«17.05.1932, Пасадена
Дорогой брат,
Ещё вчера получил твоё письмо, но, увы, смог сесть за ответ только сегодня. Я вновь прошу прощения за ту поездку — я правда не ожидал, что руль ослушается меня и... Но я рад, что ты не сердишься на такого... Неаккуратного водителя.
Кстати, о поездках. Автомобиль пришлось брать новый — „Крайслер“ после того досадного случая даже не стали пытаться ремонтировать. Отец, впрочем, наверняка уже рассказал тебе... Но я правда постараюсь не разбить „Бьюик“, он мне нравится, разгоняется до семидесяти за считанные секунды и... Но я честно пытаюсь ездить на нем осторожнее!
Что до статьи, которую ты приложил... Ума не приложу, что в ней интересного. Как по мне, это глупости, как и вся эта их „психология“. Впрочем, если тебе любопытно, что я думаю, то мне на музыку совершенно фиолетово, как и на психологию. Лучше бы про циклотрон Эрнеста написали — вот потрясающая штука! Эрнест страшно горд, и заслуженно. Если ты приедешь летом к нам в Анн-Арбор, он подробнее расскажет — и я тоже буду рад тебя там видеть, если только ты правда не сердишься...
Твой не всегда осторожный старший брат Роберт».
Френк усмехнулся, убирая письмо. Роберт как всегда беспечен — и с машинами, и с деньгами. После того самого первого разбитого «Крайслера» Оппи не стал ездить аккуратнее; это ведь скучно! Да и как не попытаться обогнать попутный поезд? А то, что так легко не заметить дерево или заборчик? А то, что ремонт потом оплачивать — тоже ведь пустяки... Ну да старший брат никогда не отличался скупостью. В Геттингене Роберт то дарил прекрасной одногруппнице свой чемодан из отличной свиной кожи — «да просто так», то водил всех своих товарищей пообедать за свой счёт в не самую дешёвую пивную, основанную несколько веков назад. Отношения Роберта с Шарлоттой не продлились долго — молодой человек был, на взгляд Шарлотты, неуверенным и не готовым к чему-то более серьёзному, чем флирт; но всё же чемодан мисс Рифеншталь оставила себе.
«И всё-таки он странный», — писала Шарлотта, отвечая Ингрид, оставшейся в Геттингене. «И миссис Оппенгеймер тоже странная, как и все вечера в его семье. Хотя его отец, кажется, весёлый. Но он сам... Какой-то ещё более холодный и надменный, чем когда мы учились».
Сам «надменный и холодный» Роберт не слишком долго волновался из-за разлада с Шарлоттой, решительно не беспокоясь из-за каких-то там трат. Перебравшись в Беркли, Оппи не изменил себе, и обеды с товарищами, которые неизменно оплачивал Оппенгеймер, продолжились; так что, став профессором, старший из братьев Оппенгеймеров нередко тратил деньги на то, что в глазах его студентов выглядело небывалой роскошью. Ну кто ещё может несмотря на все запреты алкоголя добывать для домашних вечеринок мартини — и чтоб непременно с лаймом? Или оплачивать счёт в баре за всю компанию, не глядя в книжку? Сам Роберт не заботился о том, насколько дорого жил и насколько неприлично много тратил, ужиная вместе со своими студентами в любимых ресторанах. Впрочем, визг саксофона в тёмном ресторанном зале, дымном от множества сигарет, не мешал ему размышлять об электронах и протонах.
Одним из них таких заведений стал ресторан «У Джека» в Сан-Франциско, где подавали вкуснейшие на взгляд Роберта креветки и кальмары и куда тем летним днём Оппи, как обычно, пригласил своих аспирантов. Чтобы туда добраться, приходилось переправляться на пароме; но для аспирантов и самого Оппи, привыкшего к ежегодной поездке в Пасадену и Анн-Арбор, эта поездка никак не могла казаться дальней. К тому же даже если вдруг компания не успевала на паром, рядом хватало и других заведений, где можно недурно отужинать...
Нынешним вечером, как обычно, в группе собрались студенты и из Беркли, и из Калтеха; аспиранты из Беркли каждую весну ехали за своим учителем на юг, невзирая на расходы на жильё. И что, что семестр закончен; лекции ведь новые будут — Оппи никогда не повторял дважды одно и то же одинаково.
— А здесь разве не слишком дорого? — Уиллис Лэмб, один из новичков, поступивших в Беркли, с сомнением покосился на вывеску «У Джека». Здание выглядело слишком солидно; наверно, здесь ужинали какие-нибудь банкиры.
— Не знаю, всё равно Оппи платит, — Сёрбер, уже хорошо знавший своего преподавателя — и его привычки, — усмехнулся.
— Оппи?
— Да, его тут так все называют... Успеешь ещё узнать.
Внутри ресторан, где уже сидели другие товарищи и сам Оппи, выглядел ещё солиднее. «Да тут наверно обед как три мои зарплаты выйдет!» Но остальные — а ведь тоже не из богачей — уже заказывали что-то, и Уиллис всё же последовал их примеру. Самого Оппи Лэмб принял за студента — такой же парень, на вид не старше его, с растрепанными волосами, в не самом новом костюме. «И он за всё это заплатит? И вино, и рыба эта...» Мысли эти не слишком долго беспокоили Уиллиса; еда оказалась прекрасной, да и скучать с новыми товарищами не пришлось...
За окном стемнело, и набережную было не разглядеть в ночных сумерках, когда принесли счёт; новичок, не сдержав любопытства, все же схватил и раскрыл книжку, — чтобы тут же с ошарашенным взглядом захлопнуть ее и положить обратно, пытаясь игнорировать удивлённые взгляды остальных. «Чтоб я так жил...»