Я фотографирую с тринадцати лет. И у меня накопился просто огромнейший фотоархив.
В моей любимой родной школе №29 в городе Ершове, где я учился с 1957 года, в начальных классах нам часто задавали писать сочинения по картинкам.
И вот, недавно разбирая груды старых, пожелтевших от времени фотографий, я наткнулся на эти четыре фото, датируемые 1963 годом. И сразу вспомнил все, что с ними связано… Я решил объединить эти фото и написать, как в детстве, по ним своеобразно сочинение.
В школе я охотно посещал кружок «Юный железнодорожник». Надо отметить, что школа у нас была подведомственна тогдашнему МПС, и называлось железнодорожной. Нынешний читатель, вряд ли знает эту аббревиатуру, а в советское время она означала Министерство путей сообщения.
Было очень интересно изучать все, что относится к железной дороге – её историю, путевое и локомотивное хозяйство, обязанности работников железной дороги. Преподавателями этого кружка были железнодорожники с огромным производственным опытом.
И вот летом я вместе другими кружковцами еду на практику на детскую железную дорогу в город Волгоград. Там мы уже на практике должны были познакомиться с тем, что изучали осенью, зимой и летом. Каждый из нас должен был поработать стрелочником, помощником машиниста, дежурным по станции, проводником…
Но не все это мне удалось осуществить. В поезде на Волгоград мне досталась верхняя полка. А внизу собралась большая веселая компания студентов. Они громко смеялись, разговаривали, пели по гитару. Вагонный столик был заставлен обильной едой, всевозможными закусками и напитками. Короче – дым коромыслом! Веселье продолжалось почти все ночь!
Разгоряченным ребятам было жарко, и они открыли верхнюю фрамугу окна вагона. Вечерний, напоенный ароматами степных душистых трав встречный ветер бил мне в лицо. Но, к моему сожалению, он был довольно прохладным. И я вежливо попросил студентов закрыть окно. Но в ответ они только рассмеялись и сказали: «Сейчас лето, ветерок теплый, а нам жарко!». И я, неразумный, послушался их, прикрыл голову небольшим фибровым маминым чемоданчиком, в котором вез свои вещи, и обреченно уснул. Нет бы мне повернуться на своей полке головой к проходу между купе! Тогда бы не случилась со мной такая беда. Проснулся я утром и обнаружил, что у меня сильнейший жар, заложило грудь, я кашлял – короче, я простудился.
И вот я в Волгограде. Всех нас разместили в одной огромной комнате школьного железнодорожного интерната. Несколько раз я все же сходил на детскую железную дорогу. На фото, любезно предоставленное Валентиной Люберецкой, видна станция, паровозик, вагончики, инструкторы, практиканты детской железной дороги.
Наш директор школы, Петр Лукьянович Рожков, который возглавлял нашу поездку, отвел меня к медсестре интерната.
Она внимательно осмотрела меня, послушала, посмотрела горло и заявила, что я, несомненно, подхватил что-то инфекционное, а вот что – она сказать не может. Для этого нужны было провести дополнительные исследования, которых в школьном интернате не было. Она мне предложила горсть каких-то таблеток, которые я взял и стал принимать. От них мне стало немного легче. И тут я допустил свою вторую оплошность.
В воскресение Лукьяныч, как мы его за глаза называли, повел всю нашу группу купаться на пляж. Вместе со всеми, как телок, пошел и я. Нет бы мне посидеть где-то в затишке или в тенечке! А я полез в воду купаться, следуя наставлениям Лукьяныча, который мне сказал: «Вода в Волге, как Иордань, она излечит все твои хвори!»
Домой я вернулся совсем больной. Почти все лето врачи всех специальностей меня вертели и так и эдак, взяли кучу анализов, неоднократно направляли на рентген, да все без толку. Никакого конкретного диагноза я так и не получил. Потом они все-таки решили, что у меня хронический танзилит и провели курс лечения антибиотиками, вводя их шприцем непосредственно мне в миндалины. Но мне не становилось легче. Уже в августе меня направили в сопровождении мамы в Дорожную клиническую больницу в Саратов для уточнения диагноза и проведения лечения. Но и там чуда исцеления не произошло. Вернулся я и пошел в школу…
Много месяцев у меня после этого держалась субфебрильная температура, по вечерам она часто доходила до 38 градусов.
Вот так и прошел весь учебный год. А наступлением летних школьных каникул, мои родители решили свозить меня на юг, в Туапсе, где жил старший брат моего отца, Николай Иванович. Я так ослаб за школьный год, что всю дорогу в Туапсе меня тошнило, я мог только лежать на нижней полке вагона.
Мой дядя жил со своей женой, Марией Николаевной, и с сыном Юркой, который был на три года меня старше, в небольшой двухкомнатной квартире, которую они уступили нам на время нашего приезда. Сами же они перешли в небольшой деревянный сарайчик, где можно было жить летом. Рядом с сарайчиком был разбит небольшой сад с плодовыми деревьями, который был огражден деревянным штакетником. На фото это видно. В середине фото стоит моя мама, справа Юрка, а слева – Мария Николаевна.
В Туапсе мне стало гораздо легче. Явно пребывание на морском пляже, обилие южных фруктов и овощей, вкуснейшие обеды, которые готовила нам Мария Николаевна, сделали свое дело. На галечном пляже, как это видно на фото, мы сидели на деревянных лежаках, за которыми приходилось с раннего утра занимать очередь.
На этом пляже в Туапсе я научился плавать, хотя до этого все попытки и моего папы и других родственников успеха не имели, там же я второй раз в своей жизни чуть не утонул. Полез без присмотра любящих меня родственников в штормовое море, а когда попытался доплыть до берега, оказалось, что это просто невозможно! Волны прибоя то несли меня к берегу, то отбрасывали назад. Я уже несколько раз полной грудью хватанул морской водицы стал захлебываться и идти ко дну….Тогда я из последних сил рванулся к берегу, изо всех сил молотя и руками и ногами…, и вдруг почувствовал под собой дно. Уффф…
В Туапсе я подружился со своим двоюродным братом Юркой.
Он был на несколько лет старше меня. Всегда модно одетый, окруженный друзьями и девицами, он все летнее время проводил на танцах. У него было много дисков с модной тогда танцевальной музыкой, которая выпускалась фирмой «Мелодия». Они были редкостью в то время. На прощание он подарил мне несколько дисков, которые вызвали в дальнейшем фурор в школе на вечере отдыха. Я восхищался Юркой. Впрочем, в дальнейшем оказалось, что он не разделял это моё чувство.
Очень понравилось мне Юркино пальто. Вот оно на фото. Оно было из модного тогда серого шерстяного велюра, с широким поясом и такими же широкими хлястиками на рукавах, огромными вместительными высокими по той моде накладными карманами, с деревянными пуговицами из дерева. Он его носил совсем немного и уже вырос из него, а мне оно было как раз. Я слезно выпросил у Юрки и его родителей это пальто и еще долго щеголял в нем в родном Ершове.
Вот что я вспомнил, глядя на эти фото.
А у Вас есть нечто подобное? Напишите!