Рассказ
Ветер мне сказал, что однажды люди уходят навсегда. В конце жизни, в середине и даже в начале. Ветер дул целые сутки. Северный, холодный и колючий, он выдувал все надежды, на бесконечную жизнь, на бессмертие. Через сутки ветер стих. Но надежды уже не было. После ветра мне о конце жизни сообщил текст на листе бумаги. Буквы там были написаны четким каллиграфическим почерком. Буквы складывались в слова и предложения, очень грамотно, без ошибок. Они только сообщали, что смерть каждого рожденного человека неизбежна, но что такое смерть – умалчивали. Как бы то ни было, а ветер и буквы стали предвестниками моей смерти. Но… буквы показались мне не вполне убедительными. Из них можно было сложить любые предложения, и о бессмертии человека тоже… Но почему-то они мне сказали совсем даже противоположное. Эти буквы кто-то поставил в таком порядке… кто-то… но кто? Мне захотелось разрешить эту загадку, и я пристальнее присмотрелась к буквам вообще. Они напечатаны на страницах книг, которые стоят у меня на полках. Буквами авторы выражали свои мысли, чувства, рисовали действо.
Буквы не могут жить своей жизнью, они значимы только тогда, когда складываются в слова и предложения. И, наверное, им очень хочется быть людьми, чтобы жить своею жизнью. Значит, им только кажется, что они самостоятельные и могут по своему усмотрению складываться в слова и предложения. В этом ничего постыдного нет. Иным людям тоже кажется, что они свободны и самостоятельны, а на самом деле это иллюзия. Мужчины зависят от женщин, женщины зависят от мужчин. Дети от родителей, а родители от детей. А определяет их отношения его величество возраст. Всю жизнь они тратят друг на друга и называют это смыслом жизни. Впрочем, и это является иллюзией. Но буквы… Они очень стараются быть похожими на людей. Хотя, по моему мнению, зря. Ведь из букв можно сложить слово, и оно может стать вечным. А люди очень ненадежный материал, у них сильное чувство - явление временное, смелая мысль легко опровергается и уничтожается желанием покоя. Плоть же старится так быстро, что красоту и молодость они стараются перенести на холсты и фотобумагу, чтобы потом только любоваться ею всю оставшуюся жизнь. Но, буквы…
…
Люди собрались в замкнутом пространстве; комната была полна света, стол накрыт на шестнадцать персон. Узкие стулья с высокими спинками располагались в строгом порядке, который определили люди, организовавшие этот обед. Самые важные персоны сидели во главе стола, их стулья находились рядом, менее важные персоны располагались посередине, друг напротив друга. И совсем уж не важные оказались в конце стола, их стулья стояли вплотную друг к другу. Несмотря на разделение гостей по важности, блюда всем подавали одинаковые. Обед был сытный и обильный. Все кушали с удовольствием. Пили много; кто-то налегал на крепкие спиртные напитки, а кто-то потягивал легкое столовое вино. Некоторые предпочитали клюквенный морс. После холодных закусок принесли отличную солянку, потом мясо, жаренное на углях, и овощи, и, наконец, десерт, который превзошел все ожидания, потому окончание обеда затянулось. После все вышли на балкон освежиться. Субординацию соблюдали и здесь, но, как ни странно, значимость персон словно бы поменяла полярность: сидевшие во главе стола утратили, утеряли свою важность и теперь держались последними, а те, что теснились в конце стола, вдруг стали очень важными персонами, и их пропускали вперед, на самые удобные места на балконе, и даже были те, кто кланялся и старался пожать им руку. Общество на балконе не просто наслаждалось свежим воздухом, гости общались, переходя от одной группки к другой. На первый взгляд, люди все собрались приличные. Мужчины в костюмах, женщины в вечерних платьях. Возрастом разные, но явно не родственники. Просто люди, собравшиеся отобедать вместе, а затем приятно провести время в общении. И если за обедом они были в одних отношениях друг с другом, то на балконе – уже совершенно в других.
Они стояли группами и по отдельности, в разных позах и с разными выражениями лиц. Мужчина в летах, располневший настолько, что стал похож на букву «Б»; его живот лежал на коленях, впрочем, нет, не лежал, – покоился! – и колыхался при резком движении… этот человек был не из последних среди присутствующих. А был ещё совсем худой господин с длинным горбатым носом, подобный букве «С», он был похож на сухую корочку хлеба. Он присоединялся то к одной группе, то к другой, но нигде не задерживался надолго, соблюдая дистанцию. Его одиночество не было результатом ни особой замкнутости, ни особой гордыни, презрения общества или даже ненависти. Будь он кому-то интересен, его не избегали бы, искали бы его общества, но… худой человек, похожий на букву «С», попросту был пустым и никчемным. Он вдруг однажды застыл и просто превратился в букву «С». У него не получилось превратиться в человека. Быть может, и к лучшему, значит, у него больше шансов стать хорошей буквой на своем месте в слове и предложении.
Был человек, похожий на букву «Я»; мне самой довелось с ним общаться, да, по своей воле. Он посеял во мне сомнение, что истинные чувства нужны в отношениях мужчины и женщины. Только притворство и ложь – стабильность крепких уз. Как можно к этому относиться? Никак. Но теперь мне с этим сомнением жить свою жизнь до конца. Просто у этого человека такое хобби: появиться, войти в чужую жизнь… и испортить в ней все, что возможно… Они были созданы эти чувства, и я жила ими, они давали мне настроение и желание жить. Но человек, похожий на букву «Я», влез и разрушил их. С чувством ушло настроение и желание жить… а что осталось? Просто жизнь – с обязанностями и ответственностью за то, что я уже успела взять на себя. За домашнее животное, за квадратные метры в городе, за сотки земли за городом. Они без меня не могли существовать, я им была нужна. Из этого мне пришлось неимоверными усилиями создавать просто желание жить, без которого нельзя. Нужно же с чем-то бороться против нежелания жить. А человек, похожий на букву «Я», раскланялся, попрощался и ушел, как почти что интеллигентный человек, унося в себе уважение к себе и достоинство к своей персоне. А я – осталась.
…
Люди-буквы просто пребывали в пространстве и времени, они ничего не делали и не были ничем заняты, не складывались в буквы и предложения, а чтобы как-то занять себя, рассматривали друг друга и удивлялись. Искренне и сердечно удивлялись. Они вдруг обнаружили, что у них есть вполне человеческие тела. Буквы-люди были разные, одни раздутые, напоминающие округлые буквы: О,Ю,Э,Б,Р. А, другие – худые, буквально палочки восклицательного знака или цифры один. Люди разглядывали складки жира, бугрящиеся мышцы или обвислую кожу с прожилками, будто это были не их тела, а чужие. Им же эти тела дали поносить, и размеры и формы этих тел никак не зависели от их самих. Причем, это занятие нисколько не надоедало людям-буквам.
Тела были настолько чужими, что буквы захотели избавиться от них сейчас же, немедленно. Они сдирали животы, лица, волосы и ногти. Им хотелось быть только буквами без человеческих признаков. Кто их наказал половой принадлежностью к мужчинам и женщинам, кто сделал их молодыми и старыми? Разве они не важны своей сущностью? Ведь из букв слагают слова, предложения, буквы в основе письменности, а это дает возможность сохранить мысли, чувства человека. Зачем буквам тела?
Но тела отчаянно сопротивлялись, и буквам пришлось оставить попытки избавиться от них. Тела остались и требовали своего – насыщения, удовлетворения своих потребностей. Они мешали буквам. Тела требовали и жизни; не внутреннего развития мысли, идеи, а именно отношений с другими буквами, у которых есть тела. Живой жизни тел. И буквам пришлось не только слагать слова и предложения, но и создавать ситуации, картинки из жизни, где есть четко просматриваемая тенденция отношений. Пусть они были просто буквами, им приходилось играть сценки из жизни людей.
- Ты меня бросил…
- Ты же не вещь, чтобы тебя можно бросить…
Толстый господин вёл под ручку толстую жену. Пара, идущая по улице, выглядела очень респектабельно. Господин улыбался, но про себя продолжал внутренний монолог. Его глодала совесть за то, что совсем недавно он бросил любимую женщину – ради семьи и ради жены. Теперь он шел по улице со своей женой, и надо бы радоваться, что сохранил семью. Но на душе у него скребли кошки. Ему было тошно, хотелось выть. Хотелось оттолкнуть эту женщину, что шла с ним рядом. И уйти к той странной женщине, которую бросил ради семьи. Он шел и про себя разговаривал с той женщиной, пытался оправдаться перед ней за то, что бросил. Он знал, что той женщине было плохо и больно. Выживет ли она после того, что он ей причинил, неизвестно. Вряд ли. Сильное чувство не только окрыляет, оно и убивает. Оно по-разному сильное.
Толстый мужчина шел под ручку со своей женой и страдал. Он потел, нервничал, ненавидел свою жену. Но шел. И так всю жизнь… Да, он похож на букву «Я», только не величественную, а безобразную толстую и пустую. Как дырка от бублика.
…
Любую историю можно рассказать на листе бумаге, старательно выписывая буквы, складывая их в слова и предложения. Однажды мне кто-то позвонил по телефону и спросил человека, который никогда не жил в моей квартире. Я ответила, что такого здесь нет. Тогда тот же голос спрашивал и спрашивал незнакомых мне людей, как будто в моей квартире проживает много-много разных людей. Нет, проживаю здесь только я и никого больше. Конечно, я давно узнала этот голос, голос человека-буквы «Я», именно того, который сначала бросил, а потом сказал: «Ты что, вещь, чтобы тебя можно было бросить?» Голос долго выспрашивал еще и еще, называя каких-то незнакомых мне людей. Было понятно, что он издевался. Но из вежливости я отвечала на каждый его вопрос однозначно: нет, такая здесь не живет… нет, такой здесь не живет… Я посчитала: он спросил про семнадцать неизвестных мне людей. Наконец, его голос сорвался, и в нем прорезались злобные нотки. Он почти перешёл на крик, называя все новые фамилии и имена. Затем я положила трубку. Может быть, в тот момент у человека-буквы «Я» несколько понизился статус, а может, наоборот, он был рад, что принес мне еще несколько неприятных минут. Но тогда я осознала, как же хорошо, что я с ним порвала. Ведь если издеваться над другим человеком достаточно долго, это входит в привычку. Мне знакомы многие супружеские пары, общение которых сводится именно к издевательству друг над другом. И они чувствуют себя прекрасно, они – очень счастливые пары. И ведь всех их окружающих это очень устраивает, иначе они бы начали издеваться, не друг над другом, а над всеми остальными людьми. И это принесло бы кому-то боль.
Однажды некая дама буквами пыталась поведать историю одного самоубийства; собирала материал в архивах, разговаривала с людьми, переснимала фотографии начала XIX века. Наверное, она слишком близко приняла все события, происходившие с тем дворянином, о котором она собирала материал, что книги не получилось, зато остались впечатления.
Была весна, русский дворянин Виктор Шубин лежал в ложбинке на берегу речушки. Его револьвер лежал рядом, а на виске набухало кровью круглое небольшое отверстие. Он был мертв. Вдруг тишину разорвали крики дворни.
- Виктор Ляксандрович застрелился!
Люди бежали от домов к речке, чтобы посмотреть на тело. Бежала и падала и Мария, полюбовница Шубина, родившая ему четверых детей, да так и не ставшая законной супругой. Исходила в рыданиях, в слезах, но не кричала, кусая до крови губы. Затем внезапно появилась Екатерина, его мать, свято чтившая и соблюдавшая законы дворянства, потому не допустившая брака сына с простолюдинкой. Быстро прибежала, сурово осмотрела место и приказала вызвать городового и не пускать более никого. Потом ушла в усадьбу и упала в кресло в полуобморочном состоянии. И были еще дети, его дети, четверо, которые находились в доме за рекой, играли, не зная беды, которая была неминуема, потому что отца их уже не было в живых, а значит, остались они без помощи его и защиты, без копейки денег.
Был сюжет и была фактура, но книги не получилось, потому что автор собранного по крупицам материала слишком близко к сердцу приняла все события на рубеже XVIII-XIXвеков, случившиеся в семье русских дворян Шубиных.
А может, просто буквы не захотели складываться в слова и предложения. Или сама история не была кем-то забыта, постоянно прокручивалась в мучительных поисках ответа на вопрос: почему, зачем ушел из жизни Виктор Шубин, бросил в нищету четверых своих детей, не обеспечив их будущее? Хотя и это было бессмысленно, потому что не так уж и много времени прошло до того, как грянула революция, и не стало русских дворян Шубиных, их наследных земель и имения, которое было разрушено и сожжено теми же крестьянами. Но остались четверо детей, которых судьба разбросала по всему белому свету. Один из них время от времени посещал место самоубийства, и его дети тоже. Вопросы без ответов остаются и поныне: почему, зачем бросил Шубин любимых, жену незаконную да детей своих родных, пусть и внебрачных? Дворянин старинного рода, член Дворянского Собрания губернии… Зачем взял на себя грех и покончил со своей жизнью?
Буквы не смогли сложить ответ из слов и предложений. Они беспомощно рассыпались. И это не было результатом слабости или недостаточной проработкой собранного материала, который так и остался храниться в папках на рабочем столе ноутбука, а трехлетняя работа не закончилась книгой. Самоубийство бессмысленно и жестоко по отношению к близким и любимым людям, это – предательство. Нельзя было уходить и бросать беспомощных людей, которые зависели полностью от его барской щедрости и его мужской нежности.
Здесь буквы стали немного похожи на людей, которые тоже не могут отыскать ответы на многие вопросы. Впрочем, по большому счёту на них и не надо отвечать, вопросы занозой застревают в сознании и долго кровоточат. Книга так и не была написана. Но… на месте и речка, и берег, разрушенная усадьба, церковь, где в подвале находится усыпальница рода Шубиных, тоже разрушена, разграблена, сожжена и представляет собой кучу земли с торчащими битыми стенами бывшего храма. А на кладбище у разрушенной церкви – захоронения тех самых крестьян, которые грабили церковь, и тех, кто обнаружил убитого барина Виктора Александровича… все они покоятся тут же. Могилы бедные, с деревянными крестами, значит, награбленное не принесло ни счастья, ни удачи.
Все-таки буквы дали мне возможность рассказать историю самоубийства Виктора Шубина, только вот книга не получилась. Да, тот вопрос…
- Зачем ты мне звонишь? Ты же меня бросил…
- Ты что, вещь, чтобы тебя можно было бросить?
Теперь буквы сложились правильно, стало понятно, что отвечать на вопрос вопросом – женская манера, не мужская. Понятно, что ответ был подсказан женщиной, значит, было обсуждение ситуации в семейном кругу и был определен ответ, не говорящий ни о чем, но с желанием унизить еще раз. Продолжение семейной жизни человека-буквы «Я» - когда отношения складываются только в издевательстве друг над другом. Вся личная жизнь как семейные отношения.
Там, на месте самоубийства дворянина Шубина, где можно посидеть, помолчать, а потом по гнилому мостику перебраться через болотистую речку и дойти до первых домов деревни, где раньше жили дворовые люди Шубиных, а сейчас дачники… там произошло ещё кое-что. Раздался звонок мобильного телефона. Звонила женщина. Она истерично начала требовать, чтобы ее мужа оставили в покое. Имена были все незнакомые, потому я прекратила разговор. Но звонки на сотовый продолжались. Они шли из Москвы, все тот же женский голос кричал, чтобы я оставила в покое ее мужа. Пришлось отключать мобильный. Тогда путешествие по бывшим землям дворян Шубиных продолжилось, но мне только сейчас стало понятно, кто звонил. И снова эта игра с другими именами, это мелочное насилие над психикой, изощренное давление на чувство вины. Похоже, вся семейная жизнь человека-буквы «Я» построена на лжи, издевательстве и несвободе. Ладно человек, но и буквы – тоже.
…
Буквы так и не смогли избавиться от почти человеческих тел. Они остались полными, круглыми, худыми и угловатыми. Но уже сама попытка избавиться была поступком, достойным уважения. Сколько людей мечтают избавиться от своих тел, стать исключительно духовным началом, душой бестелесной, – и не могут этого сделать, потому что существование их души возможно только при жизни тела. Иначе и быть не может, а если и может, то только в другой жизни. Потому так и живут люди, хотевшие бы жить без тел, одной душой, но остаются со своими телами. А тела до последнего вздоха требуют самых простых вещей, и желания их настолько сильны, что диктуют правила жизни и душе тоже. Как же это? Можно ли такое допустить?
…
- Зачем вы мне постоянно звоните, представляясь разными людьми и спрашивая неизвестных мне людей? Это мой номер, и по звонку на него могу ответить только я. Не надо больше звонить, вы сделали свой выбор, и он окончательный. Зачем же вы продолжаете звонить мне…
- Люди не любят сильные чувства. Молодости их не избежать, но когда приходит возраст, когда восторг и радость уступают место размышлениям и расчету, сильные чувства не нужны. И если вдруг они приходят в возрасте, это беда, которую переживать лучше вдвоем, потому что когда в одиночестве – это почти трагедия. Она, конечно, тоже проходит, но не сразу, со временем, и отнимает много сил, здоровья и нервов. Быть может, сильные чувства – это болезнь в определенном возрасте, да, и со стороны того, кто их вызывает, а потом пугается и уходит из жизни доверившегося человека, – подлость и предательство. Взрослые люди уже должны отвечать за свои поступки, и раз уж ты вызвал в другом человеке сильные чувства, то отвечай за него, а не потешайся, не развлекайся, издеваясь над ним… пока не пройдут они, эти разрушительные сильные чувства.
Как просто об этом говорить отстраненно, не испытывая сильных чувств к другому человеку, которые и делают человека родным и любимым. И обязательно надо все выплескивать из себя, не держать в себе. Лучше выплескивать на бумаге, старательно выписывая буквы. Складывая их в слова и предложения.
Есть такая способность у букв: они могут рассказать об истории счастливой или несчастной любви одного человека к другому. Их нужно просто написать на бумаге и выстроить в определенном порядке, используя определенные правила построения словосочетаний и предложений с использованием грамматических правил, синтаксических и пунктуационных. Это все по силам даже малограмотному человеку, который окончил школу и предпочитает шансон или попсу в музыке, котировки биржевых акций и политические новости. Все смогут изложить свою историю на бумаге… но есть ли сильные чувства у основной массы людей? Есть ли? Нужны ли они им?
Буквы, выстроенные в определенном порядке, застыли на страницах книг, которых очень много, почти столько же, сколько людей, живых и ушедших. Буквы рассказывают об их историях жизни и смерти.
…
Это было именно там, на землях бывшего имения российских дворян Шубиных, в современной дачной деревне, где раньше жили дворовые люди. Мой сотовый долго и настойчиво звонил, высвечивался код Москвы. Пришлось ответить. Женский голос спросил какого-то неизвестного мне человека, потом начал причитать, что кто-то у кого-то уводит мужа. Я не знала этих людей, поэтому просто отключила телефон. А когда мы уезжали из деревни и сотовый пришлось включить, потому что нужна была связь, обнаружилось семнадцать пропущенных звонков от того же абонента из Москвы. Что это были за люди и зачем они меня доставали звонками, было не понятно. Возможен был вариант, что за ними стояла та дама, супруга любимого мной человека. Что ж, пусть это останется на ее совести, тем более, что никаких действий я не предпринимала, лишь старалась избавиться от сильных чувств, которые вызвал во мне этот человек. И был проклят даже тот день, когда я повстречалась с ним, человеком, который принес столько неприятностей, в том числе и стараниями его супруги, которая доставала меня изощренно и болезненно… Впрочем, всех обидчиков рано или поздно наказывает жизнь, и наказывает достаточно серьезно. Не думаю, что таковой участи избежит эта семейка, унесшая часть здоровья, а значит, и часть жизнь у женщины-буквы.
У меня был вариант выхода из сложившейся ситуации – вариант суицида по примеру российского дворянина Виктора Шубина. Было и настроение, которое обычно ведет к суициду. Но спас меня звонок от коллеги с работы, поводом которому послужило нечто совершенно несущественное… простая просьба сделать что-то. После этого звонка началось возвращение в реальность. Потом был и стресс от осознания, что могла совершить непоправимое… А ведь именно на это и рассчитывала та семейка. Так к чему приводят сильные чувства? К рабству и гибели.
…
Люди-буквы изобразили несколько сцен о женщине-букве в русском алфавите, о другом человеке и его злой даме, называющей себя его женой. Потом буквы рассыпались. Какое-то время спустя буквы снова представляли события из жизни, но то были уже события моей собственной жизни, не зависящей от злокозненной пары. Буквы были те же, они нисколько не изменились, просто сложились в другие слова и предложения, и это была уже другая история, личная.
Хотя… позвольте! Похоже, автор упустил самое главное – что же это за буква, женщина-буква, с которой произошло столько событий, что вышел небольшой рассказ?.. Эта буква не пожелала называть себя. Пусть это останется ее секретом.
И снова ветер, теперь уже легкий, рассказал мне о смерти человека… а вот о жизни я ему расскажу сама. О многих-многих жизнях людей, уже ушедших и живых. И буквы готовы складываться в слова и предложения. На самом деле они очень послушные, эти буквы. Непослушными их может сделать только человек, нарушив вдруг привычный порядок слов, создав неожиданное решение, и буквы ждут такого человека.
Яр-Сале, 2015 г.