Новелла-блюз
Сперва дыхание коснулось кожи, потом женщина тронула лицо мужчины подушечками пальцев, и они заскользили по щеке до подбородка. Словно очерчивали пространство, на которое женщина всегда имела право, ведь она – его женщина. Лицо очень знакомое каждой морщинкой, но все равно непознанное, жизни человеческой не хватит, чтобы познать, исследовать, а если вот так, за краткое мгновение, – совсем невозможно, будто целый земной шар – и только кончики пальцев, только дыхание, прерывистое и горячее.
Может быть, они даже били током, эти кончики пальцев. Они скользили от скул, ярко выраженных резким росчерком природы и по строгим законам наследования. Лица людей рисует именно она, природа, беря за основу родителей и дедов-прадедов. Лиц просто так не бывает, лица – это работа нескольких поколений человеческого рода. Жесткого отбора. И если лицо выходит красивым, в нем читается порода, значит, были взяты все самые правильные черты лиц предков.
Пальцы скользили от резко очерченных скул, которые достались мужчине от отца, и это была весьма непростая история. Скулы походили на два крыла, они вдруг резко обозначились в тот день, когда, несколько лет спустя после его ухода из семьи, к нему внезапно заявилась законная жена. В то далекое время он уехал буквально в никуда, иначе сделать не мог, слишком очевидной была для него её измена. Было больно и обидно. Если даже только один раз, ситуация все равно требовала от него поступка. Бить ее он не мог, устраивать скандал и начинать развод – тоже. Он просто сел на поезд и уехал из столицы в Сибирь. Вышел на случайной станции, которая ему просто показалась уютной. Устроился работать, нашел женщину и начал жизнь заново. И вот неожиданно в этот провинциальный городишко к нему приехала из мегаполиса его жена, и увидела, что у него другая семья: гражданская жена и трое ребят, мальчишка и две девочки. Особенно на отца был похож мальчик. Законная супруга посмотрела на его семью и все поняла. Слишком много времени прошло, мужчина не может так долго жить один. Боль и обиду от ее измены стерло время. У него теперь большая семья. Очень простая женщина и детишки. Она стояла и смотрела на них, а его гражданская жена и дети вдруг как-то сникли, глядя беспомощно на нее, законную супругу. Ведь она вполне могла забрать их мужа и отца и увезти в столицу. Там его настоящая жизнь. Женщина, которая прожила с ним много лет и родила ему детей, была вне закона, она смотрела на соперницу, и в глазах ее стояли слезы, взгляд молил: оставь, оставь нас в покое, уезжай обратно в свой мегаполис… А дама со статусом законной супруги, которая после единственной измены во время совместного проживания с мужем, с момента его отъезда хранила верность ему долго, очень долго… так долго, что прошла почти вся ее женская жизнь. Как законная супруга, она имела на него все права, но понимала, что ее статус - ничто, пустое место по сравнению с детьми, которые так на него похожи, это, несомненно, его дети. По сравнению с женщиной, которая создает ему уют и дарит нежность каждую ночь много-много лет подряд.
Что испытывала в момент встречи женщина со статусом законной супруги?.. А что испытывала женщина, подарившая ему детей?.. А что испытывал он сам?.. Именно тогда так резко и обозначились скулы на его лице, выступили, закостенели и стали больше похожи на два крыла…
Важная дама еще долго ходила по маленькому провинциальному городку, смахивала слезы перчаткой из тонко выделанной кожи и все пыталась понять, почему он остался здесь. Ничего особенно красивого и душевного так и не нашла в грязноватом городишке и вскоре уехала. Она была сильной женщиной, возможно, сильнее всех, кто остался в том городке жить дальше и даже не заметили ее визита. Жители городка не сразу и узнали о приезде этой дамы, но быстро забыли. И только маленький мальчик, сын ее мужа, остро почувствовал настроение, которое привезла с собой эта дама. Он наблюдал за ней все время, пока она находилась в его доме и в его городе. Мальчик проследил за ней до вокзала и провожал взглядом поезд, в который села женщина, которая называла себя женой его отца… И потом эта история жила в нем всю его жизнь. Он был благодарен ей, наверное, больше, чем кто-либо ещё, за то, что уехала тогда и не забрала с собой отца… хотя имела на это полное право… он был благодарен ей даже больше, чем матери, которая родила его и воспитала… И скулы на лице отца, вдруг обострившиеся в момент, когда ему пришлось сделать выбор, тяжкий выбор. При виде жены чувства вернулись и вспыхнули в нём с новой силой. А любил ли он женщину, которая ему родила детей и дала семейный уют? Об этом он не хотел думать, гнал мысли об этом прочь.
- Как ты жила все это время без меня?
- Я хранила тебе верность, думала о тебе…
- И я думал о тебе. Когда я уезжал, ты была в сером плаще и провожала меня. Мне тогда подумалось, что я последний раз тебя вижу. Просто почувствовал это и понял, что так и будет. Тогда над вокзалом было предгрозовое небо, и мятежные облака противились такому развитию событий. Но небо не могло диктовать мне условия поведения, и я уехал. А потом встретил другую женщину, которая была настолько удобна, что я сам не заметил, как прожил с ней много лет, как появились трое детей…
- А я хранила тебе верность. Потом решила посмотреть на тебя и приехала сюда, далеко от столицы и моей жизни… Увидела твою семью и все поняла. Мне жаль, что последние десять лет я прожила зря, напрасно ожидая твоего возвращения.
- Ты просто не умеешь организовывать жизнь, ведь даже чудо нужно сначала организовать, чтобы оно произошло.
- Да, я живу чувствами и эмоциями, я не умею врать и притворяться ради сохранения отношений… и сейчас не стану. Уеду – и забуду все, что связано было с тобой.
Этот разговор мог бы состояться, если б он пошел ее проводить на вокзал. Но он не пошел, остался со своей гражданской женой и детьми. А законная его жена уехала обратно в большой город, где жила. Странно, но она совершенно не обратила внимания на маленького мальчика, что стоял на перроне и провожал электричку взглядом. Малыш проводил эту даму, которая приходила к ним домой, а потом бродила по улицам их небольшого городка и утирала слезы белоснежным платочком или просто перчатками. После чего мальчик вернулся домой.
Отец был в подавленном состоянии, он чувствовал себя виноватым, ведь он сломал жизнь своей законной жены, хотя мог простить измену, всего лишь одну и ничего не стоящую, ведь потом она его верно ждала несколько лет… Отец так и не смог пережить эту ситуацию, и умер в тот же год. Его гражданская жена нашла другого мужчину и на этот раз вышла замуж на законных основаниях, заключив брак, так уж вышло – впервые.
Она даже поторопилась обвенчаться в церкви. Но счастливой большой семьи не получилось. Дети выросли и быстро разъехались, они не хотели звать отцом чужого дядю и не простили матери этого. Женщина, которую их отец не любил, а просто жил с ней из-за комфорта, мирно прожила со своим законным мужем до глубокой старости. Этот законный муж оказался очень удобным для нее. Мальчик, сын своего отца и своей матери, унаследовал этот резкий отцовский росчерк скул на лице, и они были отличительной чертой не только его лица, но и характера. Став взрослым, он долго, мучительно искал себе жену, похожую не на его мать, а на ту городскую даму.
Такая вот, довольно запутанная ситуация. Да, взрослые любят усложнять свои личные истории, сами путаясь в законных женах, законных и незаконных любовницах и веселых подружках. Дети же, насмотревшись на все это, начинают так осторожничать в выборе вторых половин, что порой вообще остаются на всю жизнь одиноки. Лучше уж быть одному, чем в центре такой запутанной и не совсем чистоплотной истории.
Пальцы снова скользят по лицу. Человек – как космос, а лицо его как вселенная. Пальцы слишком чувствительны, они исследуют лицо-вселенную. Они слишком нежны, лицо для них подобно музыкальному инструменту. Потом к лицу прикоснулись ладони; им захотелось одновременно и скомкать его, словно бумажный лист, и взять его в плен, чтобы иметь право ласкать и не отдавать никому другому... а если и скомкать, то разгладить уже другое лицо – более родное и любимое. А это? Человек – как космос, а лицо его как вселенная. Наверное, так оно и есть. Они очень похожи, лица людей, но чем-то едва заметным разные. Тем едва уловимым, что можно увидеть только вблизи и не сразу. Почему одни лица чужие, а другие очень родные? Тоже вопрос. Но ладонями и подушечками пальцев, самыми чувствительными кончиками хочется прикасаться только к лицу любимого человека.
- А как же остальные лица? Они не почувствуют тепло моих пальцев? Возможно, их стоит пожалеть. Но любимых в жизни мало, значит, остальные пройдут мимо меня. И на протяжении всей моей жизни они не будут мне даже чужими, просто незнакомыми, миллионы людей, их лица и тепло их желаний, мы с ними никогда не пересечемся, даже не будем находиться в десяти километрах друг от друга, в ста, в тысяче километров друг от друга… Но я все равно живу и чувствую, что одновременно со мной каждую секунду моей жизни живут, умирают, рождаются миллиарды людей на земле. Их не так уж и много. А значит, я не одна. И каждую минуту чьи-то подушечки пальцев прикасаются к любимым лицам не моих любимых людей.
- Но лицо любимого человека… оно видится везде, и человек будто бы всегда рядом. А чужие – сливаются с листьями на деревах, с домами, уличной рекламой, машинами, и ветер все это тасует, как колоду карт, и резко бросает во вселенную. Получается будто пощёчина вселенной. Но потом они все равно распадаются на лица живых людей, знакомых, незнакомых, просто чужих. Хорошо, что основную массу живущих в одно время со мной людей я не знаю и не узнаю.
- Но лицо любимого человека – как ориентир, чтобы не потеряться в окружающем мире и в своей жизни. Чтобы все события шли чередом, потому что если все одновременно сразу, то это невыносимо для человеческой психики. Когда снега выпадает больше нормы, город погружается во тьму и хаос. Точно так же с событиями и чувствами. Наваливаясь одновременно, они гибельны для человеческой психики. Потому Создатель тасует их, как карты, и чередует, хотя все они, неважно какие, исподволь убивают человека. Это очевидно. Но ведь не сразу же…
- Желание не отпускать лицо любимого человека из ладоней понятно всем женщинам. А пальцам хочется путешествовать по лицу и находить черточки, ямки, бороздки, унаследованные от отца и матери. Родители уходят, но в лицах детей можно прочитать о них и даже об их судьбах, сильных чувствах и важных событиях. Прочесть об этом на лице мужчины может только женщина с чувствительными пальцами. А ведь немало людей проживают жизнь, так и не находя тех, кто мог бы изучить их лица на похожесть с родителями, прочесть об их душевных переживаниях и верстовых камнях судьбы. Люди остаются непознанными и умирают просто потому, что некому рассказать им об их лицах и о сходстве с родителями…
Диалог мог бы продолжаться, но образы двух женщин растаяли, просто выражение глаз изменилось, взгляд сосредоточился на другом. Чей взгляд, чье выражение глаз? Это было совершенно неважно. Тем более – для истории, которую повествует автор. Здесь важнее не фабула и правдивость рассказа, а эмоции и чувства.
Тыльной стороной ладони можно провести и по своему лицу, и тогда волна тепла пробегает по телу, порождая всплеск эмоций, захлестывающих все существо. И приходит радость и желание жить. Человек очень одинок, его тело ждет прикосновения. Это вызывает сильные чувства. Прикосновение эмоционально сильнее, чем мысль, пусть даже самая выстраданная и желанная, мысль, способная перевернуть мир, сделать прорыв в будущее, придать цивилизации импульс к развитию, – все равно чувство радостнее мысли. Для чувственного человека, по крайней мере.
- Погладь меня по голове… по макушке, где волосы непокорно вихрятся… - просит он. - Меня давно никто не гладил по голове. Как мама гладила.
Просит и криво улыбается на одну сторону губ. Этим он и отличается от всех. Своей кривой улыбкой.
- Что ж ты маму не слушаешься? Маму надо слушать…
Мальчик стоит перед отцом, потупив взгляд. Наверное, он любит маму, но почему-то постоянно вспоминает ту даму, одетую по-городскому, с прищуром глаз и улыбкой. Ему не даёт покоя чувство, что эта дама все знает про него. Ведь он мог быть ее сыном. Он очень похож на отца. Невысокий и крепкий. Буквально отец в миниатюре, ее законный супруг. И между ними словно бы протягивается связь, непостижимая ни для кого, кроме них – мальчика и приезжей женщины. Причем, она уедет в тот же день, и он ее больше никогда не увидит. Но она незримо будет рядом с ним всегда, на протяжении всей его жизни. В тяжелые минуты мальчик будет вспоминать эту даму, и она поможет ему пережить любые невзгоды.
Исследовать лицо любимого человека можно не только трогая пальцами и лаская ладонями, касаться можно внимательным взглядом. Вот лобные кости, широкие, как купол храма, брови с изломом… откуда излом? когда они вдруг изломались, эти брови? кто позволил им так вдруг изломаться?.. скулы… они уже изучены и найдена связь с судьбой… губы… да, узкие, но они придают лицу завершенность, целостность. Лицо должно быть единым целым, чтобы брови, глаза, ресницы, нос, губы были вместе. Если все они будут по отдельности, тогда это не лицо, а стихийное бедствие… чьё-то стихийное бедствие. Если лицо – это маленькая вселенная, пусть уж лучше всё будет гармонично. Ведь от этого зависит и наша спокойная жизнь.
На лице можно прочитать о человеке все… и любим ли он – тоже. Такова особенность русского человека, он слишком эмоционален, чтобы скрывать свои чувства за бесстрастным выражением лица-маски. У русского человека маски по определению не может быть.
Иногда какой-нибудь женщине вдруг захочется свое лицо снять и надеть совершенно другое, с другими чертами и пропорциями. Но она прожила с прежним лицом изрядную часть своей жизни, оно создавало ее образ для родных, знакомых и людей, которые общались с ней или просто проходили мимо, вскользь бросив взгляд на неё. Они знали ее. Но женщина снимает свое старое лицо и надевает новое. Оно лучше, красивее, моложе, вот только ей не принадлежит. Остаток жизни женщина доживает с чужим лицом, пытаясь привыкнуть к нему. А что же старое лицо? Оно тоже продолжает жить, но уже своей жизнью, отдельно от женщины. Лицо может умереть только со своим телом.
Ненужные чувства – как старое лицо женщины, они неудобны, они мешают, но они сильны и не дают покоя. Почему-то обычно именно сильные чувства и неудобны, и грешны, и мешают всем жить. Особенно семье мужчины, который вызвал их в другой женщине. Лучше не позволять себе сильные чувства. Но если они уже есть, что же с ними делать, с сильными русскими чувствами? Лучше не рождаться русской. Но это промысел Создателя.
Это лицо любимого, словно милая луна или милое солнце, неяркое, но дающее свет и тепло. И прикасаться к нему нельзя, не дозволено; можно только смотреть и желать прикоснуться к нему кончиками пальцев, провести ими от разреза губ до бровей, прикоснуться к щеке, и лучше всего – ладонью. Лицо человека… оно старится, а душа – нет. Значит они очень разные, душа и лицо человека, но равно беззащитны. Они живут отдельно в одном человеке. Души не видно, а лицо – вот оно, его видят все, оно визитная карточка человека. Душа же познается в совместной жизни, в общении, в желании постигнуть человека.
Им хотелось поговорить, женщине и мужчине, но между ними вдруг пролегла черная тень, и это была тень женщины… другой женщины. И лицо посерело, и резче означились скулы, а душа спряталась. И остался от человека только образ, подтверждение, что это живой человек, а не мертвый. И что он похож на человека. Остальное посторонним незачем знать, оболочка человека. Лицо, глаза. И чьи бы он хотел руки чувствовать на своем лице? Это всегда тайна, особенно для людей близких, которые живут вместе много лет и настолько привыкли друг к другу, что перестали видеть лицо, душу, а только образ мужа, отца и товарища.
Картинка из лета. Одуванчики на поляне еще желтые, а трава – зеленая. Одуванчики так похожи на солнце… яркое, полуденное, горячее. Если смотреть на него долго, то видишь – почти наяву – как лицо любимого вдруг прорастет зеленой травой, которая настолько разомлела на солнце, что растворяется в желтизне одуванчиков.
Было оно, это лицо, или не было со мной, но я держала его в ладонях. Об этом никто не узнает. Ибо солнце уже ушло за тучку, и черная тень, разделившая мужчину и женщину на мгновение, ушла, а они остались. Тень все равно уйдет, а сильные чувства останутся. Мне хочется, чтобы они оставались, чтобы ушла именно тень.
- Люди очень разные…
- Чем же?
- Для одних важнее дела и мысли, и таких большинство.
- А для других?
- А для других важнее чувства. Они прислушиваются к ним и живут так, как велит им сердце. Они умеют плакать, сопереживать, их легко растрогать…
- В определенном возрасте все такие…
- Нет, эти люди такие всю жизнь, они такие по натуре своей. Они создают эмоциональный фон, которым питается время и пространство. Именно этим фоном живет наша земля. Оно как топливо мироздания…
- Как-то это… из сферы фантастики…
- Нет, это плод моих размышлений. Человечество развивается не только технически, оно должно поддерживать и этот эмоциональный фон. Значит, чувствительные люди нужны не меньше, чем ученые.
- Выходит, чувство сильнее мысли?..
- Да, так и есть, потому что чувства – это жизнь.
Два человека смолкли; их молчание длилось несколько часов, хотя сами они находились вместе. Может быть, они размышляли над тем, что было сказано. Их лица почти соприкасались. Лица были похожи на два небесных тела, и каждое своими черточками, формами рассказывало об их истории, даже о развитии цивилизации, если они заселены людьми. Впрочем, нам не дано знать, есть ли жизнь на этих небесных телах… Лица-планеты находились так близко друг к другу, что дыхание их смешивалось и было раскалено. Дыхание, взгляды, прикосновения, слова… так можно выразить сильные чувства. Но затем произошло что-то, после чего лица расслабились, сделались мягче. Они стали по-настоящему родными друг другу. И снова женщине захотелось нежности. Ее пальцы заскользили по лицу мужчины.
- Да, лицо – это кладезь информации о человеке, код его родового дерева. Ни одна черточка не ляжет просто так, она унаследована от мамы, отца, деда или прадеда, прабабушки… Лицо можно исследовать всю жизнь. Ведь оно лицо человека.
Монолог завершился вместе с этой историей. Одуванчики из солнечно-желтых превратились в белые пушистые шары, потом разлетелись по зеленой траве, слились с ней. Все наши чувства и эмоции – из детства, которое остается с нами всю жизнь. Одуванчики из детства, а оно, как и наши чувства, остаётся с нами до последнего вздоха. Мы богаты своими чувствами куда больше, чем мыслями. Мне хочется, чтобы было больше чувственных и эмоциональных людей. Придет время, и они будут цениться на вес золота. А лица, мы же про них… лица – это мы, и мы живем в наших лицах. Мы и есть наши лица. И у каждого зашифрована судьба и код родового древа на лице.
В этот вечер лица людей были особенно выразительны.
Яр-Сале, 2015 г.