ЧЕМОДАННАЯ ЖИЗНЬ КОСТИКА МАЛАХОВА
закадровый текст к фильму Александра Строева
Константин Малахов, безусловно, -- дитя Липецка! Кровь и плоть его искусства, напитывался и воспитывался в мастерских ярких липецких живописцев, обретших широкую известность, славу: Виктор Сорокин и Василий Шевченко.
От Сорокина у него -- глубинное понимание родины своего счастья -- преклонение пред простейшим сюжетом, мотивом для изображения, что видит глаз рядом: убогие одноэтажки, дома фабрИчки, сиротеющая и порушающаяся без дела и паствы с пастырем церквуша, колоколенка на косогоре, бурая советским флагом косая, кривоколенная одинокая, ступенчатая труба завода, перекорёженные, смешные лица прохожих, соседей и ближайшая родня, просто небо (с облаками и без, буря или штиль), -- лирическая экспрессия созерцателя, влюблённого в то, что вокруг, чем жив и дышит, душевная стабильность и композиционная статика при жутком, комкОвом наполнении каждого касания живописной массы певческим напряжением одержимости цветом во все свои лёгкие и могучие крылья ощущаемого мышцами мастихинов и широких флейцов вдохновения, пишет ли он собор или чашку на столе (равно всё маэстро по сакральности подаваемого).
А от Шевченко у него -- неуёмная доброжелательность, напор графоманского самогения, неукротимая изобретательность и детская по сути радостная экспериментальность (попробовать так самому) любителя, не знавшего вязанки оков гособучения в образовательных учреждениях СССР, РФ по изобразительному искусству.
Малахов не получил никакого системного художественного образования: ни школы, ни училища, ни ВУЗ-а; ни в какое отделение Союза художников его последовательно нигде никогда не принимали. То, что он закончил Училище памяти 1905-го года, Педагогический институт, ему придумала коллекционер, арт-продюсер, удачливый дилер, поэтесса и галерист, легендарная парижанка, покровитель неофициального отечественного искусства, принимавшая Зверева, Яковлева, Ситникова, и многих других знаменитостей, диссидентка Аида Хмелёва, которая считала, что биография без этого не продаваема!
А Костантин выдумал себе (ну совершенно) иную легенду, куда более проходимую, чем хмелёвская, что он ученик (дальше перечислялись ведущие, избранные им самим, скорее, для ориентира, связи, шарма упоминания и |так и делаем, и пишем тебе, Кость!| подражания, художники нашей страны) Иллариона Голицына и Макса Бирштейна, Константина Симуна и Юрия Гришко, Дмитрия и Нины Жилинских, Лазаря Гадаева и Натальи Нестеровой, Андрея Диллендорфа и многих других... (Вас не смущает количество?) Он, Малахов, мечтал \ хотел выводить свою личную пластическую и живописную традицию, корень из этого ряда чтимым мастеров, однако, по правде, фактически и единственным его учителем, попечителем, наставником, который его не чурался, не избегал и от общения с которым не уходил, артистично уклонившись, братом по крови в искусстве был Евгений Вольфсон, липецкий скульптор, наш общий большой и честнЫй по житию дружище. По какой-то (странной, но очень даже понятной: Вольфсон неизвестен) причине, перечисляя всех, своих учителей, в мастерских которых Костя, как бы, учился, занимался, Вольфсона в своей Автобиографии он забывает. Это понятно: Константин профессионал, строящий свою карьеру, -- он понимает ясно, что карьера -- это профессия, место не где-то, а в будущей Истории искусства, куда надо, во что бы то ни стало, записаться, -- и чем тут мог помочь ему Вольфсон?
(Но Вольфсоном мы ещё ещё займёмся, он только вот почил...)
Вольфсон -- от основ до финала -- во всех Костиных начатках и итогах! От Вольфсона -- смелая и богатая безогдядность работы с большими массами, будь то цвет или пластика. И, между прочим, -- некое ощущения Сцены: художник, даже в глухой камерности, словно б -- на Сцене всегда и на Вечность. С Вольфсона -- лапидарность, прямая плакатная, "листовая" (металл, которым работал Женя) "жесть" русского модернизма, при том, что вещи -- не на продажу, без эстетических уступок, но -- монументальные, площАдные, сделаны не для себя, за пазуху да в стол, а налЮдно!
Именно так бы я характеризовал, на мой взгляд, пик и, одновременно, средостение сердца творчества Малахова: восковые скульптурные миниатюрки, в них ярко светит монументалист, говорящий выразительными обобщениями брутальных масс, Евгений Вольфсон, поставивший скульптурную руку, как педагог, пианисту, Косте, и много памятников в родных ему Липецке, а позже -- в подмосковном Одинцово.
Первый успех Костику пришёл очень рано: его графика была разительно схожа с зверевской, -- вероятно, есть родственность по темпу и роскоши неряшества разносчивому живочертанию в красках! Работы Костика скупались толстенными пачками. Рисовали ли потом на них знаменитую подпись "АЗ" Зверева? -- не знаем, но, -- скорей всего. А иначе, зачем их скупали так? Вспоминая очень поучительную в веках историю с арт-дилерами, которые столетиями стирали подпись Вермеера, ставя на ней "де Хох", поскольку тот покупался, а затем, уже в середине лишь ХХ-го века, после того, как Адольф Гитлер, влюбившись, решил вешать у себя на стенах Вермеера, стали сносить подпись "де Хох" и ставить на всё подряд "Вермеер", ждём, что и "АЗ" Зверева почеркая, затравят кислотками да вычистят, нанеся "КМ" Малахова. И не много совсем, отнюдь, не, как с де Хохом да Вермеером, века, времени ждать, поскольку разница между Зверевым и Малахом значительней в пользу последнего, думается...
Необыкновенным вплетением в Костиков корпус работ является его блок "Mail.Art": спонтанный сборник на плоскостях разных почтовых и иных конвертов отпечатков малаховых гравюр, вырезанных на детском ластике, его спонтанных лёгких рисуночков пёрышком и цветом с подлинными настоящими почтовыми марками, печатями, штемпелями, наклейками, записями адресов отправителей и получателей посланий. Пожалуй, это -- самое яркое проявление Константина Малахова, как концептуалиста. И на стопке его холстов в звенигородской квартире до сих пор я вижу: лежит альбом основателя концептуализма Йозефа Бойса.
Живопись -- славная стезя Малахова. В ней он через все годы проносит свой главный, хорошо читаемый, ориентир, знамя, одного из лучших художников эпохи и отечества -- Александра Давыдовича Древина. Костина лексика живописца перекликается впрямую с древинской: деревья с деревьями, дома с домами, барки в лодками, косули с рыбами. Широкие мастихинные разлёты обоих почти мгновенно могут начать и тут же завершить холст! Но и голландская группа "Кобра" наших лет и немецкие неоэкспрессионисты не остались в стороне Костиных интересов... Его шедевр "Буря" -- след того!
Истинно малаховское изобретение -- его жизнь, проведённая на чемоданах: без ателье, квартиры, угла, крыши. Он оставил нам 14 своих чемоданных выставок: открываем любой из них, чемоданов, а там... На коробочках от лекарств, которые провизор-жена по его просьбе доставляла Костику из аптек, где работала, Костя натворил целую галерею пейзажей лиц своих друзей. Он их видел острее в микромасштабе, чем выполненными на бОльших размерах в дереве, на холстах, стандартных картонах.
Нельзя не вспомнить и другой, чрезвычайно важный контакт Малахова: уже в зрелые московские годы он трудится в мастерской замечательного графика, живописца, рисовальщика, иллюстратора и карикатуриста, нашего друга, сокурсника по Училищу памяти 1905-го года и коллеги по выставочной деятельности, Николая Кращина, у которого набирается острой графической выразительности, книжности в широком смысле, технологической оснащённости сложности рисовальных техник, камерности и эстетской замкнутости на своих творческих позах и позициях, практически полному игнору происходящего за объёмом сотворяемого сейчас произведения...
И Костя добился предельного успеха для гражданина РФ (наших и тех ещё лет), его заметил ведущий критик, куратор, искусствовед актуальности Виталий Пацюков; и по его рекомендации работы Кости вошли в коллекции Художественного фонда Колодзея; они гастролировали по городам, музеям и весям США, где им аккомпанировали избранные нонконформисты: Неизвестный, Булатов, Комар и Меладмид, Васильев, Плавинский, Немухин, Чуйков, Краснопевцев, Гороховский и иное. Думается, Костику они все проигрывали -- поскольку он был чист, лёгкий, светловолос в искусстве, тёплый отзывчивый человек, безо всякой рисовки, лжи, политикачества, выпендрёжа и желания прокатится на чём-либо, просмеять и оттоптаться с чечёткою за валюту!
При жизни состоялся ряд персональных выставок Малахова, из которых выделим мистически лишь одну -- чемоданную в Открытом клубе (спасибо за неё всему коллективу и руководителю Клуба, Вадиму Гинзбургу, лично)! Это символично и знаково, показательно.
Можно вывести и парадоксальные черты, заслуги, особенности сделанного Константином Малаховым, разъяв весь процесс. Он уникален тем, что работал без оглядки и тормозов, не опуская глаз и оценок на то, что получалось. Это пронзительно искренний и бесстыдно откровенный стилистически мастер! Ему было интересно (только) творчество, составлявшее всю его суть, а не то, что скажут или напишут о нём, безразлично остальное, и, уж, тем более, ему плевать было на то, что вышло, он тут же брал под рукой лежащее и продолжал на том...
1963 _ 2023 | Артём Киракосов, реставратор | 15 _ 16 июля 2023
АвтоТекст # 0426 за 2023:
https://vk.com/id15993373?w=wall15993373_53345
http://proza.ru/2023/07/24/310
Из ФотоАльбома № 1512 за 28 06 2023 с открытия выставки в Галерее на Чистых прудах:
Альбом-Сбоhник Памяти Костика Malakoff-a:
https://vk.com/album15993373_293185460
ФотоАльбом № 1512: Открытие Выставки \ КОСТИК МАЛАХОВ \ 28 06 2023 \ Галерея На Чистых Прудах \ Москва:
https://disk.yandex.ru/d/w2GQYhFubZzeRA
Свод Всех Текстов О Костике Малахове:
http://proza.ru/2023/01/09/1214