Евгений Хвалей
ПРИНЦЕССА ТУСОВКИ
Перевод с белорусского
М.Прокоп
***
Когда Вадим и Максим показали свой репертуар, а точнее, репертуар «Модерн токинг», отец Юли Антоновой не выдержал и спросил:
— А почему не поёте родные песни, на нашем языке, а всё на английском, западные? Ну, хотя бы из репертуара «Песняров» или «Верасов»?
И здесь началось...
— Фи! — скривился Максим Лобан. — Старо, как божий мир! Они сейчас не в моде.
— Вот рок — это класс! — поддержал Максима Вадим. — «Модерн токинг»! Кто ещё?
— «Ролинг стоунз»...
— «Ю-2»...
— «АС/ДС»...
— «Пинк флойд»...
— «Скорпионз»...
Одно за другим звучали из уст мальчишек и девчонок названия зарубежных рок-групп. Затем начали скандировать: «Модерн токинг»! «Модерн токинг»! «Модерн токинг»!
Взрослые, в частности родители, были обескуражены. Они знали, что их дети увлекаются современной рок-музыкой, но чтобы так дружно, до одержимости стоять за неё — не ожидали. Растерялась и Антонина Фёдоровна на какое-то мгновение. Она не знала, как дальше быть с концертом. То ли прерывать его, то ли продолжать. Сама она была не рада, что позволила выступать Цехановичу и Лобану. Выручил её один из родителей Ирины Купрейчик.
— Дети вы наши, дети... Вы ничего ещё не видели в жизни. Вы так мало знаете, — начал он. — Вы не цените наше родное, потому что не ощутили каждой клеткой, каждой кровинкой, что такое Родина...
— Снова нас агитируют... — произнёс кто-то из учеников.
— Да не агитируем, а подводим к мысли, что не на зарубежных рок-группах кончается свет, но и у нас есть искусство, хорошие группы и певцы-солисты...
— Кто? — снова едва ли не хором закричали мальчишки. — «Ласковый май», «Наутилус Пампилиус», «Кино» — и всё...
— Ну, Леонтьев, Пугачёва, Серов... — продолжали всё те же ребята. — Но ни в какое сравнение они не идут с Майклом Джексоном, Мадонной, Сандрой, Сабриной...
Это был «пик» спора, после которого, конечно же, про какой-то концерт и соответствующее настроение у родителей и речи не могло быть. Концерт прервали, и все разошлись.
Вечером Вероника и Вадим шли вместе: она — с репетиции, он — с тренировки, и обсуждали события минувшего дня.
Вероника вот уже шесть лет как занималась в детской драматической студии, которая была создана при местном телевидении. В Главной редакции народного хозяйства работала редактором мама Вероники, Вера Ивановна. Однажды, на детском новогоднем утреннике, который по традиции организовывали сотрудники телевидения для своих детей, руководитель детской драмстудии Светлана Анатольевна Маланкина заметила, как артистично декламировала стихи одна красивая стройная девочка. Это была Вероника Рогозина, которая тогда училась в первом классе. Светлана Анатольевна подошла к ней, побеседовала с матерью, и, таким образом, Вероника стала юной актрисой детской драмстудии. Студия так увлекла девочку, что всё своё свободное время она посвящала только ей. Здесь было всё необычным: студийная атрибутика с телекамерами и мониторами, софитами и микрофонами, режиссёрскими аппаратными с пультами... Репетировали в разных вспомогательных помещениях, а когда работа над ролями была закончена, и спектакль был почти готов, требовался специальный прогон или генеральная репетиция в студии. Затем спектакль записывали на видеоплёнку. Для Вероники, как и для остальных юных актёров, это был самый волнительный момент. И нелегко, и в то же время очень интересно. Ты сам себя видишь на мониторе, и поэтому хочется исполнить ту или иную роль ещё лучше. Когда спектакль стоял в программе, Вероника всегда сообщала Вадиму и всем, кто хотел посмотреть по телевизору, какая из неё вышла «артистка». Правда, Вадим видел «гениальную артистку», как называл он Веронику, не только по телевизору, но и в самой студии. Вероника рассказывала, какой это неповторимый процесс, когда спектакль записывается на видеоплёнку. Парень как-то не выдержал и попросил, чтобы Вероника провела его на запись. Позже он не раз бывал в студии: на репетициях и на записях.
Вадим второй год посещал секцию борьбы в детско-юношеской спортивной школе. Она стояла почти рядом со студией телевидения, через улицу, в небольшом парке. И поэтому Вадим всегда заходил за Вероникой, когда заканчивались тренировки. На тренировку он шёл на час раньше Вероники. А вот назад домой шли вместе. И репетиции у Вероники, и тренировки у Вадима заканчивались одновременно. Он стоял в вестибюле студии и ждал, пока около поста милиции не появится Вероника и, словно козочка, вприпрыжку по мраморным ступенькам не спустится к нему. Они выходили на улицу через высокую стеклянную дверь и сразу делились впечатлениями: он — про секцию, она — про драмстудию.
Сегодня у них тема разговора была одна: концерт в классе, который не получился, по сути, из-за него, Вадима, и Максима Лобана.
— Вадим, не грызёт совесть, что так неудачно получилось с концертом? — Вероника посмотрела другу в глаза.
— А что они все понимают в современной музыке? — «Все» — имелись в виду родители.
— Ну, зачем же ты так... всех в одну кучу...
— Они все — ретрограды... Им сложно понять нас. Подавай им фольклор, как двадцать лет назад. А время изменилось... Ты слышишь, что сегодня поёт Гребенщиков — «Наш бронепоезд в огне...», Кузьмин — про корабль: «Оказалось, никуда не плывем...» А рок-группа «ДДТ» с Юрием Шевчуком? Это же крик души!
— Ты можешь что-то принимать или не принимать, но ты должен уважать наших родителей...
— За что их уважать? Что они вместе с нашими дедами уничтожили страну? Перестраивать то, что они построили, придётся ещё и нам, третьему поколению.
— Люблю смелых и целеустремлённых людей, а не просто «критиканов».
— А я не критикую, я всего лишь только повторяю за другими.
— Плохо повторять, нужно самому думать... Надеюсь, когда будет создан специализированный математический класс, а он, ходят слухи, откроется с нового учебного года, ты без какой-либо подсказки решишь: переходить в него или нет?
— Да я хоть сегодня готов перейти. А что, мне больше ничего не светит, кроме математики. Было бы здорово, если бы такой класс открылся...
— А про меня ты не думаешь? — Вероника смутилась, задав этот вопрос. Выскочил он как-то сам непроизвольно.
— Ты без меня не можешь жить? — так же неожиданно вырвалось и у Вадима. — Будем считать, что это признание, — засмеялся и обнял Веронику за плечи юноша.
— Я серьёзно, куда ты, туда — и я...
— А как же с «гениальным талантом актрисы»?
— Я готова пожертвовать ради тебя, — улыбнулась Вероника, прильнув к Вадиму.
— Дорогостоящая жертва. Но, как говорят, сэнк ю...
— Нет, я не брошу драмстудию. Я буду в ней заниматься, а там — время покажет.
Разговор на этом, явно, не закончился бы, если бы не автобусная остановка, к которой подошли Вероника и Вадим. Они быстро сели в автобус, который шёл в сторону их микрорайона.
Из беседы со следователем
— Антонина Фёдоровна, вы были руководителем «Е» класса четыре года — в четвёртом, пятом, шестом, седьмом... Правильно?
— Да...
— Я знаю, что преподаватель природоведения Мария Андреевна Старосельцева и учительница начальных классов Ирина Степановна Буй в школе уже не работают. А меня интересует вот эта запись в дневнике Тани Космылёвой: «Если не мне — тогда никому ... Хомячков задушила я. Точнее, по моей просьбе — Денис из седьмого «Б»... Пусть радуются Мария Андреевна и староста класса Вероника Рогозина...»
— Неужели только сейчас открылась эта тайна? Космылёва... Таня Космылёва... Это, значит, сделала она... Попросила Дениса Капцова, я помню его...
Продолжение следует
http://proza.ru/2023/08/02/529