рассказ
Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.
...
Новогодние праздники в России щедры и богаты на дни и угощения. Начинаются они в последний день декабря уходящего года и плавно переходя в Рождественские гуляния, заканчиваются Старым Новым Годом аж в середине января. И так это долго, что и накрытые столы уже не радуют и собравшиеся люди утомляют, а выходные все никак не заканчиваются. Вот и остается только уютно устроившись на диване и включив приятную музыку, предаваться воспоминаниями, набирая их на ноутбуке. Эту историю про одного моего знакомого давно хотела написать, да все как-то не складывалось. То времени не было, то настроения. Но, вот, наконец, сложилось все - и получился такой очень русский рассказ. Хотя и написан накануне Рождества Христова, но рассказ получился совсем не рождественским. Отец Михаил, настоятель сельской церкви близ города Ярославля, он же и главный герой, был совсем не героического характера. Но характера русского. Потому он не боролся за свои права, а терпел.
Терпел все и всех. Подлости бывшей жены и бывшей тещи. Предательство бывших начальников в лице чиновников Епархии. И просто несправедливое отношение к себе. И терпение его не знало границ. Все как в православной вере. Получив удар по левой щеке, не ответь ударом на удар, но подставь правую щеку. Это и есть смирение. Так почему же тогда отца Михаила лишили сана? За что? На этот вопрос я так и не нашла ответа. Чиновники везде остаются чиновниками, в том числе и в Епархии. Им бы лишь тишь да гладь, да Божья Благодать. А вот и сама история.
...
Отец Михаил - высокий крупный мужчина с бородой и детской смущенной улыбкой. Он был таким всегда, когда я с ним общалась на правах знакомой, что работает в газете вместе с его прихожанкой-журналистом, пишущей на темы православия. А видела я его несколько раз. В очень разное для него время. Сразу после того, когда ему доверили храм, разрушенный, вернее груду кирпичей. Тогда мы ему помогали, ходили за какой-то особенной глиной, которая была пригодна для стен храма. И везли мы эту глину на тачке и несли в ведрах. А отец Михаил показывал нам на груды кирпичей и рассказывал, что где будет. Потом я его видела уже в восстановленном им храме. Красивом внешне и богатом убранстве внутри. Он смог найти спонсоров и рабочих. И не имея опыта в строительстве, а отстроил церковь. И служил службы и крестил детей и исповедовал и причащал и водил крестные ходы. Видела я его и в судебном участке, где судебный пристав молодая женщина в мундире и при погонах и его бывшая жена, вздорная бабенка - кричали на него, что он плохой отец, что не занимается ребенком, а постоянно пропадает непонятно где. Пропадает днями, неделями и даже месяцами. И не носит домой денег. Не обеспечивает достойную жизнь жене и дочери. Отец Михаил возражал:
-Я в церкви. Как же, как же, ведь я восстанавливаю ее. Теперь строим колоколенку, при церкви... Как же... Нет у меня денег, все пожертвования идут в дело, на строительство... Ну что же вы. Как же можно...Вы же православные люди...
И последний раз я его видела, когда он уже не был священником, а был попом-расстригой, лишенным сана. Просто Михаилом, а все остальное осталось при нем: и рост, и крупность, и борода, и детская смущенная улыбка. Жил он в квартире со своей мамой. Работал на водоканале, где работал сразу после политехнического института, куда был отправлен по распределению. По словам знакомых, директор водоканала как только узнал, что Михаила лишили сана, то сразу ему позвонил и позвал обратно на ту же должность. Работящему и трезвому человеку, мол, всегда дело найдется.
Но вернемся к действию. Михаил ехал в машине с работы домой. За рулем он уже десять лет, потому уверенно вырулил буквально из под колес огромного Камаза, который вдруг появился на встречной полосе, а справа шел поток автомобилей. Проехав узкий участок дороги, выехал на четырехполосное Тутаевское шоссе и немного расслабился. Закурил, включил любимое Авторадио. Он снова, как и в молодости, сразу после института, до истории с церковью, работал инженером на водоканале. Мыслями был там, на работе. Операторы следили за работой приборов, всю ночь они будут контролировать процесс очистки и давления процессоров. Горожане имеют право пить чистую воду. За определенный участок отвечает Михаил. Пока за девять лет его работы не было никаких кризисных ситуаций. Он сам лично во все вникал и по нескольку раз обходил участок. Мог разобрать и собрать любой прибор и проверить его работу. Мысли о работе сменили мысли о дочери, она жила отдельно, одна в квартире и хотела быть самостоятельной. Михаил был не против ее самостоятельности, но старался быть всегда рядом. Помогать и поддерживать ее во всем. У них было взаимопонимание. Дочь любила и доверяла отцу, а вот мать она не любила и старалась поменьше с ней общаться. Была редкой гостьей в квартире у матери. Отец и мать девушки жили отдельно и в разных концах города. Они не общались уже десять лет, а развелись лет пятнадцать назад. И история их развода была болезненна для девочки. Она жалела отца и плакала ночью. А диктат матери терпела и молилась за папу. Все было в напряжении и казалось что даже само время было натянуто и звенело как струна. По ее детскому мнению, мама несправедливо обижала отца и все дальше и больше. Она не давала общаться ей с отцом. И все это длилось до того времени, пока она стала совершеннолетней. Пыталась поговорить с матерью. Но та ненавидела своего бывшего мужа, ее отца. Ничего не хотела слышать о нем. Просто исходила злобой. И однажды девушка просто собрала вещи и ушла в квартиру отца. Она приехала и позвонила в квартиру. Он открыл и застыл от неожиданности на какую-то секунду. А потом все завертелось, отец ее накормил, показал ей ее комнату, которая девочку так долго ждала. Потом пришла бабушка и начались сначала слезы, потом долгие разговоры. И началась дальше обычная жизнь. Девушка училась в институте. Бабушка хлопотала по хозяйству, а отец пропадал на работе. И был кормильцем, как и положено мужчине в доме. Такая обычная жизнь... И она стала наградой за годы нервотрепки всей семьи...
Дорога была дальше легкой. Михаил подъехал к высотному дому, припарковался. Вышел, кликнул сигнализацией и пошел в подъезд. Он отметил про себя, что все больше стал креститься мысленно, особенно когда находился при большом присутствии людей. Наверное, это не очень хорошо. Но это факт. Поднимаясь по ступенькам, встретил соседку, та с улыбкой поздоровалась и справилась о его здоровье. Михаил с улыбкой остановился и стал отвечать на вопрос. Он привык к людям быть внимательным. И никогда не торопился, когда разговаривал. Они поговорили и разошлись. Для соседки этот разговор был приятным. Для Михаила тоже приятен. Он открыл ключом дверь своей квартиры. Зашел.
- Я пришел. - Громко сказал и стал переобуваться в домашние тапочки.
В прихожую вышла пожилая женщина в платочке на голове. Его мама.
- Хорошо, сынок. Мой руки и проходи ужинать. Все готово и на столе.
И пока кормила сына, говорила что рада, что он вот так приходит с работы и она его кормит и может гладить по голове, как маленького. Ведь когда служил в церкви, то она не видела его по неделям и месяцам. И был худым и нервным. А сейчас ей сын очень нравился. Михаил плотно ужинает, благодарит мать и уходит.
Конечно, он перед тем как сесть за стол, крестился и читал молитву. И после того как поел, то тоже благодарил Бога и крестился. И в квартире у него везде иконы. Его квартира превратилась в церковь, только для трех человек: для него, для его мамы и для его дочери. Он не служит службы, но читает молитвы. И его семья любит его слушать. Михаил не имеет право надевать церковные одежды, причащать и исповедовать, но разговаривать с людьми он имеет право. И каждый его разговор это таинство, которое дает им надежду и радость от общения.
Михаил в своей комнате молится, потом подходит в книжному шкафу и выбирает книгу для сегодняшнего вечера. Выбирает, открывает, там заложен листок бумаги. Разворачивает его, - это оказывается официальный документ, указ об его запрещении в священнослужении. На гербовой бумаге Указ Епархиального архирея. Написано как выжжено на душе: Настоящим, согласно решению Церковного суда Ярославской Епархии, от ... сего года по делу N.., Вы запрещаетесь в священнослужении. И подпись: Митрополит NN. Знал ли Митрополит всю подоплеку эту истории? И хотел ли знать? Когда Отец Михаил пришел в Епархию забирать Указ, то секретарь ему высказывал:
- Что вы не могли разобраться с женой? Она ведь на вас жалобы везде написала. И в Московскую Епархию и в администрацию президента, писала, что не бываете дома, что не занимаетесь ребенком. Что несколько раз оскорбляли свекровь. И хотели украсть дочь и отвезти ее к своей матери. Жалобы-жалобы. Она ведь здесь так рыдала, будто вы ее били и издевались над ребенком... Все устали от твоей жены. Если ты не можешь договориться со своей женой, какой же ты священник? Короче, вот тебе Указ. Извини, иначе нельзя.
Михаил забрал Указ и поехал в церковь имущество передавать другому настоятелю. Церковь была полностью восстановлена, сияла золотыми куполами. Михаил все передал, отметил нежные руки нового священника, его тонкие пальцы с золотым обручальным кольцом. Свои большие и грубые рабочие руки строителя стыдливо спрятал в карманы. Забрал свои вещи, сел в машину и увидел что в стороне от церкви собрались сельские жители. Они стояли и смиренно смотрели на Михаила. Михаил вышел из машины и подошел к прихожанам с которыми восстанавливал церковь.
- Простите меня, я не смог быть хорошим для всех. Был плохим мужем, за что и наказан. Спасибо за все. И храни вас Господь!
Михаил пошел к машине, люди шли и все разом говорили. О чем говорили? Все об одном. Что очень жалко, что так случилось. Что люди благодарны за церковь. Что может быть им всем пойти в Епархию? Что надо было жениться на верующей женщине. И она бы вместе с ним была и помогала во всем. Что... Все уже было поздно. Михаил остановился на минуту, попрощался с прихожанами и сел в машину, поехал домой. Перед глазами стояло лицо жены, перекошенное злобой. "Деньги в дом не носишь. Дома тебя не бывает. Неудачник." И милое мамино лицо: "Все пройдет. Я тебе говорила, чтобы не торопился жениться. Ведь студентами были. Подождали бы, присмотрелись сначала друг к другу, притерлись. Разные вы были, очень разные. Вот потому все так и получилось. Винить не кого. А внучка у меня замечательная. Наша порода."
Через месяц он, наконец, разошелся с женой. Теперь у него было много свободного времени. Вот и оформил развод. И стал платить алименты дочери. Все по закону. В последнюю свою встречу с бывшей супругой, видел ее откровенное злорадство, что отлучила его от церкви. Отомстила.
Он только улыбнулся в ответ. Мол, все под Богом ходим... Конечно, он сильно переживал, нервничал. Хотя и работа была, где он был востребован и уважаем. И мама делала все чтобы он не чувствовал себя одиноким. И его бывшие прихожане приезжали к нему из села, привозили домашние продукты, подолгу разговаривали. И все же. Делал он все что положено и необходимо - механически, почти ничего не чувствуя. Как он выжил тогда, без церкви, без служб. Тяжело. И в церковь он долго не мог ходить. Ни в какую. Ступор какой-то. Зато в квартире сделал свою, домашнюю церковь.
Михаил читает книгу, а перед глазами куски его священнослужения. Вспомнились статьи из местных газет. И строчки бежали перед его глазами.
... Возрождение храма началось в июле 2000 года. На первый субботник пришли около ста жителей села. Зимой 2001 года в колокольне демонтировали водонапорную башню, и началось масштабное восстановление храма силами прихожан и священника.
Сейчас Казанская церковь сияет белоснежными стенами, на зеленоватых чешуйках куполов лежит первый снежок, блестят под ярким солнцем ажурные кресты на куполах. Храм красоты необыкновенной, напоминающий плывущий корабль. С величественной колокольней, с пятью изящными главами, с необычными редчайшими коронами, украшающими окна. Рядом на кладбище, которое было поругано в советские годы – на нём была танцплощадка, устроена деревянная часовня в честь Всех Святых, высажены ёлочки, сосны. Летом кладбище усердием прихожанок утопает в цветах.
Душа радуется, глядя на это чудо – на храм и его окрестности, которые преобразились вместе с ним, на эти милые, такие родные места, напоминающие сейчас рождественскую открытку.
Да, по сути – совершилось чудо. Храм с Божией помощью благодаря трудам настоятеля, прихожан, жертвователей восстал из руин.
В зимнем храме тепло и уютно. Белая печь, сложенная по кирпичику самостоятельно руками отца Михаила и расписанная рябиновыми гроздьями местным художником, необычные паникадила, сделанные прихожанином; и рушники на иконах, принесённые заботливыми бабушками…
...
Михаил закрыл книгу. Комнату освещала настольная лампа. Светлели лики на иконах и корешки книг за стеклом в шкафу. Вспомнилось интервью, которое он дал корреспонденту областной газеты. Он его сохранил. Вспомнилось все до слова. Корреспондент сидела напротив него, смотрела внимательно и быстрым движением включила диктофон. Разговор начался:
Первым был вопрос: как он пришел к вере. Михаил шепотом повторял свой ответ. Время прошло, но он все помнил. И за каждое свое слово он был в ответе.
- Господь привёл меня к вере через одного очень хорошего человека — моего одноклассника, искренне верующего человека, — ныне это протоиерей, настоятель, проповедник. Сейчас он строит храм в честь Патриарха Тихона. Когда Михаил, его тоже зовут Михаилом, стал священником, я ходил на службы в храм, в котором он был настоятелем, – церковь святых праведных Богоотец Иоакима и Анны. Одно время там трудился жестянщик из Переславля, он делал центральную главу. Очень меня заинтересовала и понравилась эта работа. Я попросил благословения у отца Михаила поучиться на жестянщика. Хотелось поездить по России, поучаствовать в восстановлении храмов, Русь нашу Святую посмотреть. И тогда отец Михаил спросил меня: «А сам о священстве не подумываешь ли?» Я мечтал об этом, но не дерзал предложить свою кандидатуру кому-либо.
- Как-то он предложил мне поехать вместе с ним в село близ города на только что освящённой машине одного из своих прихожан. Добравшись до села, мы подошли к храму. Тогда он был открыт всем ветрам, стоял без окон и дверей с зияющими проёмами. Из дома по соседству с храмом вышел Виктор Михайлович Галкин. Он сказал нам, что церковь эта Казанская. Мы прошли от западной части храма до самого алтаря, пропели тропарь, кондак, величание Казанской иконе Божией Матери. У меня был в жизни момент, связанный с этой иконой, сокровенное, то, что касается лично меня, и я знал уже тогда некоторые молитвы, посвящённые Казанской иконе Богородицы. «Ну, вот и прошла твоя первая служба в этом храме», — сказал мне тогда по завершении пения отец Михаил. Составили письмо с просьбой о благословении на восстановление храма владыке архиепископу Михею (подписи поставили 137 неравнодушных к этому начинанию сельчан). Потом была необходимая суета по оформлению документов на храм. Спустя год, в 2001-м, меня рукополагают 14 августа (на Медовый Спас) во диакона, а 29 августа (на третий Спас) — во пресвитера. В епархии я получил ставленнические грамоты и командировочное направление — в Троицкий храм села Пахма и начал, с Богом, служить.
- В то время, какие люди встретились в церкви, кто помогал, вдохновлял?- вопрошал журналист.
- Очень тёплые воспоминания о начале службы в Троицком храме на Пахме. Мне встретились удивительные люди, искренне верующие, сохранившие православные традиции. Так, например, Мария Арсентьевна была регентом архиерейского хора ещё при владыке Никодиме. Она старой закваски человек, очень живая, искренняя, с крепким стержнем веры внутри. Её дети, внуки, бабушкой управляемые, даст Бог, по её молитвам и спасение получат. Мария Арсентьевна очень сильно мне помогла и многому научила. В течение девяти месяцев я служил в Троицком храме, пока, наконец, дозрели обстоятельства для служения уже в нашем, Казанском храме, в селе Сарафоново.
Именно тогда и началось восстановление храма.
- 6 июля 2000 года провели первый субботник в храме. Пришли 84 человека — жители села и приехавшие на помощь прихожане из Лучинского храма. Вывезли из церкви более 40 тракторных телег мусора. Люди надеялись на то, что храм возродится, и жизнь наладится. На субботнике одна женщина сказала, что в последние годы в селе и окрестных деревнях погибли много людей. Около 70 человек за три года, были и самоубийства. Люди «пачками вешались», как она выразилась. Всем, конечно же, было не по себе от всего случившегося за последнее время.
Михаил сидел в кресле в своей комнате прямо и говорил, будто отвечал на вопросы корреспондента, почти шептал. Не страшно ли было ему браться за восстановление разрушенного храма?
- Нет, смущения, сомнения и страха не было. А только — ощущение радости, духовной наполненности от того, что доверили такое дело. Я сначала и не мечтал, что буду настоятелем этого храма. Хотелось только восстановить его, прежде всего, хотя бы для кого-то. А потом Господь благословил ещё и самому послужить здесь. Это, конечно же, счастье. Немного трудновато было, пожалуй, в первые три года. Где достать кирпичи, доски, краску? Когда я ещё работал на «Водоканале», пошёл к директору предприятия, попросил его отеческой помощи. Он не отказал, и я ему искренне благодарен, помню это и молюсь, конечно же, за него. Всегда откликался на наши просьбы и директор «Сельхозтехники». Эти люди всегда помогали бескорыстно, ничего не требуя взамен. Да и ещё было много людей, искренне желавших участвовать в восстановлении храма и внести свою лепту в это святое дело.
Храм восстанавливался, и менялись люди. Михаил растворялся в воспоминаниях.
- Возрождение храма – это и освящение душ. Если бы пришёл какой-нибудь богач, дал денег на восстановление церкви, это было бы не то. Мы по копеечке собирали средства на цемент, кирпичи и т. д. Всё село принимало и принимает участие в восстановлении храма. Не просто мёртвые кирпичи положены в кладку. Вспоминаю одну сельчанку. Как она трудилась на субботниках! Носила по два ведра песка. Ей говорят: зачем такие тяжести таскаешь? А она отвечала: я боюсь, не успею. Она была уже тяжело больна – онкология, полгода не прожила. А успела, внесла свою лепту в возрождение святыни. Люди вкладывают душу и сердце в храм. «Где будет сокровище ваше — там и сердце ваше будет», — сказал Господь.
- Многое прихожане и помощники сделали своими руками в храме. Печку, купола, крышу крыли, да всего и не перечесть. И всё это им удаётся без профессиональной подготовки. Как же это? - спрашивал корреспондент.
- Перекрестишься, скажешь: Господи благослови — и всё получается с помощью Божией. Моего знакомого, острого на язык, как-то спросили, сможет ли он сделать одну вещь. А он обычно не скупился на резкие выражения. А тут ответил так, как никто и не ожидал от него: «По мере трудов Господь премудрости-то даст». Очень часто убеждаюсь в истинности народной поговорки – утро вечера мудренее. Иногда думаешь-думаешь над каким-то сложным узлом – конструкцией, сомневаешься. А наутро просыпаешься с уже готовым инженерным решением, и всё становится на свои места.
Вопросы у корреспондента были простые, понятные ему и потому Михаил и отвечал просто. Что он считает главным для священника?
- В юности я читал много духовных книг Сергея Нилуса, Ивана Шмелёва, других авторов, пропитанных искренней верой, написавших их людей. В них рассказывалось о священниках, которых в любое время дня и ночи приглашали соборовать, причащать людей. Мне казалось, что это счастье.
Теперь, когда я сам стал священником, случалось и мне соборовать и причащать тяжелобольных, которые были на грани жизни и смерти. И всегда бывает радостно, когда удаётся кому-то помочь, послужить, укрепить и утешить. Думаю, что самое главное в жизни священника – это служба Богу через любовь к ближнему.
За эти годы были и праздники, и радости, и болезни, и скорби, и кражи из храма. Нескольких близких нашему приходу прихожан проводили в последний путь, молимся за них. С момента рукоположения было всякое — и хорошее, и плохое, но я себя считаю счастливым человеком. Люди очень хорошие окружают, делом любимым занимаешься, вера не посрамляется. Вспоминаются строки из песни священника и певца Олега Скобли «Только вечность должна быть на наших весах».
Это интервью было опубликовано в областной газете "Золотое кольцо", когда она выходила в бумажном варианте. Это потом газета превратилась в интернет-издание. Все вырезки из этой и других газет, касаемые дел церкви, Михаил хранил в отдельной папке. Сегодня он их все пересмотрел.
Разве можно забыть купания в иордани на Крещение. Такое не забывается. И цитирует строки из того же издания написанные тем же корреспондентом.
... Крестный ходом мы вышли на речку Пажицу от храма Казанской Богоматери. Казалось, все село вышло в эту ночь к проруби. Впереди настоятель Казанской церкви отец Михаил с прихожанами. С хоругвями, со свечами и пением крещенского тропаря мы подошли к иордани, которую накануне вырубили сарафоновские мужички. Отец Михаил благословил их на этот нелегкий труд. Иордань должна быть вырублена по всем правилам. К проруби подходили и подходили люди. Не все решались искупаться, многие пришли, чтобы взять освященную воду, захватили с собой бидончики. Несколько человек приехали на машинах из города. Догадливые поставили свои автомобили на берегу и фарами освещали реку. Необычайно торжественно происходит великое освящение воды. Священник в белоснежном облачении стоит на деревянном поддоне у самой иордани, обходит с кадилом вокруг нее, звучат молитвы и красивые крещенские песнопения. И вот в воду стали окунаться первые смельчаки. В проруби установили лестницу, чтобы можно было держаться. Купались и стар и млад. И солидные мужчины, и женщины в возрасте, и девочки-подростки, и мальчишки. Пели крещенский тропарь: «Во Иордане крещающуся Тебе Господи…», — и появились силы, и окунаются с головой, как и положено, три раза — во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Когда выйдешь из иордани, здесь уже не до тщательного одевания, ступни примерзают к снегу, и совет для тех, кто решится искупаться: после того как выйдешь из воды, лучше всего сразу же накинуть на себя какую-нибудь одежку, желательно без пуговиц, а ноги сразу в валенки — и быстрее бежать в теплое место. Ощущение после купания в иордани ни с чем не сравнимое — необычайной легкости и свежести. А простудиться в освященной воде невозможно. В прошлом году в селе в крещенскую ночь свершилось чудо. Вокруг луны появился огромный светящийся круг, в полнеба, его видели все. Круг исчез, когда из иордани вышел последний купающийся. Много было разговоров в селе о таинственной природе этого явления. Но круг явственно видели все — и верующие, и неверующие. А в этом году в полночь многие слышали громкий треск, похожий на треск льда, казалось, звук заполнял собой все пространство.
...
Утром Михаил помолившись, плотно завтракает и спешит на работу. Выходит из квартиры, на лестнице ему встречается сосед, пожилой мужчина, недавно переживший операцию. Сосед здоровается и просит у Михаила благословения. Михаил говорит, что не имеет право, а вот пожелать здоровья может. И не смотря на то, что торопился на работу, стоит и разговаривает с соседом. Выслушивает его рассказ об операции и о том, как тот чувствует себя сейчас. Потом желают друг другу здоровья и расходятся. Михаил спешит к машине, потом едет по дороге в четыре полосы по Тутаевскому шоссе, потом узкой Республиканской улицей до здания водоканала. Припарковывается, выходит из машины и идет на проходную. Шагает широко и правой рукой будто поддерживает крест на груди. Привычка, от которой он не хочет избавляться.
...
Вот такая история про Михаила, большого красивого русского мужчину. И эта история, набранная мной на ноутбуке, порадовала меня больше, чем длинные Новогодние праздники. И спасла мое настроение. Получается, что и после запрета в священнослужении, поп-расстрига помогает людям. Спасибо ему за это, и дай Бог ему здоровья. И личного счастья. Он этого заслужил.
январь 2020