Деревенская фантасмагория с элементами политического триллера.
Хороша слобода, да крапивой поросла
Царенко Григорий Ефимович, мужчина пятидесяти пяти лет, смотрел в кресло растопыренными глазами. Впервые он чувствовал неуют в родном кабинете. Серый пиджак давно не застегивался на пуговицы. Поверх облегала синяя ветровка, купленная женушкой в Милане. Бывший мэр города К. теребил узел галстука, завоевывая дыхание для бычьей шеи. Горожанам он напоминал Наполеончика, сильно раздувшегося по бокам.
Рядом стояла высокая женщина сорока лет, в теле, с крутыми бедрами и полнокровной грудью, настырно устремившейся к пупку. Бордовая юбка до колен. Брошка на белой кофточке с расстегнутой верхней пуговицей. Главбушка Елена Нефедова почти всегда терлась рядом с мэром, как начштаба подле командира. Она с едким прищуром соблазнительницы рассматривала существо в кресле градоначальника.
Низенький старичок с тросточкой, пенсионер Фалей Павел Макарович, незаменимый на постах главного инженера мехзавода и главного энергетика города, рассматривал сидящего с напускной расслабленностью, едва слышно насвистывая ретро-мотив.
Стандартный кабинет провинциальной администрации. Коричневый стол буквой «Т», единственное кожаное кресло - мэрское, остальные - стулья. Обои цвета ясеня. Пластиковые окна, кондиционер, шкафы с макулатурой. Портрет бессменного президента.
- И что с ним делать? Едрит твою налево. – Царенко звучал глухо, простуженно, с начальнической безапелляционностью.
- Сказали, он сам все сделает. – Фалей скривил губы.
- Да как он сделает? Он же даже не мычит, не моргает! – С годами Ефимыч взрывался по любому чиху, особенно если кашляли не по согласию начальства. – Надо Грязного звать. Лен, сгоняй по-бырому.
Главбушка фыркнула.
- Тоже мне девочку нашел. Я и при тебе-то не бегала. А сейчас, Гриша, ты мне не указчик.
- Да ладно, чо ты? – Бывший начальник подтолкнул женщину в плечо, растянул скабрезную улыбку, обнажив два передних золотых зуба. – Все это баловство ненадолго, ты ж понимаешь. Ну, сходи… Не в службу, а в дружбу.
- Может, проще позвонить? – резонно заметила главная по финансам. Она невольно говорила с апломбом, статус всегда повышает градус гордыни.
- У него там отродясь телефона не было, - напомнил главный энергетик. – Посадили парня в каморку два на два, а говорят, за компьютерами будущее.
- Да какое будущее, Макарыч? Я тебя умоляю. – Лицо Царенко перекосило, словно с дикого похмела. – Жили без них тысячу лет и дальше проживем. Ну, сходи, Лен, не тяни муму, а то так и простоим до второго пришествия. Едрит твою налево.
Нефедова длинно вздохнула, медленно развернулась к двери. Ефимыч смачно хлопнул по мясистой заднице. Главбушка колыхнулась, но обращать внимание - ниже сиюминутного достоинства, пошла цокоть каблучками в приемную. Проводив женщину взглядом, мужчины вернулись к лицезрению объекта.
Через десять минут в кабинет вошел робкий парень лет двадцати пяти с грязными волосами, «петушками» на макушке, в близоруких очочках. Желтая рубашка на размер больше свисала, словно мокрая тряпка, темные брюки заезжали под кеды. Вошел и встал на пороге, заранее опасаясь барского гнева. Нефедова подпихнула в спину, влилась в пространство.
- Ну, чо стоишь, как фонарный столб? Едрит твою налево! – Барский гнев не замедлил явиться. – Давай, настраивай! По твоей части.
- Сказали, сам включится, - промямлил сисадмин.
- И сколько нам ждать?! До второго пришествия?
Грязнов пожал плечами.
- Сами даже бабы не дают, - наседал бывший мэр. – Я эту науку постиг, когда ты еще дрочил на чердаке.
Сисадмин сделал обиженное лицо, пробормотал с профессорской кротостью:
- У меня никогда не было чердака, - жил в многоквартирном доме, а у вас, Григорий Ефимович, похоже… крышу снесло. И, вообще, перестаньте экстраполировать на меня свои сексуальные фантазии. Они такие детские, что даже неинтересно.
- «Экстраполировать». - Царенко слегка ошалел. - Ишь слов нахватался! И откуда только такие берутся? Едрит твою налево.
- Да, как все. - Фалей рассмеялся. - Из мамкиной норки.
- Ну, ты хоть подойди, куда-нибудь потыкай, ты ж вроде как специалист. За что мы тебе зарплату платим? – поддавал жару бывший мэр.
Андрюха помялся и опасливо двинулся вперед.
В кресле градоначальника находилось железо с круглой головой, потухшими отверстиями, типа, глаз. Трапециевидное тело, безрукое, вместо ног едва виднеющиеся колесики. Окрашено в белый цвет с синими полосками на уровне плеч и пояса. На груди робота, словно значок или нарисованное сердце, краснела надпись «СМ-1».
Грязнов остановился в шаге и замер в нерешительности.
- Ну, чо ты? – досадовал Царенко. – Тыкай!
- Да он и девку-то ни разу не тыкал, а тут… такое. - Нефедова вздохнула и закатила глазки.
Ефимыч гоготнул. У сисадмина покраснел даже затылок. Старичок вступился за юнца:
- Ничего, дело молодое. Тут до старости дожил и ни разу не пришлось. Импотент с пяти лет.
- Да ладно тебе стонать, Макарыч, - возмутился бывший мэр. – Весь город знает про твою хворь, хоть бы не разглашал на каждом углу.
- А чего стесняться? Нам-старикам только дай попричитать на болячки.
- Ну, чо ты мнешься?! – негодовал Царенко. – С железками-то должен уметь. Тыкай! Едрит твою налево!
Испугавшись, Грязный решился на «подвиг», протянул руку. Неожиданно потухшие «глаза» робота загорелись. Тело зажужжало, будто принтер, готовящийся к печати, голова сделала пару оборотов и замерла на исходной. Андрюха отпрянул, точно обжегся. Собравшиеся застыли, как изваяния.
- Здравствуйте, - раздался тонкий голос железного творения. – Я – ваш новый мэр. Хи-хи-хи. Машина СМ-1, Сити-менеджер первой версии. Давайте знакомиться.
«Глаза» робота уставились на близстоящего.
- Грязный… А-а, то есть, Грязнов Андрей, системный администратор.
- Приятно познакомиться, - вышла заученная фраза. Голова повернулась к главбушке.
- Нефедова Елена Федоровна, главный бухгалтер, - сказала и надменно фыркнула.
- Приятно познакомиться.
«Глаза» переместились на предшественника.
- Царенко Григорий Ефимович, - пробурчал бывший мэр, глядя с прищуром.
- Приятно познакомиться. Похоже, это вас я подсидел. Хи-хи-хи.
«Это ненадолго, - подумал Царенко. – Доскалишься ты у меня. Едрит твою налево».
- Фалей Павел Макарыч, главный инженер механического завода и главный энергетик города. По совместительству! - бойко отчеканил старичок, вытянувшись во фрунт, и добавил для полноты характеристики: - Импотент с пяти лет.
- Приятно познакомиться. Андрей, мне понадобится подключение к серверу администрации, вся информация должна быть там.
- Там только его «игрушки». – Федоровна прыснула и развела руками. – Вся документация у нас, в бухгалтерии.
- Только в бумажном виде, - огрызнулся сисадмин. – Зачем тогда компьютеры и программу покупали?
- Много ты понимаешь! – Нефедова взвилась и щелкнула Грязного по носу. – Бумага надежней всего.
- Елена Федоровна, - прервал перепалку СМ-1. – Принесите все документы за пять лет в этот кабинет. Я отсканирую, а вы и ваши сотрудники внесете в программу. Программу необходимо освоить всем, если они хотят работать в администрации города.
Главбушка побледнела, впервые четко выстроенная карьера повисла на волоске.
Ленка не отличалась красотой лица, но Всевышний щедро наградил пышностью форм, отчего всегда пользовалась спросом. В общежитии областного техникума многие стремились приобщиться к сдобной провинциалочке, но на первом курсе она держала стойкую оборону. На втором сдалась по любви, но первая любовь недолговечна. Улетел курсантик, оперившись лейтенантиком, в дальневосточный гарнизон и с собой не позвал. А ведь полгода ухаживал перед первым заваливанием, водил на дискотеки, дарил конфеты. Дальше Нефедова сдавалась только по пьяни, на Новый год или 8 марта. Вернулась в родной городок, устроилась по знакомству в бухгалтерию мехзавода. Вышла замуж за «более-менее», как велит женская судьба на деревне. Но суженый, как все сельские мужики, любил заложить за воротник не только на праздники. Утонул на озере по алкогольному делу. Успел только дочку зачать. Вышла ладная, красавица, от кобелей отбоя нет. Телом в мать, лицом красивше. У парней слюнки текут, с подбородка свисают. Пошла по материнским стопам - учится в том же техникуме, ныне колледже, по той же специальности.
Царенко сразу положил глаз на молоденькую бухгалтершу, забрал в мэрию. Задержка на рабместе позже часа «домой». Вызов в кабинет градоначальника. Вино, шоколад. Анекдотики, смешочки. Она не сопротивлялась. Ноги на шее пыхтящего мэра. Спина скользит по полированному столу. Он сразу предупредил: «У меня есть время только на акты и разговоры в антракте». Она кивнула. Баня, рестораны, загородные дома. Карьера пошла в гору. Она дарила молодость, он – продвижение по службе. Вскоре она заменила сухонькую старушку на посту главбуха, хотя та, по-прежнему, делала всю работу. Но Елена не полагалась исключительно на природные прелести, изучала, вникала. Со временем стала полноценным главным бухгалтером, старушку со спокойной совестью и банкетом проводили на пенсию. С годами наметился апломб, прямая осанка, носик, задранный кверху. Она держала Ефимыча за причинное место не только в прямом смысле, знала про все махинации, покрывала по бумагам.
Сейчас карьера, добытая потом и трудом, грозила сорваться, словно камень в пропасть. Нефедова сработала на инстинктах, пробормотала «будет сделано» и убежала исполнять, точно еще девчушка, только со студенческой скамьи.
- Андрей, необходимо создать единую базу данных и электронный архив. Изучите вопрос и составьте проектную смету.
- Она давно готова. – Грязнов просиял. Копченое лицо на секунду прояснилось, будто умылось холодной водой. – Но деньги на это никогда не выделяли. Надо же хороший сервер купить, сеть протянуть… Мне только обзвонить поставщиков, уточнить цены.
- Уточняйте и приходите.
Сисадмин ушел воодушевленным, глянул на бывшего мэра с торжеством победителя. Царенко смотрел хмуро, словно абрек в жажде мести. Каждый бюджетный рубль он воспринимал, как деньги в нагрудном кармане, инновации считал чепухой для бестолковой интеллигенции.
- Павел Макарыч, от вас я жду чертежи всех коммуникаций.
- Они ветхие, того и гляди рассыплются…
- Значит, нужно срочно перевести в электронный вид.
- Принесу. – Главный энергетик начал тихонько насвистывать, не спеша за дверь.
- Идите, - просил сити-менеджер.
Фалей пожал плечами, заковылял на выход, опираясь на тросточку. Насвистывания пошли как будто звонче и веселее.
- Всего доброго, Григорий Ефимович. Город в ваших услугах больше не нуждается. - Заготовленной фразой робот отправил на выход и бывшего градоначальника.
- Это мы еще посмотрим, едрит твою налево, - пробурчал тот и зло оглядел смешную голову СМ-1.
Будь мужиком, а не машиной, врезал бы, утренние сто грамм будили жесткость. Но на такой голове не найдешь подбородок, а синяк под глазом можно только нарисовать. Усмехнувшись последней мысли, Царенко покинул кабинет.
Он вышел на улицу, широко размахивая руками, вдохнул мартовский воздух. Снежок лежит прогалинами. Сегодня подморозило, грязь затвердела. Ноль, минус один. Прогноз погоды обещает потепление. И так всю зиму: то метель, то оттепель. На воздухе светло, а в помещении – включай свет. Ветерок со свистом задувает под воротник. Залаяла псина, сразу подхватили другие, - собачья перекличка. Ефимыч поежился. Не так он себе представлял момент.
Неделю назад заместитель губернатора Сучков Василий Яковлевич позвонил лично:
- Завтра приеду. Жди.
У мэра все на мази. Банька натоплена, «поляна» накрыта. Жаль, Настюха, дочка главбушки, в Город укатила. Девочке шестнадцать лет, а самый сок, вся в мать. Ягодка. Такую б самому сорвать, но Царенко приберегал для начальства. Любил Яковлевич молоденьких девочек, только на таких и проскакивала заржавевшая искра интереса. Других кандидаток не наблюдалось. Не Эльку же с Веркой звать. Пошкрябанные хабалки, как глянешь, так вздрогнешь. Стоят по вечерам на площади под часами, точно намекая на почасовую оплату. И в снег, и в холод. В ливень прячутся под колхозные навесы рынка. Нефедиха, конечно, придет, но это так, для антуража и по хозяйской части: прибрать, подмести вместе с Дим Димычем.
К вечеру прикатил благодетель. Прямо к загородной бане, дорогу знает. Из представительского авто вышел мужчина сухого телосложения, словно вытянувшийся тростник. Волос пепельный, геморройное лицо как олицетворение партноменклатуры. Запойный, поэтому от выпивки воздерживается, обнюхает рюмку, как гаишник водилу, и поставит на место.
Царенко встречал с широкой улыбкой и объятиями. Покровитель. Единственный. Как Валька уговорила, непонятно. Он и по молодости благоволил только к школьницам.
Посидели в сауне, попарились. Мэр привычно накатил коньячку, замгубера известно отказался. Ленку отправили в гостиную, сами запахнулись белыми простынями и расселись перед бассейном в кресла, стилизованные под солому. Ефимыч прихватил бутылку, рюмки, расположил на журнальном столике. Привычно налил две. Одну подал начальнику, другую тут же замахнул, занюхал простыней.
- Разговор серьезный, Гришаня, - задумчиво протянул Сучков, поглаживая рюмку.
Голос звонкий, но достойный. Такому тембру невольно подчиняешься.
- Ты знаешь, верховная власть помешана на компьютерах, - продолжал замгубера. – Все им неймется. Интернеты там разные, робототехника…
Сучков взял паузу, поднес рюмку к носу, обнюхал, будто парфюмерный набор. Мэр уже дошел до веселой кондиции, хотелось крикнуть: «Не тяни муму!» Но кондиция еще не «море по колено». Сдержался. Для заполнения паузы налил себе снова.
- В общем, затеяли они эксперимент, - чеканил слова Яковлевич. – Разработали какого-то робота. Нам на замену. А? Каково?
Замгубера изобразил сдержанный смех, глядя на собеседника. Царенко отстранил рюмку ото рта.
- В общем, решили начать с твоего района. Пришлют тебе эту машину, ну, как бы вместо тебя. Но ты не бойся! Этот робот поработает месяц-другой, эксперимент признают провальным, и ты вернешься на свое законное место. На круги своя.
В затуманенный мозг Ефимыча постепенно приходило осознание. Он поставил рюмку на стол.
- Почему с моего?
- Ну, а с кого еще? В Р нельзя, там сын губернатора. В М тоже, там зять. В других также свои подвязки. Некоторые, ты знаешь, пришлось отдать питерцам и «москалям» на кормление.
«Москалями» в провинции называют москвичей.
- Вот, и остается, что твой…
- А я чо, самый рыжий, что ли? Едрит твою налево.
- Гришаня, не барагозь. Я один за тебя горой, больше некому.
Сучков подавил «очаг сопротивления», сделав красноречивый взгляд. Мэр уставился в пол. Он постепенно понимал: отстраняют. Ни с того ни с сего. От любимой кормушки. От бюджета, давно почитаемого, как личный счет в банке. От дела всей жизни, от власти. Как же он теперь? Раньше всем указ, а теперь в подворотню?
- Да ты не бойся! – Яковлевич похлопал подопечного по плечу. – Баловство это все. Тем более, какой-то робот. Он сломается раньше, чем реально начнет работать. Я даже с губернатором поспорил на ящик водки, мол, больше двух месяцев не протянет. Так что, как выиграю, с тебя ящик. Сделаешь?
- Сделаю, - машинально ответил мэр. – А чем я буду заниматься в это время?
- Отдохни. Не все ж за народ радеть. Расслабляться тоже нужно. А то мы ради них стараемся, а они не ценят, всегда чем-то недовольны. Неблагодарные. Поживи дома или съезди куда-нибудь, да мало ли занятий? Считай, это твой отпуск. Неужто не найдешь чем заняться?
- Найду.
- Ладно, не грусти. Пойдем, еще попаримся.
Они посидели в парилке. Вернулись к бассейну. Замгубера обнюхал рюмку с десяток раз, Царенко столько же замахнул. Но алкоголь не внушал расслабления мысли. Главбушке надоело сидеть одной, пришла и болтала, строила глазки приезжему.
- Эх, Ленка, сбросить бы нам годков тридцать, - шутил Сучков.
- Это что же, я опять школьница? Ну уж нет.
Она рассмеялась, точно, правда, девчонка, а не дама под шафе. Он, будто представил девочку в ученической форме с большим бантом.
Ефимыч хмурился и вливал в глотку одну за одной, уходя от необходимости поддерживать беседу. Как теперь жить? А если эксперимент затянется? Это заговор. Не нужен стал, вот и сливают, как отработанное масло. Но русские не сдаются. Нужно воевать. После еще пары рюмок без закуски он уверовал в победу над железным «чурбаном». Кто оно против человека? С опытом руководящей работы. Связями. Статусом. Силой!
Это неделю назад. А сейчас бывший мэр стоял на прохладном воздухе и думал, как подступиться. Да и круто железяка берет, только очухалась, а уже кучу заданий надавала. Ладно, посмотрим пока. Приценимся, выявим болевые точки. А дальше будем бить прямой наводкой по площадям.
Перед Царенко остановился белый внедорожник.
- Григорий Ефимович, позвольте вас прокатить. – Из окна высунулся Витька, лохматый брюнет тридцати лет широкого телосложения, личный водитель. - В последний раз.
- Почему в последний? – Мэр насупился. Не город, а деревня, слухи распространяются со скоростью света. Он отказывался привыкать.
- Всё. Меня уволили. Но я не в накладе. По сокращению дали шесть окладов.
- Как так? – У Царенко кольнуло сердце, опять бюджетные деньги утекли в народ – непорядок, прореха в кармане. – Этот чурбан уже и так распоряжается? Едрит его налево.
- Ну да. Впрочем, я и сам хотел уходить.
- Куда это?
- Решили с тестем бизнес открыть. Машины будем чинить. Вы знаете, руки у меня золотые…
- Руки у тебя из жопы растут, - буркнул бывший градоначальник, усаживаясь на пассажирское сиденье.
- Да ладно вам, Григорий Ефимыч, кто вам всегда машины чинил, и эту держал в образцовом состоянии? Ни разу в сервис не загоняли.
- А кто постоянно деньги на запчасти клянчил?
- Ну это само собой. Как же без запчастей?
- Ладно, поехали. Но я бы на твоем месте не торопился. Вся эта канитель ненадолго. Эксперимент. На нас решили отыграться. На народе. Но ничего, отольются мышке кошкины слезы… то есть, наоборот. И все вернется на круги своя. Так что, ты пока не торопись деньги тратить. Я тебя восстановлю в должности, придется возвращать. В бюджет. Едрит твою налево.
Машина прикатила в загородный дом на берегу реки Чарки. Живописное место. Водоохранная зона - застройке не подлежит, но это по закону. А законы власти пишут не для себя сердечных, а для населения.
Забор в два баскетбольных роста. Кованые ворота медленно раскрылись, внедорожник вполз в широкий двор с асфальтированными дорожками. Ландшафтный дизайн. Ухоженные туи. Трехэтажный особняк желтого цвета. Коричневая кровля. Материалы – сама дороговизна.
Бывший мэр забрал ключи у шофера.
- А как же я обратно?
- Ты ж получил шесть окладов, - вызови такси. Хотя нет, деньги не трать, скоро все на круги своя. Давай, пешочком, на своих двоих.
- Здесь до города километров пять с гаком.
- Заодно и проветришься. Врачи рекомендуют по десять ходить. Каждый день. Едрит твою налево.
Царенко вытурил Витька за калитку. Сам едва прошел в дверный проем, - привычный размах рук часто врезался в предметы.
Длинная прихожая с картинами на стенах. Подлинники. Некоторые куплены в областном центра на «арбате» провинциального розлива. Другие стырены из краеведческого музея. Говорят, видные художники, какие-то передвижники, известные фамилии. Но он плохо запоминал имена.
На улице день, а внутри – темень. Тишина. Три этажа на одну пожилую пару, в некоторых комнатах Ефимыч не бывал с прошлого года. При таком раскладе скоро привидения заведутся, точно в шотландских замках. Только подумал, как увидел женский силуэт, будто парящий навстречу в белых тапочках. Руки вперед, как у лунатика. Голова задрана в потолок. Глаза большущие, как у черепашки в мультике. Белый халат, белый берет.
У хозяина прихватило сердце.
Продолжение - http://proza.ru/2023/07/26/913