савва.
  -Зная своего батю, не удивлюсь, если тут рубли в пачках, пистолет в масле и парочка ножей, в смысле финок. – Степан нажал еще раз, поддел чуть сильнее, и ящик, жалобно скрипнув, открылся. Сверху находился кусок плотной черной бумаги. Осторожно сняв ее, Степан поднял на Савву глаза.
  -Ты случаем, меня убить не собираешься?
  - Так ведь не за что, - просто ответил Савва, и Степан, посмотрев ему в лицо долгим испытующим взглядом, поверил ему.   
  -А если бы было за что? – всё же спросил он.
  -Прекрати, эта тема не про нас с тобой, - успокоил его Савва.
   Под листом бумаги лежали в рядок плотные пакеты. Степан не выбирая, вытащил один из них наудачу. Развернул, надорвал, на стол посыпались золотые изделия – с камушками и без.
  -Пока твое предсказание работает, - сказал Степа.
  Савва положил ладонь на ящик.
  -А теперь послушай меня, друг мой, брат мой.
   И Савва вкратце рассказал Степану историю Ефима Яковлевича и его связь с кладом. Все как есть, выложил. И дополнил этот рассказ тем, что именно ему поручен розыск этой посылки.
  Всё это время Степан, с первых же слов шокированный его рассказом, сцепил на животе руки и молчал.
  -Вот так, брат, - закончил Савва свое повествование. – Это добро принадлежит не твоему отцу, не тебе, и даже не мне... но я бы по справедливости рассудил вот так, поправишь меня, если что-то тебе в моих словах покажется нелогичным. Всё это добро можно реализовать, как оно есть, а потом поделить: тебе треть, остальное хозяину этого добра, Ильичу.
  Конечно, у тебя после подобного дербана (перераспределения) возникнет ситуация, когда надо будет разбираться с батей по его возвращению. Но я тебе могу оставить расписку, в которой будет указано, что посылку целиком изъял и присвоил настоящий хозяин этого добра, которое Петр Петрович случайно обнаружил под дубом во время корчевания оного. Но и это еще не всё. Вероятно, батя твой убил того самого своего партнера из-за этих денег, из-за чего и срок получил, но тогда и он должен получить за свои страдания некоторую компенсацию. Короче, можно подрегулировать процент, например, 60 % - Ильичу, а 40 % тебе, то есть вам с отцом. Это было бы, на мой взгляд, абсолютно справедливо. Денег тут, если считать на наши тугрики, думаю, потянет... нет, не скажу сейчас даже предположительно, а как рассмотрим всё, что тут есть, тогда и гадать станем. Упрощенно говоря, если, например, всё это на стольник потянет, это если в тысячах, - то сороковник следует тебе. Кстати, я бы тебе не рекомендовал свою долю реализовывать самостоятельно. Доверься профессионалу. Или доверь мне, старому стреляному волку в этом деле.
   -Ну... хорошо, допустим, - только и нашел, что ответить Степан.
   -Стёп, - Савва взял товарища за руку, - смотри, я хорошо понимаю, какая борьба сейчас происходит в твоей душе. Только что, казалось, всё это барахло должно было стать твоим, а тут какой-то хрен залетный требует себе большую половину. Мне лично твоя позиция понятна. Однако же я не могу тебе сейчас предоставить план расположения этой спрятанной в 1944 году посылки, мы с Ефимом его уничтожили, и ты сам понимаешь почему. Ну и так далее. А еще я тебе скажу так: без моей помощи, - это я про последнюю игру говорю, когда мы проигрались, - ты бы не стал искать этот самый ящик. А отец, ты сам говорил, вернувшись из тюрьмы, тебе бы фиг что оставил. А ведь в тюрьме нелегко, и он далеко не тот парень, каким был когда-то...
   Степан смотрел на Савву во все глаза.
  -А, так это ты устроил нам проигрыш? – наконец вырвалась у него.
  -Пришлось, брат, - переборов себя, выдохнул Савва. – Но ты к сердцу это не принимай. Против нас играли мои люди. Деньги, что ты потерял в игре, я тебя уже на днях верну, так что не думай об этом. И еще одно: большое богатство очень часто влечет за собой большие проблемы. Что бы и где бы ты не нашел, всегда на это может найтись настоящий хозяин, порой неожиданный. В нашем случае, скажу тебе начистоту, всё еще складывается удачно, а ведь могло быть... Короче, я знаю случай, когда в подобной, очень похожей ситуации погибли люди, да-да, а кое-кто чуть позже отправился за решетку. Окончательно скажу тебе так: «Потерял – не радуйся, нашел – не огорчайся». Заложи свою долю куда подальше, особенно это касается камешков, а изделия потихоньку реализуй. А если тебе понадобится крупная сумма сразу, найдешь меня, адрес оставлю, я тебе помогу с реализацией. Ну а теперь, если ты не против, давай посмотрим, что тут вообще есть и тогда решим, как и по какому принципу будем делить.
  -И ты не боишься, Саша, вот так, в моем доме, в моем городе, в моей республике, брать на себя такую ответственность? А я ведь могу сходить за ружьем и навести справедливость, ну, как бы.
  -Во-первых, Степа, ты этого не сделаешь, - мягко ответил ему Савва. - Во-вторых, ты уже видел моих ребят, а они сейчас стоят на стреме, только и ждут, чтобы я позвал на помощь. А в-третьих, я и сам могу справиться с многими проблемами...
  -Да уж, наслышан, – Степан достал из пачки сигарету и прикурил. – Не подумай только, что я тут замешан, это были эти, проигравшие, они попросили наших бандюганов, чтобы те тебя пощупали, ну там, у ресторана. Короче, это дело рук Артура, что с нами играл и проигрался. Наши же боялись, не из мусарни ли ты, уж не знаю, почему они так решили. В итоге его парни получили по мозгам, это мне рассказали. Каратист, говорят, этот ваш Сашок.
  -Да, я догадывался, конечно, от кого эти ребятки присланы. – Савва почесал в голове. - Да б-г ему судья, этому Артуру. Вопрос в том, захотят ли они продолжить знакомство. А то ведь тогда кто-то реально нарвется на неприятности.
    Целую ночь приятели разбирали ящик с ценностями, одновременно раскладывая на две почти равные части, и мирно при этом беседуя. Даже про еду-питьё забыли. Спать улеглись только с рассветом и почти целый день проспали.
 12
  -Знаешь, Саша, - сказала Ганна, когда они одним утром проснулись в комнате Саввы. – Мне тут очередь на кооператив подошла...
 - И что, любимая? – Савва собирал ее волосы в горсть, после чего отпускал и они черными нитями расползались по ее плечам и подушке, щекоча его руку.
  -Мне неловко тебе это говорить, милый, только для первого взноса мне не хватает пятисот рублей.  Муж мой, козел, сбежал от меня, как ты знаешь, и еще с собой наши общие деньги прихватил. А другого я никого просить не решаюсь, да и не хочу. Ты как, сможешь мне эту сумму одолжить, есть у тебя такая возможность?
  -Квартира какая? – деловито спросил Савва.
  -Однушка, конечно, куда мне на большее замахиваться.
  -А по закону можешь замахнуться на двушку, нет разве?
  -Да, конечно, мы же двое с дочей. – Ганна тяжело вздохнула. - Только я указала в заявлении, что претендую на однушку, а председатель кооператива раньше сам предлагал двушку, так что даже не знаю теперь, как быть. Ты не думай, я деньги скоро верну, мама вот тоже поможет. Тысяча у меня есть, пятьсот мама даст. Уже скоро, сказала.
  -Хорошо, - просто ответил Савва. – Пойди куда там требуется, и скажи, или же в заявлении напиши, что будешь брать двушку.
  -Так ты знаешь, что мне тогда понадобится 3700 заплатить. И где я их возьму? Сашка, не трави душу... Если можешь, помоги. Пятисот будет достаточно. Нет, я не обижусь, если их нет у тебя, буду дальше искать.
  -Так вот я и пытаюсь помочь, только ты артачишься. Оформляй всё как полагается, а я тебе завтра занесу трёшку, ну в смысле 3000 рублей, - тепло улыбнулся Савва.
  -Нет, Сашка, ты с ума сошел, я так не могу... Такую сумму? Давай уже тогда вместе жить, а? Вот скажи честно, ты бы на мне женился? – взгляд ее, прежде просящий, стал кокетливым.
  -Да хоть сегодня, - ответил Савва продолжая улыбаться. - Только прежде тоже надо будет развестись, как и тебе, впрочем. Но тогда уж трехкомнатную проси, чего же нам в двушке ютиться.
  -Ты... да ты шутишь, Сашка, ну тебя...
  «Как знать, Ганночка, как знать...», - подумал Савва.
  Вечером того же дня он имел серьёзный разговор с со Степаном.
   -Я прошу тебя подключить все связи, до послезавтра оформить Ганне справочку, что она беременна, это первое. И второе: любым способом повлиять на решение комиссии, чтобы Ганне предоставили 3-комнатную квартиру и не выше второго этажа, это решаемо? Или надо подключить еще кого-нибудь?
  -Не волнуйся, моих связей хватит, - уверенно ответил Степа, - завтра же все и сделаю. Только вот одна незадача, чувствую, что ценного партнера карточного теряю, который жениться надумал.
   -Там видно будет, - коротко завершил разговор Савва.
 
13
   На третий день после вскрытия и обследования ящика, а также последующего его раздела, Савва стоял у дома вместе со Степаном,  держа в руке тяжелый саквояж; рядом на земле стоял его большой дорожный рюкзак. Чуть в стороне от них перемежалась с ноги на ногу Ганна, к которой Савва обещал заехать в общежитие, но она не удержалась и пришла сама. Такси – «Волга» с шашечками на дверцах, остановилось у ворот, из него выглянул Граф, друг Саввы и помахал рукой.
  -Узнаешь этого парня? – спросил Степана Савва, но тот, утвердительно кивнув головой, только усмехнулся. Очень многое в последние дни свалилось на его голову, и всё это Степан с большим трудом до сих пор переваривал.
   -Ну давай, брат, - сказал Савва, крепко пожимая руку Степану. – Вся эта история могла закончиться гораздо более худшим образом, если бы ты, к примеру, оказался подонком, жлобом, или просто плохим человеком. Но сегодня я чувствую себя так, словно обрел брата, которого у меня никогда прежде не было. И дело даже не в этом, - он встряхнул саквояж, - дело в человеческих отношениях, а ты в этом плане просто замечательный человек. 
   С этими словами он опустил саквояж на землю и они обнялись.
   -Ну и куда ты теперь? – спросил Степан. – Опять скитаться?
   -Ну да, Степа, - в тон ему ответил Савва. – Ты вот по фамилии Жидович, а я по жизни – вечный жид, которому никогда и ни в чем нет покоя.
     Степан, понимающе улыбаясь, отошел в сторону, и тогда к Савве подошла Ганна.
  -А вот с тобой я не прощаюсь, во всяком случае, пока, - сказал Савва, вынимая из карманов пиджака два небольших черных пакета. 
  -Это, - он протянул ей один из пакетов, - то, что я обещал, деньги. На кооператив. Спрячь в сумочку, дома пересчитаешь. А это, - подал он ей второй пакет, - маленький сувенир. Разверни, если хочешь.
    Ганна развернула пакет, вынула оттуда другой, поменьше, в котором обнаружилась сразу две бардовые бархатные коробочки. Она приоткрыла большую из них, довольно крупный брильянт на тонком золотом колечке блеснул веселыми искорками во все стороны; во второй лежали сережки с камешками поменьше.
  -Примерь, это вроде твой размер, - сказал Савва, и Ганна, вынув его из гнездышка, надела колечко на палец.
  -Как раз, тютелька в тютельку! - восторженно сверкая глазами, воскликнула она, разглядывая колечко на своем пальце со всех ракурсов, и сразу же добавила: - Ты с ума сошел, оно же наверняка дорогущее. Еще и сережки эти...
  -Нет, что ты, эти вещи совсем не дорогие, - усмехнулся Савва, покачав головой, - чтобы этот комплект купить, мне пришлось поработать всего шесть часов. Хотя, в принципе при необходимости его можно будет обменять на автомобиль «Волга», к примеру, или на частный дом.
    Глаза Ганны округлились от удивления, и лишь Степан понимающе кивнул.
  -Ну всё, моё время вышло, друзья, пора в путь, - проговорил Савва, направляясь к такси. - Поехали, Ганна.
   Спустя полчаса такси доставило двух мужчин на автостоянку в одном из пригородов Витебска. Это были Савва и Граф; Ганну друзья по дороге завезли к дому ее матери.
    Рассчитавшись с водителем, друзья направились к другой автомашине: это была «Волга» белого цвета с широкими спортивными колесами, из крыши которой торчало сразу пять антенн.
  Внутри развалясь на водительском кресле сидел Сашка Махров и пил из горлышка лимонад.
  -Вылазь, смена пришла, - шутливо приветствовал друга Савва, и Сашка, выскочив наружу, обнял его.
  -Ни о чем не беспокойся, я только что ее заправил, - сказал Махров, передавая ему ключи. – Небось, соскучился за своей тачкой?
  -Да уж, ты прав, – сказал Савва, аккуратно укладывая в багажник машины саквояж. - Потом добавил чуть громче: - Ну что, пацаны, пора отчаливать.
   Он с любовью провел рукой по корпусу машины, затем открыл переднюю дверцу и сел за руль. Двое его приятелей, устроившись на заднем сиденье, открыли бутылки с пивом.
   -Я из багажного холодильника их достал, - с гордостью заявил Махров, делая длинный глоток из горлышка.   
   -Полезная вещь, - согласился Граф, - температуру этот аппарат держит клево.
   Савва повернул ключ в зажигании, форсированный двигатель взревел, затем ровно и мощно заработал, и он, мягко включив первую скорость, стал выруливать со стоянки.
    На седьмом километре от автостоянки у дороги стояла милицейская будка, а около нее патруль. Гаишник выбросил навстречу едущей по трассе «Волге» полосатую палочку и Савве пришлось притормозить, затем съехать вправо и остановиться.
  -Не нравятся мне эти мусора, пацаны, - сказал Савва, - странные они какие-то.
  -Может, надо было дернуть отсюда и не останавливаться? – спросил Махров.
  -Вот же козлики,  - откликнулся Граф, - сейчас на бабки будут доить.
  -Ладно, если дело только в бабках, то сейчас я этот вопрос решу, - сказал Савва, опуская боковое стекло, так как к ним уже подходил гаишник.
  -Добрый день, лейтенант Боборович, - отдал он честь.
  -Что не так, командир? – спросил его Савва.
  -Нарушаем, товарищ водитель. Вот и скорость превысили.
  -Так вроде в норме всё было, ехал 80.
  -Нет, у нас ведь тут радар имеется. Сходим вместе, там посмотрите.
  Савва оглянулся на своих приятелей, подморгнул им, затем вышел из машины и потопал за лейтенантом к машине ГАИ.
  Попутно он заметил, что чуть в стороне от трассы стоит белая как у него «Волга», а рядом с двумя гаишниками находились двое мужчин в гражданском. В одинаковых костюмах серого цвета.
  -Вот, пожалуйста, вы ехали со скоростью 95 километров в час, - вежливо обратился к нему сержант с радаром в руке, едва Савва подошел.
 -Хорошо, возможно я не заметил, что давлю на газ сильнее, чем следует, - согласился Савва. - Дорога у вас тут хорошая, широкая и ровная. Что же теперь?
  -Для начала предъявите документы: права, техпаспорт, - строго сказал старший из офицеров, капитан. – И ваших попутчиков сюда пригласите, пусть тоже документы приготовят.
  -Так я сейчас сбегаю, принесу, - сказал Савва, и не ожидая разрешения, рысью побежал к машине.
   Он вынул из бардачка паспорт и права на имя Саввы Александрова, другой же паспорт, вынув из кармана, сунул под подстилку сидения.
  Минуты две спустя они втроем подошли к милиционерам.
  Махров держал в руке недопитую бутылку с пивом, и лейтенант не удержался, чтобы не сделать замечание:
  -Вот, прямо в машине выпиваем, товарищи. А это уже нарушение. Давайте ваши документы.
  -Скажите нам, откуда и куда вы едете? – спросил капитан, просматривая предъявленные паспорта. – И кто из вас тут Григорий Мокряк?
  -Нет у нас такого, - вдвоем, в унисон, проговорили Махров и Граф; Савва промолчал.
  Один из гражданских, приблизившись, уверенно указал пальцем на Савву. И у того не осталось сомнений, что перед ними люди из Конторы Глубокого Бурения, то есть из КГБ.
  -Вот этот гражданин нас интересует. Вы, капитан, передайте нам его паспорт, а вы, Александров, также права и ключи от машины. Короче, товарищи офицеры, вы его сейчас должны еще проверить на алкоголь. Пусть дыхнет в трубочку.
     -А по какому такому праву, позвольте узнать? Что я еще нарушил? – спросил Савва, отдавая ключи и права.
   -Скоро тебе всё объяснят, - криво усмехнулся милицейский капитан. Минутой позже он отвел в сторону офицера из Конторы, они о чем-то коротко переговорили, после чего подъехал милицейский УАЗ, в который усадили одного Савву и машина сразу уехала.
     Тем временем двое милиционеров в течение целого часа честно и добросовестно искали что-то в машине, Граф и Махров всё это время находились рядом. Только непонятно было, они были здесь понятыми при обыске, или же обвиняемыми, то ли вообще свидетелями. Милиционеры, работая сноровисто и слаженно, открыли и вынули всё из холодильника, проверили бардачок, вывернули все из багажника, саквояж, принадлежавший Савве, обследовали особенно тщательно, но были весьма обескуражены, обнаружив в нем две бутылки зубровки, палку копчёной колбасы, шесть огурцов и батон белого хлеба. После чего саквояж был небрежно брошен прямо в траву. Офицеры, отходя в сторону, то и дело шушукались о чем-то между собой.
  -Вы бы хоть сказали, что ищете, - с легкой издевкой в голосе сказал им Саша Махров. – Может, я сумею вам помочь. А то, как я вижу, вы нас ужина хотите лишить, вон колбаса в тепле скоро запортится.
   -Да были сигналы, по телефону к нам поступили, вот мы и проверяем, это наша обязанность, - сказал лейтенант.
  -А это законно? – спросил Граф, озираясь на своего товарища.
  -Не волнуйся, мы вам ваши права скоро объясним, - сказал один из гражданских.
  А Савву тем временем поместили в КПЗ одного из отделений милиции. Когда его сунули в это небольшое дурно пахнущее помещение, отгороженное решетками, там уже находились двое типов, задержанных ранее, которые внешне были похожи на хулиганов. Едва Савва туда вошел, как эти самые «хулиганы», молодые, хорошо сложенные парни, сразу подступили к нему.
  -Отдыхайте, пацаны, не в парке находимся, вам что, приключений не хватает? – устало обратился к ним Савва, но один из парней, потянувшись к нему волосатой рукой, почти что схватил Савву за горло.
  -Понятно, - сказал Савва, ловко отстраняясь. Он всей пятерней, словно кошка, шлепнул парня по лицу, отчего тот, сделав пару шагов назад, рухнул навзничь на бетонный пол. Второго из них Савва, дождавшись, когда парень ринется на него с поднятыми кулаками, правой поставил блок, а левой врезал в область печени, отчего тот сразу обмяк, присел на корточки, лицо его исказилось от боли.
  -Сказал же вам, отдыхайте, пацаны, - повторил Савва, присаживаясь на скамейку. За этой картиной наблюдал милиционер, который, покачав головой, вышел в коридор. Минут десять спустя Савву вывели из КПЗ уже в наручниках, и переправили в другое помещение, имевшее глухие стены, но не имевшее окон.
   Следом вошли трое милиционеров, первый из которых, гигант двухметрового роста, с погонами капитана, на ходу засучивая рукава, угрожающе разминал кисти рук. Савва стоял лицом к нему и милиционер, размахнувшись, нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Но его мощный кулак едва коснулся уха Саввы, а 99% его мощи пришлись мимо и капитан, проскочив по инерции пару шагов, едва не рухнул на пол. Двое других милиционеров бросились на Савву, но несколькими секундами позже оба оказались на полу...
   Еще спустя полчаса пятеро (!?) милиционеров вынесли избитого в кровь парня из помещения и, обдав его водой из шланга на заднем дворе, поместили в камеру.
   -Тебе привет от Артура, - сообщил, оскалившись, милицейский капитан, впиваясь взглядом Савве прямо в лицо.
  -Поди вон вместе с ним, дешёвка, противно тебя видеть и слушать, - Савва, пошевелив разбитыми губами, сплюнул кровавым сгустком в сторону капитана.
   -И это тебе тоже зачтется, - угрожающим тоном сказал капитан. – Как и нанесение телесных повреждений двум молодым людям, на которых ты напал в КПЗ.
  Спустя пару часов, когда на улице стало уже темнеть, Савву служебной «Волгой» переправили в другое место, где поместили в отдельное помещение при районном отделении КГБ. В нем были стол и два стула, на столе телефон, и больше ничего. 
   -Капитан Тобалевич, - представился один из гражданских, входя следом за Саввой в комнату.
    Савва, покачиваясь от слабости, руками облокотился на стол и лишь после этого сел.
  Человек в гражданском занял свободный стул.
 – Вы нам должны рассказать, товарищ, пока еще, заметьте, товарищ Александров, о своей деятельности в городе Витебске. Сколько времени здесь пробыли, чем занимались, где проживали, с кем общались? Может быть, у вас за это время и подружка здесь завелась. Местная, так сказать. Наверняка шалава, раз с чужаками дело имеет. Про карточные игры можете не рассказывать, у нас на предмет игр уже два заявления и четыре объяснительные имеются.
  У Саввы задергалась левая бровь; так было всегда, когда ему случалось нервничать. Услышав вопрос про подружку, он испытал короткое тошнотное состояние: надо же, они еще и в его личном белье будут ковыряться. И Ганну его оскорбили.
   -Что-то я вас не пойму, капитан, - сказал он раздраженно, - то ли вы из Конторы, то ли уголовный розыск подменяете? Давайте конкретно: какие имеются обвинения в мой адрес? А еще подумайте хорошенько, стоит ли позорить Комитет, опускаясь до банальной уголовщины. У вас же, как мне кажется, приличное и интеллигентное заведение. Да, и вот еще что: позвоните, пожалуйста, вот по этому телефону, прямо сейчас, - Савва, порывшись в заднем кармане брюк, протянул капитану скромную карточку без имени с номером телефона на ней. Вернее, номеров на ней значилось шесть, но подчёркнут был только один.
  -И почему это я должен туда звонить? – спросил Тобалевич.
  -А вы код посмотрите, и вам всё станет ясно, - ответил Савва.
  -Да, вижу тут что-то знакомое, - проговорил капитан, набирая на диске нужный номер. Он с полминуты ждал ответа, затем услышал в трубке властный голос:
  -Генерал Даниленко слушает.
    Капитан в растерянности посмотрел на Савву, потом на телефон, затем ответил:
  -Добрый вечер.
  -Кто говорит, - перебили его в трубке.
  -Капитан Тобалевич, областное управление КГБ, город Витебск, - выпрямившись на стуле, проговорил он.
  -Кто вам дал этот номер, я спрашиваю? - громко прозвучало в трубке.
  -Так это, Александров Савва тут передо мной сидит, он и дал.
  -Передайте ему трубку.
  Капитан протянул трубку Савве, и тот сказал в нее лишь несколько слов: город Витебск, в порядке, здоров, не знаю, не объяснили.
  Затем трубка вновь перекочевала к капитану.
  -Послушайте меня, капитан, с вами говорит генерал-лейтенант госбезопасности. – Голос и особенно тон говорившего не предвещали собеседнику ничего хорошего. - Если на задержанного вами товарища нет ничего компрометирующего, то есть конкретно по нашему профилю, потрудитесь отпустить его в ближайшие час-два. Если надо, согласуйте это со старшим офицером, я понимаю, что вы не вольны решать этот вопрос сами. Если есть какие-то трудности по этой моей просьбе, пусть ваш начальник управления мне перезвонит по этому же телефону в самое ближайшее время. Итак, время пошло, желаю всего наилучшего. Да, если моя просьба не будет удовлетворена, или образуется затяжка времени, мне придется отправить к вам завтра уже с утра порученца с особой миссией. Его зовут полковник Белобородько. Заодно с ним и познакомитесь, хотя я вам не желал бы встречи с ним.
  Во время всего разговора желваки на лице капитана усиленно двигались, будто он усиленно жевал что-то малосъедобное. 
   Получасом позже мужчина в синем халате с чемоданчиком в руке, представившийся врачом, умело обработал синяки и ссадины на лице Саввы.
  -Ну, в общем, всё у вас нормально, через неделю заживет.
  -Спасибо, доктор, - только и сказал Савва, чувствуя сильную боль во всем теле, ведь били его профессионалы своего дела, и основные удары были нанесены по туловищу.
  Спустя час с небольшим Савва выбрался из здания КГБ в сопровождении всё того же капитана. Не слушая слабых  возражений Саввы, он посадил его в служебную «Волгу», на этот раз черного цвета, и машина тронулась с места. Еще через полчаса капитан, собрав всех троих приятелей вместе, подогнал машину к отделению милиции, где парням были возвращены документы и ключи от машины.
  -Кто-то из наших сильно на вас рассердился, - сказал он на прощание. – Хорошо хоть, что у вас есть такая мощная защита на самом верху. Ну всё, я свою функцию выполнил, езжайте аккуратно и больше не нарушайте.
  -Давай, капитан, прощевай. Благодарить тебя, как ты сам понимаешь, не станем, ты уж не взыщи, - с этими словами Граф взял ключи от машины и сел за руль.
   Когда они уже отъехали от Витебска километров сорок, Махров сказал:
    -А что, Савва, козлу этому, устроившему нам всю эту канитель, так всё и пройдет безболезненно и безнаказанно?
   -Забудем пока об этом, - морщась от боли, ответил ему Савва, - должно пройти какое-то время, ведь это блюдо – месть – подается холодным, классика жанра.
  По приезде в свой родной город, а это произошло спустя трое суток, так как наши герои не торопились, приятели сразу же направились в гости к еще одному их товарищу – Кондрату.
   Тот находился дома; возился с чем-то во дворе около машины. Это был красный «Жигуль» уже почтенного возраста. Друзья обнялись, перекинулись обычными словами приветствия, после чего Кондрат провел Савву в комнаты, где отдал ему неприметную, но увесистую сумку серого цвета.
   -Всё на месте, впрочем, я в неё не заглядывал, - сообщил он.
  -Спасибо, братишка, – только и ответил ему Савва.
    Когда они вышли во двор, Граф и Махров с удивлением разглядывали автомобильные номера, лежавшие на багажнике «Жигулёнка». Там были два белорусских, один украинский и два молдавских номера.
  -А нас, значит, вы держали в колоде за китайских болванчиков? – обиженным тоном спросил Граф, обращаясь к Савве и Кондрату одновременно.
  -Во-первых, не за болванчиков, а за джокеров, а во-вторых, так надо было, брат, так надо, - ответил за обоих Савва.
  P.S.
   Спустя примерно полгода, когда Белоруссия была сплошь покрыта снегами и скована морозом, у одного из жителей Витебска, по кличке Артур, в один из февральских дней начались неприятности. В одну ночь у него сгорел новенький автомобиль «ГАЗ-31», на который хозяин, кстати, еще не успел страховку оформить, причем сгорел вместе с гаражом и со всем скарбом, что был внутри, а еще в тот же самый час сгорела дача, расположенная в пригороде, и опять же принадлежавшая Артуру. «Пожарка» на дачу приехала вовремя, но специалисты вынуждены были констатировать, что огонь был такой силы, что спасать оказалось просто нечего, в течение часа всё выгорело напрочь, дотла. Вечером, в самый канун этих происшествий непосредственно самого Артура, спешившего к любовнице, встретили около её дома двое уголовников, с, мягко говоря, недружелюбными физиономиями, обмотанными чуть ли не до глаз шарфами. Оглушив его ударом тупым предметом по голове, и надев на Артура наручники, они, приведя его в чувство, заставили постучаться в дом к этой женщине, которая, ожидая любимого, тут же открыла.
     Один из уголовников попросил хозяйку, замершую у порога от ужаса при виде этой троицы, вести себя тихо, после чего обчистили карманы своего «клиента», затем уложили животом на стол и отымели вдвоем по полной программе.  Причем  Артур, едва только завидев половой орган одного из бандитов, увешанный всякими штучками, такими как «чебурашка», резинки, шары и прочими подобными зэковскими атрибутами, отчего орган этот был более похож на початок кукурузы, почти потерял сознание. 
   Спустя полчаса, сделав свое дело и вежливо извинившись перед хозяйкой дома, они попросили ее никуда не звонить и не звать на помощь хотя бы в ближайшие полчаса, чтобы им позднее не пришлось в этот дом возвращаться уже по ее душу, после чего исчезли так же внезапно, как и появились.
     Артур, к которому женщина бросилась сразу после их ухода, пребывал в бессознательном состоянии. Ей пришлось потратить минут десять, чтобы привести его в чувство, одновременно позвонив в «скорую», а за это время двое уголовников убрались уже довольно далеко.
   На другой день в больницу, где находился Артур, пришли его супруга и десятилетний сын, - проведать мужа и отца. Он одиноко лежал в отдельной палате и страдал, а у входа дежурили двое его дружков - охрана. На столике перед ним стояла бутылка водки и моченые яблоки на закуску. Страдал Артур не столько физически, потому что боль, буквально парализовавшая его накануне вечером, уже почти прошла, в немалой степени благодаря хорошим и дорогим лекарствам. Нет, страдал он душевно.
   Но даже не предполагал, что в это же самое время в его 4-комнатную квартиру на втором этаже престижного дома в центре города пожаловали четверо незваных гостей. Безболезненно нейтрализовав охранника, скучавшего у двери на стульчике, они за несколько секунд вскрыли секретный замок двери, вошли внутрь, не забыв внести туда же связанного по рукам и ногам охранника, а спустя час вышли оттуда, облегчив квартиру суммарно на шестьдесят тысяч рублей. В эту сумму вошли украшения жены Артура, наличные деньги и прочие ценности. 
   Позднее случайные свидетели говорили Артуру, что, мол, да, они видели каких-то незнакомых мужчин у его дома, гортанно разговаривающих на каком-то непонятном языке. То есть это явно были кавказцы. То же сказала и его любовница, с которой незваные гости тоже общались. 
P.P.S    Спустя пару месяцев после этой истории, в Москве, в одном из баров «Интуриста», куда обычному человеку попасть было проблематично, так как там отпускали преимущественно за валюту, ранним вечером, за одним из столиков встретились двое.
  -Привет, брат! - жгучий брюнет среднего роста и плотного телосложения, одетый в джинсовый костюм «Левис», подошел к мужчине, вставшему ему навстречу из-за столика, и обнял его за плечи.
    Это был, конечно же, Савва.
  -И я рад тебя видеть, Гиви, братишка, - радостно улыбающийся Савва пододвинул свободный стул своему товарищу. – Присаживайся.
   -Ну что? Как ты? – спросил Гиви, осматриваясь по сторонам и устраиваясь рядом с ним.
   -В порядке, что у тебя?
   - У меня тоже всё хорошо, брат, я вот тебе твою долю принес. Пятнадцать кусков. Неплохо мы этого ару пощипали, а?
  -Денег не возьму, - Савва поднял кверху ладонь. – Себе оставь. А нет, ребятам раздай, хорошо работу выполнили, а что и как там всё было-происходило, я в курсе; благодарен.
  -Как скажешь, слово настоящего джигита для меня закон, - сказал Гиви и спрятал обратно в карман приготовленную толстую пачку сотенных купюр. – Тогда этот вечер – за мой счет. Гуляем?
  -Гуляем! – улыбнулся Савва. – И повод хороший: зло наказано, плохие люди получили по заслугам.
   
               


                Новелла шестая.

    «Коктейль 001»
Состав:
• джин – 40 мл;
• спрайт – 100 мл;
• смородинный сироп – 20 мл.
Приготовление: наполнить бокал льдом, джином, сиропом и спрайтом. Пить через трубочку.

                Коттедж с лифтом.


                Обманчив женский внешний вид,
                поскольку в нежной плоти хрупкой
                натура женская таит
                единство арфы с мясорубкой.
                Игорь Губерман.
      Такси доставило меня от центра Кишинева до нужной улицы на окраине города в каких-нибудь пятнадцать минут. Я попросил водителя остановиться, когда до места оставалось, судя по всему, совсем немного, рассчитался трёшкой (на счетчике выбило 2.20) и вышел из машины, так как хотел пройти остаток пути пешком, чтобы получше рассмотреть и запомнить эту часть города. Попутно мне не мешало обдумать предстоящий разговор с Григорием, моим давним знакомым и партнёром по финансовым вопросам.
     Улица, носящая имя известного молдавского поэта и переводчика 19 века Александра Д., да и вся видимая мне часть этого района, занятая частными постройками, была почти сплошь покрыта зелеными насаждениями: тут росли тополя, платаны, самшит, а во дворах частных домов в основном фруктовые: яблони, вишни, абрикосы; заборы и беседки во многих из них были украшены вьющимся декоративным виноградом. Разглядев номер на стене одного из домов, я медленно двинулся вглубь улицы, рассматривая находившиеся по обе её стороны одноэтажные частные домики, среди которых изредка встречались полутора- и двухэтажные.
    Григорий, проживавший в собственном доме, был старый мой приятель, с которым нас вот уже несколько лет связывали кое-какие дела. Знакомство наше состоялось, если уж быть точным, шесть лет тому назад, причём совершенно случайно, но и сегодня я вспоминаю тот день с улыбкой. Случилось так, что Григорий имел «неосторожность» влюбиться в одну из моих «воспитанниц» по имени Катюша, которую я называл Катрин. Я привёз эту, скажу, ни капельки не кривя душой, красотку в Кишинёв просто за компанию, чтобы погулять в столице Молдавии. И надо сказать, Катрин имела бешеный успех буквально у всех мужчин, которым она попадала на глаза. Уже буквально на третий день её у меня буквально вырвали из рук. Этим человеком оказался Григорий, мужчина вполне зрелый и хорошо обеспеченный, который, встретив нас с Катюшей дважды в течение двух дней в разных ресторанах, влюбился в неё без памяти, в результате чего, применив недюжинную энергию и огромное желание, таки «увел» её у меня. Правда, ему пришлось заплатить за неё выкуп. Он отдал мне тогда за неё десятку - десять штук, или, если угодно, десять тысяч рублей, но оно стоило того уже лишь потому, что Катерина мне и самому дорого обошлась, помнится, одной одежды в валютном магазине в те самые дни я ей накупил эквивалентом на три тысячи рублей. Что касается внешности Катерины, то девушка была необыкновенно хороша - высокая, эффектная, прекрасно сложенная, с необычным для наших мест восточным разрезом огромных карих глаз. Все прочие детали, как то роскошные вьющиеся каштанового цвета волосы, густые бровки, красивые длинные ресницы, аккуратный носик, чувственный, чётко очерченный рот – смотрелись весьма изящно. И лет ей было всего восемнадцать. Короче, молодые встретились и понравились друг другу. После чего, спустя короткое время состоялась свадьба. Григорий, я думаю, ни на минуту не пожалел о своем решении, так как Катька (к моему вящему удивлению) оказалась прилежной женой: родила ему за это время двух деток - мальчика и девочку, и вообще роль матери и хозяйки дома, как я понял, ей пришлась по душе, так же как когда-то, на заре юности, ей нравились повальные пьянки и неразборчивые сексуальные связи, по большей части с одноклассниками. Когда я ее обнаружил в одной из наших городских квартир, больше похожей на притон, ей едва исполнилось восемнадцать, и мне пришлось ее оттуда чуть ли не силой вытаскивать. Вытащил, конечно, проявив при этом недюжинную сноровку, и вскоре ввел в круг своих друзей, но уже через пару месяцев, будучи на отдыхе в городе Кишиневе, мы с ней, планомерно изучая столичные злачные места, случайно повстречали Григория...
    А вот и нужный мне дом, он находился на левой, чётной стороне улицы. Вчера, во время нашего разговора по телефону, Григорий почему-то пригласил меня именно сюда, в родительский дом, где я не бывал прежде. Раньше мы с ним встречались по большей части в районе Ботаники, где у него была квартира для деловых встреч, можно сказать, что то был офис. Еще пару раз я бывал у него в трехкомнатной кооперативной квартире, расположенной в центре Кишинёва, где, собственно и проживали Григорий с Катериной и детками. Еще у нас были встречи в ресторанах и барах системы «Интуриста», но вот тут я оказался впервые.
        Сам дом, отметил я для себя, был довольно большим по размеру и это при двух полных этажах, да еще на крыше виднелась какая-то небольшая надстройка; снаружи дом оштукатурен и побелен, но не очень аккуратно, цвет - светло-бежевый: то ли другого не нашлось, то ли краска так выцвела. Архитектурной ценности он собой не представлял – обыкновенное здание, да и все. Безвкусица, по большому счету. Или... Или же хозяева не хотели к своему дому привлекать чьё-либо  внимание.
    Небольшой дворик у входа в дом, перед ним две небольшие клумбочки с цветами, пяток фруктовых деревьев с левой стороны, летний гараж с правой. Двор обнесён забором в рост человека из крашеного в зеленый цвет штакетника, обыкновенные ворота, рядом калитка; в гараже виднеется автомобиль "Жигули" вишневого цвета. Машина эта, насколько я знал, не принадлежала Григорию, так как сам он ездил на "Волге - ГАЗ 24", хотя, иди там знай этих богатеев...
    Я толкнул калитку и вошел, и только тогда заметил на ней кнопку звонка. Нажал на него, и он отозвался где-то в недрах дома высоким переливчатым звоном. Несколькими секундами позднее дверь дома отворилась и на пороге возникла невысокая стройная девушка лет двадцати в кокетливом фартушке с рюшами. Черные блестящие волосы ее были собраны в хвост; видимо, хозяйка дома занималась домашними делами.
   -Добрый день! - дружелюбно улыбнулся я, помахав рукой, так как девушка мне сразу понравилась. - Вы и есть Яна?
     Григорий накануне сказал мне, что возможно я застану дома одну лишь Яну, его младшую сестру, а самого его, мол, придется подождать, так как он, будучи занят нашими общими делами, должен был ещё найти и привезти с собой эксперта. Помнится, я еще успел подумать, что девушка, если она чем-то похожа на брата, наверняка мне не понравится, учитывая внешность самого Григория: невысокий рост, лысина, крупный нос, большие сочные губы. Хотя, весьма вероятно, кому-то подобный тип женщин импонирует...
    Но девушка оказалась полной противоположностью Григорию, то есть была попросту хорошенькой.
  -Нет, я не Яна, но вы проходите, - лицо девушки осветилось улыбкой. -  Вас ждут.
  -И как же вас зовут? - спросил я, едва не добавив к этим словам «прекрасная незнакомка», затем пересёк двор, вошёл в прихожую и снял с себя легкую спортивную курточку японского производства.
   -Давайте повесим ее вот сюда, на вешалку, - сказала девушка, протягивая мне маленькую изящную ладонь, после чего назвалась:  - Моё имя Мара.
   -Очень приятно, а моё Савва, - дружески улыбнулся ей я.
   -Савва? - послышался удивленный женский голос низкого вибрирующего тембра за моей спиной. - А мне казалось... Да и  вообще, молодой человек, вы что-то рано пришли...
   Я обернулся на голос, передо мной стояла брюнетка среднего роста, возрастом немногим старше Мары, лет двадцати с небольшим, одетая в летний, серого цвета, явно импортный комбинезон, на ногах легкие летние туфельки.
  -А вы, вероятно, и есть Яна?
  -На этот раз вы угадали. - Большие карие глаза излучали волю, энергию, и кроме того, улыбка девушки казалась лукавой и одновременно чуть насмешливой.
   -Проходите, Савва. Мне, правда, назвали другое имя, но, вам, видимо, так удобнее...
   Я не выказал своего удивления ее словам, хотя, признаюсь, мне мое имя нравится, и, более того, я даже счастлив тем, что меня не зовут уже набившим всем оскому именем Славик, например, или Игорь, а то бы меня то и дело путали с кем-нибудь, а так я Савва, один-единственный в своем роде.
    Яна приглашающим жестом указала мне на вход, который вел из прихожей в комнаты, затем пошла впереди. Я, слегка удивленный, но не могу сказать, чтобы озадаченный, последовал за ней. Передо мной открылась дверь в зал, размер которого был меньше ожидаемого, учитывая размеры дома, метров в двадцать пять квадратных. Пол был деревянным, орехового цвета. Посреди зала стоял стол, простой, деревянный, вокруг него с десяток стульев. У одной из стен, справа, стоял огромный рояль бежевого цвета, на первый взгляд довольно приличный, слева же у стены располагался целый музыкальный уголок, где виднелась ультрасовременная радиола с мощными колонками, пара бобинных магнитофонов и видеомагнитофон, марку которого я определил издалека: это был "National". Такие недавно продавались в московских магазинах сети "Березка" за чеки Внешпосылторга. Телевизора нигде не было видно, однако на потолке была укреплена так называемая "пушка", предназначенная для просмотра видео и телевизионных программ. К моему удивлению мы с Яной миновали этот зал без остановки и вошли в следующее помещение, которое вновь оказалось залом, только размером поболее предыдущего. Убранство этого зала оказалось в разы богаче, чего только стоил пол - паркетный, но каков был этот паркет: сказка, а не паркет! Он был необыкновенно красив, с богатым многоцветным рисунком, словно восточный ковер ручной работы. Тут тоже имелся стол, но это был особый стол: овальный, на 12 персон, если судить по количеству стульев, из натурального дерева великолепного цвета зрелого коньяка. Ножки стола, а также стульев покоились на паркете в специальных подставках, вероятно, чтобы его не портить. На стенах между двумя большими окнами картины в тяжелых резных рамах. Я, конечно, в живописи не разбираюсь, хотя и занимался когда-то пару лет, на заре своей юности в художественной школе, но с первого взгляда было видно, что они имели немалую ценность, так как лица людей на них были выполнены с удивительной тщательностью. А еще тут были цветы – самые разные, в кадках, в рост человека и даже более. Их тут было семь или восемь. В правом углу залы я увидел кое-что, что мне было близко по духу и образу жизни - это был маленький ультрасовременный бар, и Яна по чудному совпадению вкусов подвела меня именно к нему.
   -Выпьешь чего-нибудь? Или ты за рулем? - спросила она, и меня вновь поразил ее голос, какой-то необычайно звучный, и, несмотря на низкий тембр, довольно красивый.
   -Нет, я на такси приехал, - ответил я, после чего, уверенно зайдя за стойку, протянул руку за шейкером, одновременно бегло осматривая рабочий столик, на котором увидел свой любимый ликер "Вишневый цветок", несколько бутылок коньяка в ассортименте, сироп в бутылке, шампанское:
  -Что вы пьете, Яночка, в это время дня? Желаете «Коблер-шампань»? Рекомендую, освежает. Или?..
   -Да-да, коктейль с шампанским подойдет, - ответила девушка, становясь прямо передо мной, и тут мне представилась возможность разглядеть ее достаточно хорошо. Ну что же, результатом увиденного я остался доволен: девушка была довольно привлекательна – хорошенькая лицом, стройная, гибкая, пропорционально сложена. Чуть-чуть смущал меня ее взгляд – это был взгляд опытной женщины-вамп, то есть роковой женщины.
   Я порезал фрукты, стоявшие в вазочке - абрикос и персик - на кубики, сверху побросал пару вишенок, и всё это ловкими движениями забросил в большие широкие бокалы, предварительно на треть наполнив их кубиками льда из морозилки, сверху щедро плеснул коньяку, вишневый ликер и лимонный сок из уже открытых бутылок, залив сверху шампанским, которое уже открыл сам, после чего поставил коктейли перед хозяйкой дома.
   -Надо же, да ты, я вижу, мастер этого дела, - с удовольствием сказала она, протягивая руку за одним из бокалов. - Ну что же, давай выпьем за знакомство. Для меня, признаюсь, оно неожиданное, но приятное.
    -Взаимно, - ответил я, собираясь, было спросить её, долго ли мне придется дожидаться Григория, но девушка протянула свой бокал, чтобы чокнуться, и я решил не торопиться с делами, всё равно хозяин, едва появившись в доме, сразу даст о себе знать.
   Яна, выпив свой бокал в несколько долгих и тягучих глотков, полузакрыв глаза, потянулась ко мне, раскрыв коралловые губки, и я, расслабленный столь приятным началом знакомства, застигнутый врасплох и не сумев увернуться, ответил ей тем же, и мы слились в страстном поцелуе.
    С видимым сожалением оторвавшись от моих губ, девушка потянула меня за руку куда-то вглубь комнат.
   -Идем же, Савва, что это мы зря теряем время. Ты хочешь принять душ? – и, приняв мое молчание за согласие, на ходу спросила: - Как насчёт того чтобы искупаться вместе?
   -Ну, если ты этого желаешь, то давай, - ответил я, немало удивленный таким приемом, но согласился, так как всегда готов к любым авантюрам, особенно любовным, а сейчас как раз затевалось нечто в этом роде.
    Плохо представляя себе, как мы с Яночкой будем выглядеть в тот момент, когда нас Григорий застукает в постели, или еще где-либо в своем собственном доме и каковы будут последствия этого, я все же ринулся за девушкой в душевую комнату, оказавшуюся вполне приличной по всем параметрам. Раздеваясь за полупрозрачной ширмой, я разглядел финский унитаз и финское же биде рядом. Встретившись с Яной уже в душевой, мне пришлось потереть своей неожиданной пассии спинку, затем мне удалось увернуться от ее рук и других частей тела, готовых уже, казалось, на любые непристойности, после чего мы, на ходу вытираясь роскошными цветастыми полотенцами, больше похожими на простыни, перебрались прямиком в спальню. Что вам сказать, такие спальни я прежде видел только в индийских фильмах, будучи подростком. Тогда, помнится, моим приятелям и подружкам удалось уговорить меня сходить на индийское кино, музыкально-танцевальное, конфетно-слащавое, но ужасно нудное. (Ну, вы, уважаемый читатель, надеюсь, в курсе). С тех пор я на индийские фильмы не хожу по вышеперечисленным причинам. Итак, повторюсь, спальня Яны была устроена в восточном стиле. Тяжелая штора на окне гарантировала полумрак, а сама кровать, огромная по своим размерам, была забрана лёгкой полупрозрачной кисеёй, собранной под потолком. Больше я ничего не успел разглядеть, так как требовательные ищущие руки Яночки увлекли меня в постель, излишне, на мой взгляд, мягкую из-за перины, находившейся в ней, в которую мы попросту провалились. Внешность партнерши, ее азарт, запахи, - все меня устраивало, и мы с Яночкой, соединившись в объятиях, отдались друг другу. Поначалу наша любовная схватка была несколько сумбурной, но вскоре я взял это дело в свои опытные руки и плавно довел амплуа до конца, затратив на это минут двадцать «игрового» времени. Девушка стонала и вертелась подо мной, прося то увеличить темп, то замедлить, что я и выполнял, не выказывая недовольства этим диктатом, все же она была хозяйкой дома, да и просто приятной партнершей. Во втором акте, последовавшем вскоре вслед за первым, Яночка уверенно оседлала меня и, то и дело слегка видоизменяя позы, при этом приплыла несколько раз. Издавая гортанные стоны и прочие бессознательные звуки, дыша при этом быстро и сбивчиво, она тем самым заставила кончить и меня. На лице моей партнерши появились мелкие бисеринки пота, взгляд ее, казалось, проникал вглубь меня, когда мы, закончив движения, смогли спокойно посмотреть друг на друга.
    -Ну, как ты? - спросила она, прерывисто дыша.
   -Всё класс! - ответил я.
  Девушка слегка подалась ко мне всем телом, съехав с моих бедер на живот.
  -Ты куда? - отозвался на ее движение я.
  -А ты не хочешь побаловать меня язычком? - вдруг спросила Яна, слегка напрягшись. - Ну, язычком туда, слышишь, ну же, давай! - Она вновь шевельнулась, и ее лобок стал наезжать мне на грудь, я уже видел вблизи черные кудряшки ее промежности. Голос девушки дрожал от возбуждения, и мне пришлось применить один из своих борцовских навыков, чтобы свалить ее набок и освободиться от объятий.
   -Мы еще не настолько близки, милая, - строго сказал я, не желая обижать партнершу, и в то же время давая понять, что она не получит желаемого. (Этот любовный прием был для меня, в некоторых вопросах любви весьма консервативного, абсолютным табу, просто я не стал ей об этом говорить).
   -Савва, ну давай же, я заплачу, слышишь? - ее голос, прежде требовательный, теперь стал просительным.
   -Ты с ума сошла, подруга! - воскликнул я, с ходу влепив ее несильную, но взбадривающую пощечину. - И сколько же ты готова заплатить? - не удержался я от вопроса.
   -Ну, стольник за всё, - уже не так агрессивно ответила она, потирая щеку.
  -Давай я заплачу тебе два стольника, и продолжу так, как мне этого хочется, идет?
  -Нет. Не хочу. Оставь это. Мне казалось, что это входит в твои... э-э... обязанности.
  -Да?! Вот здорово! Обязанности, говоришь? - не выдержал я. – То есть, мы встретились сегодня впервые, и у меня, оказывается, уже есть перед тобой какие-то обязанности? С чего это вдруг? Да что с тобой, девка?
   С этими словами я выбрался из постели и стал искать взглядом свои вещи, разбросанные где попало.
   -Но ты ведь это... проститут, парень по вызову, разве нет? - девушка как будто собиралась меня обидеть, но тут я вдруг вспомнил ее слова о том, что я якобы явился в их дом рано, или, другими словами, преждевременно.
  -То есть... ты хочешь сказать, что ожидала парня, который займется с тобой этим за деньги? – в моём голосе было безмерное удивление.
    -Ну да, - ответила Яночка, тоже выбираясь из постели и заворачиваясь в простыню. - Я заказала тебя... то есть его через Эдика, ну этого, из Интуриста.
   -Ну блин, вот это попадалово, - рассмеялся я. - Неужели же я похож?..
   -Не знаю, - устало качнула головой Яна, - но одет ты подходяще - весь по фирме, да и внешне...
   -Ну хорошо, Янчик, давай не будем ссориться из-за этой случайной непонятки, - сказал я, и подойдя, приподнял пальцем ее подбородок и поцеловал в щечку.
    -Нет, поцелуй меня как следует! - воскликнула девушка, обхватив меня за плечи и крепко поцеловав в губы.
   -А гонорар? – едва отдышавшись после поцелуя, спросил я, протягивая ладонь лодочкой.
  -Да черт бы тебя побрал... я и так уже почти влюбилась в тебя, - скривила губы Яна.
  -К слову сказать, я всего-навсего друг и в некотором роде партнер твоего братца, Григория. И пришел, собственно, к нему. По делу, между прочим. – Усмешка на моем лице появилась сама, без моего желания. - Но рад был познакомиться с его замечательной сестренкой.
   На эти мои слова ответа не последовало, видно девушка все еще приходила в себя от сказанного.
   Одевшись, мы с Яночкой проследовали в бар, где вскоре освежились новыми коктейлями.
    -Мир? – спросил я её, когда мы утолили жажду коктейлями с добавлением в них минеральной воды, моего изобретения, кстати.
   -Нет, ты мне еще будешь должен, - капризным тоном заявила  она; девушка, судя по всему, не привыкла себе в чём-либо отказывать.
    Мы не договорили, так как секунду спустя нас тут обнаружила Мара, которая в явном смущении сообщила, что Яну в первом зале уже двадцать минут дожидается какой-то симпатичный молодой человек.
      Девушка, поблагодарила Мару, затем, едва та вышла за дверь, беззлобно выругалась:
  -Твою мать! Надо же... с первого раза и такой облом. Это тот, который проститут, заявился.
   -Так в чем же дело? - удивился я. - Вычеркиваем первый, пробный, возможно, что и неудачный эпизод, вручаем меня Маре, за сим обещаю к ней не приставать, а сама ты можешь разговеться теперь уже по полной программе с про-фес-си-о-на-лом. – Сказал я это, конечно же, не без сарказма.
   -Савва... блин... ты меня совершенно не знаешь... Вот что, ты должен меня выручить. - Девушка достала откуда-то из незаметного кармашка зелёный полтинник - пятьдесят рублей - и протянула мне: - Я не смогу... Будь добр, отдай ему деньги, скажи, клиентка сегодня нездорова, он меня в лицо не знает... Ну пожалуйста!
    Я взял денежку, вышел в первую залу, поздоровался с рослым хорошо сложенным парнем, который встал со стула мне навстречу, оглянулся на Мару, которая, понятливо кивнув, сразу же исчезла из поля зрения, и сказал:
   -Привет, кобелино. Мадам нездорова и вынуждена отказаться от сеанса, так что прими это как компенсацию. Если тут мало, - я полез было в карман брюк, но парень, неуловимым жестом выхватив у меня купюру и тут же спрятав ее, остановил меня. 
   -Всё нормально, - сказал он неожиданно высоким для его комплекции голосом, - этого вполне достаточно. - Повернувшись, он шагнул к дверям и спустя минуту исчез из виду.
   Я в лёгкой растерянности или же задумчивости стоял у входа, когда вернулась Мара и тронула меня за рукав, глазами указывая куда-то наружу.
  -Что? - обернулся к ней я, и в это время к воротам, которые было видно через открытые двери, подъехала серая "Волга".
    -Ага, а вот и Григорий прибыл, - расслабленно произнес я.
 
 Часть вторая.
     «Мелькают наши годы, словно фантики... Но, чёрт возьми, так хочется РОМАНТИКИ... Ах, как нам женщинам романтика нужна! Мы без неё, как куст в пустыне, засыхаем... Но если кое в чём...»

    -А вот и я, друзья мои, - с таким возгласом Григорий широким шагом вошел в дом, следом за ним семенил слегка сгорбленный седенький старичок с седой же бородкой на вид возрастом под семьдесят с черным портфелем подмышкой.
   -Яночка, Мара, девушки, я совсем забыл вас предупредить, что мой приятель Савва далеко не так безобиден, каким кажется на первый взгляд. - И он, на ходу пожимая мне руку, рассмеялся собственной шутке, а мы с Яной переглянулись, после чего она сказала:
   -Ну-ну, мог бы и раньше предупредить, а то я чуть было в него не влюбилась.
   -Яночка, сестренка, должен тебе заметить, что это как раз тот редкий случай, в котором я бы тебя поддержал. Ведь ты у нас на настоящий момент, извини за откровение, невеста в поиске, а Савва, насколько я знаю, свободный мужчина и одновременно завидный жених.
   -Да-а? – язвительно пропела Яна, одновременно бросая на меня испепеляющий взгляд. - Ну хорошо, буду иметь это в виду.
  -Марочка, а что, обед у нас готов? - Григорий обернулся ко второй девушке. - А то я, знаете ли, голоден, как волк. От всех этих общепитовских кафешек и ресторанов мне уже тошно.
   -Да, всё готово, можно накрывать?
  -Ну конечно, подавай. Знаете что, а давайте пообедаем наверху, если хозяюшки не против. - Он обвёл взглядом присутствующих. - Ты как, Моисей Аронович?
    -Ну, если предложите что-нибудь диетическое, то почему бы и нет, - отозвался старикан. Его голос был необычно звучным и мощным для его тщедушной комплекции.
  -А ты, Савва?
 Я пожал плечами.
  -Можно и пообедать, в тех случаях, когда речь идет о еде,  я всегда за.
  -Ну вот и славненько, - проговорил Григорий, потирая ладони. – Сейчас поднимемся наверх, там у нас, кхэ-кхэ, расположена летняя резиденция.
   У лестницы, ведущей на второй этаж, куда мы все дружно отправились, обнаружился лифт, скрытый от нескромных взглядов тяжелой портьерой.
  "Лифт? В частном доме? Да это же нонсенс!", - подумалось мне, а тем временем Яна и Моисей Аронович вошли в кабинку, которая почти бесшумно унеслась вверх.
  -Я в восторге, Григорий! - воскликнул я. – Техника на грани фантастики.
 -Смотри, Савва, не ради бахвальства я эту вещь соорудил, а по необходимости, - сказал он с грустной улыбкой. - Папа мой тогда еще был жив, но уже не мог ходить по лестнице, зато очень любил в солнечные денечки побыть наверху, на крыше, дышать свежим воздухом и радоваться природе, вот я ему и устроил лифт, не носить же его по лестнице на руках.
   Тем временем лифт вернулся, и мы шагнули внутрь.
  -У твоем доме четыре этажа? - удивился я, указывая на кнопки на пультике.
  -Я бы сказал, четыре уровня, - безвинно закатывая глаза, ответил Григорий. – Всё просто: два этажа, крыша и подвал, итого четыре. Кстати, я был вынужден пригласить тебя сюда, так как мой офис на Ботанике оказался под плотным контролем у конторских. Не поверишь, мне пришлось его сдать семье одного многодетного капитана за гроши, чтобы отцепиться от хвостов.
  - Вышло очень даже кстати, я ведь давно хотел поглядеть, как живут нормальные советские миллионеры.
  -Полно тебе, Савва, - сказал Григорий с показной укоризной. - Ты же и сам далеко не нищий, ты из нашего круга, иначе я бы с тобой столько лет не имел гешефтов. А насчет миллионов, тут ты, конечно, загнул, сам понимаешь, что деньги с собой в могилу не возьмешь, поэтому я и живу сегодня полной жизнью, неизвестно, что с нами будет уже завтра в нашей-то стране чудес. Кстати, ты бы поглядел, как живут члены правительства и ЦК, поверь мне, не хуже нас, они тоже зачастую живут одним днем, не надеясь на светлое завтра, которое может и не настать. Вернее, настать, да не для всех.
  -Ладно, хозяин, это была шутка, не реагируй так на мои слова, а то аппетит пропадет.
  -Ну да, ты прав, конечно, чего это я разошелся, - отозвался Григорий и спустя минуту мы присоединились к компании.
   На крыше дома, наполовину плоской, наполовину двухскатной, под черепицу, размещалась маленькая кухонька и большой навес, под которым собственно и был расположен стол. Стол был круглым и мы дружно разместились вокруг него. На столе, покрытом вязаной скатертью, а поверх неё толстым прозрачным целлофаном, уже стоял супник, исходящий паром, рядом стопка красивых с рисунками тарелок и кучка столового серебра. Из напитков домашняя вишневая наливка в графинчике, водка "Столичная", коньяк "Праздничный", а также вина марочные светлое и красное, названия которых, да и содержание лично меня не очень интересовали, когда на столе есть более крепкие напитки. 
   -Куриный диетический суп, из грудки, - сообщила нам Мара, ловко орудуя половником. - А также греческий салат, закуска молдавская, паштет из куриной печени, на второе будут стейки телячьи, котлеты говяжьи же паровые, к ним пюре и рис отварной – на выбор.
  -Божественная еда, - закатил глаза я, повторно опуская ложку в тарелку с супом. - Не могу поверить, что все это сделано вот этими двумя нежными ручками.
  -Таки да, - подтвердил Григорий, усердно налегая на суп. - У нашей Марочки замечательные руки, и не только.
  -Прошу прощения, дружище, - сказал я, - а Марочка тоже твоя сестра?
  -Сестра, только двоюродная, - подтвердил Григорий. - Я как раз собирался об этом сказать, а ты меня опередил. Она в этом году окончила кулинарное училище, теперь дипломированный повар, правда, она хорошо готовила еще и до поступления туда, это, очевидно, врожденное.
   -Скоро я доберусь до стейков, а под них уже можно выпить за ее талантливые руки, - сказал я, наливая себе рюмку коньяку.
  -А вот Яночка в этом году закончила МГУ, философский факультет, так что спорить с ней не рекомендую, любого переспорит, - с видимым удовольствием продолжил Григорий.
  Спорить, как видно, никто и не собирался, все, дружно орудуя столовыми приборами, отдали дань вкусной еде.
   После столь сытного обеда полагалось отдохнуть, но Григорий с видом заговорщика увлек меня и Моисея Ароновича в подвальное помещение, причем отправились мы туда не лифтом, а сошли по ступенькам.
   Подвал, как выяснилось, был в этом доме настоящей достопримечательностью. Из неширокого длинного коридора можно была попасть в не менее чем в десяток помещений, двери которых располагались по обе его стороны. Мы же, спустившись, повернули налево, где был  тупик, и тут Григорий отпер каким-то особенным на вид ключом малоприметную дверь. Она оказалась металлической, да еще и двухслойной, хотя и покрыта была деревом, а сверху еще и простым дерматином. Оказавшись внутри помещения метров в семь квадратных, я с интересом осмотрелся. Небольшой столик, покрытый бархатом, с тремя стульями около него, мощный сейф старинного образца в рост человека, рядом  метровый диванчик, настольный холодильник на тумбе напротив - вот и вся обстановка. Да, еще довольно сильный двухламповый светильник на столе, включаемый по необходимости.
   За рабочее место за столом уверенно уселся Моисей Аронович, который тут же в поисках чего-то там запустил руку в свой портфель, и я убедился, что для него это место привычное. Напротив него сел Григорий, я же опустился на диванчик, так как он был удобнее и, кроме того, я как специалист никакой, поэтому мое присутствие за столом не требовалось.
   Минут двадцать понадобилось Моисею Ароновичу, чтобы изучить камешки, принесенные мною на этот раз, для чего он водрузил себе на глаза и лоб какой-то сложный прибор, на первый взгляд напоминающий снаряжение водолаза. Перед ним лежала горсточка небольших камешков довоенной, а может быть, еще и дореволюционной огранки. Брильянты.
   -Ну что вам сказать, молодой человек, - начал Моисей Аронович, оторвавшись от разглядывания камней в оптический прибор. - Эти камни старой огранки, чем существенно отличаются от современных, и в этом есть своя особенность и привлекательность. С другой стороны, их не так легко продать, так как люди нынче требуют современную работу с сертификатами качества. Я же, как вы понимаете, именные сертификаты выдавать не могу, в моем случае может работать только честное имя. В то же время бриллианты, как и любой прочий товар, от года к году меняют свою стоимость. Вот подорожали, например, продукты в наших магазинах, и спрос на камушки заметно уменьшился, то есть прежнюю цену уже не дают. К слову, крупные камни, можно сказать, всегда растут в цене, а ваши, хоть и чистые, отборные, всё же мелковаты для наших основных и постоянных клиентов. Вот, например, Галина, дочь нашего бывшего Генсека, до недавней поры скупала только особенные камни или изделия музейного уровня, а мелочь ее не интересовала. Сейчас, правда, у нее уже совсем другие запросы, то есть проблемы, но всё же это именно она ввела моду на крупные камни... И с тех пор все эти артистки, по большей части народные СССР, а также жены и дочери маршалов, адмиралов и прочих ЦК-истов, стараются покупать что-то покрупнее. А этот товар для тех, кто попроще.
   -Да я и не собирался становиться поставщиком двора её величества Галины Брежневой, - замахал я руками. – Так что давайте поскорее вернёмся к нашим баранам.
    -Хорошо, - пробормотал Моисей Аронович, насупившись. - В нашем с вами случае примерная цена за эти камушки, которую мы с Григорием можем дать, это двенадцать тысяч. Сразу. То есть сегодня. Если бы вы дали их нам на комиссию, возможно, это добавило бы вам тысячу-две через пару месяцев, но не более. Я правильно говорю, Григорий?
  Григорий кивнул в знак согласия.
  -Хорошо, - согласился и я. – Первый вариант меня устроит.
  -Учитывая камушки из предыдущей партии, что мы таки брали на комиссию, тебе, Савва, следует уплатить 23 тысячи. Плюс 12, итого тридцать пять тысяч рублей, - сообщил Григорий.
   -Именно так, - смиренно согласился я. - Желательно, крупными купюрами, плиз, чтобы чемодан с собой не пришлось носить.
   -Сейчас заглянем в сейф, - деловито сказал Григорий, - посмотрим, что у нас есть в наличии.
  Спустя час мы с Григорием сидели на уже полюбившейся мне крыше, перед нами на столе стояли кофейник и початая бутылка коньяка.
  -Смотри, я могу тебе подбросить до автовокзала, если хочешь. Ты же домой с Южного ездишь, так?
   Я кивнул. Затем налил себе кофе в чашечку, понюхал, после чего сделал глоток.
   -Кофе, кстати, колумбийский, спецзаказ. Для тех, кто понимает, - не удержался, чтобы не похвастать, Григорий.
   -Надеюсь, ты меня, бармена со стажем, не собираешься удивлять напитками?
    -Ага, тебя удивишь, как же… кстати, я могу позвонить знакомому таксисту, это наш человек, он тебя за два часа до дому забросит, причем на частной машине, и болтать - что? кто? почему? - ни с кем не будет. Довезёт пулей, правда, не бесплатно. Я и оплатить могу.
  -Ничего, я сам доберусь домой, не беспокойся, - уверил его я.
  -Понимаешь, ты же из моего дома едешь, причем с немалыми деньгами, так что я в какой-то мере несу за тебя ответственность. Не дай бог случись с тобой что, я первый на подозрении, а оно мне надо... Давай я заплачу таксисту, да и дело с концом, а?
  -Да ладно тебе, Григорий, не в первый раз замужем, прорвёмся, - бодрым голосом ответил я.
  -Ну хорошо, была бы честь предложена, как говорится. Мне вот, например, сейчас очень хочется завалиться спать, а ведь надо собраться с духом и ехать в Интурист, предстоят еще две встречи. Да непростые, с серьезными людьми. Я ведь почему квартиру на Ботанике сдал? Причём, за бесценок. Конторские мусора меня стали пасти и именно интуристовские. У тебя, случайно, на их босса выхода нет?
  -Есть, почему нет, - ровным голосом ответил я. - Лесничий его фамилия, должность – заместитель генерального директора "Интуриста". Был подполковником, теперь, думаю, уже полкана получил. Свести тебя с ним, или как?
  -Если можешь, позвони, а? Обрисуй ему, что я - хороший парень, ну а дальше по обычной схеме: сколько потребуется, занесу.
  -Звонить не буду, лично заеду к нему. Так будет лучше, - сказал я твердо. - Телефон - вещь ненадёжная, всё же лишние уши. В течение недели, если тебя устроит этот срок, всё улажу. И сам занесу, но, думаю, это не потребуется.
  -Вполне устроит. За мной не заржавеет, Савва, ты же знаешь. А пока, прыгай ко мне в машину, завезу в центр города, всё равно Моисея везти.
  -Не, я еще кофейку выпью с твоего позволения. Колумбийского. И через часок тронусь, так мне удобнее. А скажи, сестренка твоя, Яночка, она и в прям тебе родная? Что-то вы уж чересчур на дядю с племянницей похожи.
  -Так она мне единокровная сестра, отец мой и ей отец, только матери разные, ты же знаешь, моя мама Сара Марковна умерла в возрасте 36 лет. Рак. А после батя еще раз женился, уже на её матери, которую звали Эстер.
  -Ну ладно-ладно, - успокоил его я. – Не будем ворошить память ушедших.
  -Смотри, Янка девка хорошая. Порой пытается казаться чересчур современной и самостоятельной, так это возрастное, пройдет. Замуж выскочит, родит ребенка и всё станет на свои места.
  -Да, это у них у всех обычно так и случается, - согласился я.
  -Ты подумай, Савва, может, сроднимся? – с затаенной улыбкой спросил Григорий.
   -Непременно подумаю, - ответил я, изображая сосредоточенный вид.
   Григорий уехал, а мне всё не давал покоя подвал в его доме, так и хотелось заглянуть во все его закоулки. В доме стояла тишь, рядом никого и я решил действовать, надеясь, что после столь сытного обеда наши дамочки наверняка завалились спать. Короче, я отправился вниз. Нет, не лифтом, а по ступенькам, как и накануне, когда шли в кабинет. А у самого мыслишки всякие в голове бродят. Например, как я оправдаюсь, ежели возникнет вопрос о том, что я здесь делаю. Хотя, подумаешь, ну бродит гость по дому, может он туалет ищет.
    Внизу было темно, и мне пришлось щелкнуть своей фирменной зажигалкой. Проходя мимо первой двери, я прислушался. Тишина. Тронул ручку, закрыто. Следующая дверь, уже по другую сторону коридора была также заперта. Таким образом, я уже почти дошел до последней двери и вдруг услышал сдавленные крики, доносившиеся будто бы издалека и одновременно как бы оттуда. Я тронул дверь и она отворилась...
   Это была толстая металлическая дверь, точно такая, как в кабинете Григория. Ладно, там-то понятно: рабочий кабинет и в нём сейф с деньгами, а тут что? И кто здесь кричит, если вообще крик отсюда доносится, а не откуда-нибудь с улицы. Я открыл еще одну дверь, уже не металлическую, а просто толстого дерева и оказался... в тюрьме. Да-да, именно в тюрьме, это я сразу понял по толстой металлической решетке, и еще потому, что в этом помещении находилась узница. Передо мной оказалась самая настоящая... камера. И узница находилась внутри неё. Это была седовласая женщина непонятного возраста, и одета она была тоже во что-то непонятное. Тряпье какое-то. Все стены и пол помещения покрыты толстым войлоком. Точно такими же показывают специальные камеры в сумасшедших домах, где находятся буйные помешанные. Запах стоял тоже не ахти, правда, больше пахло какой-то химией. Женщина сидела на полу, при этом мотала головой из стороны в сторону и негромко завывала. Надо сказать, что до сих пор я провел в этом доме уже несколько часов кряду и никаких звуков не слышал. Или женщина всё это время спала? Может быть. Наверное, всё же, услышать ее можно только лишь в том случае, если ты внизу, в подвале, да еще именно в этой его части, то есть вблизи. И если дверь не заперта, как вот сейчас? Наверняка это чье-то упущение. В любом случае зрелище, я вам скажу, было не из приятных, я сделал шаг назад, затем обернулся и... мне в лицо ударила струя дурно пахнущего газа или жидкости. Помню, что почти мгновенно стал терять сознание, и попытался за что-то ухватиться, но упал на пол помещения и в голове всё погасло...
    Очнулся я в довольно «милом» месте, которое я оценил чуть позднее. Воздух был затхлый, в горле першило, а в голове всё еще держалось легкое помутнение. Сосредоточившись, насколько это было возможно, я внимательно осмотрелся: первое впечатление - это камера для пыток. Ничего подобного я не представлял себе даже во сне. Такое, как я прежде думал, можно было встретить разве в каком-нибудь музее европейской инквизиции или же в России времен царя Ивана Грозного. 
   Свет в помещении был приглушен, но вскоре я понял, что, несмотря на предметы пыток, имеющиеся тут в избытке - на стенах, на полу, на столе в центре комнаты и даже свисающие с потолка, главная тема всё же была сексуальной; значит, я в кабинете садо-мазо. Я не поверил своим глазам: то ли сон, то ли явь. Самым неприятным моментом оказалось то, что я был закован в наручники, причем связаны у меня были не только руки, но и ноги, а сам я лежал навзничь на каком-то толстом ковре, брошенном на пол. Хорошо хоть не на голом бетоне, и на том спасибо. Ну не смешно ли, столько лет мы с Кондратом устраиваем самые разнообразные юморесочки на тему секса с дамочками разного возраста и пошиба, а тут, блин, кажется, я сам попал под раздачу. И что же теперь, я буду пассивным участником чьей-то оргии? Ну уж нет, не может этого быть, елы-палы! Неужели кто-то посмеет меня так вот за здорово живешь использовать? Да ни в жизнь не поверю. Со мной такое попросту не может произойти, блин. И все это затеяла, как я теперь понимаю, Яночка, милая девочка, которая, учась на философском факультете МГУ, обрела, обитаясь в Москве, кое-какие дополнительные знания. В нашем случае в области садо-мазо.
    Я зажмурил, затем вновь открыл глаза, надеясь, что этот  мираж развеется, однако комната, где я лежал, скованный по рукам и ногам, увы, была не в моем воображении, а наяву.
  Уловив какое-то движение в противоположном углу помещения, я поднял и повернул голову чуть влево и увидел... наших прекрасных хозяюшек - Яночку и Мару. Они только вошли и остановились, с интересом разглядывая меня. Что ж, и я заметил, что после обеда они переоделись, словно для прогулки.
  -Девчонки! - воскликнул я. - Тут какое-то недоразумение, вы бы, это, развязали меня, пока я не огорчился своим столь позорным положением.
  -Ха-ха-ха, - сардонически рассмеялась Яночка и сняла со стены устрашающего вида кнут, сплетенный из нескольких толстых разноцветных шнуров, концы которых торчали наружу. - Наш гость, как ты видишь, Мара, недоволен своим положением и   сложившейся ситуацией. А сам нарушил все запреты и границы, проник в подвал, куда его никто не звал, спугнул тётушку Берту, которая уже долгое время не видит чужих мужчин, не считая доктора и брата своего - Григория. Я уж не говорю о том, что накануне, обманным путем проникнув в мою постель, возбудил бедную женщину, но в итоге не довел свое мужское дело до конца, заставив её страдать...
  -Так дайте же мне возможность довести дело до конца, - возопил я, мгновенно включаясь в игру. - И женщина та будет удовлетворена, и вообще всё сразу станет на свои места.
    "Вы только руки мне освободите, - злорадно думал я, - и тогда увидите, каков я бываю в гневе. Вам тогда секса еще долго не захочется, стервозы драные".
   -Неужели, Савва, ты думаешь, что мы с Марой настолько глупы, прямо как те дурочки, с которыми ты привык дело иметь. Или примитивные, как эта твоя воспитанница Катрин, которую ты сумел спихнуть Григорию, - улыбка Яночки стала напоминать мне дьявольскую, что меня, если честно, слегка напугало.
  -Да ладно вам, Катрин-то в чем виновата? - спросил я, чтобы хоть как-то поддерживать разговор.
   -Скажи, несчастный, ты готов исправить свои ошибки? – перебила меня Мара.
   Находясь в этой унизительной позе, я опалил взглядом «моих милых дам», которые явно собирались стать моими истязательницами.
    Мара была одета в шорты и рубашку-ковбойку и показалась мне в этом одеянии настолько хорошенькой и привлекательной, что я почти против воли сказал: "Да".
   -Только без глупостей, Савва. Мы же знаем, что ты не какой-то там мырлан деревенский, а друг Григория, сам деловой, и потому денег тебе не предлагаем.
  "Деньги, - вдруг вспыхнуло у меня в голове. - У меня же до встречи с этими мерзавками на руках был целый пакет денег, тридцать пять тысяч рублей. Ну конечно же... И где же они теперь? Ага, вспомнил, я его в один из цветов, между нижними ветвями затолкал и листьями фикуса прикрыл. Надеюсь, он не пропадет, никто его там не найдет".
    -Ну хорошо, тогда я вам заплачу, - важно, не теряя присутствия духа, произнес я. - Вы только развяжите меня. И тогда увидите, что я совсем не жадный. Конечно, я обычно девкам денег не даю, но в данном случае так и быть, изменю своим привычкам. И еще за фантазию доплачу.
  Тем временем обе девицы - Яна  и Мара - медленно приблизились ко мне. Девушки выглядели весьма сексуально, и если бы не их грязные намерения и эти оковы на моих руках и ногах...
    Впрочем, намерения их мне были не до конца ясны, пока Яна не ткнула своим кнутом мне в промежность. И ткнула довольно ощутимо.
   -Тут ему особо хвастать нечем - обычная длина – семнадцать см., толщина несколько больше средней, - равнодушным тоном сказала она, очевидно имея в виду мой детородный орган. - А вот тут, - она осторожно ладонью провела по моему рту, - красивый рот и шустренький, я надеюсь, язычок.
   Я дернулся, ее слова мне почему-то не понравились, неужели она все еще надеялась, что я стану удовлетворять ее языком? Впрочем, если им эта идея припадёт всерьёз, у меня в этой ситуации не будет выбора. Если они сейчас меня уложат на ковер... да разденутся, да налягут вдвоем сверху... развязные потаскушки, и где они только этому научились, неужели действительно в МГУ.
   Но тут Яна сама озвучила предполагаемые действия, которые оказались еще хуже, чем я ожидал.
   -Сейчас мы его уложим поудобнее, затем снимем штаны, смажем задницу вазелином, потому что мы ведь не садистки, а добрые феи  от секса. Итак, приготовим задницу к работе, - с этими словами она вынула из заднего кармана шорт среднего размера резиновый член, а следом за ним тюбик с вазелином. - Это чтобы наш клиент не дергался, а если дернется, мы ему эту штучку сразу целиком туда вставим. А что, Мара, я слышала, что некоторым мужикам это нравится, а?
  Мара с деловым видом закивала.
   -И даже очень многим.
   -Ладно, девчонки, пошутили, и будет, - миролюбиво сказал я. – Я ни одной из вас ничего такого не сделал, чтобы возникла необходимость меня насиловать. Оставьте свою прыть на другой случай, для кого-нибудь другого. А то...
    -А то что будет? – игриво спросила Мара.
   -А то обижусь, и тогда мы рано или поздно действительно пересечемся на этой почве по полной программе, но только уже на моих условиях. И фантазия моя, поверьте, будет простираться столь далеко, что это может вас неприятно удивить. Впрочем, я вижу, вы девочки в этой области продвинутые и вас всё это ни капельки не пугает и не смущает. Ну что же, посмотрим, смеется тот, кто смеется последним. Я не тот объект, с которым у вас эти шуточки пройдут безнаказанно, поверьте. Уже сейчас, в эти самые минуты меня ожидают дома, и это, к вашему сведению, не жена и дети, а мои друзья, мужики серьёзные, которые надеются, что я вот-вот прибуду на место с деньгами. Не встретив меня в назначенный час, они сложат два и два, и уже спустя парочку часов прибудут сюда, по этому адресу, который я предусмотрительно оставил им на всякий случай. И тогда уже вам будет вовсе не до смеха. Хорошо, если только Кондрат найдет вас, он человек воспитанный, можно сказать, интеллигентный, а если и другие мои приятели подъедут?.. Им только и останется, что взяться за вас всерьез, так сказать. И тогда ваши эти, на мой взгляд, почти невинные шуточки, закончатся печально, когда вас вот тут распнут на ваших же игрушках, и отыграют по полной, коллективно, да так, извините, что маNда и всё прочее вдребезги. И сиськи набок.
   -Ну что, Мара, как думаешь, освободим нашего пленника? – спросила Яна. – А то, как видишь, он шуток не понимает.
  -Всякая шутка имеет свои границы, - сказал я ворчливо. – Давайте уже, снимайте эти свои причиндалы. Я обещаю, что сердиться не буду. Правда, вы меня тут траванули какой-то гадостью, теперь вот не знаю, потенции это не помешает?
   -Да всё с тобой будет хорошо, Савва, - сказала Яна, скривив губки. Но исполнила мою просьбу.
   -Так не хочется отсюда уходить, - мечтательно сказал я, оглядываясь по сторонам и потирая руки в тех местах, где у меня были наручники. – Наверное, у нас еще появится возможность сюда вернуться. Всем вместе.
   Сказал это, и как в воду глядел: именно так и произошло. Едва мы выбрались из подвала на первый этаж, где я, обнаружив свой пакет с деньгами под листьями фикуса, окончательно успокоился, как последовали следующие события.
   Мара отперла входную дверь с целью выпроводить меня вон, как внутрь ворвался... ну конечно же, Кондрат, мой славный и неразлучный партнер. В руке он держал грозные боевые нунчаки, которыми он технично вращал, и с ходу в одно движение он захватил ими более близко стоявшую к нему Мару за шею.
   -Отойди ты, сучка, от моего братца, - прокричал он Яне. Та от неожиданности испуганно отпрянула в сторону.
  -А что я, я ничё! – воскликнула она.
   -Что здесь происходит, брат? – спросил Кондрат, не отпуская Мару.
   -Да вот, девушки пригласили на вечеринку в секс-кабинет, да только я всё отнекивался, сказал, что с двумя не справлюсь, мне мой партнер Кондрат для этого дела нужен.
    -Так и сказал? – переспросил он.
   -Ну да, - ответил я. – Правда, девчонки?
  Девушки неуверенно закивали.
   -Ладно, тогда пошли, показывай, где это место? – строго спросил он, успев мне едва заметно подмигнуть.
  -Ну вот, я же говорил вам, девчонки, что всё у нас ещё будет, - сказал я, беря Яну под руку, на всякий случай захватывая ее кисть так, чтобы она не сумела вырваться.
   И вот мы идем той же дорогой обратно. Попарно, хотя девушки от ожидающей их перспективы пока явно не в восторге.
   Что вам сказать, наша встреча в подвале, в той самой прекрасной комнате для садо-мазо в итоге прошла на высочайшем уровне. Поначалу, правда, нам с Кондратом пришлось руководить процессом, так как девушки явно не ожидали столь неожиданной и скорой развязки, и, по сути, не были на неё настроены. Тогда я попросил Мару, считая ее менее опасной из них двоих, сходить за шампусиком наверх, на кухню. Устроившись прямо на ковре, мы распили бутылочку этого божественного напитка, так сближающего мужчин и женщин. После чего разбились на пары и для начала устроили пилки-скачки прямо на ковре рядышком, чтобы видеть друг друга, причем, не выключив свет, а лишь приглушив его. Потом поменялись партнершами и продолжили. Поначалу несколько скованные, наши гёрл-френды в конце концов весьма разохотились в своих желаниях, причем они уже хотели, просто жаждали нас, кроме прочего, орально, а затем, да простит нас бог любви Эрос, или же Лель, если уж быть патриотом, и анально. Я более тяготел желанием к Маре, накануне пройдя первые этапы с Яной. Поэтому мы пока не использовали их игрушки, о чем, кстати, они вскоре попросили сами. Яночке, например, девушке с буквально фонтанирующей фантазией, нравилось, когда все три ее природных отверстия заняты писюнами, одним из которых для удобства был электровибратор. Но это, согласитесь, уже на любителя, тем более что мы сами предложили ей этот пунктик, который она восприняла благосклонно. Выполняя все эти ее прихоти, я вдруг вспомнил, что наша Яночка в настоящий период является невестой в поиске и сам себе улыбнулся. Не представляю, мечтает ли кто из парней, женихов, то есть, именно о такой невесте... Думаю, что нет, ведь невесты у нас обыкновенно скромны, и о своих сексуальных пристрастиях жениху сразу не расскажут, а скорее всего, из предосторожности никогда не расскажут..., ну а что касательно нас с Кондратом, то мы в женихи им точно не годились. У Мары, конечно же, запросы были попроще, чем у Яночки, но ей мы тоже уделили достойное внимание, утолив сексуальную фантазию девушки на все сто, если не на сто пятьдесят процентов. На «десерт» наши партнерши слились, словно змеюки в один клубок, и стали изощренно ласкать друг дружку. Зрелище это лишь позабавило нас, так как сил на участие в этой финальной сценке ни у меня, ни у моего друга уже не осталось.
  -Тебе нравится наблюдать лесби? – спросил меня Кондрат.
  -В данном случае я вижу лишь, что девочки зализывают друг дружке раны, - ответил я, и мы оба довольно заржали.
   Расставались мы с нашими дамочками уже поздним  вечером, было что-то около одиннадцати, когда домой вернулся Григорий, лишь к этому часу освободившийся от своих дел. Удивившись тому, что я всё еще здесь, а также тому, что мы с Кондратом (который ему был представлен моим водителем) отказались от ужина, он попрощался с нами очень тепло, тем более что девушки были доброжелательны и предупредительны с нами обоими.
   -Вот уж не думал, что приеду сюда и обнаружу тебя в руках двух нимфоманок, - сказал Кондрат, выруливая на южную дорогу, ведущую в наш город. – Я так за тебя испугался, что чуть было пистолет твой дома не забыл, когда выезжал в Кишинев. Ты же мне что сказал? Что если тебя до трех пополудни я тебя не дождусь, и не будет предупреждающего звонка, немедленно выезжай по указанному адресу. – Он сунул руку в карман заднего сиденья и достал оттуда кобуру с пистолетом внутри. - Уже подъехав к дому, я решил, что мне хватит нунчак, поэтому волыну не стал доставать.
   -Смотри, я таки натурально находился в их руках, причем будучи связанным по рукам и ногам. Они собирались надо мной поглумиться, брат. Странно, их даже не испугал мой внешний вид, который нередко даже на мужиков действует отрезвляюще.
   -Новое поколение, брат, безбоязненное и бесстрашное, так что удивляться не приходится,  - вздохнул он, переключая скорость в четвертую позицию, дорога впереди была ровной и свободной для движения.

               

                Новелла седьмая.

Коктейль «Яблочный мартини»
Состав:
• джин –                15 мл;
• яблочный сок –      40 мл;
• сухой вермут –       25 мл;
• дольки яблока –    2-3 кусочка.
Приготовление: все ингредиенты смешать в бокале.

                Банкет в честь чемпиона.
                С высот палящего соблазна, 
                спадая в сон и пустоту,
                по эту сторону оргазма
                душа иная, чем по ту.
                Игорь Губерман
               

               
               
                Часть первая.
    В числе прочих, бывших и действующих спортсменов нашего города, я был приглашен на банкет, который организовал наш районный спорткомитет, а погулять Семен Абрамович, председатель комитета, всегда любил. А тут еще и повод подходящий прямо в тему: на этом банкете нам предстояло чествовать чемпиона! Да еще какого чемпиона, для нашего города это было событие вселенского масштаба: есть рекордсмен и чемпион мира! По тяжелой атлетике. Среди юношей. Имя чемпиона – Дроздецкий Анатолий, тяжеловес. Но самое главное – лиха беда начало, как говорится. Вначале среди юношей, а там, глядишь, в юниоры, а затем и во взрослые прорвемся!
   В нашем небольшом южно-молдавском городке было немало спортсменов, которые выступали, и довольно успешно, на разного уровня спортивных аренах, и случалось, выступали блестяще. В 1969 году наш спортсмен-штангист Ефим Магалов – тогда юниор – установил на всесоюзных соревнованиях мировой рекорд в жиме, так и оставшийся навеки непобитым рекордом, потому что жим вскоре отменили. Вслед за ним десятки наших земляков стали мастерами спорта по тяжелой атлетике, многие из которых становились призерами первенств страны. А вот еще пример: первым чемпионом СССР по борьбе от Молдавии стал наш земляк, цыганского, кстати, происхождения – Раруш. Тоже среди юношей. Впоследствии он выступал на всесоюзных и международных турнирах уже среди юниоров и взрослых, и не без успеха, в итоге выполнив норматив мастера спорта СССР международного класса. Нельзя не отметить также плеяду классных легкоатлетов, которые принесли славу нашему городу в виде двух серебряных медалей чемпионатов Европы по метанию копья среди молодежи и множество наград рангом пониже. А гимнасты, которые выезжали на чемпионаты СССР командой прямиком из Кагула, минуя республиканские соревнования? Их была целая группа, состоящая из нескольких мастеров спорта. Они были сильны, техничны, мотивированы и полны амбиций. Что касалось женской гимнастики, то со мной вместе в классе, еще в восьмом, учились две девушки – уже тогда мастера спорта! Правда, сразу после 8 класса их забрали в республиканский интернат в городе Кишинёв. А вся их команда составляла не менее десяти отличных спортсменок. А еще были классные баскетболистки! Опять же в моем классе учились две девушки – одна была ростом 193 см, другая 189. Восьмиклассницы, елки-палки. Понятно, что занимаясь баскетболом, со временем обе стали мастерами спорта. А классом-двумя младше подрастали будущие спортсменки, две из которых вскоре выполнили нормативы мастеров международного класса! Победительницы молодежного чемпионата мира и Универсиады. А что же борцы? Команда нашего города по классической борьбе, как и гимнастическая команда, выезжала на Союз, минуя республиканский отбор, так как чемпионами республики были сразу шесть-семь наших...  Дополнить этот список могут несколько мастеров спорта по боксу, а также военному троеборью, самбо и так далее.
  Короче, перечислять наших звезд и звездочек можно долго, всех и не припомню.
   Короче, на банкет, заказанный в ресторане, куда я прибыл в назначенный срок, многих из мной перечисленных спортсменов, конечно же, не оказалось: часть из них, добившись приличного положения в спорте и в жизни, разъехались по Союзу в поисках своей доли, другие, повзрослев, отошли от спорта.
      Тепло поприветствовав хозяина и организатора мероприятия Семена Абрамовича, стоявшего у входа в банкетный зал ресторана и лично заключавшего в свои объятия каждого вновь пришедшего, так как был уже хорошо подшофе, я разделся в гардеробной и проследовал за один из столиков, предназначенных для гостей. Не добившись в спорте каких-либо заметных достижений, я, будучи в юношах и юниорах неоднократным призером республиканских соревнований по самбо и дзюдо, все же пользовался некоторым уважением.
    Со мной за столик попали еще трое бывших борцов: мой тренер, мастер спорта СССР сразу по пяти видам борьбы – Евгений Яковлевич, а также Володя и Валера, оба борцы классического стиля, мастера спорта и мои добрые приятели по жизни.
   Водка – уважаемый всеми нами напиток - на столах присутствовала, но ее спрятали в кувшинчики для воды, - встреча спортсменов все-таки. Вино же гордо занимало место в середине стола, на каждый стол поставили по две бутылки сухого: по одной красного и белого. Естественно, нашего, молдавского. Закуски тоже были в наличии: два вида салатов, колбасное ассорти, какая-то рыбка, бутерброды с красной икрой. Для разогрева мы налили по полстакана водочки - за встречу! – и, не чокаясь, чтобы не обращать на себя чьего-либо внимания, выпили, затем закусили.
   Разговор за нашим столом сразу же принял оживленный характер. Обсудили международную политику, затем внутреннюю, но все коротко, в двух словах, как говорится, затем пошли местные сплетни, ну и в конце заговорили, конечно же, о женщинах и как с ними сложно нашему брату приходится.
   Но всё это так, походя, между делом, потому что вскоре уже собрались все, включая и самого виновника торжества – могучего гиганта Анатолия. Несмотря на юношеский возраст, 17 лет, паренек этот выглядел, я вам скажу, внушительно и многообещающе. В президиуме, то есть за главным столом, кроме Семена Абрамовича сидели второй секретарь райкома партии по фамилии Гавриле, а также отец атлета – Дроздецкий М. Н, ответственный работник горисполкома, рядом с ними пара-тройка работников рангом пониже.
   Эти солидные люди битый час, но весомо и прочувственно говорили о долге и чести, хвалили Анатолия, просили его продолжать упорно тренироваться и без остановки расти в достижениях, чтобы прославить себя, родной город и республику в целом; ну и замахнуться, конечно же, в обозримом будущем на Олимпийский пьедестал.
   После третьего тоста из президиума как-то незаметно исчезли все шишки, включая виновника торжества, и остались лишь гости, среди которых были и мы, вышеназванные. Заиграла музыка, началось хождение по залу, кое-кто бродил от стола к столу, здороваясь со знакомыми, мужчины уважительно приветствовали присутствовавших здесь немногочисленных женщин и так далее.
   Володя, мой сосед по столу, когда мы остались вдвоем, щедро налил в наши стаканы водки, бутылку которой мы уже самостоятельно приобрели в буфете.
  -Ну, Савва, давай выпьем за... тебя!
  -Почему же именно за меня, Вовка, а не за нас с тобой, или, вон, за новоиспеченного чемпиона? – спросил я.
  -Да ты, это, тоже в какой-то мере чемпион, я бы даже сказал - герой, - сказал он каким-то странным тоном, который я отнес к тому, что Володя был уже хорошо в тонусе. 
  -Вот и на свадьбе у меня ты не был, - продолжил он, - а ведь я тебя приглашал, разве нет?
   -Да, Володя, приглашал, за что тебе спасибо большое. Прости, не смог прийти, дела, работа, семья, да ты сам всё знаешь. Так что позволь хоть теперь тебя поздравить с этим знаменательным днём в твоей жизни!
   -Спасибо, - буркнул он, недовольно сморщившись. - Да, что поделаешь, дела. У каждого свои дела, это так. 
   -Думаю, мы с тобой еще выпьем за вас с Ольгой, за ваше здоровье и благополучие, и, конечно же, за счастье в вашем доме, - заверил его я излишне бодрым голосом.
  Ох, лучше бы я этого не говорил, не называл имени его новоиспечённой жены, потому что лицо Володи вдруг приобрело свекольный оттенок.
   -А ведь ты спал с ней, с моей Олечкой, не так ли, Савва?
   -Смотри, я думаю, что у тебя насчет этого неправильная информация, - едва слышно произнес я, так как от его слов появилось ощущение, что меня огрели по голове увесистым деревянным молотком. – Да, мы с ней были в одной компании, дружили, можно сказать, и, скажу тебе, довольно продолжительное время. Месяцев восемь, наверное. Если честно, у нас с ней дело даже к свадьбе шло… Сашка вон, мой напарник, тоже с ее подругой Ленкой встречался, и что? Да ничего вообще, ни один из нас ни с одной из этих девочек не имел отношений, тем более интимных, это я тебе откровенно говорю.
   -Врешь ты все, - веско произнес Володя, не поднимая от стола глаз, и я заерзал на своем стуле, почувствовав себя весьма неуютно от его слов. – Ты, Савва, спал с ней, не отнекивайся, а еще ты спал с моей первой, Танькой, а также и со второй женой, Лилей. Что теперь скажешь, что тоже только дружил с ними? Хорош дружок, нечего сказать, блин.
    В голове моей создался сумбур. Мне, признаться, редко приходится обсуждать сексуальные темы, и в особенности с мужьями тех дамочек, с кем у меня что-то было. А все потому, что я с женами друзей и знакомых не сплю. Принцип такой. Табу. А тут вышло так, что с Танькой, первой Вовкиной женой, мы действительно переспали, по ее же инициативе, кстати, но случилось это, когда они уже развелись, во всяком случае, так она мне сказала. И со второй его женой похожий случай... Просто совпадение какое-то, ведь дамочки эти активно вращались в этом кругообороте: ресторан «Прут», кафе «Весна», и бары, где, заметим, многие посетительницы без особых проблем находили себе кавалеров. А вот с Ольгой все было именно так, как я Вовке рассказал, но вот недавно, то есть, получается, уже накануне, всего за пару месяцев до их с Володей свадьбы, - о которой я тогда, кстати, ни сном, ни духом не знал, не ведал, - она почему-то решила, что нам следует переспать. Весьма вероятно, что я в тот период участвовал в конкурсе то ли женихов, то ли самцов, суть жеребцов, иди там знай кого еще. В котором, в итоге, проиграл. Как мне теперь кажется, к счастью для себя. Да, мы переспали, чего уж там, опять же по ее инициативе. И в чем же тогда виновен я? Она надеялась, и, пожалуй, были реальные к тому наметки, что я предложу ей выйти за меня замуж. Не знала она лишь того, что немногим ранее – буквально за неделю - на меня свалился, причем, совершенно случайно, компромат на нее, не столько тяжелый, сколько грязноватый, дурно пахнущий. И желание моё жениться на ней, если оно и имело место быть, моментально пропало. А случившийся между нами секс только усугубил ситуацию, потому что... наша интимная встреча с ней мне не понравилась. Вот и всё.
   Вовка теперь сидел на своем стуле как-то сгорбившись, кулаки его, лежащие на коленях, то и дело сжимались и разжимались, и у меня мелькнула мысль, а не хочет ли он со мной сквитаться, пригласив выйти во дворик один на один. Чтобы подраться. То есть, разобраться с этим делом по-мужски. Не то чтобы я боялся, хотя юркий и физически весьма сильный парень, да еще мастер спорта по борьбе, - а борцы-классики вообще очень сильны, особенно в руках, - был для меня весьма серьезным соперником. Мое дзюдо, да и карате, которым я увлекаюсь в последние годы, могли мне в этом случае сослужить не лучшую службу, так как чувствовал я себя отвратительно, хотя и без вины виноватым, а драться по-настоящему с тем, кого считаешь хорошим товарищем вот уже много лет, это нонсенс.
   -Прости, Вовка, брат, что я, вероятно, где-то что-то попутал, недомыслил. Поверь, я с женами даже просто знакомых мне ребят никаких дел никогда не имею, это мой принцип, а уж что касается тебя, весьма уважаемого мною человека...
  -А я, кстати, с твоей женой тоже переспал! – вдруг выпалил мой визави. –  То есть, конечно, бывшей...
  -Ну, вот видишь, - после его слов я стал понемногу отходить от мрачных мыслей и даже повеселел. – Да, мал наш городок, все тут со всеми то и дело сталкиваются, броуновское движение какое-то. – И, заметив, что наши соседи по столу – Женя и Валера, завершив полный обход зала, возвращаются, добавил: – Мал наш городок, да удал, можно сказать. Так что, брат, ну их к черту, этих дамочек. Давай, наливай всем по полтиннику, вон уже наши коллеги вновь влились в коллектив.
   Мы вчетвером выпили, закусили, чем было, а тут как раз – и весьма кстати! - было подано горячее: свиные отбивные с картофелем и зеленым горошком.
    Ну а спустя еще полчаса, плотно заполненных разговорами и шутками, и изредка тостами, вечер закончился, о чем мы поняли из того, что официантки, вежливо улыбаясь, стали убирать со столов посуду. 
     Семен, лицо которого к этому моменту раскраснелось до нездорового состояния, сделав последний обход по залу, пожал всем руки, после чего все уже окончательно разошлись.
 
Часть вторая.
     А спустя где-то неделю после того званого вечера ранним морозным утром, на часах было около шести, я шел домой, возвращаясь с одного... э-э-э, ну скажем так, мероприятия. Пересекая городской парк по диагонали, минуя дорожки, я в предрассветном тумане сквозь редкие мерзлые ветви деревьев увидел лежащего под одной из парковых скамеек человека.
   «Неужели? Неужели труп, то есть тут кто-то замерз насмерть?», - с ужасом подумал я, инстинктивно делая шаг в сторону. 
   Но, переборов естественный страх, все же подошел. Да, это был человек, женщина, причем, судя по модной одежде, молодая, но когда я ее разглядел, повернув лицом кверху, то испытал шок. Это была моя соседка по дому, которую звали Людмила. Целый букет чувств всколыхнулся во мне. Ну что вам сказать, как объяснить?.. Уже который год я был в эту самую мадам влюблен. Влюблён, как мальчишка. Без взаимности, естественно. Испытывал к ней влечение, смешанное с обожанием. Порой она мне даже снились; чертики влюблённости играли мною ночами так же, как и она сама днем, при наших случайных встречах, возможно, того не осознавая. А играть ей было чем: прелестными женственными формами, грациозными кошачьими движениями, а также своими томными взглядами огромных черных глаз из-под закруглённых ресниц. Она была тремя-четырьмя годами старше меня, потому-то и не обращала на соседского мальчишку, влюбленного в нее, никакого внимания, можно даже сказать, в упор не замечала. И это длилось уже долгих семь лет... Как она была хороша – не описать! Даже заговорить с ней мне было трудно: у нее был бархатный грудной голос, очень сексуальный, а еще в разговоре она мило улыбалась и говорила негромко, будто шептала что-то интимное; так и хотелось приблизиться к ней вплотную, чтобы расслышать слова... Короче, как вы уже поняли, я был от нее без ума. К моему счастью, или же к несчастью, как знать, мы жили по-соседству, и я имел возможность видеть её довольно часто, тем более что со временем стал вхож в их семью...  Два ее брата – один из которых был старше ее на пару лет, Вадим, а другой совсем молоденький, Сенька, пятью-шестью годами младше меня - были моими приятелями: со старшим я периодически играл в шахматы, а иногда и в карты, а также делился музыкальными новинками, ну а младший вообще был прикольный мальчишка, умненький, веселый и смешливый, что, несмотря на его юный возраст, весьма нас сблизило. Но, их сестра Людмила, она... Нет, не могу... Короче, когда мне было шестнадцать, ей исполнилось двадцать... Именно тогда Людмила собралась выходить замуж. Я был вне себя, узнав это, тем более, что жених, ее будущий муж, самоуверенный напыщенный хлыщ, чужак в нашем городе, сразу заговорил о том, что вскоре после свадьбы увезет её то ли в Одессу, откуда он ходил на кораблях по всему свету, то ли к своим родителям в один из небольших городков в Одесской области. То есть, как я понимал, больше я ее уже не увижу, разве что очень повезет, когда она, решив навестить своих родителей, заедет на денек-два.
   Впрочем, замуж Людмиле уже просто необходимо было выходить, так как еще пару лет тому назад, едва закончив школу, она познакомилась, а затем спелась и спилась с нашими местными наркоманами (которые тогда только-только начали появляться в наших краях), а чуть позднее я ее часто видел с приезжими парнями и девицами из городов Измаила и Рени, возвращающуюся домой навеселе то поздно вечером, а то и рано утром.  Иногда ее привозили в какой-нибудь машине, или же приводили домой едва стоявшую на ногах. Но ничто не могло отбить моего увлечения ею, так как даже в такие минуты она была безумно красива!  И я мечтал... и понемногу страдал…
    Спустя полтора года после свадьба Людмила вернулась в родительский дом с малышом по имени Владислав. Мальчишка этот как две капли воды был похож на своего отца, о котором Людмила теперь и слышать не желала. Мать Людмилы, бабушка Владислава, женщина еще относительно молодая и привлекательная, приняла на себя данную ей богом роль, уволившись с работы и занявшись воспитанием внука. А Людмила спустя некоторое время вновь загуляла... Регулярные пьянки-гулянки, рядом какие-то парни, похожие на гомиков, а также подозрительные подруги. И вот итог, почти финальный аккорд – она валяется в парке, зимой, под скамейкой, почти в бессознательном состоянии. 
    Вот она, моя тайная возлюбленная, лежит передо мной, вся замерзшая, едва живая, ресницы и брови ее покрыты инеем. Но она дышит...
  Все описанное выше промелькнуло в моей памяти в считанные секунды.
    Надо было действовать и я, взвалив Людмилу к себе на спину, понес ее вон из парка. К счастью, едва мы оттуда выбрались, нас настиг маленький такой милицейский «воронок» на базе УАЗика. Донести ее до дома без посторонней помощи я бы, даже любя ее безмерно, вряд ли сумел.
    Нас завидели издалека, машина остановилась и минутой позже двое мусоров с радостью помогли мне усадить Людмилу на заднее сиденье УАЗика.  Но когда один из них, сержант, сел за руль и сказал: «Ну что, везти ее в вытрезвитель или как?», я протянул ему полтинник, пятьдесят рублей.
   -Подбрось-ка нас домой, уважаемый. Если ей будет совсем плохо, я «скорую» вызову, тем более что она расположена в двухстах метрах от нашего дома. А вы, это, после службы пива выпейте.
   -Да ладно, как скажешь, - пробормотал водитель, убирая купюру в  карман.
   -Подруга? – брезгливо кивнул на Людмилу второй из милиционеров, ефрейтор.
  -Сестра, - ответил я.
  Оба мента хмыкнули, но от комментариев воздержались.
   Прибыли мы с Людмилой к дому спустя четверть часа, и я вновь нес ее на руках до самой двери знакомой мне квартиры, которая, к счастью, находится на первом этаже.
   Звонок в дверь, а дальше: вскрики ужаса – мама; бестолковая суета – младший брат (старший жил отдельно); ну и отец, в недавнем прошлом полковник, а ныне руководитель одного из городских предприятий, - и всё восклицания, ахи, вздохи, а затем вопросы, обращенные ко мне. Но я отвечал лишь то, что знал: обнаружил Людмилу сидящей в парке на скамейке в полубессознательном состоянии и медленно замерзающую, четверть часа тому назад. Всё.
   Когда я покидал их квартиру, Людмила под присмотром матери уже лежала в ванной, наполненной горячей водой, отмокала в  мыльной пене и громко требовала... водки.
    -Ты уж, Савва, прости нас, пожалуйста, за беспокойство, и спасибо огромное за помощь, - сказал ее отец, провожая меня до выхода и гневно оглядываясь на двери ванной, откуда неслись вскрики его дочери. 
    Я лишь махнул рукой и ничего не ответил.
   Следующие несколько часов я отдал короткому, но бодрящему сну, из которого меня выудил Сенька, который позвонил в нашу дверь.
  -Там, это, Савва, Людка ждет тебя, велела позвать. Дома уже никого нет, все разошлись по своим делам, и мне пора в школу, так что, если ты хоть пару часов побудешь с ней, то, мама говорит, так даже лучше будет, все же под присмотром.
  Он протянул мне ключ. Я глянул на него с удивлением.
    -Бери, она же может уснуть и на звонок не откроет, уже сколько раз случалось.
     -Она уже вылезла из ванной? – спросил я.
      -Да, но кто ее знает, может опять залезть. Ну ладно, я побежал.
     Сказал и поскакал по ступенькам, только гул по подъезду пошел.
    Минут через десять, я крадучись, неся в темном пакете подмышкой плоскую фляжку с коньяком, пробрался к столь знакомой мне влекущей к себе двери. Открыл ее и вошёл. Людмилу я обнаружил лежащей на разложенном диване в дальней комнате. Она была укрыта одеялом по грудь. Роскошные волнистые каштанового цвета волосы, обрамляющие безупречно красивое овальной формы лицо, вольно растеклись по постели. На лице особо выделялись огромные черные глаза, которые в эту минуту уставились прямо на меня. Ровный аккуратный нос и пухлые, сочные, яркие от природы губы. Я даже не хотел думать, что у нее там находится дальше, под одеялом. Я и так знал... Все в ней было великолепно – и кожа, семитская, и потому слегка смуглая, и красиво очерченная талия, не испорченная родами, и прелестные, пусть и чуть полноватые бедра, и стройные ноги, и грудь, не крупная, зато великолепной формы. И всё это принадлежало ей, молодой женщине под тридцать. 
   В ней никак нельзя было узнать ту женщину, которая всего пару часов назад была обнаружена мною спящей в зимнем парке. И даже не на скамейке, а под ней... то есть, просто на земле. Потому что ей в эту минуту легко можно было дать восемнадцать...
   -Это ты меня в парке нашел? – голос моей возлюбленной был как всегда негромким, бархатным, волнующим.
  -Ага, повезло, - ответил я, заставив себя улыбнуться.
  - Кому? – спросила Людмила.
  -Обоим, - ответил я. – Мне, потому что я вновь увидел тебя, а тебе – что нашел тебя именно я, ведь ты, и тебе это хорошо известно, не чужой мне человек.
  -Ну ты и болтун, Савва, не лучше чем мои папаша и братья. А у меня головка – бо-бо. – Она очаровательно и весьма волнительно потянулась под одеялом. – Ужасно хочется выпить... А маман, конечно же, перед уходом все попрятала, а то и вовсе к соседке отнесла.   
     Я достал из пакета фляжку и взболтнул ее.
  -Коньяку?
  -Идеально было бы. Ты – просто душка.
   Я сбегал за стаканом на кухню и налил ей его наполовину коньяку, и она, приподнявшись в постели, выцедила огненную жидкость медленно и с наслаждением.
   -О, да ты прямо спаситель мой, причем на все случаи жизни, - глазки ее приобрели привычный блеск. - Давай, герой, ныряй же скорее сюда, ко мне, так хочется человеческого тепла... и ласки.
   Что ж, понятное дело, что уговаривать меня не пришлось: теряя части своей одежды еще на пути к дивану, я уже спустя несколько секунд прилег рядом с ней. Нет, я не набросился на нее, как, возможно, она того желала, да и сам я мечтал уже много лет. Нет, я лежал рядом и целовал ее бархатные бровки, в который уже раз удивляясь длине и красоте ее ресниц, потом, добравшись до груди, попытался втянуть в рот каждую из них целиком...
    Наконец я отбросил в сторону одеяло. Милый пупок призывал, нет, просто требовал поцелуев, а ниже виднелся темный треугольник коротких нежных завитушек...
   Наверное, моя милая Людмила была не лучше и не хуже других молодых женщин, но сам факт обладания ею возносил меня на вершину восторга, и чуть позднее и вообще увлек за границу блаженства. При этом я честно исполнил роль то ли доктора, то ли массажиста, не отрываясь от тела Людмилы ни на секунду в течение целого  часа с лишним.
   -Ты с ума сошел, - шептала она иссохшими губами. – Скажи, ты спас меня только для того, чтобы сейчас до смерти замучить? Неси мне пить, да поскорее. Воды.
  Когда я вернулся из кухни с бутылкой минералки, глаза моей Людмилы уже приняли нормальное выражение.
  -Ну что, продолжим лечение? – спросил я, присаживаясь рядом и наливая в стакан воды.
  -Прошу тебя, не сегодня... Прости, милый, я знаю, ты ведь так давно этого ждал... жаждал, хотел. И я была уверена, что рано или поздно это случится, и я тебе отдамся... И ты это знал, и потому ждал... Но сейчас, думаю, тебе самое время уйти, не хочу, чтобы кто-то из моих нас застал так вот, в постели.
  -Мы могли бы продолжить у меня, - предложил я. – Но мне неловко просить тебя  встать с постели и  куда-то идти, даже если требуется подняться всего на пару этажей.
  -Не-а, не смогу, - уверенно сказала Людмила.
  -Хорошо, тогда я ухожу. – Я медленно, не сводя с нее взгляда, дошел до двери. Затем вышел, оставив входную дверь незапертой, а ключи положил на тумбу в прихожей, так как Сенька уже скоро должен был вернуться из школы.
   Зачем, вы спросите, я все это рассказываю? И какая тут связь со спортом, или с Володей с его женами, в конце концов? А дело в том, что эта самая Людмила вскоре стала четвертой женой Володи, так уж вышло. Ну, в смысле он спустя короткое время по какой-то причине развелся с Ольгой и сошелся с Людмилой. Здорово, а? Вот и я говорю, что бывают ведь в нашей жизни всякие случайности.
     P.S. А спустя еще пару месяцев нашего чемпиона, Дроздецкого Анатолия, спорткомитет СССР лишил всех титулов и званий, объяснив это тем, что в его документах была обнаружена подделка, в которых руководители республиканского комитета сделали парня на год младше.

               


                Новелла восьмая.       

Коктейль «Александр Великий»
Состав:
• кофейный ликер           – 30 мл;
• джин                – 30 мл;
• сливки 33% жирности – 30 мл;
• лед в кубиках                – 200 грамм;
• молотый мускатный орех – 2 грамм.

                Тася.



               

                Был холост — снились одалиски,
                вакханки, шлюхи, гейши, киски, 
                теперь со мной живет жена,               
                а ночью снится тишина.
                Игорь Губерман
               
     Я провел свой двадцать девятый день рождения по обыкновению довольно бурно, в кругу друзей и подруг и длилось это мероприятие несколько дней кряду. Но что любопытно, и это выяснилось совсем недавно, день моего рождения приходится на день Святого Валентина.  Моему удивлению не было границ, когда я узнал, что этот праздник весьма почитаем в Европе, да и во всем мире. Приятно, черт возьми! А то ведь раньше я свой день рождения ассоциировал исключительно с открытием 20 съезда Компартии.
   Пресытившись празднованием дня рождения, оставшиеся немногие дни до 23 февраля я решил немного отдохнуть от пьянок-гулянок. Работа в баре в тот период шла в обычном режиме, одно радовало, что трудился я теперь без нервного напряга, так как работал один, без напарника, из собственного опыта зная, что любой напарник, кем бы он ни был, меня бы весьма раздражал. Предыдущие мои трое напарников то и дело создавали проблемы, зачастую неожиданные и потому весьма неприятные. С недавних пор в моей работе появился еще один плюс: теперь у меня имелась помощница, работавшая в должности официантки-уборщицы. Я не знаю, какое слово из этих двух нужно ставить на первое, а какое на второе место, - главное, она мне идеально подходила.
    Потому что лучшей помощницы благодаря специфике работы в баре и желать было нельзя, и вы сейчас со мной согласитесь: сельская девица, возрастом хорошо за тридцать, не замужем, детей нет, к тому же на правой руке у неё не хватало двух пальцев, - инвалид, одним словом. Я её забрал в бар, выудив из кухонных работников, где она корячилась, всю смену перемещая взад-вперед огромные кастрюли, ящики с овощами да полутуши мяса. Ну а теперь её заботой было всего-то убрать стаканы со стойки да вымыть посуду, да еще изредка протереть пол.   
     Внешность Жени, так звали мою помощницу, была, мягко скажем, непримечательной – очень смуглая, черты лица резкие, угловатые, короткие волосы цвета вороного крыла, голос грубый, почти мужского тембра, и вдобавок ко всему тяжёлый молдавский акцент, что должно было отталкивать от неё наших даже самых неразборчивых в любовных делах клиентов. В общем, я всё это к тому говорю, что в результате ее прихода в бар мы оба оказались в выигрыше. Ведь прежде у нас в баре работали девочки, скажем так, юные и привлекательные внешне, но ничего хорошего в этом не было: подвыпившие клиенты то и дело приглашали их выпить вместе с ними, или же зазывали в свою компанию, то и дело хватая их за руки и еще за что придется, не говоря уж о грязных предложениях, - в общем, работе это попросту мешало.
    Нет, вы, возможно, мне не поверите, но и Женю, такую, как я её описал, мужики в баре то и дело окликали и одаряли комплиментами, а некоторые, что попьянее, даже пытались завести с ней отношения. На что она, не смущаясь, отвечала грубо: «Что ты хочиш, балван какой-то? Я тебе не млядилор как некатарые, понил?» Надо сказать, в такие минуты я изрядно веселился, стараясь, впрочем, не подавать вида. Если, конечно, разохотившегося клиента после этих её слов не требовалось успокаивать.
    К чему я здесь рассказываю о Жене так подробно? Да потому, что с некоторых пор она, сверх своих прямых обязанностей, взвалила на себя заботу еще и о моей нравственности, и те дамочки, которые со мной в баре общались, вполне могли почувствовать на себе её неприязненный взгляд, а то и услышать замечание, сделанное Женей как бы невзначай: «Ходит тут всякий стерва, бармену работа мишают».
   Как-то раз, а дело было в полдень, я открыл двери бара и вышел на улицу, благо дверь моего заведения, выходящая в фойе, находится почти впритык с входной дверью кафе, которая ведёт на центральную улицу нашего города. И улица эта, конечно же, носит классическое в нашей стране название - Ленина.
     Было солнечно, погода стояла тёплая не по сезону. Где-то плюс 10-12. По улице в этот час сновали туда-сюда наши советские граждане, по большей части хмурые и озабоченные. Увы, среди них очень редко мелькали интересные, или же просто симпатичные лица, что меня огорчало, ведь я люблю наблюдать за людьми, их поведением, настроением, выражением лиц. Уже собираясь вернуться в бар на противоположной стороне улицы я заметил высокую девушку в чёрном болоньевым пальто, которая громкими чёткими командами собирала в походную колонну по трое детсадовских детишек лет четырёх-пяти, разбредшихся нестройной группой чуть ли не на квартал. Лицо девушки показалось мне примечательным, хотя я ее еще не успел разглядеть, как следует. Улица Ленина у нас исключительно пешеходная, поэтому воспитательницы, которых здесь, помимо той девушки, поблизости оказалось еще четыре, позволили детишкам числом около полусотни, идти не в строю, а как придется. Кое-кто из деток держались за руки, кто-то шёл отдельно, малыши окликали друг дружку, некоторые спотыкались о впереди идущих, слышался их веселый галдеж. Одеты детки были в самые разные одежды всевозможных фасонов и расцветок – пальтишки, куртки, плащи и т.д. Я с улыбкой наблюдал за ними, они ведь такие разные - улыбчивые, эмоциональные, смешные, восторженные. У каждого на лице написано то, о чём он думает, ни тени фальши, не то, что взрослые, которые вынуждены себя контролировать, чтобы не показаться кому-то глупыми или смешными. Короче, деток, в отличие от взрослых, я просто обожаю!
   Воспитательница, на которую я то и дело бросал взгляд, была стройной, длинноногой, на голове ее густилась копна волнистых волос каштанового цвета. А еще, когда она приблизилась, я разглядел большие карие глаза и четко очерченные линии лица. На вид ей было чуть больше двадцати, или что-то вроде того. Когда она бросила на меня ответный взор, это почему-то напомнило мне взгляд испуганной косули. Впрочем, поначалу, как мне показалось, в её глазах мелькнуло нечто, затаенный интерес, что ли, но уже в следующее мгновение девушка отвернулась, видимо в стремлении скрыть свои эмоции. Что ж, это было понятно, кто еще мог работать в таком месте как бар, если не гроза всех приличных девушек. Я усмехнулся про себя: эта девушка являла собой некий контраст всем тем моим посетительницам, которые во множестве появляются здесь в вечерние часы, и я совсем не удивлюсь, если она, к слову, уже не столь юная возрастом девушка, еще не бывала в ресторане или, скажем, в баре.
     Короче, мы с ней продолжили обмениваться взглядами, я – показно заинтересованными, она – изредка, пугливыми, до тех пор, пока колонна из детишек не обрела стройный вид и детки, ведомые воспитательницами, не отправились в сторону детского сада, расположенного в районе солёного озера. Когда девушка в последний раз бросила взгляд в мою сторону, я ей открыто улыбнулся. Едва заметная на её лице улыбка – наконец-то! - была мне ответом, после чего она удалилась.
   Чёрт, а не познакомиться ли мне с такой вот девушкой, неизбалованной, неиспорченной и... «И что? - спросил я сам себя. - Жениться на ней?» «А, собственно, почему бы и нет?» – ответил я сам себе. Ведь дамочки, с которыми я периодически встречаюсь на предмет интимных отношений, становятся всё более опасными для здоровья. В нашем городе и так почему-то всегда было в избытке  венерических болезней, а тут еще и СПИД какой-то выискался на нашу гол..., ага, и на голову тоже. И ведь надо же какая напасть – эта болезнь несет в себе смерть в наказание за естественный по своей природе половой акт... Наказание, я так думаю, непропорциональное, неравнозначное, нелогичное, однако вполне реальное. Нет, не нравится мне это. Точно женюсь, всё меньше риска будет, не сто, конечно, процентов, но всё-таки. Только вот вопрос: на ком? Мне почти тридцать. На девушке 18-19 лет жениться не стоит, чрезмерно хлопотно. В этом возрасте они бестолковые, зато с большими амбициями, а откуда у меня терпение заниматься воспитанием юной дамочки. Может, взять какую-нибудь разведенку или брошенку с ребёнком, которая уже хлебнула семейной жизни? Таких в нашем городе предостаточно, любого возраста, на любой вкус. Конечно, на такой у нас жениться тоже проблематично: сразу же обнаружится, что она прежде с тем-то встречалась, а вот с тем-то и этим уже переспала, и еще кое-что испытала... В общем, не хотелось бы услышать в адрес своей будущей супруги какие-либо гадости, да и просто подробности, касающиеся её прежней, в особенности, интимной жизни, тем более что у меня уже имеется подобный опыт после первого брака. Так что же, всё-таки жениться на девственнице? Неопытной, да еще чтобы всё для неё – впервые. Наверное, мне это уже не будет интересно. Да и много ли их теперь, тех, кто захочет за меня замуж? Я в нашем небольшом городке у всех на виду, и всегда найдутся очернители, которые объяснят претендентке, что я их недостоин или еще чего в этом роде. Что в какой-то мере и будет правдой. Да, кстати, чуть не забыл, сегодня еще и финансы имеют значение, а что у меня с этим делом? Пшик... Квартиры своей нет, машины тоже, чем будем привлекать к себе внимание потенциальных невест, непонятно. Ну, есть, конечно же, кое-какие накопления, так ведь деньги, как известно, что вода – уходят быстро и незаметно. А сегодня, пожалуй, для такого дела как женитьба, может уже и не хватить одного лишь обаяния и умения заболтать. Да, задачку я поставил сам себе...
   В течение последующих нескольких погожих дней я, всё чаще выходя из бара на улицу подышать свежим воздухом, еще дважды видел ту самую девушку, воспитательницу из детского сада. Но это уже было мельком, мы с ней в лучшем случае успевали обменяться всего одним-двумя взглядами, после чего девушка уходила, исчезала, спеша на работу или же возвращаясь с неё. Но ведь она проходила мимо бара, и это уже было, на мой взгляд, неспроста, ведь к садику и к остановкам автобуса можно было пройти и другой дорогой. А вдруг она делает это из-за меня, ради меня? Ради нашего минутного общения, ради игры в гляделки. Надо бы её по случаю спросить об этом, авось не спугну.
    Но вот наступил праздничный день 23 февраля. В зале кафе с самого утра администратор принимала заказы на столики, а у меня в баре в этот день было свободное посещение. Входя в зал кафе в седьмом часу вечера, я решил для страховки оставить за собой один столик, но, как выяснилось, свободных уже не осталось. За одним из 4-местных было зарезервировано два места для двух парней, которых, как сказала мне администратор, я прекрасно знаю, потому что они наши постоянные клиенты. Таким образом, я оставил за собой два оставшихся. С кем-нибудь присоседимся, решил я, надеясь, что мой товарищ Кондрат, освободившись от своих дел, подойдёт ко мне часиков в 11 вечера. К этому времени я закрою бар и мы вместе с ним посидим в кафе до двух ночи, так как в праздничные дни разрешено было гулять именно до этого часа. Среди толпы отдыхающих, в шуме и дыму веселее проводить время, чем даже у себя в баре, так как там я не чувствую себя полноценно на отдыхе. Ну и на дамочек заодно поглядим, приценимся. А там...
    В 19.00 я, как обычно, нацепил белую бабочку под черный пиджак, затем открыл бар, и вскоре он заполнился народом. Среди моих клиентов сегодня по понятной причине было немало воинов-афганцев, недавних ветеранов, совсем еще мальчишек. Ограниченный контингент миротворческих сил, или как там наши войска назывались? Война в этом самом Афганистане была еще в разгаре, и конца-края ей не было видно. Из нашего района там уже перебывало человек пятьдесят, двое из которых погибли. Были и раненые. В военной форме, правда, сегодня никто из них не гарцевал, даже десантники, обычно любящие похвастать своей роскошной формой, хотя все клиенты нынче пили за тех, кто служил в армии, а их в нашей миролюбивой стране многие миллионы, и легче сыскать тех, кто не служил.
   Часиков около восьми в бар вошли две девушки, одной из которых оказалась та самая «моя» воспитательница. Я с удивлением на неё взглянул, он же смущенно улыбаясь, в ту же секунду обратилась с каким-то вопросом к своей спутнице – невысокой пухлой круглолицей блондинке. Я было обрадовался их появлению, но уже минуту спустя понял, что девушки пришли не одни, так как рядом с ними возникли двое парней, по-хозяйски усевшиеся на пуфики. Я обслужил эту четверку, мужики заказали водку, а для дам они попросили шампанское. Затем я занялся другими клиентами, а когда освободился, меня подозвала та самая «моя» девушка, которую подруга называла Тасей, и, стесняясь, спросила:
   -Скажите, а вы можете заказать нам в зале столик на сегодня, или хотя бы два места, для нас с подругой?
   Я только теперь обратил внимание, что парни, которые сидели с ними, куда-то исчезли.
   -Так вы вдвоём? – спросил я.
  -Да, вот моя напарница Тоня, знакомьтесь, а меня зовут Тася. А ребята те просто знакомые моей подруги.
   -Очень приятно, - шуточно поклонился я. – Моё имя вы наверняка уже знаете?
   -Да, вас зовут Савва.
   -Тогда сделаем так, девушки, - сказал я деловым тоном. – Сейчас пройдём вместе в зал, и я вас усажу за столик. Правда, двое парней за ним уже сидят. – Я бросил взгляд на часы, висящие над стойкой. - Так что, если вам подходит такая компания, временная, естественно, то пожалуйста.
   -Ты как, Тонь? – спросила подругу Тася.
   -А мне всё равно, хоть с тобой, хоть самой, хоть в компании с парнями. Там где я, всегда весело! – воскликнула блондинка, открыто улыбнувшись.
  -Вот и замечательно, - сказал я, выходя из-за стойки, и повёл девушек в зал.
    Празднование здесь было в полном разгаре. Гремел оркестр живой музыки, за столиками то и дело раздавались хлопки шампанского, словно праздновался Новый год, в центре зала танцевали, народу нынче собралось довольно много, и всё помещение было задействовано.
   За столиком, где у меня были зарезервированы два места, сидели двое ребят, одетых по-праздничному, с иголочки. Конечно же, я их знал, это были Гриша и Толя, представители «золотой молодёжи» города. Они младше меня примерно на пять-семь лет, сверстники тех самых «афганцев», только ведь дети руководителей их уровня туда не попадали, разве что в штаб какой-нибудь ординарцами да порученцами. Отец Анатолия в нашем городе занимал престижную должность, ну а его сын, соответственно, тоже был не из последних в рядах местной молодёжи. То же можно было сказать и о Григории: его мать трудится в райкоме партии. При этом родители для своих чад денег не жалели, покупая им всё необходимое, одевая в лучшее заграничное барахло, снабжая наличными и так далее. То есть, ребята эти были добротно одеты, неплохо воспитаны, и, конечно, избалованы, но, в общем, замечу, неплохие. Меня с ними связывали приятельские отношения, хотя, возможно, они и поглядывали на меня несколько свысока. А может, мне это только казалось.
    Сажая девушек за столик, я попросил ребят, чтобы они своих новых соседок в обиду не давали, на что те сразу же заверили меня, что рядом с ними такое попросту невозможно, они, мол, джентльмены до мозга костей.
   -А можно нам твоих девушек хоть изредка приглашать на танец? – слегка заплетающимся голосом спросил Григорий, наливая себе и товарищу в рюмки водку.
  -Да сколько угодно, - великодушно разрешил я. – Если им того захочется. Короче, желаю вам хорошего отдыха, чтобы у вас тут всё было в рамках приличия и согласия.
   Девушки в смущении закивали, а Анатолий даже воздел руки кверху, якобы призывая небеса в свидетели, после чего я удалился, пообещав вернуться через часок.
    Пожалуй, и часа еще не прошло, когда я, захлопнув двери бара, в сопровождении своего товарища Кондрата вновь появился в зале кафе. Музыка гремела вовсю, Анатолий с Гришаней выплясывали в центре зала с какими-то девушками, а оставленные мною здесь дамы скромненько сидели за столиком, лениво ковыряя вилками в тарелках с закусками. Я решил сделать им сюрприз и подошел сзади, в результате чего услышал такой разговор.
   -Знаешь, Таська, я этого кудрявого бармена Савву пожалуй сегодня к себе на ночь уведу. А что, я девушка свободная, незамужняя, в данный момент, в смысле. Сын Сашка у бабушки, мой муж в очередной командировке и назад будет только послезавтра. Так что развлекусь как надо, от души. Хочется посмотреть, чего стоит этот Савва, бармен номер один в нашем городе. И ты не теряйся, примечай, вон какие парни рядом с нами сидят. Толик, я обратила внимание, так на тебя и поглядывает.
   -Так он же пьян, - воскликнула в ответ Тася и от возмущения даже откинулась назад на своем стуле, и я в этот момент встал за колонну, чтобы она меня не заметила. – Уже которую рюмку пьёт, это разве нормально? Молодой ведь парень совсем.
   -Да все мужики пьют, ты просто этого не знаешь, - схватила её за руку Тоня. – Я вон, возглавляю в нашем горОНО общество трезвости и что? Тоже пью. Но только в тех случаях, когда подходящая компания, или мужик намечается, вот как сегодня.
   -Скажи, Тоня, а твой муж, Сережа, он о твоих похождениях знает? – прозвучал голос Таси.
   -Обойдётся. Он и сейчас своим друзьям хвастает, что девушкой меня замуж взял, ха-ха. А я до знакомства с ним была та еще девушка после десятка кобелей и двух абортов... Ну да ладно, тебе это неинтересно и даже вредно слышать, ты у нас девушка скромная, вон даже в ресторане впервые в жизни, чего это я разоткровенничалась. Не слушай меня, дуру, а делай так, как тебе сердце подсказывает. Кто нравится, с тем и иди.
     Мне надоело слушать эти бабские разговоры, хотя, в общем, и небезынтересные, а тут еще Кондрат, тоже внимательно внимавший этому разговору, подтолкнул меня в спину, и я шагнул из-за колонны, возникнув прямо перед девушками. Следом за мной то же сделал Кондрат.
  -Ой, а вот и наши кавалеры! – икнув, воскликнула Тоня при виде нас и картинно взмахнула руками. – А мы уже думали, вы не придёте.
   -Сие попросту невозможно, - ответил я, а Кондрат тем временем куда-то сходил и вскоре приволок два стула. Когда, натанцевавшись, вернулись Толя и Гриша, нас за столом оказалось шестеро, но это никого и никак не смутило. Вскоре у нашего столика возникла официантка Танечка, симпатизировавшая мне с самых первых дней нашего с ней знакомства, то есть уже лет 5-6. Она располагающе  улыбнулась мне, пожелала всем хорошего праздничного вечера, а затем в течение нескольких минут произвела на нашем столе серьёзное обновление: вначале всё было унесено, затем возникла бутылка коньяка КВВК, рядом с ней устроился охлаждённый шампусик, появилась тарелка оливье, следом еще одна с нарезанной колбасой нескольких сортов, глубокое блюдо горячего - огурчиков по-тираспольски - моих любимых! - а еще шпроты, ну а на десерт шоколадный тортик. Несуразный набор, скажу я вам, да кого это тогда волновало, было бы чего выпить и чем закусить.
   Тоня, поначалу поддержав нашу компанию и выпив коньяку, от второй рюмки отказалась, встала со своего места и направилась к сцене. Я же тем временем поприветствовал своих друзей и одновременно соседей по дому, оказавшихся за ближайшим к нам столом: это было семейство Федосовых – Светлана и Юрий.
    Встав со своего места и пожав Юрию руку, я бросил взгляд на сцену: взобравшись таки на неё и пощелкав по микрофону ногтем пальца, Тоня собиралась, видимо, сделать какое-то сообщение, когда Светлана Федосова, невысокая и малозаметная внешне молодая женщина, завидев её у микрофона, крикнула:
   -Эй, кто там поблизости, уберите-ка эту стерву со сцены.
  Тоня обиженно глянула в зал, но уже в следующее мгновение чьи-то руки подхватили её и мягко спустили на пол.
    -Не дали ведь и слово сказать, - расстроенно заявила Тоня, усаживаясь на своё место, - а я всего-навсего хотела наших мужчин с праздником поздравить. Признаюсь вам, как на духу: мужчин люблю больше всего на свете.
  -Тонька, хватит уже, - оборвала её Тася и та умолкла, потом налила себе коньяку не в рюмку, а в стакан – щедро, до половины - и залпом выпила. Мы с Кондратом переглянулись, но тоже выпили, после чего отдали должное закускам. Позднее я пригласил Тасю на танец, и мы с ней протанцевали подряд три медляка, а когда заиграли быструю мелодию, вернулись к столику.
   На часах было около половины второго, когда мы засобирались домой. Вернее, Тася прошептала нам, что ей еще подругу необходимо домой проводить, а затем самой идти аж на Липованку. В течение всего вечера я со всё большим интересом наблюдал за ней, что иногда даже забывал поднимать свою рюмку, когда объявлялся очередной тост. Она же, в отличие от подруги, и вовсе не пила, порой чуть-чуть пригубляя шампанское, и такое её поведение мне весьма импонировало.
   -Я проведу тебя домой, - сказал я девушке, когда мы, получив верхнюю одежду в гардеробе,  оказались на улице.
   -А что же насчёт Тони? Она сказала, что... – растерянно спросила она.
  -А Тоню, не знаю, что она там кому сказала, Кондрат  проводит, ведь им по пути, - ответил я, уверенно беря девушку под руку. На ней было всё то же болоньевое пальто, поверх синего платья, в котором она сегодня сидела за столом. Платье это хотя и выглядело симпатично, было, увы, искусственным, и иногда как-то неровно загибалось некоторыми своими частями на теле девушки, на что я обратил внимание, когда мы еще были внутри. Украшений Тася не носила, лишь в ушах её были простенькие серебряные сережки. Видно было, что девушка не избалована вещами и  украшениями. По дороге домой, а жила Тася довольно далеко от центра города, в самом центре Липованки, девушка рассказала, что она, по нашим временам, из большой семьи - то есть у отца и матери их было пятеро детей: три девушки и два парня. Парни были старшим и младшим в семье, а три девушки расположились между ними, причём сама Тася «устроилась» ровно посредине. Закончив в позапрошлом году педагогическое училище имени Макаренко, девушка стала работать по специальности в детском саду воспитательницей. На момент нашей встречи ей был двадцать один год, и уже скоро, весной, исполнится двадцать два. Я слушал её и удивлялся тому, что не встречал эту девушку прежде. Ни на танцах она не засветилась, ни на дискотеках, на вечерах молодежи или же сборищах комсомольцев. Тем более, в ресторане или барах. Даже в кинотеатре я её ни разу не видел, иначе несомненно бы обратил внимание.
   О чем ей и сказал.
  -Э, нет, - рассмеялась Тася. – Нам папа не разрешает ходить в город после восьми вечера. Даже в кино. Тем более, у меня ведь есть еще старшая сестра. Она старше меня на три года и даже с парнями еще не встречается. И старший брат за нами следит, когда отец не успевает. Да мы и не ходим никуда. Раньше я хоть в спортивную секцию ходила, лёгкой атлетикой занималась, а теперь и этого нет. Дом-работа, изредка магазин – вот мои основные маршруты. Зависит от того, в утреннюю я смену в сад иду, или же во вторую.
   -Понятно, - ответил я, плотнее прижимая к своему бедру локоть моей спутницы. Что ж, признаюсь, что мне это прикосновение было приятно. Иногда, уже заваливаясь в постельку с какой-нибудь из девиц, я всё ещё не знаю наверняка, нравится ли она мне или нет, а тут вот такое уверенное ощущение приятности. 
   Не желая знакомиться с папой-деспотом, если верить рассказам Таси, я до самого её дома не дошел, а попрощался с девушкой в сотне шагов от него.
   -Ну, доброй ночи! Если что, ты знаешь, где меня можно найти, - сказал я девушке на прощание и потопал домой, решив не оборачиваться по дороге, а то еще подумает обо мне чёрт знает что.
   Домой я попал уже к трём часам пополуночи и тут же завалился спать, абсолютно не сожалея, что эту ночь провёл не с какой-нибудь доступной девицей, а пообщался с настоящей скромницей, коих уже много лет не встречал.
    Прошло еще несколько дней, и Тася зашла ко мне в бар. Был полдень, посетителей не было. Оказалось, ей надо было заступать на смену с трех, вот она и заглянула по пути.
  Вошла и поздоровалась. Её огромные глаза глядят смущённо, она то и дело опускала их вниз.
      Я вышел из-за стойки, подошел, обнял девушку за плечи и крепко поцеловал в губы. После чего отступил на шаг. Тася замерла в замешательстве. Потом подняла на меня глаза.
   -Меня так еще никто никогда не целовал, - просто сказала она.
   -А я вообще уже давно никого не целовал, ни так, ни еще как-либо, - откровенно сообщил я. – Просто захотелось, вот и поцеловал.
  -Но ты ведь женат, Савва, - воскликнула Тася.
  -Де-факто уже разведён, - нашелся я. – Документы на руки еще не получил, а так мы уже больше года порознь.
  -Но вы наверняка помиритесь, - уверенно проговорила девушка. – Она, твоя Марта, ведь такая красивая!
  -Я не собираюсь спорить, или даже обсуждать эту тему, просто сообщаю тебе, что с этой мадам дел больше иметь не буду, это окончательно.
   -Но ведь у вас есть сын! – воскликнула она.
   -Ну да, есть сын, - уже почти бессильно ответил я. – Да что с того, если она мне с ним видеться не позволяет. Так у нас в стране принято, к сожалению, как будто разведясь с матерью, я также развожусь с ребенком. Увы, это факт. Но оставим эту тему. Мы с тобой, между прочим, друг перед другом не обязаны отчитываться. У меня своя жизнь, у тебя – своя. Мы ведь не друзья, не любовники, а просто знакомые. Ну, подумаешь, поцеловались один раз.
     Тася отвернулась, на мгновение мне показалось, что в глазах её блеснули слёзы. Ни слова больше не говоря, она медленным шагом направилась к выходу. Когда секунд двадцать спустя я выглянул наружу, она была уже далеко, только не застёгнутое пальто ее развевалось на ветру.
    Отбросив всякие мысли, я, чтобы подбодрить себя, запел какую-то весёлую песенку и вернулся на рабочее место. Работа – любая, и особенно любимая, имеет свойство успокаивать. Далее день проходил обычным своим чередом, плавно перекочевав в вечер. Всё шло в обыденном порядке, но всё же мне почему-то было немного грустно оттого, что я нагрубил Тасе, причём она этого совершенно не заслужила. Однако вечер, обещавший перетечь в еще более грустную ночь, мне неожиданно скрасила совершенно незнакомая девушка, непонятно откуда взявшаяся в нашем городе, и уж тем более в баре.  И именно в этот вечер. Ей было не более двадцати, внешности вполне обычной, но во взгляде, движениях, походке, наконец, было столько призыва, столько сексуальности, что я не выдержал и потянулся к ней. И имя у неё было необычное: Аглая. И я откровенно дал девушке понять, что она мне нравится. Посидев в баре с полчаса до самого закрытия со стаканом шампанского в руке, - девушка, как я понял, дожидалась меня, - привело к тому, что мы ушли из ресторана вдвоём и в результате провели вместе волшебную ночь на моей «тайной» квартире для свиданий. Активность в постели проявляла моя гостья, а мне только лишь приходилось слегка управлять ее движениями. Зато в таком вот пассивном состоянии я способен продержаться в тонусе и час и больше, чем, если честно, весьма гордился.
   А наутро Аглая исчезла из моего дома вместе с туманной дымкой рассвета, сказав напоследок, что жаль, конечно, что больше никогда не свидимся, потому что она уже сегодня уезжает в свой родной, но столь далёкий от  Молдавии город Благовещенск. Название этого города мне почему-то показалось знакомым, и даже с чем-то связанным.
   -Постой-ка, - задумался я на секунду, но девушка перебила меня.
    -А ты и вправду сладкий, - сказала она, уже стоя на пороге моей квартиры. – Именно это известная тебе по прошлому году Ленца мне про тебя говорила. Ты действительно можешь и умеешь увлечь, ну и удовлетворить, как следует после этого, что не менее важно.   
    -Но я... это ведь ты всё сама организовала, - только и выдохнул я.
     Аглая, если это было настоящее имя девушки, сунула руку в свою довольно объемистую дорожную сумку, с которой до сих пор не расставалась и вынула оттуда увесистый пакет.
   -Это тебе от Ленцы, моей лучшей подруги, которая тебя когда-то любила, а может, и теперь еще любит.
   Я в растерянности принял пакет, даже не спрашивая, что там, а Аглая тем временем повернулась и легкой походкой устремилась по ступенькам вниз.
  - Постой, Аглая, - в полной растерянности прокричал я ей вслед, - ну хотя бы о Ленце мне что-нибудь расскажи. Блин, надо же... 
    Но она ушла... А я, глупенький, не сподобившись надеть брюки, так и остался стоять в проёме двери в одних трусах…
    В пакете, принесённом девушкой, оказалась две полукилограммовые банки красной икры и одна с консервированными крабами. Я подумал было, что там, где-нибудь среди банок есть адрес или телефон на худой конец, но ничего больше не оказалось.
    «Надо же, Ленца, моя симпатия годовалой давности, помнит меня, - удивился я. - Даже подарок вон прислала, да еще таким интересным способом передала. Может, зря я её тогда отпустил, может, следовало мне на Ленце жениться, ведь у нас с ней так всё хорошо складывалось…»
   С Еленой, которую подруги называли Ленцей, мы познакомились в прошлом году, нас с ней случайно свела прежняя моя подруга Ольга. Эта самая Ленца оказалась беременной от местного бандюги, который лишил её девственности, то есть изнасиловал, после чего с ней около месяца сожительствовал. Но, узнав о её беременности, бандюга прогнал от себя девушку. И тогда она с подачи своей подруги Ольги влилась в нашу компанию. И с первого же вечера, так уж сложилось, мы с ней сблизились. Как мне с этой Ленцей было хорошо, словами не передать, лучших отношений и желать было нельзя. А потом неожиданно наступила развязка: девушка уехала, кажется, на Украину. Ага, точно, на Украину, а затем уже, после аборта, избавившись от ненавистного ей плода, она отправилась в Благовещенск, где проживала её родня.   
     Настроение слегка испортилось, к сердцу подступила тоска. Стало почему-то не по себе.
   Но тут мне вспомнилась... Тася. Возможно, именно она и есть та самая девушка, с которой мне, очень надеюсь на это, будет хорошо и комфортно. Пусть на какое-то время, год-два, а там, глядишь, и на всю оставшуюся жизнь. «Сколько той жизни осталось?» - пришло в голову расхожее в наше время выражение. Да, кстати, как-то я её, Тасю, очень некрасиво отчитал накануне. Может и не придет больше. Наверняка обиделась. Или придёт? Ну, если придет, то первым делом уложу её в постель, а там видно будет. После того как. Понравится ей, тогда будем думать, как быть дальше, а то, глядишь, она не будет от меня в таком восторге, как, например, Аглая или Ленца, и что тогда? Тогда – конец отношениям. И прочь надежды.
   Однако прошла неделя, потом вторая, я уже, если честно, стал понемногу забывать ту самую девушку с глазами косули по имени Тася, когда она явилась вновь. Пришла ко мне в бар. Одна. В обеденное время.
    -На работу, или с работы? – спросил я, видя, что она с трудом подбирает слова.
  -Просто пришла, соскучилась, - сказала она.
«Надо же, она соскучилась. Приятно слышать».
     -Меня после того праздничного вечера до сих пор из дому не отпускают. Уже и Тоня моим родителям звонила, сказала, что я её выпившую тогда домой вела и одну ночью оставить не могла, так как плохо ей было, но и это не помогло.
   Я подошел, обнял её, она робко положила руки мне на плечи.
  -Ну и хорошо, что пришла, я и сам уже соскучился, - неожиданно для самого себя сказал я, с удивлением ощущая, что не вру – я действительно был ей рад.
  -Давай вечером погуляем, - предложил я, когда мы с ней, вдоволь нацеловавшись, присели у стойки.
  -Ну хорошо, давай, - ответила она. – Только не очень поздно, до десяти я должна оказаться дома.
  -Будет видно, - неопределённо сказал я.
   В тот вечер, мой единственный выходной за две недели, мы сходили на какой-то концерт в ДК, благо он начинался рано и закончился тоже в нормальное время – 19.40.
  -Давай забежим ко мне, я переоденусь, - предложил я Тасе, стараясь говорить будничным тоном. - Неловко мне что-то в этом одеянии. Пять минут дай мне на сборы, я же не мадам какая-нибудь.
  -Я тоже обычно быстро собираюсь, - усмехнулась на эти слова Тася.
    Уже гораздо позже, спустя год или что-то около этого, Тася мне сказала, что в тот период она почти всё время находилась в полушоковом состоянии, считая нас – меня и моих друзей – весьма продвинутыми в умственном плане, да и во всех прочих областях; на фоне многих других, нас окружающих граждан, и в особенности тех, с кем она прежде общалась. Возможно, так оно и было, скорее всего, что это действительно так, ведь в круге наших знакомых были все передовые личности нашего города, с которыми мы чувствовали себя на короткой дружеской ноге – артисты, музыканты, врачи, учителя, работники гор- и райисполкома.
      Итак, мы с Тасей отправились на квартиру, расположенную в кооперативном доме. Квартиру эту я недавно снял по случаю, как запасной вариант, и стоило мне это всего-то тридцать рублей в месяц. В ней я организовал себе любовное гнёздышко, но, признаться, очень редко там бывал и еще реже кого-то приводил, так как времени на это не хватало.
    Поднялись на второй этаж, и я открыл ключом дверь.
   -Ну, заходи, - громким шёпотом позвал я Тасю, которая остановилась на последней лестничной площадке.
  -Я не буду заходить, здесь тебя подожду.
   -Некрасиво будет выглядеть, если тебя кто из соседей заметит, окликнет да еще спросит, что ты здесь делаешь, кого ждёшь. – Я жестом позвал её внутрь. - Войди и подожди меня у двери, если хочешь. Закрывать её не стану, если ты меня так боишься. – Я широко и приветливо улыбнулся. – Я же не зверь какой, кусаться не буду.
   Тася ответила неуверенной улыбкой, но шагнула к двери, на секунду задержалась на пороге, затем вошла внутрь и сразу остановилась.
    -Ну вот и всё, что требовалось доказать! И чего было беспокоиться? - сказал я подходя. Я крутанул в замке ключ, после чего положил его в карман. – Теперь мы наконец-то вдвоём.
  Я уже было протянул руку, чтобы обнять Тасю, когда она, рванувшись с места, заскочила в санузел – это была ванная комнатка, совмещенная с туалетом. И заперла за собой дверь на задвижку. Я в бешенстве дёрнул за ручку. Бесполезно. Затем оглядел дверь. Вновь подергал. Безрезультатно. Хорошая добротная задвижка. О, это был старый дом, во всяком случае, дверь в туалет была толстой, похоже, что натурального дерева и даже взломать её будет непросто, тем более что в квартире вряд ли имелся какой-либо инструмент размером больше чем отвертка. Пройдя на кухню, я взглянул в окошко, ведущее в ванну. Оно находилось под самым потолком и размером своим не впечатляло, а скорее смущало.
      -Выходи, Тася, по-хорошему, - негромко проговорил я, учитывая, что в таких домах вас могут услышать соседи. – Не то ведь взломаю дверь, и тогда тебя ожидает спонтанный секс прямо на унитазе. Выходи по-быстрому, я тебе говорю.
  -Нет, не выйду, - послышался её приглушенный голос. – Делай что хочешь, я останусь здесь.
  -Ну хорошо же, упрямица, пеняй тогда на себя, - прохрипел я, злясь больше уже на себя, чем на неё. Такого в моей жизни еще не бывало. Бунт. В моём же доме. Самый настоящий бунт, а ведь она была почти в моих руках. Я вернулся на кухню. Посреди неё стояло кресло, которое находилось здесь на случай, если в квартире оказывалось две пары. Кресло было раскладное, я его купил недавно, именно для этой квартиры. Для секса, скажу я вам, нет удобнее мебели: укладываешь в него партнершу, а сам на неё сверху, хочешь, ее можно расположить несколько наклонённо вверх головой, а хочешь, наоборот, вниз, и тогда ты оказываешься как бы под уклоном сверху вниз. Да еще эти ручки вдоль кресла, за них ведь удобно держаться, если что. Короче, с помощью этого кресла можно было повторить кое-какие позы из Камасутры, а может, даже и разнообразить. Но так как для этого нужно было еще выудить партнершу из ванной комнаты, мои мысли переключились на действие.
    Пододвинув кухонный стол к стене, где находилось окно в ванную, я подтянул кресло, с него шагнул на стол и со стола заглянул сквозь окно в санузел. Тася стояла около ванной, заломив в отчаянии руки.
   -Выходи оттуда, киска, - проговорил я. – Если сама выйдешь, я тебя буду ласково любить, на диване, если же мне придется для этого влезть внутрь, я тебя там же растерзаю в клочья во всех позах, поняла?
   Девушка мне не ответила, только смотрела испуганно. Чуть позднее, поддев найденной на балконе отверткой раму окошка, я надавил, наверное, неловко или слишком сильно, и она, сорвавшись с петель, полетела в ванную, где стекло разбилось вдребезги. Я прорычал что-то нечленораздельное, и полез в образовавшийся проём. С моей фигурой, я вам скажу, это было непросто сделать. Когда я наполовину влез в проем окна, Тася открыла дверь и выскочила в прихожую. Я тут же полез обратно, не теряя ни секунды, спрыгнул со стола в кресло, которое, лопнув под моим весом, осело до самого пола. Из кухни я метнулся в прихожую и тут лицом к лицу столкнулся с моей «жертвой».
   -Ага, попалась! – воскликнул я и протянул к ней руки. И тут она... сделала что-то, от чего я почти пришёл в себя. Она протянула свои руки ко мне и, как в одну из наших первых встреч, положила на плечи. Этого я, честно говоря, не ожидал.
  -Пойдём, милая, пойдём в кроватку, - прошептал я, мгновенно успокаиваясь. И она пошла рядом, ни слова не говоря. Или обреченно, решив «будь что будет», или уже поняла, что сопротивление бесполезно.
   Пока я расстилал постель, она раздевалась в темноте, так как свет в гостиной, она же и спальная комната, я так и не зажег, а штора здесь была специально подобрана для защиты от внешнего света. Да и зачем мне освещение, я же мастер постельного жанра, даже в абсолютной темноте разберусь что-как-куда.
   Еще я включил музыкальный центр SONY, - моя гордость! – и в комнате в колонках квадро-звучания зашелестела блюзовая музыка, целая кассета которой была мною с любовью подобрана. Постельная музыка, как мы её с друзьями называем, содержала несколько французских вещей, а также Bee Gees, Gueen и прочие медленные шедевры самых разных групп.
    Когда я разоблачился, девушка уже находилась под одеялом. Она больше и не думала сопротивляться. Ласково обнял её, добрался до губ, поцеловал, она неловко отвечала. А потом... Потом я пошел на приступ. Да, она напряглась в какой-то момент, затем ойкнула, но в остальном полностью подчинилась моим движениям.
   Спустя полчаса, удовлетворенный, я поцеловал её нежно за ушком и уснул. И проснулся на рассвете оттого, что Тася, уже одетая, поцеловала меня в губы, прошептав:
  -Савва, открой мне дверь, мне надо в садик на работу.
   Я вскочил с постели, и, с трудом соображая, даже не накинув что-либо на себя, пошел открывать дверь.
  -Папа теперь меня убьет, - просто сказал она, сделав шаг наружу. – Хоть домой не иди.
  -Придумаешь что-нибудь, - махнул я рукой. – Скажешь, задержалась у подруги, а у неё телефон не работал, и ты не могла сообщить, что да как.
  -Хорошо, так и скажу, - проговорила она, глядя на меня во все глаза.
    -Тебе было очень больно, - тихо спросил я.
   -Ну, как-то неприятно, - прошептала она в ответ.
   -Дальше, уже со следующего раза будет только хорошо, так что не волнуйся, - заверил её я, и, выйдя голышом в коридор, крепко поцеловал её. – Ни о чем плохом не думай, ни о чем не беспокойся, поняла?
   -Поняла, - сказала девушка и ступила на ступень, ведущую вниз.
   -Пока, моя хорошая, - сказал я и, прыгнув обратно, закрыл дверь. 
     Женя, моя судомойка из бара, сразу же восприняла мою новую пассию Тасю как-то по-другому, по-особенному, нежели всех предыдущих моих подружек. Она была осторожна в высказываниях и совсем не делала никаких заявлений о её внешности или поведении.
     Странно, подумал я, она видимо чувствует, что эта девушка не чета всем прочим прежним дамочкам, не испорченная, и ведет себя соответственно.
   Друзья мои в присутствии Таси, когда мы собирались вместе, тоже сдерживали свои эмоции, постоянно шутили и смеялись, конечно, но анекдоты рассказывали приличные и совсем не матерились. Или почти не матерились.
   В следующий раз Тася забежала ко мне в бар спустя неделю и всего на минутку, сообщив, что теперь отец её из дома совершенно не выпускает, только на работу и сразу домой. Сказав это, девушка всхлипнула, но я её обнял, успокоил, как мог и просил, чтобы она приходила днем, до работы или после первой смены.
   -Если даже один час будет в нашем распоряжении, и то хорошо, - увещевал я девушку.
   А еще спустя несколько дней ко мне нагрянула мама Таси. На переговоры. Разговор у нас с ней вышел не из приятных. Она мне заявила, что знает о наших с Тасей отношениях и потребовала немедленно жениться на ней или оставить девушку в покое.
    -Планов жениться у меня на ближайшее время нет, - устало сказал я ей. – Только-только развод состоялся, все нервы вымотал. Если считаете, что нам с Тасей не стоит встречаться, то объясните ей это сами и больше на эту тему говорить не будем. А пока – до свидания.
   Надо сказать, что говорил я с этой женщиной довольно резко и категорично, а не в привычной мне мягкой и учтивой манере, так как что-то мне в её тоне и поведении не понравилось.
   Тася после этого разговора не появлялась месяца два, или чуть больше, а затем пришла вновь. Всё это время я пребывал в уверенности, что у нас с ней и у наших отношений есть будущее. Она подошла, мы молча обнялись.
   -Я скучала, - слабым голосом вымолвила она. – Не могу больше без тебя жить, я тебя очень и очень люблю. 
  -Хорошо, хорошо, милая, значит, мы будем вместе, - отвечал я растроганно.
  Следующие несколько месяцев мы таки провели вместе, встречаясь почти каждый день.
     Надо сказать, что всё чаще проводя время в нашей компании, где присутствовали Кондрат, Лёнька и Стаук, Тася чуть-чуть отошла, ожила, если можно так выразиться, а до этого мои друзья за глаза называли её отмороженной, так как она почти всё время молчала и в разговорах, даже с участием дамочек, подруг моих друзей, участия не принимала. Со временем, правда, девушка расслабилась, стала вести себя более естественно, и это было лучшей в данном случае манерой поведения – быть самой собой.
    А что касается её родителей и домашних... Тася пригрозила родителям, если они ей запретят со мной встречаться, уйти на квартиру, а то и вообще исчезнуть из города и тогда её на некоторое время оставили в покое.
   Шли недели, месяцы, мы были вместе, и этого нам обоим было достаточно. Я имел, что порассказать этой девушке, объёма информации лет на пять-шесть точно хватит, а там... видно будет, думал я. Но вот в один из летних дней Тася сообщила мне, что беременна.
   -Я должна пойти и сделать аборт, да? – спросила меня она, глядя прямо в глаза. – У тебя в планах ведь нет намерения жениться? Маме моей ты именно так и сказал.
  -Ну что ты, дурочка, зачем же делать аборт, - ответил я, отведя глаза. – Роди мне дочку, вот и всё.
   -Как это – родить дочку? – удивилась она.
  -Очень просто, - ответил я. – Сколько у тебя там по твоим подсчётам, срок какой?
  - Третий месяц пошел, - ответила она.
  -Оп-па, значит надо срочно свадьбу устраивать, - воскликнул я. – А то живот вот-вот станет заметен.
  -Не хочу свадьбу, - неожиданно заявила Тася.
  -Мне она, пожалуй, не нужна, - ответил я, - уже проходил всё это, но вот ты заслужила. Именно в платье, фате, и со всей прочей ерундой, как принято у нормальных людей. И не спорь со мной, с мужем, то есть. И вообще, на будущее заявляю: не смей мне прекословить или перечить, - шуточно добавил я. - Короче, я заказываю банкет в ресторане.
   -Нет, я тебя прошу, что-нибудь очень скромное, - воскликнула Тася. - Кафе или столовая.
  -Ну уж нет! – воспротивился я. – Позволь мне тут самому решать, я ведь работаю в этой области. Давай сначала составим список гостей с обеих сторон, а затем решим окончательно – где именно. Только родные и близкие. Свои, то есть. Если наберётся более 70 человек – то в зале ресторана, если же до 50 – в банкетном. Сам же и меню составлю. Чего на стол у них не хватит, я найду, на базу подскочу, хочется, чтобы всё было прилично. И вообще, Таська, - я обнял свою невесту за плечи, - ты готова быть невестой, женой, матерью моих детей?
   -Да, готова! – ответила Тася широко улыбаясь и мы обнялись. Глаза её наполнились слезами, надеюсь, счастья.
   -Ну, вот и замечательно! А теперь пошли...
   -Куда?
  - Подавать заявление в ЗАГс, куда же еще.    



   
               
                Новелла девятая.


   Коктейль «Северное сияние».

Шампусик                100 мл
Водка                50 мл
Сироп                1 ст. Л
Лимонный сок           1 ст. Л
Лед

                Изобретательная месть.
 


               
                Не зря ли мы здоровье губим,
                виясь телами в унисон?
                чем реже мы подругу любим,
                тем чаще нас ласкает сон. 
                И. Губерман
             
               
      Моя рабочая смена в тот вечер получилась какой-то бестолковой: суетливой, нервной и, самое главное, малодоходной. Клиентов в баре в связи с субботой – выходным днем, было полно, но все они почему-то были  возбужденные, дерганые, нервные, и при этом коктейли – между прочим, вкусные и совсем не дорогие, - пить никто не желал, всем подавай напитки в чистом виде: водку, шампанское, изредка вино. Хорошо ли это для выполнения плана? Да! А я-то что с такой торговли буду иметь? Правильно, только головную боль и никаких доходов, так как недолив не мой профиль, вы не поверите, ха-ха: я, работая барменом, стеснялся, а может быть, просто остерегался недоливать. Другое дело смешивать.
     Ко всему прочему под самое закрытие, в одиннадцать вечера, на мою голову заявился Сашка Басюк, с которым мы вместе служили в армии. Когда-то подававший неплохие надежды музыкант-барабанщик, а теперь горький пропойца, он пришел как-то раз, около полугода тому назад ко мне в бар, к старому однокашнику, в надежде на дармовую выпивку. Имея неосторожность налить ему бесплатно из сострадания один раз, а затем и другой, я, таким образом, приучил его к халявке, и он повадился ходить в бар чуть ли не ежедневно. Выпрашивая очередной стакан вина и тут же выцеживая его, он еще имел наглость упрекать меня в том, что я плохой товарищ, так как никогда не наливаю ему столько, сколько он просит, и при этом каждый раз напоминал мне, что мы служили на Кавказе в одной части, в одной роте, где вместе несли все тяготы армейской службы. Правда, будучи музыкантом, Саша с первых же дней нашел себе хитрую должность при штабе части и с того дня мы почти не виделись; его, помнится, даже в штабе, к которому он был приписан, невозможно было отыскать. Я же тогда день за днем отрабатывал 12-часовые смены на стройке, хотя и не простым рабочим, а мастером, а позже и прорабом, благо, специальное образование позволяло.
     И вот он, Саша, стоит передо мной уже под хорошим градусом, на лице его дрожат капельки пота, и сам он весь с головы до ног трусится.
-Савва, дай рубль, - с ходу, не здороваясь, заканючил он, взгляд его беспрерывно перепрыгивал с моего лица на бутылки, выставленные в витрине и обратно. – Ну дай, не будь жлобом, мне догнаться надо, тебе хорошо, у тебя этого пойла вон сколько...  – Заметив на моем лице решимость не давать денег, он почти слезно стал умолять: - Ну хорошо, дай 50 копеек, не надо мне твоего вина, хоть пивом бочковым догонюсь.
     Я достал из кассы монетку в 15 копеек и протянул ему:
-На вот, догонись-ка ты, дружок, кефиром, тебе сегодня, мне кажется и этого будет достаточно.      
     Сулико, на тот период мой напарник, который, подойдя к стойке всего минуту тому назад, стал нечаянным свидетелем нашего разговора, усмехнулся, покачал головой и протянул мне руку для рукопожатия.
-Брось ты эти глупости, Савва, - небрежно махнул он рукой в сторону моего армейского однокашника. - У меня тут две подруги симпатичные образовались, одна для тебя, - добавил он, указывая большим пальцем руки через плечо на дверь. – Там, на улице ждут.
    Я усмехнулся и кивнул понятливо: его "симпатичные" подруги, по большей части жопастые и грудастые сельские девицы никогда мне не нравились, поэтому мы с Сулико, хотя и работали вместе, еще ни разу сообща к девушкам не ходили.
    Однако через несколько минут, когда я закрыл бар и мы вышли на улицу, меня ожидала приятная неожиданность: там, кроме нашей официантки Раечки, которой я дал прозвище "Тиски" (я уже как-то рассказывал, за что именно ей досталось такое необычное прозвище), имелись еще две девушки, на мой взгляд, довольно симпатичные, и звали их Инна и Таня.
- Займешься Инной, - толкнул меня под локоть Сулико и я согласно кивнул. Я не возражал. Инна была миниатюрной, хорошо сложенной брюнеткой с вечно улыбающимся живым, открытым и привлекательным лицом, на котором особенно можно было выделить глаза – большие, черные, блестящие, словно маслины – в общем, вполне в моем вкусе девица. Слегка портил картину её несколько крупный нос, что для меня в принципе неважно. И видел я ее не в первый раз, однако до общения с ней у меня дело не доходило. Лишь одно меня немного смущало: мама Инны работала в нашем общепите буфетчицей и мы с ней были хорошо знакомы. Маме было 37, и она была женщина еще в самом соку. А Инне, ее дочери, недавно исполнилось то ли 18, то ли 19, она месяц тому назад, кстати, справляла у нас в ресторане свой день рождения, тогда же нас и познакомили. Это произошло случайно, на выходе из ресторана. Помнится, был уже поздний час, и вскоре всем предстояло расходиться. Я, выпив лишку, был, очевидно, слегка перевозбужден, так как, разглядывая свою новую знакомую, проявил огромную бестактность, заметив вслух, что все у нее вроде ничего, а вот один зуб растет криво.
-Врач сказал, это у меня прикус зубов неправильный, - несколько резко и с досадой, видимо, оттого, что я обратил на это внимание, сказала она тогда.
-Не огорчайся, - успокоил я её, - главное, чтобы был правильный присос.
    Девушка немедленно покинула ресторан, она после этих моих слов выглядела взбешенной, у а я почти сразу же забыл об этом случае.
      Мы постояли немного около бара, покурили, дожидаясь Володю Булкина, моего коллегу, бармена из кафе "Весна", который вскоре подъехал на своей машине «Жигули». И мы стали грузиться; все шестеро поместились в ней без проблем, после чего машина тронулась в направлении села Лебеденко.
      Спустя четверть часа мы, съехав с трассы, повернули направо и вскоре прибыли на так называемое "барменское место" – это была небольшая, весьма удобная для отдыха полянка, расположенная неподалеку от местного аэропорта, называемая еще «Летняя база». Побросали на траву покрывала, я достал из сумки две бутылки водки и минералку; взять с собой хоть какую-нибудь закуску мы почему-то не сподобились.
    Володя, старший из нас по возрасту, но самый молодой по стажу бармен, отойдя в сторонку, несколько неуклюже флиртовал с Татьяной, слишком доступной, на мой взгляд, девицей, не требующей особого подхода, а Сулико с Раисой, не обращая на нас внимания, почти сразу удалились в чащу.
    Оставшись вдвоем с Инной, я собрал сухие щепки и ветки и вскоре разжёг небольшой костерок, так как становилось все прохладнее, - стоял конец октября. Когда костёр весело затрещал, освещая ближайшие к нам кусты и деревья, и мы, не сговариваясь, уселись вблизи него на покрывала.   
    Инна, видимо, все еще обижаясь на меня за сказанные месяц тому назад слова, помалкивала, а я по той же причине чувствовал себя неловко и тоже молчал. Однако мы недолго скучали вдвоем, вскоре к нам присоединились Володя с Татьяной. Перекидываясь незамысловатыми шуточками и подколочками, мы с товарищем накатили по соточке водки, затем повторили, на этот раз девушки поддержали компанию, только употребили порции поменьше. Когда первая из бутылок закончилась, а во второй осталось чуть больше половины, Инна взяла ее в ладонь, качнула небрежно и спросила:
-Послушай, Савва, а ты мог бы выпить все это сразу?
-Мог бы, а в чем смысл? – отозвался я.
-Ну, например, на спор? – продолжала Инна.
-Ну если на спор, то конечно, - ответил я, все еще не чувствуя в ее словах подвоха.
-Так выпей это, Савва, - приблизив свое лицо к моему, прошептала она, - я хочу, чтобы ты выпил, ты тогда, я слышала, делаешься веселым.
-Ну а потом?.. – спросил я. – Нужно чтобы я тебя развеселил, или мы конкретно на что-то спорим?
-А потом... – Инна улыбнулась загадочно, затем, быстро наклонившись ко мне, прошептала в самое ухо: – Потом делай со мной все, что захочешь.
     Я знал, что о ней ходила слава кайфоломщицы, то есть девушки, которая своих ухажеров обманывает, избегая близости, да и мой друг Кондрат, который хорошо знал Инну, предупреждал меня об этом. Но я был уверен в себе, быть может даже слишком, и потому, взяв из ее рук бутылку, запрокинул ее вверх дном и выпил до дна. В итоге в моем желудке теперь плескалось больше полулитра водки. Инна глядела на меня широко раскрытыми глазами и недоверчиво качала головой.
-Ну, а теперь иди ко мне, - приподнявшись со своего места, прошептал я. 
-Не-а, - отозвалась она, вставая со своего места. – Догонишь - я твоя.
     Вслед за ней я поднялся на ноги. Водка, сместившись в желудке, изменила центр тяжести моего тела и меня слегка качнуло.
-Лучше сама сюда подойди, - весомо сказал я Инне. – Поймаю, хуже будет.
-А ты попробуй, догони, - крикнула она.
    И я, великовозрастный придурок, - а ведь уловка её стара как мир, - вместо того чтобы спокойно дожидаться партнершу, лежа на покрывале у огня (куда ей было деваться в лесу, да еще ночью, все равно пришла бы), бросился за ней в погоню. Почти в полной тьме, при обманчивых отблесках костра, отбрасывающих неверные тени, я носился за ней между деревьями словно лось. Разок я уже, было, схватил ее, но она вырвала кисть из захвата, а когда я во второй раз настиг ее, мой лоб неожиданно повстречался со стволом дерева, очень некстати перебежавшего мне дорогу, и я получил, таким образом, полноценный нокдаун, почти нокаут. Помню, что свалился на землю как куль с картошкой, затем с трудом встал на карачки, после чего ко мне подошел Володя и отвел, чуть ли не держа за руку, к костру, у которого я, завернувшись в разбросанные там покрывала, тотчас же уснул, даже не вспомнив о виновнице этого происшествия. А она, вероятно, побоявшись последствий, ушла в направление города пешком, преодолев, таким образом, не менее семи километров.
      Проснулся я спустя несколько часов от собачьего холода, сковывавшего всё моё тело. Костер давно погас, а я лежал на голой земле без какого-либо покрывала. Один.
   "Когда я нашел его утром, в стороне от костра, у него было синее лицо, очень несчастный вид, а яйца звенели словно колокольчики" - со смехом рассказывал впоследствии нашим знакомым Сулико эту историю. 
     После того случая прошло не менее десяти лет, прежде чем я вновь встретил свою «обидчицу» – Инну.
     Это произошло случайно, в центре города, на "стометровке" под названием  ул. Ленина: я прогуливался там со своей женой Тасей, а она там гуляла с молодым мужчиной, который, как вскоре выяснилось, был ее мужем.
    Случилось так, что моя супруга остановилась и заговорила с кем-то, а я, глядя в этот момент в другую сторону, повернулся к говорившим и… натолкнулся на насмешливый взгляд молодой женщины – это и была та самая Инна. Моя супруга тут же стала нас знакомить, оказалось, они были одноклассницами, и мы с Инной, едва не смеясь при этом, церемонно назвали друг другу свои имена. Годы не изменили ее: она была все такой же – стройной и привлекательной, правда, давно уже замужем и успела родить двоих детей. Затем я пожал руку ее супругу, невысокому светловолосому крепышу, назвавшемуся Виталием. После этого мы прошлись немного по улице вместе и я, выбрав минутку, когда мы с Инной как бы случайно оказались рядом, спросил:
-Помнится мне, девушка, что вы мне что-то должны?
    И она ответила серьезно:
-Да, помню.
-Так как насчет рассчитаться? – спросил я.
-Как только мы выберемся вместе на природу, я готова отдать свой должок, - с веселой усмешкой глядя мне прямо в глаза, сказала она.
-Ох, Инна, Инна, - вздохнул я, - и отчего это я тогда не настоял на расчете? Впрочем, этот должок и сегодня еще не поздно с тебя получить, - добавил я, с удовольствием оглядывая ее почти девичью, совсем не испорченную годами и родами фигурку.    

                Новелла десятая.   

Коктейль «Сьюзи»
Состав:
• мандариновый ликер – 20 мл;
• лимонный сок – 20 мл;
• сухое шампанское – 20 мл;
• джин – 20 мл.
Приготовление: все ингредиенты кроме шампанского встряхнуть в шейкере, перелить в бокал и добавить шампанское. Для украшения напитка на край бокала можно положить дольку апельсина.

                Голый пистолет.
   
 
               
                Жить, покоем дорожа, —
                пресно, тускло, простоквашно;
                чтоб душа была свежа,
                надо делать то, что страшно.
                Игорь Губерман



                               
       Теплым сентябрьским вечером, едва солнышко зашло, я в сопровождении моего приятеля и соседа Игорька, отправился к озеру прогуляться. Там мы планировали пристрелять имевшиеся у меня два пистолета, накануне прошедшие техническое переоснащение. Вы спросите, а зачем обычному человеку вообще нужно вооружаться? Увы, само время способствовало этому, ибо на дворе был самый разгар лихих 90-ых. А я был, какой-никакой, а всё же бизнесмен, так сказать, средней руки. Игорь же по профессии был технарем, в частности «оружейным мастером»: он занимался ремонтом, изготовлением и переделкой оружия, и по этой причине в последние годы был весьма востребован. Например, из дедовского охотничьего ружья он легко мог сделать «симпатичный» обрез, а газовый пистолет превратить в боевой.
      Оба мои пистолета – боевую «Беретту» после ремонта, и немецкий газовый револьвер, переделанный под стрельбу малокалиберными патронами, я, словно ковбой, сунул за плотный пояс, затянутый ремнем, а сверху прикрыл курткой-ветровкой.
     Озеро – называемое в нашем городе «преска», имевшее и официальное название «Фрумоаса», располагалось за городом, в зоне отдыха, так что идти туда нам пришлось минут пятнадцать-двадцать. Хотя погода стояла теплая, мы надеялись, что на оврагах, расположенных сразу за озером, нам не повстречаются такие же как мы любители дальних прогулок или же влюбленные, для которых, как известно, вообще не существует границ. Перед стрельбой, до наступления темноты, мы планировали обследовать весь сектор: иди знай, во что там можно пульнуть в сумерках, да и кому будет приятно, если в самую сладостную минуту над их головой засвистят пули…
     Сумерки только начинались, когда обогнув озеро по правому берегу, мы стали подниматься по пологой грунтовке по направлению к роднику, за которым начинался самый дальний, «третий» овраг – так он именовался еще с тех давних пор, когда я был мальчишкой. С удовольствием я озирался по сторонам, разглядывая знакомые мне с ранней юности места – я узнавал здесь каждый кустик, каждое ответвление тропинки, каждое деревце.
      Но тут на дороге, в верхней ее части, в той стороне, куда совсем недавно скатилось солнце, показались две фигуры, идущие нам навстречу – это были девушка и парень возрастом не старше двадцати, рядом с которыми бежала крупная овчарка. Улыбнувшись, я сказал Игорю:
-Я тоже в их возрасте здесь все дорожки и тропинки исходил и даже свой первый любовный опыт приобрел неподалеку от этого места.
     Игорь кивнул, усмехнувшись, но ничего не сказал. Девушка с парнем всё приближались и теперь находились шагах в двадцати-двадцати пяти от нас, а я с интересом поглядывал в их сторону, вспоминая себя на их месте, а это было лет, эдак, двадцать тому назад. Тут резкий порыв ветра донес до нас обрывок фразы; говорила девушка:
-А если сейчас натравить на этих парней Лорда, что будет?
-Не вздумай, Лариса, я тебя прошу, - отвечал ей парень. Далее непонятно, затем вновь голос девушки: «…а что, пусть порвет им яйца…».
      Я взглянул на Игоря.
-Ты слышал, - сказал я, немало удивлённый подобной кровожадностью молоденькой мадам, - эта сучка хочет натравить на нас пса!..
       Мое лирическое настроение мгновенно сменилось гневом.
-Да ну их на хрен, - сморщившись, отозвался Игорь. – Давай обойдем их.
      Однако сходить с дороги было уже поздно. Когда между нами и хозяевами собаки осталось всего несколько шагов, девушка крикнула возбужденным голосом: «Лорд, ко мне…», но я прервал её:
-Извините, мадам. Скажите, мы с вами знакомы?
-Н-нет, - ответила девушка то ли растерянно, то ли её насторожило обращение «мадам».
-Почему же тогда ваша собака должна рвать нам яйца? – спросил я вежливо.
      Игорь дернул меня за рукав:
-Да оставь их, пойдем отсюда!..
      Но я продолжал стоять и в упор смотреть на девушку, и она сказала, скривив губы в злой усмешке:
-На хороших людей он не бросается. – И к собаке: - Лорд!..      
      Лорд остановился и, повернувшись в нашу сторону, сделал стойку и угрожающе зарычал.
      Парень умоляюще смотрел на девушку; Игорь вновь потянул меня за рукав: «Пошли». Я распахнул куртку: проверять реакцию и боевые навыки собаки на себе у меня не было никакого желания, поэтому, выхватив левой рукой револьвер, правой я крутанул барабан, наполненный патронами. Характерный звук, прежде слышанный нашими оппонентами разве что в кино, а также вид оружия заворожили всех участников этой сцены, включая овчарку. Парень с девушкой и Игорь замерли на своих местах, собака стояла поджав хвост. Я снял револьвер с предохранителя и сказал, ни к кому не обращаясь:
-Собака не виновата, если сука подает неправильные команды.
      Словно поняв меня, Лорд, восточно-европейская овчарка, подбежал к нам и, несмотря на мой агрессивный вид, замахал приветливо хвостом.
-А собака-то умница, - сказал я, потрепав пса за холку, - не то, что некоторые... – И, сделав шаг по направлению к девушке, добавил: - Ну-ка ты, становись на колени.      
     Девица испуганно посмотрела на своего спутника, затем на нас и я еще раз повторил зловещим тоном:
-Стань на колени, я сказал!
      Она послушно опустилась на колени.
-Кем она тебе приходится? – спросил я парня.
-Так… никто... знакомая… - почти шепотом произнес он, по его носу сбежала крупная капля пота. Я ткнул дулом револьвера девушке в щеку:
-Ну-ка пососи его! Почувствуй вкус крови. Ха! Вот так! Назовём это действо так: минет – голый пистолет.
        Глаза её округлились, лицо приняло мертвенно-бледный цвет, эти изменения на ее лице хорошо были видны даже в наступающих сумерках. Она облизнула пересохшие губы и сказала запинаясь:
-Я не могу… Я не хотела…
-Савва, - окликнул меня Игорь.
-Тебя не спрашивают! – ответил ему я, и, обращаясь к ней, повторил: - Соси дуло пистолета, не то заставлю лизать псу яйца.
     Парень, попутчик девушки, стоял не шевелясь, испуганный – он был единственным, кого можно было пожалеть в этой ситуации. Но вот девица, обхватив губами ствол, стала делать ртом сосательные движения, глядя при этом прямо мне в глаза. Выждав несколько секунд, я медленно вытянул ствол из ее рта, чтобы мушкой не поранить губы, сунул револьвер за пояс и сказав Игорю: «Пошли!», пошагал своей дорогой.
     Через десяток шагов я обернулся и увидел, как парень помогает девушке подняться на ноги, сама она, по всей видимости, встать не могла. Лорд тем временем вновь подскочил к нам, потерся о мою ногу, и я сказал громко: «Ай да умница собака!» и мы продолжили свой путь.
      Спустя минут пятнадцать в дальнем пустом овраге раздались выстрелы, это мы с Игорем пуляли по мишеням, принесенным с собой, их роль исполнили куски белого картона. Наверное, все живые существа, а тут, кстати, водились зайцы и лисы, не считая всякой прочей мелкой живности, наверняка напряглись и затаились, заслышав непривычные для этих мест звуки.
     «Беретта» после ремонта вела себя прекрасно, мы её пристреляли, как положено и остались довольны, а вот револьвер подводил, несмотря на то, что ствол к нему был изготовлен специально из ствола малокалиберного ружья, иначе бы он не выдерживал стрельбы пулями, пусть и малокалиберными.
   -Ладно, я этой пушкой займусь всерьез еще сегодня, - сказал Игорь, отдавая мне «Беретту». А револьвер уложил в небольшую сумочку, которую носил на поясе.
                1994г.
 1. Последняя остановка                4
2. Придурок                9
3. Жена друга                15
4. Свадьба                41
5. Отзвуки войны                68
6. Коттедж с лифтом                46
7. Банкет для чемпиона                144
8. Тася                158
9. Изобретательная месть            181
10. Голый пистолет                189