- Он попытается добраться до кольца Сатурна, - предположил я. - Это само собой разумеется.
- И это будет не самое умное решение с его стороны, - возразил Вернер. –Понятно, что если мы и будем его ждать и ловить, то как раз там.
- Да, но это корабль, и корабль может плыть. Значит, прямой резон попытаться им воспользоваться, чтобы...
- Джентльмены, - вмешался Орбелли. – Мне не хотелось прерывать ваш военный совет, но они, похоже, сломали дверь и вырвались. Слышите?
Действительно, монотонные крики и удары сменились вдруг треском и грохотом, и мы услышали гул, напоминающий гул прибоя в дурную погоду - он катился к нам откуда-то из глубины здания по коридору, пугая неотвратимостью этого приближения.
- Если у вас при себе оружие, - сказал Орбелли полицейским, - лучше возьмите его наизготовку, джентльмены. Полагаю, большинство людей, которые сейчас окажутся здесь, сумасшедшие наркоманы.
Он не успел договорить - гул накатил, превратившись в топот множества босых ног, и все эти люди выскочили на нас из-за поворота. Люди в чёрном, люди с голыми торсами, покрытыми ранами и шрамами, расчёсами, следами ожогов, люди с пустыми, как оловянные пуговицы, глазами. Увидев нас, они остановились с налёту, словно наткнулись на стену, и сгрудились - молча, только тяжёлое дыхание свистело и хрипело, заполняя коридор. А в следующий миг их глаза остановились на лежащем теле.
- Мёртв, - не проговорил, а словно бы выхаркнул один из них. - Он мёртв!
Орбели схватил меня за руку и толкнул в сторону, и я не сразу понял, для чего он это сделал, но мгновением позже сообразил, что я находился точно между толпой, появившийся в коридоре, и мертвецом. Если бы Орбели не толкнул меня, в следующий миг меня смяли и растоптали бы, как может стадо бизонов растоптать случайно попавшуюся на дороге козу. Орбелли понимал саму механику создания этих существ, и он точно предвидел, знал, что сейчас будет. Големы профессора Сатарины бросились на мёртвое тело, как бешеные собаки. Они в несколько рук схватили его и подняли, подкинули в воздух, они рвали его, вырывая друг у друга, и оно, безжизненное, только моталась и дергалось у них в руках как мотается и дёргается в непогоду брошенная у пирса лодка. Жуткое зрелище приковало меня к месту, я чувствовал, как покрываюсь крупными каплями холодного пота, не в силах сдвинуться и понимал, что обеспечен ночными кошмарами приблизительно на год вперёд. Звуки, которые при этом издавали эти люди, больше походили на звериное ворчание, чем на то что может исторгаться из человеческой глотки. Полицейские - и те растерялись, и, застыв неподвижно, просто взирали на эту вакханалию, не зная, что предпринять.
"Господи! А Рона? – чуть ли ни в панике подумал я. - Ведь и она все это видит!"
Но когда я обернулся - с наполовину безотчётным, наполовину осознанным желанием защитить, уберечь, - я не увидел в глазах юной леди ни страха, ни отвращения, свойственных в подобной ситуации её возрасту и полу. Она смотрела задумчиво. Она наблюдала…
- Самое разумное, - сказал Вернер, повышая голос, чтобы перекрыть это хоровое рычание, почти такое же слаженное, как незадолго до этого пение, - послать вам за подкреплением, джентльмены. Когда они удовлетворят жажду мести, они ведь могут восжаждать и ещё чего-нибудь.
- Дозу наркотика, например, - добавил я. - Я уверен, что каждый из них получал сильнодействующие препараты.
– Иначе из человека такого не сделать даже Волкодаву Лассару и этому мертвецу тоже, хотя он был по-своему талантлив, - согласился со мной Орбелли. – Так что теперь каждый из них страдает тяжёлой зависимостью от этих препаратов. Они набросятся на всех нас так же легко, как сейчас рвут труп своего гуру, и тогда вам придётся стрелять и убивать их всех, а вины на них ни в чём особенно нет.
Пока он говорил это, я напряжённо прислушивался к шлюзу. Судя по звукам, его внешняя створка тоже только что открылась.
- Нам срочно нужно какое-то плавсредство,- сказал Вернер. Он явно, как и я, следил за звуками работы шлюза. - Если поблизости не пришвартован полицейский катер, пусть любой человек в форме пойдёт с нами и консфискует первый попавшийся, чей бы он ни был. Дело крайне серьёзное.
- Что здесь происходит? – наконец, ожил полицейский офицер.
Повисла мгновенная пауза, а потом одиноко рассмеялась Рона. И это отнюдь не был истеричный смех напуганной женщины. Это был знакомый мне смех Холмса - беззвучный и заразительный как корь. Только не весёлый – скорее, злой.
- Как же, - еле выговорила она сквозь смех. - Как же медленно! Этак мы с вами поймаем профессора, может быть, лет через пять или шесть. Да!
Тут смех её разом сошёл на нет, как обрезанный ножом, и она прикрикнула –резко, гневно, как я и представить себе не мог:
- Преступник, устроивший всё это, чудовище, маньяк, убегает со своим сообщником и, может быть, как раз сейчас убивает моего отца - сыщика Холмса, который на десять голов выше лучшего из вас, а вы стоите, ничего не делая и только спрашиваете: « что здесь происходит», как будто я не объяснила вам этого ещё в участке! Здесь происходит жуткое преступление, какого ещё не бывало, если вы ещё не поняли, офицер! Но если вы ещё этого не поняли, вам место в Бедламе, а не в полиции - слабоумных держат там!
Это было грубо, это было дико в устах ещё почти девочки, но ни я, ни Вернер, ни Орбелли не возразили ей и не попытались остановить.
Полицейский побагровел, но, ничего не говоря, молча махнул рукой, предлагая следовать за ним. Только теперь, а не раньше, я узнал его: это его я видел пьяным в первую нашу вылазку в Инвернесс. Сержант Уильям Уилкинс, если не ошибаюсь. Впрочем, эта мысль только задела краем моё сознание – было не до неё.
На миг сержант Уилкинс задержался, уставил указательный палец в грудь одного из своих товарищей и коротко приказал:
- За меня!
Перевёл палец в грудь другого и так же коротко велел:
- За подкреплением!
- Егеря Клуни, - начал было тот…
- Нет, - отрезал начальник. – Матросы. Если понадобится.
Моё уважение к нему возросло на порядок. Похоже, расстановку сил он понимал, не смотря на оторопь от происходящего.
Мы последовали за ним обратно. К пролому, через который они вошли. Вернер не отставал, но кривился от боли и сильно хромал.
- Останьтесь, - сказал я ему. - Вы за нами не угонитесь.
Он молча покачал головой.