ЕГО АРФА
Ей только исполнилось 20 лет. Звали девушку Генриетта Смитсон. Она была создана, чтобы играть шекспировских женщин, Офелию, Джюльетту и Дездемону, чтобы восхищать и вдохновлять всех:зрителей, писателей, музыкантов и живописцев. Юная Генриетта больше походила на небесное видение, чем на земное существо. В составе английской труппы девушка приехала во Францию, чтобы познакомить парижан с геро - ями Шекспира.
Любовь Берлиоза к актрисе, по собственному признанию композитора, "сразила его, он упал, распростёртый, и сердце его и всё существо были охвачены беспощадной, бешеной страстью, в которой смешались, усиливая друг друга, любовь к великой артистке и любовь к величайшему искусству".
Генриетта вначале не обращала внимания на Берлиоза. Ведь ею восхищался весь Париж! Её чистым звонким голосом, слегка затуманенным взором, очарованием и изяществом. Но вскоре всё изменилось: они почувствовали близость душ, биение сердец в унисон и стали супругами.
Не знаю почему, но Берлиоз рассказал жене о своей первой любви - памяти детства, о том, что ещё живы его воспоминания. Ревнивая по натуре Генриетта, была слишком умна, чтобы почувствовать себя задетой, и лишь время от времени подшучивала над мужем по поводу его детской любви.
Композитор на 15 лет пережил Генриетту, скончавшуюся от паралича, приковавшего её к постели на долгие четыре года. Не способная двигаться и лишённая речи женщина представляла жуткое зрелище.
В начале марта 1854 года Генриеты не стало. Ей было 54 года.
Поцеловав бледный лоб изуродованной болезнью жены, Берлиоз испытал чувство глубокой жалости, снова и снова переживая то, что пришлось испытать этой некогда ослепительно красивой и талантливой женщине... А рядом находился портрет, сделанный в момент её блеска и успеха. Этот контраст доставил Берлиозу страшные муки...
Что было ещё более обидным: газеты отметили эту смерть холодными, затасканными словами, а забывчивый и неблагодарный Париж продолжал жить своей обычной жизнью. Берлиоз думал о том, что если бы Генриетта умерла двадцатью годами раньше, весь цвет Парижа был бы на её похоронах, ради НЕЁ, ради восхищения и преклонения перед её талантом. Все поэты, художники, скульпторы, все актёры, которым она показала столько образцов движений, жестов и поз. Все музыканты, которые слышали все мелодии оттенков нежности её голоса, все влюблённые, все мечтатели и даже философы - шли бы в слезах за её гробом...
Берлиоз, неординарный, тонкий человек, откровенно признаётся в "одной странности своей натуры". Не могу предположить, как к этому отнесётесь вы, а я не усматриваю ничего странного в этом признании. Оно состоит в следующем: когда он вдыхает запах прекрасной розы, его охватывает чувство, похожее на поэтическую влюблённость. Аналогичное ощущение возникает у композитора при виде прекрасной арфы. При виде этого красивейшего инструмента у него появляется желание преклонить колени о обнять его...
Эстелла была для него такой розой, цветущей в уединении, а Генриетта - арфой, звучавшей в его концертах, радостях и печалях, струны которой - оборались...