Можно начать со шрамов, которые украшают мужчин, как говорят, и которые есть почти у каждого. Вот и у меня есть парочка уже еле заметных ямочек на лбу справа, одна чуть больше, а вторая поменьше.
В тот осенний день мы с друзьями и подружками (как ни странно сейчас это звучит, но в 70-80е во дворах все вместе играли - и девчонки, и мальчишки, да и порой взрослые тоже), придя со школы и побросав свои портфели, высыпали гурьбой во двор. Погода все ещё стояла тёплая. После долгих споров мы выбрали себе игру – прятки. Посчитались, чтобы выбрать кто будет «водить». Кто-то из нас начал водить, закрыв глаза и громко считая. Все остальные разбежались в разные укромные места вокруг нашего дома, многоквартирного одноэтажного барака, который стоял в частном секторе, окруженный частными домами, с их садами, огородами и заборами. Да и в нашем доме было всё обнесено заборами и огородами для каждой семьи. В общем, места, для того что бы спрятаться, было сколько угодно. Пока наш «водила» считал, закрыв глаза ладонями и отвернувшись от нас, мы побежали группой ребят за дом, стараясь быстрее занять место. К этому времени мы похоже уже сыграли несколько раз, потому что солнце садилось и наступал вечер. И вот, мы бежим молча, толкая и опережая друг друга, чтобы не выдать себя. Только шорох одежды и нашей обуви. Мы завернули за угол и постояли немного, потом все же решили спрятаться в зарослях лопуха и какой-то высокой травы, которая росла обильно в том месте из-за низины. Траву и наш дом отделял забор, который почему-то был не достроен или кто-то из него повырывал часть штакетника (досок) и поэтому в заборе зияли дыры. Мы-то их и использовали, что бы обогнать «водилу» и прибежать к месту начала игры вперед «водилы». Мы ещё звали их те кто «мается». Я не знаю есть ли такое слово вообще, но что означает это слово было понятно. И вот, выждав «положенные» для сидения в тайнике минуты, мы стали высовываться из под лопухов, чтобы посмотреть, нет ли на горизонте кого. Тянучка во времени нас угнетала и мы, по-одному, кто посмелее, вышли из укрытия, пролезли в дыру в заборе, и вдоль стены дома покрались тихо, чтобы не попасться на глаза «водиле», так как если он обнаружит тебя, то наступает твоя очередь «маяться». И тут кто-то испуганно крикнул, что кто-то идет в нашем направлении. Мы руки в ноги и вперед, обратно в укрытие. На дворе вообще стало темнее и только красное, от заката, небо освещало всё вокруг. Предметы становились расплывчатыми и неясными. Вот в это время я, самый последний бежавший в укрытие, должен был нагнуться в дырку и спрятаться на другой стороне забора.
Я как сейчас помню удар головой о перекладину забора и ещё какой-то хруст, а потом немного боли и что-то горячее потекло по лицу. Я не заорал, так как неохота было выдавать себя и других. Игра же всё-таки. Смахнул рукой с лица то, что текло и нырнул за всеми. Но потом уже были крики моих друзей и суматоха во всем доме. Выбежавшие взрослые прикладывали к моему лбу вату и бинты. Наскоро перевязали меня и бегом потащили за руку в больницу, так как это было быстрее, чем вызвать «Скорую» и дождаться её. В больнице нам сказали, что я чем-то острым пробил голову в двух местах, наложили швы и повязку, на которой выступили капли крови. Врачи сказали, что мне повезло, что не так глубоко эти гвозди (как уже стало известно) вошли. Дома мне конечно досталось. Зато на следующий день я, как герой Гражданской войны, Красноармеец (вот такие у нас тогда были герои в 70-х), отправился в школу, где было много рассказов и переживаний. Потом я ещё долго был «раненым» в наших играх про войну. А ещё, мы утром с друзьями пошли смотреть этот забор и увидели, что из него торчали огромные гвозди и я каким-то чудом не напоролся на них во всю длину. И тогда...
Что было бы тогда никто не знает, да и кому охота придумывать всякие истории. Самое главное, я не сильно пострадал и продолжил носиться по улицам с утра до ночи, ища новых приключений.