Лекарство от одиночества
Холодным октябрьским вечером, когда полная луна воцарилась в небе, наглым образом раздвигая тучи, пытающиеся закрыть своими крыльями единственный источник света в наступающей мгле ночи. Макс Орлов шёл по тротуару от улицы Синих каштанов в сторону площади Красноклювых лебедей.
Орлов пять минут назад вышел из бара Хромая лошадь, находящегося в центре города, в подвале многоэтажки, пользующейся популярностью из-за своего дизайна интерьера. Посреди зала стояло чучело настоящей лошади. При жизни это был вороной рысак владимирской породы, по кличке Визирь. Конь выигрывал все забеги на престижных скачках в течении четырёх лет. Теперь он стоял под седлом, грациозно подняв одну переднюю и заднюю ногу, скосив глаза в сторону барной стойки, как бы ухмыляясь, раскрыв рот и высунув язык.
Макс выпил пять коктейлей, бутылку виски и что-то такое, о чем Орлов уже не помнил. Он оставил машину на стоянке, возле дома, хитрая машина чувствовала запах спиртного и не заводилась. Макс ругаясь почти выпал из салона и пошёл пешком, шатаясь, периодически хватаясь за стены домов, недовольно ругаясь на западных производителей, глядя перед собой невидящим взором, с тоской думая о том, что ему хочется курить, а сигареты давно закончились, и ни одна собака не идёт ему навстречу, у которой можно стрельнуть курево.
«Куда все подевались, черт бы их побрал, ещё такая рань, а уже все, как крысы сидят по норам. Эй! Где вы там, ханурики, дайте мне закурить... мать вашу...» — крикнул Орлов невидимым прохожим, пошатнулся и чуть не споткнувшись, снова схватился правой рукой за стенку.
На этот раз рука опёрлась о стекло, за которым находилась дежурная аптека. Окно светилось, как и стеклянная дверь рядом.
Аптека работала, освещённая люминесцентным светом. Краем глаза Орлов увидел, что за окном происходит какое-то движение, мелькнула тень, Макс сделал несколько шагов и остановился перед входной дверью.
«Наконец-то,— подумал Орлов,— может хоть здесь удастся стрельнуть сигарету» — Макс зачем-то полез в карман, вытащил зажигалку и зажег огонь.
— Я Диоген, вот мой фонарь, я ищу человека, эй человек выходи! — пьяным голосом прокричал Макс. Тут он увидел, что мимо него низко опустив голову, проходит стройная, молодая женщина, закутанная в шарф. Она мельком взглянула на Орлова, быстро отвернулась, перешла на другую сторону дороги и прибавила шаг.
Макс захотел окликнуть женщину, но вовремя понял, что радости ей его окрик не прибавит.
«Вот так всегда, как только кто-то становится тебе нужен, срабатывает обратный рефлекс — ты сам, автоматически становишься никому не нужен» — подумал Орлов, но в это время услышал внутри помещения выстрел, а через секунду дверь распахнулась, из неё выскочил человек в маске, с рюкзаком за плечами.
Фигура человека была высокая, поджарая, как собака Баскервилей и быстрая как русская борзая, в погоне за зайцем. Бандит огромными прыжками побежал в сторону улицы Синих Каштанов. Пьяный Орлов удивленно стоял и смотрел ему вслед, затем озабоченно правой рукой потёр лоб и выругался:
«Да, что б тебя...Как теперь быть? — если я войду внутрь, там может оказаться труп, приедет полиция и я окажусь главным подозреваемым, а вдруг там раненый человек, которому нужна помощь?» — Орлов вытащил носовой платок, накрыл им ручку входной двери и осторожно потянул на себя. Через порог он увидел лежащую в крови, на полу, молодую девушку, в медицинском халате.
Девушка лежала ничком, правой щекой прижавшись к полу, раскинув руки. Полы халата задрались вверх, Макс увидел красивые, стройные ноги обутые в красные туфли на низком каблуке. Ступни неестественно вывернулись, каблуки смотрели в разные стороны. Вместе с пятнами крови на полу, сцена происходящего выглядела до боли трагической и обреченной на встречу с верной смертью.
Женщина застонала, попыталась перевернуться, подтянула колено и левую руку. Это у неё не получилось и она затихла.
«Она жива, — сказал себе Орлов и уже не раздумывая забежал в аптеку, наклонился и увидел, что она ранена в левый бок, что рана сквозная, пуля прошла навылет, — надо остановить кровотечение, вызвать полицию и скорую помощь»,— решил Макс, он знал, что такие ранения приводят к смерти только в случае, если человек потерял много крови.
— Девушка, как вы себя чувствуете, держитесь, сейчас вызову скорую и полицию, — крикнул Орлов, наклонившись над раненой, помогая ей перевернуться.
— Зажмите рану рукой, надо остановить кровотечение, где у вас бинты и вата? — озабоченно спросил Орлов, повысив голос, одной рукой, со спины, закрыв рану.
— Не надо полицию, — слабым голосом произнесла девушка и затихла, — не надо полицию, — повторила она через минуту. Раненая аптекарша попыталась поднять голову и в этот момент потеряла сознание.
Макс вызвал скорую, сам зажал второй рукой рану и стал ждать. Он смотрел на женщину, отмечая какая она красивая, пытаясь понять, кого она ему напоминает.
«Да ведь это Инга Теплова, моя одноклассница, Боже, сколько лет мы с ней не виделись, а ведь когда-то она мне нравилась» — подумал Макс. — Инга, Инга, бедняга, как тебя угораздило...
От всего происходящего и важности момента, хмель куда-то испарился, голова начала ясно соображать, он вспомнил, что когда-то сам был в неё влюблён, как и вся мужская половина класса. Теперь, спустя полтора десятка лет он смотрел на лицо Инги, лицо красивой женщины, почти не тронутое временем. Страдальческое выражение ощущения боли отразилось на ее полураскрытых губах, вздернутых вверх, отчего прищуренные глаза смотрели перед собой куда-то в сторону. Дыхание у неё было тяжелое, прерывистое, с каким-то тихим всхлипыванием. Наконец она снова затихла.
Макс начал тормошить Ингу, испугавшись, что у неё может случиться болевой шок.
Подъехала скорая. Врач промыл и заклеил рану, сделал укол, а два санитара уложили Ингу на носилки, перенесли в машину и уложили, установив капельницу.
У одного из них Макс стрельнул сигарету.
— Спасибо друг, вы в какую повезёте больницу, можно я поеду с вами, — попросил Орлов.
— Вы родственник? — сухо спросил врач, отреагировавший на просьбу, вместо санитара.
— Нет, — ответил Макс, — я мимо проходил.
— В таком случае неположено, возьмите такси, — ответил врач, пожилой, лысый мужчина, с висящим на шее классическим стетоскопом, — мы везём пациентку в первую горбольницу, — повторив слова санитара, врач грузно сел на сидение, рядом с водителем.
«А как быть с аптекой, кто ее закроет, — подумал Орлов, повернул защелку замка и захлопнул дверь, — теперь начнётся, полиция, признания и допросы, но я здесь причём?».
На следующий день Макс купил фрукты, цветы, конфеты и поехал в больницу. Теплову уже перевели в палату, возле неё сидел следователь и записывал показания.
— Понимаете, забежал человек в маске, угрожал мне пистолетом, требовал наркотики, я не успела нажать тревожную кнопку, от страха открыла сейф, он выгреб лекарства, а когда выбежал на середину зала, почему-то выстрелил в меня и убежал, я упала, что было дальше, не помню, очнулась на операционном столе.
— А как выглядел бандит? — спросил следователь и покосился на вошедшего Орлова.
— Он был маленький, толстый и в балаклаве, — сказала девушка.
— Вы кто? — спросил следователь вошедшего Орлова.
— Я друг детства, — ответил Макс и улыбнулся Инге.
— Максим, ты!? — выговорила изумленная Теплова, в аптеке она его не узнала, зато теперь улыбнулась в ответ своему спасителю, ведь неизвестно, сколько ещё крови она могла потерять и сколько времени могло пройти ночью, пока следующий посетитель не войдёт в помещение аптеки.
Когда ушёл следователь, Макс занял его место на стуле, рядом с кроватью. Инга выглядела слабо, волосы разбросаны по подушке, макияж отсутствовал, но ее естественная красота, гармония лица и фигуры, прямой нос, сочные губы с рисунком булгурной розы, темные, огромные глаза с длинными ресницами, вздернутые брови и мягкий овал лица, опускающийся вниз к круглому, упрямому подбородку, черты, которые Орлов так хорошо помнил, а сейчас его юношеские чувства нахлынули с такой силой, что Макс испытал острое желание поцеловать Ингу прямо в палате, в ее розовые, сочные губы.
«Зачем она соврала, бандит был худой и высокий, — подумал Орлов, посмотрел внимательно на женщину, в душе у него потеплело. —Что со мной происходит, я снова в неё влюбится, неужели такое бывает?».
— Как ты себя чувствуешь Инга, сколько лет мы не виделись, а ты совсем не изменилась, такая же прекрасная принцесса, какой была в школе.
— Не льсти мне Макс, в школе были цветочки, дальше в жизни пошли сплошные ягодки. Вот ты меня спас, кстати, как ты там оказался?
— Случайно Инга, шёл из бара, думал о том, что хочется курить, тут из аптеки выбегает этот тип. — Орлов замолчал, задумчиво посмотрел на женщину и спросил: «А почему ты сказала следователю, что нападавший был маленький и толстый?».
Инга закусила губу и отвернулась к стене, через несколько секунд повернулась к Орлову глядя на него растеряно и в тоже время вызывающе.
— Макс, пообещай мне, что никому не скажешь, даже если тебя будут пытать каленым железом.
— Клянусь Инга, пусть меня порежут на куски, замаринуют, наденут на шампура и поджарят на шашлыки, я буду молчать, ты меня знаешь.
— Знаю Макс, я помню как ты меня не выдал и всю вину за разбитое стекло взял на себя. Этот бандит, мой двоюродный брат, он наркоман, требовал, чтобы я продала ему Налбуфин, без рецепта я не могла и все время ему отказывала, а вчера он совсем с катушек слетел, пистолет где-то украл, а выстрелил он случайно, от выстрела сам испугался и убежал, я не успела закрыть сейф с лекарствами, он все забрал.
Ума не приложу, что с ним делать, он уже один раз лечился, через два месяца сорвался, сейчас у него ломка. Что поделаешь, брат все-токи, родная кровь.
Макс мысленно выругался, сжав челюсти так, что выступили желваки на скулах. Он мягко взял женщину за руку, посмотрел ей в глаза и произнёс:
— Инга, родственников надо любить издалека, твой брат наркоман со стажем, он хотел использовать тебя, а что делают с использованными вещами и людьми, ты знаешь. Я тоже имею печальный опыт общения с наркошами, ничего хорошего от этого не бывает, одно я понял — нельзя этих людей близко подпускать к себе, они стараются использовать каждого, ради дозы. Что у них с мозгами происходит, может и мозгов уже там никаких нет, одна пустота и глаза, рыскающие по сторонам. Он выстрелил в тебя и убежал, заботясь только о своей шкуре.
«Я бы убил гада, — зло подумал Орлов, — но он уже обречён, полгода, год, — передоз и наркоша на небесах».
Инга ласково посмотрела на Маска, погладила его по руке
— Давай не будем о грустном Макс, расскажи, как ты жил эти годы, есть у тебя семья?
— Да, что рассказывать, в жизни особо ничем не отличился, президентом не стал, больших денег не нажил, взяток не брал, поскольку никто не давал, веду аскетический образ жизни, верю в то, что где-то живут инопланетяне и когда-нибудь они прилетят, привезут с собой светильник Джека и устроят нам Хэллоуин с переодеванием и «концом лета», а ещё я успел два раза жениться, один раз развестись, на очереди второй. От последнего брака растёт восьмилетний сын, которого я уже полгода не видел.
— А как твоё здоровье, Макс, я слышала ты воевал в горячих точка и даже был ранен.
— Это было давно, Ингулечка, раны давно шрамами зарубцевались, хотя на душе кошки до сих пор скребут, но не это главное. Пустота и одиночество поглощает людей больше чем боль и утраты. Это как всеобъемлющая жара, от которой не скроешься, она тебя все равно находит и накроет, вцепившись своими цепкими пальцами в глотку. От мороза есть средство, можешь тепло одеваться, а от жары нет, разве только забраться подальше в нору и залечь под кондиционером.
— Только ты один называл меня Ингулечкой, как это приятно Макс, — женщина улыбнулась, а сама горько подумала: «Бедный Макс, ему в жизни много чего досталось, чем же я могу ему помочь».
— Макс, от одиночества не утешают, есть только одно средство и это средство сильнее, чем лекарство от поноса, тебе нужно влюбиться, — Инга сказала эту фразу и сама удивилась, она ведь тоже одинока и ей самой позарез требуется средство от одиночества, женщина перехватила взгляд Орлова и невольно поежилась, — странно он на меня смотрит, почти как тогда, когда уходил в армию, но я ведь тогда не обещала, что буду его ждать.
Инга насторожилась, правой рукой вцепилась в кровать и попыталась встать, но рана отозвалась резкой болью. Лицо Инги скривилось от боли, она несколько раз глубоко вздохнула и снова откинулась на подушку.
— Лежи, лежи Ингулечка, что ты хочешь, давай я сделаю, — встревожился Макс.
— Ты и в туалет готов за меня сходить, — пошутила Инга, женщина засмеялась, к ее смеху подключился Орлов и вместе они оба расхохотались.
— Если тебе станет легче, я готов, — сказал и привычным движением потёр лоб.
Инга заметила на руке Макса дорогие часы, женщина не поверила своим глазам: « Наверно китайская подделка, откуда у Макса часы за двадцать тысяч долларов?».
Орлов перехватил взгляд женщины, сконфузился, быстро опустил руку, одернул рукав.
«Глупо получилось, что Инга обо мне подумает, что я специально выпендриваюсь, зачем я соврал, что денег не нажил, — Макс поднялся, прошёлся по палате и снова присел на стул, продолжая размышлять, — что же меня так тянет к ней, может я хватаюсь за соломинку, а вдруг она замужем и у неё есть своя семья, когда я вернулся из армии, мне сказали, что Инга в Москве, ничего не осталось, как сделать все, чтобы ее забыть», — Орлов рефлекторно сглотнул слюну, нетерпеливо заерзал на месте, стараясь не подавать виду, что окунулся в воспоминания.
«Какой Макс милый и какое у него мужественное лицо, — думала Инга, — как глупо все получилось, и зачем я тогда уехала, все хотелось новых ощущений, не даром говорят: «не знаешь — где найдёшь и где потеряешь».
В палату зашла медсестра с капельницей, многозначительно посмотрела на Орлова, глазами указав на дверь.
Макс понял, поднялся и попрощавшись с Ингой, вышел.
Выйдя во двор больницы, Орлов сел в свой джип БМВ — Х6, последней модели, закурил сигарету и задумался.
Противоречивая натура Макса имела множество «скелетов в шкафу», но одно он знал и усвоил твёрдо: — Орлов никогда не торговал своей совестью. Да, в бизнесе он был жестким и решительным, беспощадным к своим конкурентам, поэтому Орлов и лишился своего единственного компаньона. Впрочем Макс об этом старался не думать.
«Хочешь потерять друга — заведи с ним общее дело», — об этом Орлов помнил всегда. Первые деньги, которые он заработал, перегоняя машины из-за границы, Макс вложил в производство пластиковых окон. Когда бизнес наладился, он построил фабрику, закупил технологию, тогда у него появился компаньон, Слава Шурыгин.
В прошлом капитан, боец из одной бригады. Слава и Макс на фронте несколько раз пересекались, но дружить ребята начали на гражданке.
Шурыгин не знал, куда себя деть, через это прошёл и Орлов, судьба их свела когда бандитская группировка братьев Черновых решили наехать на Макса, подмять под себя его бизнес. Шурыгин примкнул к бандитам и те отправили на стрелку Славу с братками.
Макс и Слава узнали друг друга, обнялись, встреча закончилась ничем. Обе стороны вздохнули с облегчением. Шурыгин и Орлов уехали в бар, затем в ночной клуб. До утра они гуляли, а на следующий день Макс предложил Славе работать на него.
Через три года Макс начал строить гостиницу с рестораном, открыл пару кафе и выкупил долю в порту. Но главным для себя делом он считал галерею «АртМаксХаус», открытую в центре города, ставшую популярной среди художников и музыкантов. Прибыль по сравнению с фабрикой была не большая. Но зато удовлетворение от работы и общения для Макса стало намного ценнее чем другие виды заработка.
Когда Орлов вернулся из армии, Инги уже не было в городе. Макс узнал, что она уехала в Москву и там вышла замуж. Первое желание было найти девушку.
«Что я ей скажу, когда увижу, — задался вопросом Макс, — я люблю тебя, Инга, выходи за меня замуж... Я уже замужем, — ответит мне Инга, — у меня муж богатый, успешный бизнесмен, не в пример некоторым залетным с голым задом...».
Макс от этой мысли заскрипел зубами и до боли сжал кулаки, уже тогда он решил для себя, что всем докажет, в том числе и Инге, что он на многое способен.
Так и случилось, Макс шёл напролом к своей цели. В какой-то момент он начал забывать, что богатство не главное, он потерял одну семью, затем другую и началась череда неудач — сначала от него ушёл партнёр по бизнесу, решивший, что для него хватит авторитаризма Орлова, затем сгорела фабрика, при невыясненных обстоятельствах и сам Орлов попал в больницу, в стельку пьяным, с разбитым лицом, переломом руки и двух рёбер. Неизвестные, вышедшего из бара, на улице, напали, ограбили его, при этом жестоко избив.
Служба безопасности вычислила бармена, видевшего толстый бумажник, полный денег, когда их шеф расплачивался с ним. Молодой, наглый бармен с худыми руками, с наколками на шее, переходящими на лицо и предупредивший банду воров. Когда бармена прижали и запугали, он во всем сознался.
— Что будем делать, Максим Николаевич? — спросил начальник охраны, материал на них мы можем передать в полицию.
— Не нужно, выйду из больницы, разберусь с каждым, соберите подробную информацию.
— Уже сделано, их три человека, главарь по кличке Варан, а бармен, как информатор у них не один.
— Ясно, я разберусь, — глаза Орлова сузились и зажглись недобрым светом, в животе образовалась пустота, зато в голове появилась ясность мысли и четкое понятие цели.
Через две недели Орлов разобрался, больше этих бандитов никто не видел. Бармен тоже исчез из города.
Макс вспомнил этот случай в связи с образом брата Инги.
«Похоже бармен тоже был наркоша, как же развелось этих тварей, хорошо, что я не подсел на дурь, как другие. Жаль Ингу, она пострадала из-за собственного брата, не знаю, что-бы я делал на ее месте, только дело в том, что на ее месте я никогда не буду».
На следующий день Орлов рано проснулся, быстро оделся и поехал в больницу. Макс вручил дежурной медсестре коробку конфет, тихо зашёл в палату, положил на тумбочку букет белых роз, сел на стул, рядом с кроватью Инги. Орлов с нежностью смотрел, как женщина спит и почувствовал, что пятнадцать лет, прошедших с момента их расставания, растворились, будто их и не было вовсе.
«Моя милая Инга, что же ты засела в моей голове, как заноза, которую не выковыряешь, разве отрезать вместе с головой, а может я снова нашёл своё счастье, — думал Макс, — людям свойственно меняться, а ты вот не изменилась, мое чувство к тебе тоже не изменилось, хотя ты все время пыталась подчеркнуть свою независимость».
Орлов вспомнил их последнюю ночь, перед уходом в армию, как они любили друг друга словно сумасшедшие, ни капельки не уснув до утра. Неведомая сила толкала их в объятия друг друга снова и снова. К утру губы Макса были синими от поцелуев. Они усталые, но счастливые отправились в военкомат. Потом Макс долгое время считал Ингу предательницей, пока не развёлся и не женился второй раз.
Инга проснулась, открыла глаза и увидела Макса. Она улыбнулась, откинула прядь волос со лба и спросила:
— Давно так сидишь?
— Давно, с того момента, как ты родилась на свет, я все время хотел быть рядом, — тихо и нежно проговорил Макс, наклонившись и поцеловав женщину в щеку.
В это время в палату вошла высокая, седая пожилая женщина, мать Инги, с ней вошёл молодой парень. У обеих на плечи наброшены белые халаты.
— Мама, как тебя угораздило, мы так переволновались, бабушка постоянно валидол пьёт, как только узнали, что ты в больнице, сразу выехали к тебе, — сразу обратился парень к Инге.
— Игорь, все уже позади, рану зашили, лишнюю кровь влили, настроение подняли, — Инга снова улыбнулась и посмотрела на Орлова.
— Максим, это мой сын Игорь и моя мама, Екатерина Андреевна, познакомься, — сказала женщина, она хотела добавить, что мальчик и его сын, но промолчала.
«В конце концов Макс не дурак, сам все поймёт, — подумала Инга, — рано или поздно он все равно все узнает.
Орлов в ответ представился, он минуту смотрел на мальчика, его лицо постепенно менялось. Сначала он посмотрел с видимым интересом, приветливо улыбнувшись, но затем улыбка застыла и лицо от удивления начало вытягиваться, как тесто в руках умелого пекаря.
Рот Макса приоткрылся, глаза расширились, брови поднялись вверх, он не скрывая своего волнения, перевёл взгляд на Ингу и снова на Игоря.
«Как такое может быть, неужели, почему она молчала?» — думал потрясённый Максим, рука у него задрожала, он схватил своё колено и всеми пальцами сильно сжал его.
«Мальчик похож на меня, такая же коренастая фигура, скуластое лицо, подбородок с ямкой, глубоко посаженные глаза, мои губы, нос картошкой, это же очевидно и на вид ему пятнадцать-шестнадцать лет... Инга, Инга, ну почему ты молчала и скрывала его от меня все это время» — пытаясь взять себя в руки, Макс снова посмотрел на Ингу.
— На поезд не было билетов, пришлось ехать автобусом, — проговорила мать, заботливо глядя на дочь и доставая из сумки продукты, но Инга молча, с полуулыбкой, краем глаза следила за Максом. Когда она почувствовала, что напряжение от возникших вопросов возросло и теперь наступила ее очередь высказаться, она повернула голову к Орлову и просто, без улыбки, сказала:
— Макс, Игорь твой сын, да сынок, твой папа не лётчик-налетчик, он не погиб в автокатастрофе, спасая жизнь бедных туземцев в Гондурасе, вот он живой и здоровый.
Игорь изумленно смотрел на Макса, их глаза встретились, но сын не кинулся с криками: «Папа, папа!» в объятия отца, а отец с криком: «Сынок мой родной!» не обнял сына. Они сидели молча, переваривая ситуацию.
Каждый из них не знал, что делают в таких случаях и это было не важно, важно было то, что оба по разному восприняли эту встречу.
Глядя на сына Инга пожалела, что не подготовила мальчика. Для Игоря оказался шок, впрочем как и для Макса. Встреча оказалась не случайной, видимо судьбе было угодно, чтобы каждый прошёл своим путём к этому историческому моменту.
«Я не буду рассказывать Максу, какую совершила ошибку и глупость, поехав в Москву, не зная, что я уже была беременная, сколько я пережила оскорблений и унижений от первого мужа, сделавшего меня подстилкой, подложив меня под своего босса, слава Богу, я вырвалась из этого ада, нашла в себе силы. Спасибо маме, что помогла мне воспитать сына. Какая я была дура, когда поехала в Москву в поисках красивой жизни, думая, что Макс мой прошедший этап».
От нахлынувших воспоминаний Инга побледнела и закрыла глаза.
— Доченька моя, тебе плохо? — тревожно спросила мать, приложив ладонь к щеке дочери и оглядываясь на дверь, собираясь вызывать медсестру.
— Нет мама, — Инга открыла глаза и слабо улыбнулась, — ничего, все хорошо, не волнуйся, Игорь, извини, что я раньше тебе всю правду не рассказала, твоя мама много ошибок в жизни сделала, сейчас пора их исправить.
Инга перевела взгляд на Орлова.
— Вот такая история, Макс, у тебя есть сын, почему я раньше об этом не говорила, не знаю, глупая была, а может мне было стыдно, что я тебя не дождалась, в любом случае об этом можно говорить, как о свершившемся факте. Сколько раз я мысленно извинялась перед тобой за мою глупость. Теперь, когда ты знаешь правду, мне уже легче, я кругом виновата, перед тобой, что уехала, перед Игорем, что обманывала его, перед мамой, что оставила сына на ее попечение, пока училась и теперь.
Инга замолчала, молчание повисло в палате, как дым от сигарет.
Первым заговорил Макс. Он был фаталист и слабо верил в случайности. Первый раз он начал размышлять об этом на фронте, когда бесстрашно лез под пули, несколько раз чуть не взорвался на минах. «Видно судьба у меня такая», — решил Орлов и сейчас, находясь в палате, рядом с Ингой и его сыном и матерью Инги.
Макс резко поднялся со стула и стоя, обращаясь к женщинам начал говорить:
— Инга, ты ни в чем не виновата, так сложились обстоятельства, теперь каждому из нас нужно время, чтобы осознать новую действительность, но одно ты должна знать твёрдо, я всегда тебя любил и люблю до сих пор, а теперь у меня есть сын, наш сын, этот факт делает меня счастливейшим из людей, — Макс повернулся к сыну, — Игорь, когда мы ближе узнаем друг друга, ты тоже поймёшь, что ты не случайный человек в этой жизни, а плод любви между мной и твоей мамой. Я твой отец, и до конца жизни им буду, дай мне свою руку.
Парень молча протянул руку отцу, Макс крепко пожал ее, он хотел обнять сына, но остановился, испытав неловкость оттого, что совсем не знает Игоря, видит его первый раз, и не знает, какую реакцию вызовет неожиданный порыв чувств.
На глазах у матери Инги выступили слезы, она знала правду о Максе, Инга ей сразу все рассказала, взяв с неё клятву, что мать будет молчать и никому не расскажет ее тайну.
В этот момент в кармане Макса зазвонил телефон, в офисе его ждали заказчики и ему срочно пришлось уехать.
Целый день Орлов находился в приподнятом настроении, без причины улыбался, распорядился всем работникам выдать в этом месяце дополнительную премию, а в конце дня решил пораньше уехать домой, чтобы переодеться и поехать к Инге в больницу.
Подъезжая к дому, Макс увидел, что ворота закрыты, зато калитка наполовину оказалась приоткрыта.
«Странно, — подумал Орлов, — кто это может быть, у домработницы сегодня выходной, я уезжал, дверь была заперта.
Поднявшись на крыльцо и войдя в дом, Макс опешил, в зале на полу лежали открытые чемоданы, часть вещей разложены на диване, журнальном столике и креслах. В центре дивана, в домашнем халате, с завёрнутой в полотенце мокрой головой сидела вторая жена Орлова. Женщина жевала бутерброд с красной икрой и смотрела телевизор.
Увидев Макса, она как ни в чем не бывало сказала: «Привет Макс, ты не представляешь, как хорошо оказаться дома, будь добр, Макс, сделай кофе, у меня с дороги голова раскалывается».
В это время по лестнице, со второго этажа спускался мальчик.
Увидев папу, мальчик закричал от радости, побежал и бросился к Орлову, протянув обе руки.
— Папа, привет, я соскучился за тобой!
Макс схватил мальчика, подбросил его на обеих руках, затем крепко прижал сына к себе.
— Сына, я тоже скучал, — Макс не стал говорить, что тоска по сыну заставила его пить каждый день. С отъездом жены и сына, в доме поселилась пустота и одиночество. Работа перестала приносить радость. Сейчас он держал на руках сына и наряду с радостью испытывал двойственное чувство. Если бы удалось, он забрал бы сына у матери, но мальчик любил мать и ставить его перед дилеммой, с кем жить, сейчас Орлов не хотел.
«Зачем я буду травмировать Диму, он ещё не окреп в своей психике, а такая травма оставит глубокий шрам на всю жизнь» — Макс чувствовал, что создаёт для себя порочный круг с низкой самооценкой, избегая прямых контактов с новыми людьми и напиваясь до чертиков. Опустошённость имеет тенденцию прогрессировать и его тянуло в бездну, а из этой бездны, как из колодца, вылезала костлявая рука, хватала его за горло и пыталась утащить на самое дно.
Галерея стала той отдушиной, за которую Макс смог спрятаться.
Пространство культуры преградило нравственное падение, породив временные ценности, не дав окончательно просесть в индивидуализм и разобщение. Макс начал задумываться над истинным смыслом разрозненности в обществе и пришёл к неутешительным выводам:
«Похоже в своём подсознании я пытаюсь реализовать нереализуемое, — думал Макс, — меня догоняет мое прошлое, я как муха ползущая вверх по мокрому стеклу, мои крылья намокли и повисли сосульками, я не могу взлететь, трачу последние силы, чтобы выбраться на свободу. Но свобода— это только иллюзия, истинной свободы не существует, все мы находимся в зависимости от наших убеждений».
— Зачем ты вернулась, Карина? — резко спросил Макс, глядя в упор на жену. Полы ее халата разошлись, обнажив красивые ноги, жена специально развернулась вполоборота, чтобы выглядеть эффектнее. Орлов знал ее уловки и не повелся, продолжая жестко и в упор смотреть ей в лицо.
— Макс, не начинай, мы с Димочкой соскучились за тобой, за нашим домом, к тому же Петя бросил меня, я осталась без денег и тут я поняла, что нужно ехать домой.
Обезоруженный такой наглой ложью, Орлов стоял и изумленно смотрел на Карину. У него не осталось никаких чувств к этой женщине, он понял, что единственная правда в том, что любовник бросил ее и у неё закончились деньги, а поскольку Карина привыкла ни в чем себе не отказывать, она решила шантажировать Орлова его сыном.
Макс почувствовал, как злоба начала подползать к горлу.
«Именно сейчас, когда я встретил Ингу, узнал, что у нас есть сын, появилась Карина — это немыслимо! Я должен сделать свой выбор. Но он очевиден и это не тот случай, в котором, как бы я не поступил, все равно буду жалеть».
Орлов опустил сына на пол, наклонился к нему и сказал: «Дима, ты уже большой мальчик, иди в свою комнату, а нам надо поговорить с мамой, потом я прийду к тебе и мы поиграем, хорошо.
— Ладно папа, секретничай с мамой, я тебя подожду, — мальчик нехотя и медленно пошёл наверх, а Макс повернулся к Карине.
Женщина почувствовала, что ей не поздоровится, ничего хорошего от разговора не будет, она знала этот взгляд Макса. Карина закусила губу, наежилась, забралась с ногами на диван и прижала локти, автоматически расправив пальцы рук с длинными ногтями.
Макс сел в кресло напротив, сбросив ее костюм на пол.
— И так, Карина, тебе напомнить, что ты сказала, когда забрала Диму и укатила в Сочи, тебе напомнить из какой ямы я тебя вытащил, когда ты приехала в этот город, я тебя взял в свой дом.
— Да, взял, — заверещала Карина, — я два года пахала на тебя, как папа Карло, Карина, принеси то, отнеси это...
— Заткнись, Карина и слушай сюда, я с тобой разговариваю только ради Димы, а теперь выбирай — или я выгоняю тебя ни с чем, забираю сына, поверь, я могу это устроить, ты меня знаешь, или я покупаю вам квартиру, завожу туда мебель, в любой момент буду видеться с сыном, каждый месяц будешь получать от меня деньги, при условии, что устроишься на работу, мне все равно кем, хоть уборщицей, думаю на большее ты не способна.
Макс смотрел в упор на Карину, его лицо было спокойным, но Карина знала — это его самое опасное состояние, после которого Орлов способен на все, в любую секунду он может взорваться, как боевая граната.
— С тебя станется, ладно, я согласна.
Макс резко поднялся, оборвал женщину на полуслове: «Я другого и не ожидал».
Орлов поднялся к сыну, ласково погладил его по голове, поцеловал в щеку, переоделся и поехал в больницу.
Валерий Олейник