БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ
Рональд Маколей, Джером Баррс (1978)
Человечность, созданная по образу Божию, подобна ключу, отпирающему все двери в доме христианской жизни. В этой статье мы хотим отступить от этого принципа организации, чтобы рассмотреть "дизайн" дома в целом. Другими словами, мы намерены исследовать рамки, в которых следует понимать христианскую жизнь .
Почему важно рассмотреть эту структуру? Не можем ли мы просто продолжить рассмотрение библейских отрывков о христианской жизни? Зачем возиться с рамками (библейскими или нет) и альтернативными философиями? Это хорошие вопросы, и они заслуживают ответа.
Если рамки, в которых мы рассматриваем духовность, небиблейские, выводы, к которым мы приходим о христианской жизни и о том, как возрастать как христианин, неизбежно будут неверными. Даже если на нас невольно повлияют небиблейские представления о природе реальности в целом, наше понимание духовности будет искажено. Некоторые вещи, которые правильны сами по себе, займут сверхважное место, совершенно несоразмерное их ценности. Другим вещам, которым Библия ясно учит как имеющим первостепенное значение, будет уделено мало внимания или они даже могут быть отвергнуты как не имеющие никакой ценности. В той мере, в какой мы подвержены влиянию других представлений о природе реальности, наш духовный опыт будет беден. Без знания«плана этажа» мы можем пренебречь некоторыми комнатами, в то время как другие, хотя и незапертые и в них можно войти, могут быть использованы не по назначению, а третьи вообще проигнорированы. В неведении мы можем даже провести большую часть своей жизни в воображаемых комнатах.
Таким образом, существует явная необходимость рассмотреть библейские рамки и альтернативные взгляды на реальность. Все учения о христианской зрелости должны соответствовать учению Библии и ее взгляду на реальность. Тест должен применяться как в отношении содержания, так и акцентов. То, чему учат, должно быть не только верным, но и правильно подчеркнутым.
Мы рассмотрим три взгляда на реальность:
материалистический , библейский и платонический .
Делая это, мы рассмотрим, какое влияние каждый из них оказывает на чье-либо представление о христианской жизни. Должно стать совершенно ясно, что важно иметь правильный план дома реальности.
Материалистический взгляд
Мы живем в преимущественно материалистической культуре, культуре, которая отрицает реальность существования Бога. Поскольку она отрицает существование Бога, она не допускает возможности сверхъестественного действия в этом мире. В настоящем не может быть никаких отношений с Богом, хотя можно использовать психологические методы, чтобы попытаться придать реальности «религиозное измерение». Далее, вся жизнь рассматривается как результат случайного процесса эволюции, порождающего нынешнее множество разнообразных форм жизни из исходной материи и энергии.
Следовательно, люди рассматриваются как продвинутая форма животных или как очень сложные машины. Каждый человек рассматривается как результат генетической предрасположенности, условий окружающей среды или комбинации того и другого. С этой точки зрения из жизни исключается не только сверхъестественное, но и всякое истинное человеческое достоинство. Наша любовь, стремление к героизму, нравственные суждения, попытки творчества и даже индивидуальность становятся подозрительными, не имеющими конечной ценности. Из-за такого взгляда на реальность люди ищут смысл в накоплении материальных вещей, в постоянной стимуляции чувств и эмоций и в методах, которые должны обусловливать их изменение.
Этот материализм привел к ужасающей бедности человеческого опыта в нашей культуре. На стариков не обращают внимания, потому что они не производят достаточно, чтобы стать достойными ячейками общества. По мере того как духовные узы, объединяющие семьи, отбрасываются, семья распадается. Люди все чаще пытаются найти смысл, удовлетворяя свои физические и чувственные потребности. Но удовольствие и материальное благополучие не приносят счастья или смысла. Возбуждение чувств ведет только к потребности во все большем и большем возбуждении, пока чувства не притупятся и не смогут ничего оценить. В этом вакууме человеческого опыта люди отчаянно ищут что-то, что наполнит реальность смыслом. Они обращаются к новому опыту, к Востоку, к оккультизму, ко множеству новых религий и новой психологии, возникающих день ото дня.
Какое это имеет отношение к христианину? Материалистический взгляд проник в церкви. К сожалению, церковь часто отражает общество в целом. Многие христианские браки заканчиваются разводом. Многие христианские дома являются не более чем перевалочным пунктом для членов семьи, которые ведут совершенно отдельный образ жизни. Многие христиане перегружены накоплением богатства и собственности. Другие, опечаленные таким положением дел, обращаются к духовным переживаниям, чтобы попытаться восстановить духовное измерение своей жизни, которая, если не считать посещения церкви, так мало отличается от жизни нехристиан. Христиане иногда живут как практические атеисты, исповедующие веру во Христа, но не имеющие реальной убежденности в том, что Бог существует как Личность. Без уверенности в том, что Бог существует, молитва верующих может стать бесплодной. Как я могу молиться, веря, что Бог ответит на мои молитвы, работая в этом мире?
Материалистическая философия нашей культуры вползает в христианскую жизнь и всячески обедняет ее. Многие выросли в среде, где любое сверхъестественное утверждение Библии не имело объяснений. Даже если мы не сомневаемся в существовании Бога, мы можем уподобиться деисту, рассматривающему Бога как Творца, удаленного из этого мира. Опять молитва кажется бесполезной.
Авторитет Библии подрывается нашей культурой во всех областях, будь то естественные науки, общественные науки или история. Если мы не убеждены, что нападки на авторитет Библии в этих областях беспочвенны, это обязательно повлияет на нашу духовность.
Это обеднение, вызванное влиянием материализма, приводит к путанице в том, что такое подлинная духовность . В поисках «жизни» христиане часто поворачиваются в том же направлении, что и общество, и просто отражают его ответы. Этот «поворот» может иметь два основных направления - либо к опыту, либо к техникам.
Точно так же, как материально мотивированные люди в нашем материально мотивированном обществе обращаются к «религиозным» переживаниям, предлагаемым наркотиками, восточными религиями и оккультизмом, так и христиане вовлекаются в неистовые поиски духовных переживаний, которые уверят их, что Бог действительно существует и что они могут иметь с Ним отношения. Часто искомые переживания значимы сами по себе , но им придается несоразмерное значение в доказательстве существования Бога и проверке отношений человека с Ним.
Некоторое время назад одна девушка активно выступала за говорение на языках: «Если у вас есть языки, тогда вы действительно будете уверены в Божьей любви. Тогда вы узнаете, что обладаете силой Святого Духа». Годом или двумя позже она призналась: «На самом деле я собираюсь перестать быть христианкой. Я даже не уверена, что Бог существует или что то, чему учит Библия, истинно». Это очень печально. Языки, которые Павел описывает как подлинный дар Духа, стали единственным гвоздем, на котором висела вера этой девушки, и он не выдержал его веса.
Материализм также побуждает христиан использовать механические методы как решение духовной слабости. Следовательно, многие учения о христианской жизни состоят из правил, которых необходимо придерживаться.
Говорят, например, что ключом к христианской семейной жизни является правильная структура власти. Или говорят, что жена должна следовать определенным правилам, чтобы поддерживать интерес мужа, - она должна оставаться «очаровательной женщиной». Есть список того, что можно и чего нельзя показать ей, как это сделать. Молитва в определенное время каждый день или чтение большого количества глав Библии в день считается ключом к молитвенной жизни. Говорят также, что ключом к росту является личная евангелизация.
Поскольку на некоторые церкви повлияла моральная распущенность нашей культуры, и они не практиковали библейскую дисциплину, другие церкви так сильно подчеркивают дисциплину и авторитет как «ответ», что дают старейшинам более широкую власть над жизнью членов, чем Новый Завет это предполагает. Например, посещение определенных богослужений становится обязательным, людям запрещается переезжать или вступать в брак без согласия старейшины, каждое домашнее хозяйство должно иметь определенную структуру и правила и т.д.
Другие предлагаемые методы касаются здоровья и роста церкви.
«Наша церковь нуждается в административной реорганизации. Вызовите фирму консультантов. Путь должен быть лучшим. Христа нельзя ставить на второе место». Это может быть и часто является одним из способов справиться со слабостью конкретной церкви. Но это точно не решит проблемы бедности.
«В нашей церкви должна быть информационная программа. Если бы мы только могли вовлечь всех в евангелизацию, тогда церковь росла бы. Есть новый метод, который оказался успешным. Давай попробуем это». «Что нам нужно, так это собираться по домам для изучения Библии в малых группах». «Нам нужно получить крещение Духом и говорить на языках, тогда жизнь церкви действительно может начаться». «Давайте проведем групповую терапию, тогда все друг друга узнают». «Что нам нужно, так это более крупное здание в лучшей локации. Тогда люди потянутся».
Некоторые из этих предложений могут иметь законное место в жизни церкви или отдельного христианина. Конечно, должны быть евангелизация, изучение Библии и духовные дары. Но как они встречаются? Устанавливаются новые типы законничества; рабство структурам и правилам разрушает христианскую свободу. Человеческие отношения и отношения с Богом сводятся к механическим схемам. Это язык и метод бихевиористской психологии, а не Нового Завета!
Техники не делают христианина «духовным» и не решают церковных проблем, ибо не затрагивают центральных вопросов христианской жизни. Только твердое убеждение в истинности христианства и наше обязательство доверять и повиноваться Самому Богу, с нашим разумом, обновленным учением Его Слова, принесут какие-либо реальные и прочные изменения.
Авторы Нового Завета поступили мудро, не устанавливая маленькие шаблоны или модели того, как молиться, как читать Библию или как евангелизировать. Каждый христианин - это уникальная личность, которая может выработать модель того, что наиболее полезно в рамках нравственного закона. Нам даны принципы, а не методы.
В евангелизации, например, мы должны прямо излагать истину, не колеблясь решать трудные вопросы (такие, как суд и необходимость покаяния), чтобы не отпугнуть кого-то. Мы должны свидетельствовать, потому что чтим отдельных людей как значительные и ценные создания, созданные по образу Божьему, которым необходимо слышать истину. Нашим словам должна сопутствовать, если не предшествовать, жизнь, демонстрирующая истину, о которой мы говорим, жизнь, характеризующаяся любовью, прощением, терпением, гостеприимством и состраданием. Такого рода принципы не могут быть заменены приемами или методами, какими бы успешными они ни были. Мы не должны распространять Евангелие методами Мэдисон-авеню; мы должны просто жить и провозглашать истину. Детали того, как это делается, должны быть проработаны в каждой конкретной ситуации каждым человеком или каждой церковью в пределах библейских рамок. Человечность, свобода и возможность истинного роста теряются, когда ответом становится техника.
Библейский взгляд на реальность
В некотором смысле мы не должны говорить о библейском «взгляде» на реальность, как если бы это была одна альтернатива из нескольких. Ибо Библия претендует на то, чтобы быть истиной о природе мира, в котором мы живем. Ее заявление об истине может быть проверено и доказано, и оно является исключительным. Все другие взгляды на реальность должны быть ложными.
Библейское учение о природе реальности начинается с Самого Бога. Он Всемогущий Творец всей вселенной и существовал всегда. Все остальное, что существует, было создано Им когда-то в прошлом. Он всегда был таким же. Он не возник постепенно, по мере роста вселенной, и не является идеей в умах людей. Скорее, все вещи зависят от Него в своем бытии.
Бог не только сотворил все вещи, но и поддерживает все вещи в их существовании. Он не сотворил мир, а затем оставил его, как часы, на самотек. Законы природы в некотором смысле являются просто описанием того, как Бог поддерживает вселенную. Он действует во вселенной все время, а не время от времени, как некий deus ex machina , который то и дело бросает копье в этот мир.
Бог есть дух, не ограниченный пространством, и поэтому живет среди нас, зная мысли и действия каждого человеческого существа. От Его присутствия никуда не деться. Поскольку его знания безграничны, Его ничто не удивляет. Он властвует над течением этого мира. Он берет верх над историей и однажды завершит этот век и откроет новый век праведности.
Бог тоже индивидуален. В Божестве есть и всегда было Три Личности. Бог - это не какая-то смутная духовная сфера или «сознание», и Он не соразмерен с реальностью, или «всякой любовью», или просто «бытием». Напротив, Три Лица Троицы существовали всегда, еще до сотворения этого мира. Они любили друг друга, они общались друг с другом. Они всегда были нравственно совершенны. Они думали, решали и действовали в соответствии с этими решениями, чтобы создать другие чисто духовные существа, этот материальный мир, а также человека - физическое/духовное существо. Собственный характер Бога делает этот мир нравственным миром. Все определяется Его характером совершенной доброты и справедливости.
Нужно подчеркнуть, что утверждение о том, что личный Бог - Отец, Сын и Святой Дух - любит, мыслит, общается, действует, нравственно совершенен и творит, - это не просто метафорика. Это не метафоры, взятые из нашего собственного опыта, с помощью которых мы пытаемся описать Бога, Который в конечном счете настолько трансцендентен, что Его невозможно описать. Прежде всего они соответствуют самому Богу и, следовательно, важны также и нам, как тем, кто создан по Его образу. Нас можно назвать нравственными существами, любящими существами только потому, что Бог любит и Он морален. Это имеет абсолютное значение. Мы не навешиваем ярлыки на то, что на самом деле безымянно. Только потому, что у Бога есть эти личные качества, мы, сотворенные по образу Божьему, также обладаем ими. (Интересно, что современные мыслители, отвергнув личного Бога, сомневаются даже в человеческой личности и таким образом сводят людей к машинам просто потому, что у них нет конечной точки отсчета, которая была бы личной).
Мы были сотворены подобными Богу и с намерением, чтобы мы поклоняться Ему, любили Его и могли наслаждаться Им. Бог не заставил нас относиться к Нему с одной малой частью нашей жизни - духовной частью. Он заставил нас относиться к Нему и выражать его подобие во всей жизни – теле, разуме, эмоциях, воле.
Адам и Ева были созданы совершенными, но они решили (как и все мы) не повиноваться Богу и идти своим путем. Человеческая проблема со времен грехопадения была моральной - это бунт. Наша проблема не в том, что мы являемся физическими (или умственными, эмоциональными или волевыми), а не нефизическими существами. И дело не в том, что мы конечны, то есть ограничены существованием в одном месте в одно время, ограничены частичным знанием реальности, ограничены знанием настоящего, но не будущего. Нет, в человечности как таковой нет ничего плохого. Наша проблема - греховность, отсутствие нравственного соответствия Божьему характеру во всех сферах жизни. Это внесло разлад и печаль во все наши переживания. Пришествие Христа - это Божье решение нашей греховности и ее последствий - боли, смятения, искажения всей жизни и смерти.
Христос - Второе Лицо Троицы, Сын. Он жил вечно с Отцом и Духом, а затем в определенный момент истории родился в Вифлееме. Как человек и как Бог, Он прожил совершенную жизнь. В отличие от любого другого человека в его жизни не было нравственного порока. Он жил в послушании Отцу, и Его призвание в жизни состояло в том, чтобы отражать Божий характер. Он выражал Божью любовь к нам и имел совершенные отношения с Отцом. Хотя как человек Он был ограничен, как и мы, Он не находил в этом проблемы. Он был доволен тем, что находился только в одном месте в одно и то же время, чтобы говорить только с одним человеком за раз.
Тем не менее, когда мы исследуем жизнь Христа, мы видим, что Он не использует и не защищает никаких духовных методов. Его духовность выражалась во всей его жизни, а не в какой-то одной ее части. Когда Он молился, Он говорил с Отцом обычным человеческим языком. Между Ним и Отцом не было преград, потому что Он не был запятнан грехом. Единственная преграда возникла, когда Он предложил Себя на кресте вместо нас, взяв на Себя нашу вину и наказание. На кресте Он испытал физическую смерть и отделение от Отца, потому что в тот момент Он был в каком-то смысле (по вменению) великим грешником и, следовательно, должен был понести Божий гнев. Отсюда Его крик о том, что Он был покинут Отцом. Грехи, за которые Он был наказан, были не его собственные, а наши. Следовательно, как Божий праведный Сын, Он воскрес из могилы, чтобы жить вечно в теле как Бог и как человек.
У нас есть мир с Богом, и барьеры для отношений с Ним устранены, если мы доверимся только Иисусу Христу. Если нет, то мы остаемся осужденными перед Богом. Благодаря делу Христа верующие названы детьми Божьими. В нас живет Святой Дух, и у нас есть отношения любви с Богом. Этот мир с Богом есть основа, на которой строится вся христианская жизнь.
В свете всего этого, каково наше призвание как тех, кто восстановил отношения с Богом? Делать ли это для того, чтобы Бог присутствовал - чтобы «практиковать присутствие Бога»? Нет. Искать духовного опыта, чтобы убедиться в Его любви и силе в нашей жизни? Нет. Молиться, ходить в церковь, изучать Библию, евангелизировать? Нет, хотя это включает в себя эти вещи. Наше призвание такое же, как у Адама. Это значит служить Богу всей своей жизнью, любить Его, наслаждаться Им, отражать Его характер. Каждая область нашей жизни должна выражать духовность, а не какие-то отдельные ее части. Каждая сфера нашей жизни каждый день должна выражать отношения, которые у нас есть с Ним. Поскольку у нас есть отношения с ним через Христа, мы можем просто поговорить с Ним в любое время. Нам не нужно использовать какие-то специальные приемы, чтобы вызвать или почувствовать Его присутствие, или убедиться, что наша молитва реальна. Мы можем просто говорить с ним как с нашим любящим Отцом.
Мы уже наслаждаемся первыми плодами наследия, которое Христос завоевал для нас. Но мы с нетерпением ждем того дня, когда увидим Его лицом к лицу. Когда мы умираем, хотя наши тела разлагаются в могиле, мы отправляемся к Христу и ждем дня, когда Он вернется с силой, чтобы править этой землей. Если мы умерли, когда Он придет, наши тела воскреснут; если мы будем живы к Его пришествию, то физически изменимся и усовершенствуемся. Эта трансформация при возвращении Христа является завершением нашего спасения. Мы по-прежнему будем ограниченными людьми, но мы будем без греха, и наши тела больше не будут подвержены болезням, разложению или смерти. Вместе с нами преобразится все творение, и мы будем жить на новой земле и небесах, вечно наслаждаясь нашими отношениями с Богом.
Платонический взгляд
Это третье воззрение на природу реальности оказало на церковь столь же пагубное воздействие, как и материалистическое воззрение. В некотором смысле оно более опасно, потому что может быть представлено таким образом, который имеет внешнее сходство с библейским взглядом, и по этой причине мы рассматриваем его в последнюю очередь. Из-за этого сходства взгляды Платона оказали влияние на всю историю церкви с первых веков до наших дней. Поэтому проследим его идеи и развитие более подробно. Важно уловить некоторые из основных идей платонизма, поскольку каждый христианин встречает его в той или иной форме замаскированным.
С точки зрения Платона реальность состоит из двух частей - материального и духовного царства. Материальное царство - это царство физического мира. Оно несовершенно, преходяще и призрачно. Духовное царство - это царство «идей», то есть форм, стоящих за проявлениями материального мира. Формы или идеи более реальны, чем вещи, существующие в этом материальном мире. Духовная сфера - это сфера постоянства, совершенства, подлинной реальности. Это духовное царство само по себе не является личным, хотя и может быть названо божественным. Боги могут быть включены в него как духовные существа.
Чтобы понять, как этот взгляд на реальность влияет на понимание духовности, давайте представим человека в виде круга, наложенного на два других.
Идея о превосходстве духовного над физическим
Согласно платонизму, с одной стороны, человек физичен и наделен чувствами. Своими чувствами мы соотносимся с физическим миром, разумно оценивая чувственные восприятия. С другой стороны, у каждого из нас есть духовная часть . Мы относимся к духовной сфере через наши души, а не через чувства, и в первую очередь через разум.
Соответственно, в платоновской мысли духовное царство считается выше материального. Дух заключен в глиняном теле, из которого он жаждет освободиться. Смерть дает это окончательное освобождение. В этой жизни, однако, цель состоит в том, чтобы пребывать в сфере духа, насколько это возможно, и обесценивать материальное царство. Таким образом, философ и художник - это те, кто находится в самом тесном контакте с духовной сферой, потому что они увлечены созерцанием идей, божественного, прекрасного и небесного.
Материальный мир не рассматривается как неважный . Однако оно имеет ценность только постольку, поскольку действует как своего рода свеча зажигания, запускающая мистическое созерцание более реального духовного царства. Например, я вижу красоту цветка, но не «остаюсь» с его красотой. Его красота несовершенна, и я использую его только для созерцания истинной красоты мира реального, который стоит за этим миром. Этот мир не имеет никакой ценности, кроме как катализатора. Платон говорит: Кто видит эту истинную красоту, тот восторгается воспоминанием об истинной красоте, когда видит красоту здесь, на земле: тогда, не заботясь о мире внизу... Мы видим красоту этой земли и человека - нас охватывает какой-то экстаз, и душа обновляется".
Платон установил духовную иерархию. Обычные люди, занимающиеся земными задачами в материальном мире, стоят низко в иерархии, потому что они не находятся в таком тесном контакте с духовной сферой, как философ и вдохновенный художник. Те, кто был в контакте с духовным царством, становятся «невнимательными» к этому миру. Обратите внимание, как легко было бы читать библейские утверждения против суетности, или земных страстей, или желаний плоти по-платоновски. Это было бы ошибкой.
В своем «Федре» Платон пишет о том, как мы получаем контакт с духовным царством. Он описывает четыре пути «божественного безумия». Под безумием Платон подразумевает, что опыт исходит из духовной сферы, а не из ума или через него. Человеческий дух имеет непосредственный контакт с духовным царством. Разум может оценивать переживания, но высшим авторитетом является божественная сила или безумие, которым овладевает дух. Четыре способа:
1) Прорицание. "Есть также безумие, являющееся божественным даром и источником величайших благ , дарованных людям. Ибо пророчество есть безумие , и пророчицы из Дельф... принесли большие блага Элладе не когда они были в своем уме; но когда в их чувствах мало или совсем нет ума... Безумие выше здравого ума ... ибо одно только человеческое, а другое - божественного происхождения".
2) Исцеляющее безумие. Это похоже на своего рода эмоциональный катарсис, вызванный контактом с духовной сферой. "Где возникают беды... туда вошло безумие... и вдохновенными речениями нашло путь избавления для нуждающихся... И тот, кто причастен к этому дару и действительно одержим и должным образом не в своем уме, исцелился и освободился от зла, как будущего, так и настоящего, и получил освобождение от бедствия, постигшего его".
3) Художественное вдохновение Платон дает понять, что нет входа в храм искусств через художественные усилия и человеческое творчество. Здоровый человек исчезает, когда вступает в соперничество с безумцем.
4) Божественная любовь. "Безумие любви - величайшее из благословений небес. Человек идей [тот, кто созерцает небесную красоту и кто больше всего знает о божественной любви] забывает земные интересы и увлекается божественным ... простонародье упрекает его и считает его сумасшедшим ... другие не видят, что он вдохновлен".
Во всех этих четырех способах отношения к духовной сфере делается акцент на бесполезности обычного человеческого опыта. При наличии духа человеческое обесценивается, уму нет места, творчество бесполезно, земное забывается. Духовное царство Платон даже называет «демоническим». Сократ в « Федре» слышит голос «демонического» внутри себя, говорящего ему, чего он не должен делать. Этот внутренний голос всегда следует считать более высоким авторитетом, чем его разум. Поскольку это из области духа, ему нужно повиноваться.
Платоническое влияние на христианство
Мысль Платона оказала глубокое влияние на взгляд ранней церкви на духовность. Во втором веке нашей эры Юстин Мученик находился под влиянием Платона, прежде чем стал христианином. После своего обращения он перенес большую часть мыслей Платона в свое учение. Он назвал Платона христианином до Христа. Если Ветхий Завет был педагогом, который привел евреев ко Христу, то для Юстина (а позднее и для некоторых греческих отцов ) философия Платона была педагогом, который привел греков ко Христу. В следующем столетии Климент и другие в Александрии уделяли еще большее внимание идеям Платона. В частности, Новый Завет был прочитан в рамках Платона. В III веке христиане стали почти полностью отождествлять физическое и греховное. Следовательно, чтобы повиноваться повелению Павла «умертвить все , что принадлежит вашей земной природе» (Кол. 3: 5 NIV), многие сочли необходимым сесть на столпы в пустыне или запечатать себя в пещерах!
Плотина, римского философа III века, который не был христианином, называют отцом неоплатонизма. Он разработал некоторые идеи Платона и развил их гораздо дальше. Он подчеркивал трансцендентность Божественного, важность медитации и союза человеческого духа с божественным в созерцательной жизни. Он писал , что путь к божественному знанию лежит в том, чтобы "отделить себя от своего тела и очень серьезно отложить в сторону систему чувств с ее желаниями, импульсами и всякой подобной тщетой".
Для Плотина не могло быть языка о Боге: "Единое есть истина, превосходящая все утверждения... У Всепревосходящего нет имени. Мы можем констатировать, чем оно не является, но молчим о том, чем оно является. Те, кто одержим и вдохновлен Богом, по крайней мере знают, что держат в себе нечто большее, хотя и не могут сказать, что это такое". Эта божественная встреча была выше разума, разума и чувства. В момент истины нет никакой силы сделать какое-либо утверждение ...как это совершается при
[божественной встрече]. Нужно отпустить все остальное" (Эннеады. 3.1.13-14).
Учение Плотина о том, что религиозный язык носит лишь символический характер, было воспринято Дионисием Ареопагитом в христианской церкви. Дионисий подчеркивал трансцендентность (инаковость) и единство Бога, а не Его личность . Для Дионисия язык о Боге был бессмысленным. Словесная молитва была для него лишь плохой заменой «настоящей» молитвы. В связи с этим он известен тем, что учит тому, что называется via negativa - «отрицательный путь».
Духовный рост, по словам Дионисия, не приходит через понимание того, кто такой Бог и каковы Его благословения. Скорее, мы должны удалить все положительные утверждения о Боге, пока не останется тишина - простое общение души с Богом.
Николай Лосский, излагая позицию Дионисия, говорит: "Совершенный путь - единственный путь, подходящий по отношению к Богу, Который по самой Своей природе непознаваем, есть второй (негативный путь), который в конце концов приводит нас к полному неведению. Всякое знание имеет своим объектом то, что есть. Но Бог выше всего сущего. Чтобы приблизиться к нему, необходимо отвергнуть все, что ниже его, то есть все то, что есть. Если, видя Бога, можно познать то, что видишь, то мы видим не Бога в Нем Самом, а что-то умопостигаемое, что-то ниже Его. Именно в неведении можно познать того, кто выше всякого возможного объекта познания. Следуя отрицаниям, восходят от низших степеней бытия к высшим, постепенно отбрасывая в сторону все, что можно познать, чтобы во мраке абсолютного неведения приблизиться к Неведомому" (LosskyV.N. The Mystical Theology in Eastern Church. Cambridge,1957. P.25-26).
Этот акцент на том, что Бог находится за пределами всякого знания, является фундаментальной характеристикой мистической традиции церкви. По этому пути неведения можно идти, только удаляя чувство и разум, отказываясь не только от того, что нечисто, но и от того, что чисто* (Некототорое преувеличение. - Пер.). (Позже мы обсудим аналогичный акцент в некоторых евангельских проповедях нашего века на самоопустошении, сокрушенности, бесполезности ума и учения и на удалении даже того, что кажется хорошим само по себе).
Последствия платонического мышления
Цель этих духовных упражнений [в платоническом мышлении] - единение с Богом. Цель состоит в том, чтобы настолько соединиться с Богом во внутреннем существе, чтобы выйти за пределы субъективности («Я воспринимаю Бога») и за пределы объективности («Бог воспринимает меня»). Индивидуум пытается достичь точки, когда различие между Творцом и творением больше не является истинным или, по крайней мере, больше не воспринимается.
Такой союз с Богом никогда не был целью духовной жизни в Библии. Всегда будет различие между Творцом и творением, даже на небесах. Когда мы прославимся и полностью восстановим подобие Бога, мы по-прежнему будем воспринимать Бога и самих себя как разные существа (Откр. 15:3-4; 21:1-6; 19:6-8) . Рассмотрим заявление Павла: "Тогда мы увидимся лицом к лицу. Теперь я знаю отчасти; тогда я буду знать полностью, как я полностью известен" (1 Кор. 13:12). Это имеет фундаментальное значение, поскольку мы рассматриваем, что такое духовность. Путаница в этом месте приводит к предположению Вочмана Ни о том, что наш дух и дух Бога становятся настолько едиными, что для нас они неразличимы. (На самом деле нам бесполезно спрашивать, исходят ли побуждения к праведности от нас самих или от Святого Духа, насаждающего в нас свои желания. Но это бесполезно, потому что Его работа тайна, а не потому, что происходит смешение или слияние Его личности и нашей).
Акцент на полной инаковости Бога ведет к обесцениванию любого языка и знаний, воспринимаемых умом. Язык считается по существу идолопоклонническим. "Есть только одно имя, которым можно выразить Божественную природу: чудо, которое охватывает душу, когда она думает о Боге" ( Григорий Нисский). В другом месте мы показали, что язык не является идолопоклонством, потому что между Богом и человеком существует взаимосвязь**.
Путаница здесь возникает из-за того, что забывается различие между истинным и исчерпывающим знанием, истинным и исчерпывающим языком. Говоря, что мы можем знать или сказать определенные вещи о Боге, мы не утверждаем, что сказали о Боге все, что можно сказать, или что мы знаем все, что можно знать. Это относится не только к нашему знанию Бога, но даже к нашему знанию других людей или материального мира. Хотя наше знание о Боге является неполным, оно является точным, потому что Он открылся нам в Библии и там описал Себя для нас.
Мистики, забывая об этом различии между истинным и исчерпывающим знанием и подчеркивая, что Бог совершенно отличен от человека, обесценивали язык и как средство говорить о Боге в богословии, и как молитву. Обратите внимание, что в этом отношении неоортодоксальное богословие очень похоже на мистическую традицию. Бог считается совершенно другим, и поэтому говорят, что Он недосягаем для человека. Язык о Боге считается просто выражением нашей «встречи» с Богом, а не его истинным описанием. Сама Библия, говорят, «содержит» Слово Божие и становится Словом Божьим только тогда, когда в ней «встречается» Бог.
Эта девальвация языка и умственных знаний делает христианскую жизнь аскетической. Ум, как и все внешнее, отвергается. Грех называется «экстериоризацией», то есть переживание себя как «я» означает пребывание в состоянии греха. Итак, должен быть непрерывный исход от себя. Цель духовной жизни состоит в том, чтобы достичь состояния бесстрастия , при котором на человека не действует ничто во внешнем мире или даже какие-либо внутренние страсти, - состояние спокойствия вне страданий и удовольствий.
Здесь также наблюдается полная путаница в отношении библейского учения о греховности. Проблемой является не «я» как таковое , а грех, затрагивающий каждую часть «я» . Грех, а не самость, должен быть умерщвлен. Евангелисты тоже часто путают аскетизм и Я.
Неудивительно, что в мистической традиции словесная молитва становится средством достижения состояния бесстрастия . Эта словесная молитва считается лишь границей молитвы. Когда достигается состояние бесстрастия , тогда начинается бессловесная созерцательная молитва, в которой сердце открывается пред Богом в полном безмолвии . Результатом является состояние экстаза, но даже это только начало. «Мистагог», как утверждается, переходит в состояние постоянного переживания божественной реальности.
Для достижения этих состояний предлагаются определенные техники молитвы. Примером может служить умная или сердечная молитва - постоянное повторение «Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного». Св.Никифор писал об этой молитве: "В каждом человеке внутренний разговор находится в груди. Ибо когда уста наши молчат, то в груди мы беседуем и рассуждаем сами с собою, молимся и поем псалмы и прочее делаем. Итак, изгнав всякую мысль из этого внутреннего разговора (ибо ты можешь это сделать, если захочешь), воздай ему следующую краткую молитву: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня!» - и принудительно вместо всех других мыслей иметь этот один постоянный вопль внутри. Если ты будешь продолжать делать это постоянно, со всем своим вниманием, то со временем это откроет тебе путь к сердцу, который я описал" (Philokalia. Oxford,1963. P.33-34)..
А как насчет предостережения Иисуса против напрасного повторения молитв (Мф. 6:7)? Сердечная молитва на самом деле не сильно отличается от мантры восточной мысли (НЕВЕРНО! - Пер.) . Некоторые христиане используют эту молитву сегодня, но мы должны видеть, что рамки , в которых возникло использование этой молитвы и других подобных ей техник, не имеют ничего общего с библейским христианством. Эти техники, безусловно, могут вызывать сильные переживания (как и использование мантры), но они совершенно не связаны с подлинной христианской молитвой***.
Акцент на такого рода медитации и мистицизме единения с Богом стал, к сожалению, широким потоком в истории христианской церкви. Средневековая работа «Облако неведения» выдает в своем названии влияние отрицательного пути и Дионисия. Этот поток все еще с нами, и его притоки продолжают течь через евангельскую церковь в самых неожиданных местах.
На опасность некритического принятия этой традиции указывают некоторые комментарии Уильяма Джеймса в «Многообразии религиозного опыта». Джеймс подробно исследует мистическую традицию не только в христианской церкви, но и в других религиях. Он приходит к выводу, что все мистики любого происхождения придерживаются одной традиции. Комментируя обесценивание языка, он указывает, что если нечего сказать, то, вопреки утверждениям некоторых богословов, доктрина по существу не имеет значения.
Джеймс также отмечает, что странно, что евангелисты отказались от методического поиска мистического опыта, и считает, что евангельский протестантизм кажется плоским по сравнению с мистической традицией. "Схема «простого евангелия», кажется, предлагает богадельню вместо дворца" (James W. The Varieties of Religious Experience. Oxford, 1962/2012. P.349). Однако «обнаженная евангельская схема» - никак не богадельня, ибо в основе нашей радости лежит не погоня за экстазом или переживание утраты личности в Боге, а знание того, что мы, заслуживающие вечного наказания и исключения из Божье присутствие было выкуплено смертью Христа в общение с нашим Творцом .
Платоническое мышление сегодня
Карл Густав Юнг , один из самых влиятельных современных мыслителей, придерживался платоновской традиции. Его мировоззрение очень похоже на платоновское. Признавая существование духовной сферы, он, конечно же, не думает о Духе как о личном Боге Библии. Для Юнга христианская доктрина - всего лишь одно культурно обусловленное словесное выражение природы духовного царства. Естественно, что способ переживания и описания этой реальности варьируется от культуры к культуре. Индус описывает этот «дух» в характерной индуистской терминологии; мусульманин в исламских терминах; христианин в христианских. Духовная реальность, стоящая за словами, та же самая.
Поэтому мы должны помнить, что использование христианских слов не является гарантией того, что предлагаемое мышление или взгляд на реальность являются библейскими. Юнг писал о «Боге-Отце», «Христе» и «Святом Духе», но он использовал их как ярлыки для духовного опыта. Реальностью, стоящей за этими словами, является обширное духовное царство, но, конечно же, не личный, триединый Бог Библии. [ см. наш обзор Дипака Чопры ]
Взгляды Платона и Юнга сегодня некоторыми приравниваются к библейскому мировоззрению. Ярким примером является Мортон Келси. Келси, похоже, вышел из рационалистической основы современной либеральной теологии , которую он справедливо считает несостоятельной из-за ее неспособности адекватно разобраться со сверхъестественным элементом в Библии. Столкнувшись с такими явлениями, как сны, языки, пророчества и исцеления, он увидел необходимость найти структуру, которая приспособила бы такие переживания. Затем он явно принял мировоззрение Платона и Юнга и приравнял их взгляды к библейскому мировоззрению.
По словам Келси, главная человеческая проблема не моральная, а потребность быть в контакте с духовным царством. Его центральным акцентом является не искупление Христа, а духовный опыт, который, по его словам, является средством, с помощью которого человек восстанавливается для контакта с духовным. Следовательно, он делает упор на языки, исцеление, эмоциональный катарсис, духовное наполнение, медитацию, пророчества и сны. Дух приносит целостность прежде всего такими путями. Необыкновенное становится обычным путем Духа.
Келси признает, что когда кто-то совершает "экскурсии" в эту духовную сферу бессознательного, он открывает себя как злу, так и добру, и поэтому ему нужен духовный наставник, который проведет его через эти опасные воды. Это царство (которое он называет Святым Духом или «я») является местом подсознательных сил или духовных сил, выходящих за рамки нашего обычного рационального опыта. Путешествие в него предназначено для того, чтобы восстановить утраченное измерение нашего опыта, выжженного материализмом, и таким образом оживить нашу жизнь. Это мышление очень похоже на гностическое или теософское, преследовавшее раннюю церковь, и это соответствует возрождению интереса к религиозному опыту и оккультизму, существующему в нашей культуре. Что особенно опасно в мышлении Келси, так это то, что оно представлено на библейском языке.
Тем не менее, это не библейское христианство. Признание духовной сферы и использование имен Бога для ее описания не означает, что присутствует библейский взгляд. Святой Дух - это не «духовная сфера», не бессознательная часть нашей психики и не духовная основа всей человеческой жизни. Он не является частью ни одной из этих вещей. Святой Дух является личным существом. И мы входим в отношения с Ним не через экстраординарные духовные переживания, не через медитацию, не через внутреннее безмолвие, а через веру в то, что Христос умер за наши грехи. Следовательно, духовность должна выражаться не в виде «божественной встречи», которую предлагают Келси, Юнг или Платон, а просто в любви к личному Богу, сотворившему и искупившему нас, и в повиновении его заповедям.
Мы подчеркиваем это, потому что книга Келси « Встреча с Богом», кажется, уже сбила многих истинных христиан с толку до такой степени, что они поверили, что библейское христианство - это то, что описывает Келси. Например, на обложке цитируется один выдающийся харизматический лидер: "Книга Келси ... указывает людям на открываемую реальность ... она могла бы иметь в области богословия тот же эффект, что и Коперник в области астрономии, - она излагает совершенно новую схему реальности. Он обеспечивает наиболее тщательно проработанную и задокументированную теологию для харизматов, которая когда-либо применялась. Помимо этого, он предлагает совершенно новую перспективу для преподавания христианской веры... Я бы хотел, чтобы его использовали в качестве учебника" (Ларри Кристенсон). В предисловии к книге другой харизмат пишет: Это дает встрече богословскую основу" ( Джон Л. Шерил)
Хотя «Встреча с Богом» считалась одной из самых важных книг 1974 года евангельскими лидерами в Англии(в опросе, проведенном журналом Crusade Magazine), мы считаем, что богословие, лежащее в основе "встречи", имеет очень мало общего с библейским богословием. Наивно думать, что Христа чтят везде, где упоминается Святой Дух или поощряются «опыты с Духом». Новый Завет повелевает нам проверять духовные утверждения библейским учением (1 Ин . 4:1-3; Гал. 1:6-9).
Платоники врасплох
Мортон Келси - пример того, кто намеренно воспринял элементы платоновского мировоззрения. Чаще всего кто-то из основного течения ортодоксального христианства находится под влиянием платонизма, не осознавая его источника, и искренне смешивает его с библейским учением. Например, экстраординарные духовные переживания могут считаться главными (а не второстепенными) в христианской жизни, или разум может обесцениваться.
Вочман Ни приводит несколько ярких примеров такого платонического влияния. Согласно Ни, человек состоит из трех частей: внутреннего человека (духа), внешнего человека (души) и самого внешнего человека (тела). Поскольку они принадлежат внешнему человеку, ни эмоции, ни ментальные мысли не имеют той же природы, что и Бог. Только дух имеет отношение к Богу. Кажется, Ни говорит, что дух христианина и Дух Божий сливаются воедино. «Я» или душа должны быть сломлены, чтобы дух мог освободиться.
Акцент Ни на зависимости от Бога и на смирении, которое мы должны иметь как грешники, имеет большое значение. Но нам кажется, что он выходит за рамки этого важного акцента, когда говорит о сокрушении души для высвобождения духа. Кажется, что он отвергает не только греховную природу, но и свое «я», ибо разве «я» не состоит из эмоций, разума, воли - «внешнего человека» Ни ? Следовательно, он обесценивает человека.
Ни говорит, что природное сострадание и нежность все же греховны, потому что они только человеческие. Они тоже должны быть разрушены, чтобы позволить Духу выполнять свою работу . Это разрушение себя он рассматривает как особое переживание, к которому нужно стремиться. Далее Ни говорит , что недостаточно читать Писание умом, даже если мы можем думать, что нам помогли.
Учение Ни в этих областях может проистекать из непонимания Гал. 2:20: уже не я живу, но живет во мне Христос. Это, по-видимому, он понял в том смысле, что «я» больше не должно играть никакой роли в духовной жизни, «я» должно быть заменено Христом. Вот почему он считает греховными все усилия своего «я» в попытках практиковать праведность. Это также объясняет его взгляд на необходимость просвещения, а не на умственное усилие при чтении Священного Писания.
Что Павел имеет в виду в Гал. 2:20? Его нельзя понимать в том смысле, что «я» должно или может быть заменено, поскольку он продолжает добавлять в том же стихе: Жизнью, которую я сейчас живу во плоти, я живу верою в Сына Божьего, возлюбившего меня и отдавшего Себя для меня. «Я» Павла продолжает жить - оно не исчезло и не должно исчезнуть. Кроме того, контекст указывает на то, что Павел имеет дело с вопросом оправдания только через веру. В ст. 19 он говорит: « Я умер для закона »: Павел больше не пытается оправдываться или возвышаться. Скорее, он «живет для Бога». Теперь его жизнь сосредоточена на Боге и благодарности Ему. Ст. 20 просто повторяет ту же мысль. Он больше не пытается установить свою праведность перед Богом или без помощи от Бога. Вместо этого он видит во Христе источник всей своей жизни. Дело Христа теперь занимает центральное место в Его существовании.
Павел признает, что без Христа он был бы «мертвым» - отчужденным от Бога. Только своей верой во Христа он жив для Бога, а потому жив по-настоящему. Христос пролил свет на его разум; где прежде он не знал истины, теперь через Христа он имеет мудрость. Если раньше необходимость оправдывать себя вызывала бунт против закона и рабство греху, то теперь благодаря Христу он свободен повиноваться закону и творить праведность.
Когда Павел смотрит на себя, он видит, что вся его жизнь как верующего построена на основании работы Христа. Вера во Христа является центральным компонентом его отношений с Богом, его отношений с другими людьми и его собственной внутренней безопасности. Из-за этого постоянного состояния зависимости от Христа Павел может сделать поразительное заявление: уже не я живу, но живет во мне Христос. Павел больше не живет автономно. Он знает, что его жизнь исходит от Христа, его Творца и Искупителя. Но Павел не заявляет ни о несуществовании себя, ни об отвержении Я
Многое из того, что написал Вочман Ни, очень полезно, особенно его акцент на вере и необходимости во всем уступать Богу, но его учение о Я несбалансировано, бесполезно и противоречит учению Нового Завета.
Физическое и вечность
Библейский взгляд на несколько областей, особенно на тело, мир, духовные дары и молитву, заслуживает внимания в связи с платоновской мыслью. Взгляд Библии на тело сильно отличается от взгляда Платона. Бог назвал свое физическое творение очень хорошим . Наша физическая природа является частью нашей структуры как человеческих существ. Поскольку наши тела созданы Богом, ими нужно наслаждаться. Рассмотрим прославление сексуальности в Песне Песней Соломона. Мы призваны чтить Бога в наших телах (1 Кор .6:20) и принести наши тела в жертву живую Богу (Рим..12:1-2). Здесь Павел использует термин «тело» для положительного обозначения всего «я» примерно так же, как он использует термин «плоть» для отрицательного обозначения всей нашей «греховной природы».
Великая ценность, которую Бог придает телу, лучше всего проявляется в физическом воскресении. Мы будем физически вечно. Отрывок, который может показаться самым платоническим при поверхностном взгляде, на самом деле является полной противоположностью платоновскому мышлению (2 Кор . 5:1-5).
Теперь мы знаем, что если земной шатер, в котором мы живем, разрушится, мы имеем строение от Бога, вечный дом на небесах, нерукотворный. Между тем мы стенаем, желая облечься в наше небесное жилище, потому что, когда мы одеты, мы не находимся нагими. Ибо, пока мы в этом шатре, мы стенаем и обременены, потому что не хотим совлечься, но облечься в наше небесное жилище, чтобы смертное было поглощено жизнью. Именно для этой цели нас сотворил Бог и дал нам в залог Духа, гарантирующего грядущее.
В этом отрывке Павел говорит о своем желании освободиться от этой жизни и от этого тела, которое подвержено смерти. Мы жаждем, однако, не раздеться , но облечься в наше небесное жилище, чтобы смертное могло быть поглощено жизнью. Павел стремится не к меньшему физическому опыту, а к лучшему физическому опыту, не омраченному болезнями и разложением.
Фактически, Павел добавляет, что Святой Дух дан нам как гарантия этого физического воскресения. Тело далеко не бездуховно и не имеет ничего общего с истинной духовностью, оно имеет такую высшую ценность для Бога, что нам дан Дух, чтобы заверить нас в том, что мы всегда будем физическими. Он уделяет такое же большое внимание нашей будущей физической жизни в Рим. 8:23, где приравнивает наше усыновление к искуплению наших тел. Таким образом, в христианстве нет места аскетизму ради него самого.
Разделение сакрального и светского
Платонизм, как мы видели, учит, что по мере того, как мы погружаемся в духовную сферу, «мы перестаем заботиться о мире внизу». Не это ли имеет в виду Новый Завет, когда призывает нас не любить вещи этого мира?
«Мир» в Новом Завете - это сфера жизни, в которой отвергается господство Бога, где вещи этой жизни становятся самоцелью или даже им поклоняются. Мир в этом смысле, безусловно, должен быть отвергнут, но это не означает, что мы должны ненавидеть жизнь, культуру, природу, секс и другие материальные вещи. "Все сотворенное Богом хорошо, и ничто не должно быть отвергнуто, если оно принято с благодарением" (1 Тим. 4:4).
Павел даже утверждает, что учение о том, что в материальном мире ничем нельзя наслаждаться, есть учение бесовское (ст. 1). Мы были созданы, чтобы наслаждаться Божьим миром во всем его богатстве. Человеческая культура также заслуживает наслаждения. Духовность включает в себя всю человеческую жизнь; нет ничего недуховного . Но везде, где платонизм затрагивал христианское учение, происходило разделение священного и светского. Таким образом, молитва, поклонение, евангелизация и «служение» считаются священными. Все остальные виды деятельности светские. Священное считается более духовным.
Даже там, где необходимое участие в повседневных делах признается христианским долгом, говорят, что работа должна выполняться только физически . Внутренний дух должен быть вовлечен в безмолвное общение с Богом, практикуя Его присутствие. Это похоже на заповедь Бхагавад-гиты действовать так, как будто мы не действуем, любить так, как если бы мы не любили . Необходимость участия в мире людей и вещей принимается, но действие должно совершаться с духом, уведенным в тайное место единения с Богом, где, как говорят, ведется «настоящее» дело жизни.
Этот менталитет тонко влияет на христианское мышление во многих отношениях. Например, кто-то может сказать: «Если бы я только мог заниматься чем-то действительно духовным, например, свидетельствовать, а не чистить эту картошку». Новый Завет категорически против этого разделения жизни на более и менее духовные части. Рассмотрим Еф. 5:18. Нам заповедано постоянно наполняться Духом. Как это выразить? В пении псалмов и славословий и духовных песен; в благодарении за все; а также в размышлениях о потребностях других, когда мы подчиняемся друг другу в обычных повседневных отношениях мужа и жены, родителя и ребенка, работодателя и работника. Мы должны повиноваться Божьему Слову во всех этих областях, живя перед Ним в зависимости от Его Духа. Вот что значит быть наполненным Духом.
В другом месте Павел говорит, что мы должны все делать во имя Господа Иисуса Христа (Кол. 3:17). Все, что мы делаем, должно делаться под господством Христа, даже если мы моем полы. Все, что мы делаем как человеческие существа, имеет духовное значение. Нет священного и светского. Это не означает, что мы видим практическую ценность в «мирских» задачах, таких как чистка картошки или мытье полов. Это означает гораздо больше: сам Бог наслаждается ими, потому что Он создал царство физического. Поэтому мы должны ценить каждую часть нашей жизни так же, как и Он. На самом деле духовность должна выражаться прежде всего в обычных повседневных делах и отношениях нашей жизни. Бог вознаградит Своих рабов как за их труд в повседневных делах (пусть даже и в рабстве - Кол. 3:22-24), так и за их труд по благовествованию (1 Фес. .2:19). Все, что сделано хорошо на основании Христа, будет одобрено Богом в день суда над верующими.
Дары : нет деления на естественное/сверхъестественное
С этим презрением к мирской деятельности связано обесценивание естественного по сравнению со сверхъестественным. Платоновское мышление отделяет чисто человеческое от духовного, ментальное от божественного. Такое же деление проводится христианами в области даров: естественные и сверхъестественные, обычные и харизматические. Но разве это библейское разделение?
В новозаветном учении о дарах такого разделения на человеческое и божественное не проводится. Такие разнообразные дары, как учение, пророчество, служение, ободрение, помощь в нуждах других, лидерство, проявление милосердия, говорение с мудростью, говорение со знанием, вера, исцеление, чудесные силы, различение духов, языки, истолкование языков, апостолы. , помощь другим и управление названы харизматическими в 1 Кор. 12:8-10 и 28-31, Рим. 12:5-8 и 1 Пет. 4:10-11. В каждом из этих четырех отрывков греческого текста используется термин харизма (буквально «дар благодати» ) .Брак и безбрачие также упоминаются как харизмы в 1 Кор . 7.)
Ясно, что различные списки включают как «обычные», так и «необыкновенные» дары, но никакого деления на естественные/сверхъестественные или человеческие/божественные не указано. Неправильно называть определенные дары экстраординарными и говорить, что это действительно духовные дары. То, что такие дары, как языки, исцеление или творение чудес, очевидно, даются непосредственно Духом, не ставит их на более высокий уровень. Это также не свидетельствует о том, что человек, использующий такой дар, более открыт для Духа или знает полноту Духа, которой не обладают другие, обладающие более обычными дарами.
Выделение необычайных даров не обязательно означает большую открытость Духу: на самом деле оно может определять работу Духа слишком узко. Дух действует во всей нашей жизни, как в нашем обычном человеческом опыте, так и необычными способами. Дух участвовал в сотворении каждого из нас; он был верховным Господом каждой из наших жизней; Он дал нам новую жизнь как верующим; Он дает нам новые дары после того, как мы становимся христианами, либо «обычные», либо «необыкновенные».
Иеремия, например, был подготовлен из утробы к своему призванию в качестве пророка Бога. Вся его жизнь способствовала тому, чтобы он стал Божьим пророком. Это относилось и к Павлу. Когда Павел стал христианином, Бог добавил дары к тем, которые Он уже дал ему при рождении, которые были развиты его обучением. Все это работало вместе, чтобы сделать апостола Павла Божьим даром Церкви. То же самое относится и к каждому из нас.
С другой стороны, «необыкновенные» дары не должны обесцениваться. Это было бы так же ошибочно, как и несоразмерная ценность, которую им иногда придавали. Мы все должны желать хороших даров и верить, что Бог даст их нам, обычные и необычные, когда в них будет нужда Его церкви. Например, если мы сталкиваемся с кем-то, кто занимался оккультизмом или демонами, мы должны молиться о даре проницательности или об сдерживании сатаны, чтобы человек мог поверить, или, если необходимо, мы должны изгнать нечистую силу. во имя Христа. Не дай Бог кому-нибудь из нас быть антисверхъестественными . Не будем становиться практическими атеистами.
В то же время мы должны видеть, что Дух действует во всей нашей жизни, а не только в узкой, «духовной» сфере. Использование своего ума в обучении не означает, что результат будет бездуховным или что не будет проявлено никакого харизматического дара. Мы не должны противопоставлять человеческое и Божественное. Дух действует в харизматических и очевидных дарах, а также в менее очевидных и менее харизматических.
Молитва
Как мы видели, в платоновской традиции внутри церкви невербальная экстатическая молитва считалась высшим способом. Медитация и другие техники практиковались, чтобы привести душу в состояние осознания присутствия Бога. Молитва рассматривалась как способ испытать присутствие Духа внутри. Но что такое молитва? Является ли медитация, о которой говорит Библия, сердечной молитвой, которую мы рассматривали ранее? Является ли это методом практики Божьего присутствия?
Иногда говорят, что псалмопевец размышляет о чудесных Божьих делах или Божьем характере. Он вспоминает, как Бог избавлял Свой народ в прошлом, и это дает ему уверенность, чтобы молиться в настоящем (Пс. 76:12; 143:5). Но слово «медитация» главным образом предназначено для рассмотрения Божьего закона. Иисусу Навину велено размышлять над книгой закона день и ночь (Нав. 1:8); псалмопевец часто повторяет, что праведник так любит закон Божий, что постоянно размышляет о нем (Пс. 1:2; 118:15, 23, 48, 78, 148 и др.). Ближайшая параллель в Новом Завете этой идее медитации находится в Кол. 3:16: Слово Христово да вселяется в вас обильно.
Обратите внимание, насколько отличается от медитации мистической традиции размышление, поощряемое Писанием. Очевидно, что это противоположность «негативному пути», поскольку это размышление - медитация, богатая содержанием. Это не опустошение, а наполнение ума. Верующий размышляет над Словом Божьим, стремясь узнать, что Бог повелел в Писании, и как это следует применять.
Библейская медитация не предназначена для ощущения присутствия Бога. Бог присутствует с верующим, и поэтому цель молитвы в Писании - сообщить Богу на обычном языке свою хвалу, благодарение, исповедь, беды и просьбы. Поскольку Бог индивидуален и сам использует язык, обычный человеческий язык - прекрасное средство для общения с Богом. Бог не является абсолютным другим. Язык не бесполезен ни для описания Бога, ни для общения с ним. Иногда, конечно, мы можем чувствовать себя настолько обеспокоенными конкретной проблемой, с которой мы сталкиваемся, или настолько сбитыми с толку тем, как молиться в той или иной ситуации, что мы не можем найти слов, чтобы выразить свои мысли. Тогда Дух, знающий глубочайшие нужды и желания наших сердец, молится за нас Сам (Рим.8:26-27).
Далее, причина молиться не в том, чтобы испытать Бога или почувствовать присутствие Бога, и молитва не имеет смысла только тогда, когда есть такое чувство. Апостол Павел говорит просто: "Не заботьтесь ни о чем, но во всем молитвою и прошением с благодарением представляйте свои просьбы Богу (Фил. 4:6)
Таким образом, молитва не должна быть сложной, красиво выраженной или какой-либо экстраординарной. Нет ничего проще образцовой молитвы, которой Иисус учил своих учеников (Мф. 6:9-13; Лк. 11:2-4). Даже для Самого Второго Лица Троицы обычного языка было достаточно, чтобы сообщить Отцу о его глубочайших нуждах и величайших стремлениях.
Это не означает, что молитва должна быть или должна быть безэмоциональной. Когда мы молимся, мы должны быть переполнены благодарностью за Божью любовь, отдавшую за нас Своего Сына; мы должны возрастать в нашем понимании Божьего характера. Как и в случае с нашим Господом, наши молитвы действительно могут сопровождаться глубокими эмоциями и быть их результатом. "И мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе" (Фил. 4:7). Присутствие Бога с нами и Его любовь к нам являются факторами, побуждающими нас молиться, они никогда не являются целью, ради которой мы молимся.
Заключение
Что касается вещей, которые мы только что рассмотрели, то библейское учение по каждому пункту противостоит платонизму, каким бы разбавленным он ни был. В Писании просто нет оснований обесценивать человеческое или природное. В равной степени следует избегать материализма. Бог желает, чтобы мужчины и женщины реализовывались во всех аспектах своей человечности по мере того, как они день за днем возрастали в подобие Его, наслаждаясь общением с живым Богом.
Комментарий редакции
* Ошибка авторов в том, что Плотин и Ареопагитики в этом отношении не близки - это разные траектории европейской философии, имеющие лишь косвенную связь через оригенизм (скорее всего в византийской Палестине). В частности, в мистике ареопагитической и ей подобной все же нет негативного отношения ко всему материальному. Р.Риордан и Д.Югрин (Румыния) приводят следующие отличия ареопагитического видения мира от неоплатонического: 1) единство Бога (в отличие от триады Единое-Ум-Душа); 2) мир, созданный Богом, хорош, тогда как у Плотина в отличие от Библии он имеет ничтожную ценность (см. Philips J Plotinus on Generation of Matter. Th e International Journal of the Platonic Tradition 3 (2009) 103-137, 3) любовь Бога к творению, 4) душа есть тварное бытие по образу Божию, а не эманация Души, а тело принадлежит душе и подлежит восстановлению в Воскресении (см.:Jugrin D. The Dionysian negative theology between Neoplatonism and Christianity См. также: Беневич Г.И. Апперцепция полемики Прокла Диадоха с Плотином о материи и зле в CORPUS AREOPAGITICUM https://einai.ru/PDF/2014-03-Benevich.pdf Более спорна католическая работа: Wear S.K., Dillon J. Dionysius the Areopagite and the Neoplatonist Tradition. Aldershot,2007, делающая акцент на небесную иерархию и проблему зла. Вместе с тем по нашему убеждению пресвитерианские авторы правы, указывая на обесценивание обычного опыта в арофатической мысли как на источник принижения всего профанного . К этому следует добавить не упомянутый ими фактор - вероятиое сирийское происхождение Ареопагитик, образовавшее своеобразный мистический уклон с некоторым влиянием монофизитства Севира Антиохийского. Существует обоснованная версия о влиянии сирийского мистика-оригениста пантеистического толка V в. Стефана бар Судаили на палестинское монашество (см. классическую еще викторианскую монографию : Frothingham A. E. Stephen Bar Sudaili the Syrian Mystic and the Book of Hierotheos. Leiden, 1886). В существующем виде Ареопагитики прошли значительную православную редакцию с целью убрать неооригенистские компоненты, вред которых осознавался византийской Церковью уже в V - VI вв. (подробнее см.: Rorem P., Lamoureaux J.C. John of Scythopolis and the Dionysian Corpus: Annotating the Areopagite. Oxford,1998; Ivanovic F. Dionysius the Areopagite Between Orthodoxy and Heresy. Cambridge,2011). Все же в связи с этим уклоном существует множество религиозных и социальных проблем и в восточном, и в западном христианстве, столь беспокоивших, скажем, русскую религиозную философию конца XIX - начала ХХ века, где "преобладающий монофизитский уклон" (Н.А.Бердяев) в православии рассматривался как социальная пассивность.
** Богословское значение языка является серьезнейшей проблемой, в полном объеме затронутой православием лишь в ХХ веке после имяборческого кризиса, а протестантским богословием даже позже. Анализ связи этих двух дискурсов еще никем не проводился и требует большой работы, немыслимой в рамках примечаний. Четко можно сказать следующее: Реформация - не ислам, где Всевышний конструирует язык произвольно; эта тема должна четко раскрываться через Завет и Воплощение, задуманное в народе Завета и, следовательно, в определенной культуре, основанной на Откровении, прежде всего письменном В недооценке значения ВЗ, как нам представляется, заключена ошибка А.Ф.Лосева - наиболее крупного мыслителя, занимавшегося изучением языка в перспективе христианской православной мистики и создавшего довольно мощное учение. Что касается обвинений в антиинтеллектуализме, то в ряде случаев он имел и имеет место, но гораздо больше в современном мире распространены другие крайности - от рационализма до харизматии и, увы, беспомощной мистически настроенной интеллигенции.
*** Происхождение православного исихазма - одна из наиболее значительных тем истории средневековой философии, в которой сегодня далеко не все ясно и следует избегать характерных ошибок, которые весьма контрпродуктивны и могут дать взрывоопасные политические выводы. Недопустимо, в частности, рассматривать исихазм как нехристианскую мистику пантеистического типа (в чему склоняются наши авторы) или как дальнейшее развитие неоплатонизма (Hankins J. Plato and the Italian Renaissance. V.1. Leiden,1990. P.194), поскольку он все же не выходит за теистические рамки и не предполагает восприятие святыми непередаваемых качеств Бога. Понятие о восточнохристианской мистике как о пантеизме распространилось в реформатских кругах в XIX в., видимо, с легкой руки И.А.Дорнера (1809-1884) с его 2-томной "Историей христологии в ее развитии" (1839-1845) - работы, написанной на пике влияния немецкого идеализма на западное богословие. Более обосновано представление об исихазме как о радикальном выводе из ареопагитической мистики (см., напр., сборник: Rethinking Dionysius the Areopagite. Ed. S.Coakley, C.M.Stang. Oxford,2009, особенно работы о. Эндрю Лаута, и его же монографии о Псевдо-Ареопагите и Максиме Исповеднике), хотя здесь имеет значение и другой (но тоже не неоплатонический) фактор - мессалианское движение в монашестве Ближнего Востока. Его важность состоит в том, что при оценке исихастского движения нередко не принимают во внимание (даже о. Иоанн Мейендорф недооценивал это явление) его довольно мутные корни и еретические практики, в дальнейшем - начиная с собора 431 г. - прямо осужденные за крайнюю аскезу и волюнтаризм и особенно за пренебрежение таинствами (что церковно полностью недопустимо). Если в дальнейшем православная традиция смогла интегрировать элементы мессалианства, например, в "Макариевом корпусе", то за счет того, что в IV - V вв. между этими пластами духовности еще сохранялась общая основа, хотя и очень своеобразная - ветхозаветная, включая явные следы иудейского влияния, в частности, в Ираке (в Египте оно если было, то явно слабее). Остается спорным вопрос о наличии специфических молитвенных молитвенных техник в иудаизме периода современников патристики и особенно в новозаветную эпоху, где таким вещам просто неоткуда было взяться - они не укладываются ни в одно направление тогдашнего иудаизма.
В 2012 г. в ЮАР появилась первая диссертация, написанная реформатским автором - "Истоки мистицизма в Восточной Церкви" венгра Теодора Сабо (издана в Лувене в 2019 г.)., попытавшимся показать, что исихазм вырос из синтеза богословия каппадокийцев и Макариева корпуса, а первыми мастерами "протоисихазма" были Марк Подвижник и Диадох Фотикийский. При этом характерно то, что в V- VI вв. между "протоисихазмом" и рецепцией Ареопагитик у Максима Исповедника (положившей начало мистике зрелой Византии) зияет значительный интервал, в течение которого специфические техники молитвы отошли в тень и если сохранялись, то на периферии, прежде всего на Синае и в Газе (Иоанн Лествичник, преп. Варсануфий и особенно Исаак Сирин). Эта традиция повлияла и на византийское богословие после Х в., а также на Древнюю Русь, балканских славян и Грузию.
Оценка исихазма с библейских позиций остается неоднозначной и, с нашей точки зрения, должна отличаться от приведенной. Можно отметить некоторые положительные черты: высокое понимание благодати, исключающее спасение и теозис человека как некий план Б после падения, при этом спасение предлолагает гораздо более высокое состояние, нежели утраченное Адамом. Тем не менее исихазм всегда и в значительной степени страдает от антропологического волюнтаризма. Это так не в последнюю очередь из-за неправомерного распространения состояния безупречной человеческой воли Христа на состояние грешника. Преодоление наиболее очевидных и опасных последствий такой недооценки (включая обязанность верить и, соответственно, религиозную нетерпимость). благодати растянулось на все Средневековье и так и осталось незавершенным, в результате чего возникла явная политизация религии.
Перевод и комментарии (С) Inquisitor Eisenhorn