Новелла
Все началось с того, что в мастерской, которая находилась в Москве в квартире на первом этаже дома на Красной Пресне, у молодого художника закончились разноцветные краски, и осталась только белая и черная. Белая краска была белой-белой, что белее снега. Черная была, чернее самой черной полярной ночи. После темы с красками появились солнечные лучи, которые слишком ярко брызнули из окон в квартиру на картонный портрет поэта Александра Блока, что висел на кухне в серебристой рамочке. Заиграли лучи на мольберте в комнате, который стоял без дела, потому что художник рисовал свои картины исключительно на бесцветной реальности. Еще ярче брызнули солнечные лучи и разбудили творческое начало, а оно дремало у кресла, на котором сидел художник. После чего тот встал, походил по мастерской, меряя ее шагами, потом взял кисточки, смешал краски, сделал несколько оттенков и стал наносить мазки на бесцветную реальность. Только черные и белые.
Бесцветная реальность стала преображаться и на ней появились первые признаки жизни. Человек, который пока все-таки не был профессиональным художником, но очень стремился к этому, рисовал тундру. Его темный цвет кожи, резкий росчерк скул, узкий разрез глаз и принадлежность к старинному роду ненцев, давали ему полное право на это. Тема на бесцветной реальности стала обозначаться живой жизнью.
Новая реальность… Появился вертолет, в нем сидели одиннадцать человек, пять женщин и шесть мужчин. Одна темноволосая женщина была на шестом месяце беременности. Она не смотрела в окна вниз, а была погружена в себя, ласково улыбалась и гладила свой живот, там рос ее младенец, долгожданный, будет настоящим богатырем. Возможно, он, когда вырастет, то построит мост на много километров, чтобы его мама на машине могла ездить везде, где ей захочется или придумает новое транспортное средство, и оно будет переносить людей на многие километры за несколько минут, тогда для его мамы расстояние не будет проблемой. Хотя, неважно, кем станет ее малыш, главное, чтобы он родился здоровым. Младенец вдруг стал толкаться, и молодая женщина приложила ладони к животу. Тепло ее ладоней согрело и успокоило младенца, он затих.
Придав кисточкой округлую форму животу женщины, которая ждала младенца, человек продолжил разрисовывать реальность. Вертолет летел над ровной поверхностью воды, которая делилась неровными и почти нервными небольшими островками суши. Человек черной и белой краской из тюбиков наносил мазки, и бесцветная реальность становилась миром, полным живой магии. В воде было много рыбы, над ней летали птицы, на суше было много зверьков. Все это жило, и весьма активно. Разрисовав ровную поверхность внизу, человек вернулся к вертолету, а тот усердно трудился, стрекотал и летел, ему очень хотелось не нарушать гармонию природы. Потому он старался походить на большого жука. Очень старался, прорывался сквозь пелену дождя и летел все дальше. Но в одном месте ему пришлось долго кружиться, потом вернуться и сделать большой круг. Возможно, его не пускали некие воздушные течения. Ему пришлось потрудиться, чтобы с ними справиться или он их просто обманул.
Человек черной и белой краской нарисовал вертолет, воздушные течения, внизу воду с островками суши. Все получилось очень правдоподобно. Даже в круглое небольшое окно-иллюминатор вертолета было видно красивую молодую женщину, которая гладила своими ладонями живот, где рос ее младенец. А потом человек, который не был профессиональным художником, а просто любил рисовать свою реальность, отошел от своей картины и посмотрел на нее как бы издалека, а потом поближе. И вдруг картина как будто расширила круг своего восприятия действительности. На небе человек нарисовал облака, тучи, дождь, бледное солнце было закрыто тучами. Там же на небе краской он нарисовал Бога, его лик начертал по памяти с иконы Иисуса Вседержителя. Человек хотя и не был еще профессиональным художником, но был талантлив, и какое-то время служил учеником у иконописца, потому картина получилась вполне реальная. Даже чувствовалась некая связь между тундрой внизу, ликом Бога на небе и младенцем в животе женщины в вертолете.
Единственное, что не хватало человеку, это разноцветных красок, потому что наш мир все же разноцветный. Когда он продолжил рисовать землю под вертолетом, где вода перемежалась с небольшими участками земли, и это было на тысячи километров во все стороны внизу от вертолета, то бросил несколько штрихов черной краской, которые вполне могли означать места стойбищ и острые верхушки чумов. Человеку почему-то вдруг захотелось еще нарисовать на небе древних богов. Но он сдержал себя. Под ликом православного бога получилась очень мирная картина. Вертолет словно жук летел, перевозя одиннадцать пассажиров, одной из них была беременная женщина, которая чувствовала себя абсолютно счастливой. И добавляла своим счастьем необходимую толику до полной гармонии в картине человека.
Картина на бесцветной реальности жила как единый организм, в котором все имело свое место и смысл существования. Все это было под ласковым взглядом Господа, ликом нарисованного на небе. Человек на минуту отвлекся, сначала у него зазвонил сотовый телефон, и он достаточно долго разговаривал, потом заваривал чай, пил обжигаясь, крепкий и сладкий, с удовольствием и даже некой страстью. Он оставил без внимания на некоторое время свою нарисованную картину и смотрел в окно, где был мегаполис столицы, и кроме крыш высоток ничего не было видно, даже неба. Это был привычный для него вид, потому его взгляд скользил по крышам, потом по съемной комнате, которая служила ему мастерской. Когда чай в кружке закончился, и человек вернулся к своей картине, то ужаснулся, он слишком реальной нарисовал свою картину, дал слишком много ей свободы. Но разве свобода все еще без Креста? Тень поэта Александра Блока вдруг заскользила по его комнате и по его нарисованной картине на бесцветной реальности. То, что свобода без креста, это его открытие, поэта Александра Блока. Человек, который рисовал картину, проследил, как тень поэта ушла из его комнаты, взял черную краску и стал рисовать. Да, эта самая свобода, которая без православного креста, на картине и наделала бед…
Пока человек отвлекался, на картине стали происходить события, которые могли повлечь за собой гибель вертолета, а в нем были люди, одиннадцать человек, среди которых не рожденный младенец. За его сохранность отвечал не только пилот и его помощник, но и все пассажиры, вся тундра, небо, лик православного Бога. Даже бесцветная реальность, на которой нарисована картина, и человек, который рисовал картину. Но, что же там могло такое произойти, что вертолет попал в бедственное положение и мог разбиться?
Вопрос этот можно было задать только человеку, который рисовал картину. А он впоследствии рассказывал престранные вещи. Вертолет летел, стрекотал и очень старался походить на большого жука, чтобы не нарушать гармонию природы тундры. Аккуратно облетал воздушные потоки. При очередном вираже, вертолет вдруг очень сильно потянуло к земле, он стал опускаться, хотя такого намерения не было у пилота вертолета.
Все пассажиры стали смотреть вниз и женщина, которая очень хотела стать матерью богатыря тоже. Они увидели сначала просто тундру, потом различили место, которое было нарисовано только мазками черной краски, там было голое старое дерево, которое было обвешано черепами мертвых животных, еще амулетами и странными формами бус. Это было место поклонения древним богам, но оно было брошено, людьми оно не посещалось много лет. Но, видимо еще имело силу, потому притягивало вертолет, и тот уже потерял управление и просто падал на дерево. Были видны перекошенные от страха лица пассажиров, и бледные от отчаяния лица пилота и его помощника. То, что вертолет упадет, и разобьется, уже не было никакого сомнения.
Человек, который рисовал картину не учел, что в этом месте силен не только православный Бог, но сохраняются и такие места, где властвуют иные силы и иные боги… Человек был бессилен и метался у картины. Если бы он был настоящим профессиональным художником, то перемешал бы черную и белую краску в совершенно иных пропорциях, и быстрыми мазками закрасил один амулет, который висел на дереве, именно только он имел силу и власть над реальностью, что нарисована человеком. Но ведь не профессиональным художником. Этот амулет принадлежал шаману и был оставлен им, при каких обстоятельствах нам не ведомо, но видимо в страшной спешке, потому что в амулете осталась вся сила и мощь воздействия древних богов на людей. Картина, нарисованная черной и белой краской, и их полутонами, сжалась в пропорциях, ей тоже бы хотелось предотвратить падение вертолета, человек в полном отчаянии взял только черную краску и стал мазками замазывать все место, где на дереве висел страшный амулет. Но даже, когда это место на картине превратилось в черное безобразное пятно, вертолет все равно продолжал падать. Невозможно было смотреть в его окна-иллюминаторы на лица несчастных пассажиров…
Что потом произошло? Вдруг на картине пошел ливень и начался сильный ветер. Потоки воды смыли черную краску с места, которое могло стать местом гибели вертолета, и обнажили черный безобразный ствол старого засохшего дерева и черепа животных на нем и тот самый амулет, который трепыхался на стволе, крепко привязанный. Но ветер был очень сильный, он повалил дерево, которое заскрипело и с треском упало прямо на черепа и амулет… И скрыло силу и мощь последнего. Тогда после сильного ветра, просто ураганного, и ливня вдруг наступила полная тишина, и ярко выглянуло солнышко. Вертолет перестал падать и завис над самой землей, которую так было, и назвать-то нельзя, зыбкое болото, а дальше была просто вода. Вертолет повисел несколько минут и взметнулся обратно в небо. В окнах были замечены счастливые лица пассажиров.
…
- Вам не надо было доводить ситуацию до абсурда. Зачем эти страсти? Сильный ветер и ливень. Перекошенные лица в окнах-иллюминаторах. Если бы это было литературное произведение, тогда понятно… Но это же картина, да еще на бесцветной реальности.
Человек, нарисовавший картину, стоял перед своим учителем и слушал его критику. Каждое слово мэтра он воспринимал как истину.
- Хотя эта работа у вас сильнее предыдущих, я думаю вам можно подумать и по поводу вступления в Союз художников, пора становиться профессионалом. И перестаньте рисовать на бесцветной реальности, пора переходить на листы ватмана или холсты…
Человек понял, что, по мнению учителя, он уже стал профессионалом, но становиться как все, он не хотел. Ему нравилось рисовать картины и создавать реальность с развитием сюжета как в литературном произведении с кульминацией и развязкой…
- Стоп… - вдруг высказал учитель его мысли… - А чем же все закончилось? Уж если все по законам литературного жанра, то позволь себе закончить эту картину… Понятно, что вертолет спасся и поднимается вверх и дерево с амулетом силой древних богов повержено. Но что дальше, куда летит вертолет и где он приземлится?
Человек взял свою картину, завернул в белую материю и бережно понес ее от учителя к себе в мастерскую. Он шел по Арбатскому переулку, и, стараясь идти подальше от столичных суетных улиц, где обычно ходят приезжие, свернул в типичный московский дворик. Шел, наслаждаясь любимыми пейзажами и видами. Не раз он их рисовал. Здесь было очень уютно и мило и по-домашнему. Климат был бархатным, летом было тепло и светило ласковое солнце. Старушки сидели на скамеечках, дети играли в песочницах, дворники мели асфальт. На клумбах цвели розы и тюльпаны. Из окон, которые были открыты настежь и где лениво колыхались занавески, то и дело неслось: Коля, пора домой! И малыш отрывался от игры, собирал свои игрушки и, прижимая их к груди ладошками, бежал в подъезд дома. А почти художник провожал его внимательным взглядом. Он полюбил Москву и считал себя почти москвичом, хотя приехал в нее не так давно, именно учиться рисовать и стать настоящим художником. Раньше он жил в Заполярье, но после того как приехал в столицу, тундру рисовал в первый раз. Слишком эти образы были глубоко в его душе, но вот все-таки решился… Пока человек шел, потом ехал в метро, снова шел, и наслаждался воспоминаниями и размышлениями, то еще и встретил замечательную собаку, огромную и лохматую дворнягу, которая умела улыбаться. Была очень милой. Он взял ее образ к себе в картину. Когда пришел в мастерскую, то заварил крепкий чай, но пить не стал, а начал рисовать и смешал черную и белую краску в нужных пропорциях.
«Нет, все же огромная сила есть и в слове, которым можно выразить свое настроение и в красках, мазки которых могут создавать мировые шедевры, как и в обычных нотах. Стихия творчества – это зона доступа творческих людей. В нее иного входа нет, а только через страдания, нервные срывы и даже психические расстройства. И вдохновение, это состояние, которые дает только Бог…» - Его размышления прервал звонок сотового, который звонил долго, но никто не взял его с подоконника и не ответил звонившему, потому что человек рисовал, и никто не мог его оторвать от творчества.
Вертолет набрал высоту, выровнялся и полетел дальше по маршруту движения. Его прилета ждали пассажиры на аэродроме в необычном заполярном селе городского типа. Чтобы нарисовать это село, человеку, который вполне мог себя считать профессиональным художником, ведь недавно его учитель пригласил вступить в Союз художников, сначала нарисовал ровную поверхность воды, лишь в некоторых местах разрываемую участками суши. А скорее болотами, и нарисовал площадку, где рассыпал песок, на него поставил невысокие, в три-четыре этажа дома, на проезжую часть бросил бетонные плиты. Дома пришлось рисовать на «ножках», потому что летом стояла вода, и земли как таковой не был. Присмотревшись, человек на крышах домов нарисовал трубы, на каждом доме по четыре-пять штук. Потом отошел от картины и посмотрел чуть слева... Чуть справа... Ему понравилось село, которое он нарисовал, не хватало, наверное, разноцветных красок, но у него были только: черная и белая. Да, он их перемешал в разных пропорциях, и вышло много разных оттенков. Хотя, ведь на картине в тундре продолжал идти дождь, ниточки дождя человек тоже нарисовал. Потому серая краска как раз подходила для этого. Еще он нарисовал несколько больших лохматых собак с улыбками, и попал в точку, в этом селе были именно такие собаки.
Человек устал рисовать картину, он отошел и выпил остывший чай, потом снова смотрел в окно на крыши высоток мегаполиса столицы. Его почему-то что-то стало беспокоить, он снова подошел к картине. Все вроде было готово и на месте. Вертолет летел, внизу лежала ровная тундра, аэропорт ждал вертолета, село жило своей жизнью. Он никогда не был в этом селе, но слышал о нем. Знал, что оно назывался официально – Яр-Сале. Но, как же оно называется по русски? Пришлось сесть за ноутбук, в интернете он нашел информацию о нем и его перевод с местного ненецкого языка, но ему не понравилось, получалось, что Песчаный Мыс.
Художник снова и снова внимательно вглядывался в село, в тундру, даже в то мистическое место, которое он нарисовал, а потом повалил старое дерево с амулетом силой древних богов. И тут ему помогла его творческая природа, он услышал название села и места в реве сильного ветра и дождя. Оно было – Мыс Плача… Метафора пришла сразу – Плач ветра и дождя летом, а еще вьюги с завывающим сильным ветром зимой. Хотя потом он снова отошел от картины, и пришла истина. Она была проста.
Мыс Плача, плач о слишком быстро проходящей жизни человека, о Крайнем Севере, который забирает здоровье, а требует к себе беззаветной любви и преданности. Плач о мужчине и женщине, которые хотят и не могут найти друг в друге покой и радость, потому совершают ошибки, но прощают их друг другу и снова вместе идут по жизни. Плач о детях, которым хочется отдать все, вплоть до своей молодости, здоровья, жизни. Хотя возможно это все и не так. Яр-Сале - Мыс Плача. Плач как Песня, которая льется романсом над селом. И рыжеволосая молодая женщина с серыми глазами и мягкой улыбкой укутывает его мелодией и нежностью, нерастраченной на Большой Земле. Еще Песня о заботе и любви, которые наполняют душу женщины, и уже материнской. Плач как Песня, - человеку понравился больше, потому он оставил это название и написал его в левом крайнем углу картины внизу: Мыс Плача. Поставил и дату написания картины: 19 мая 2015 года. И поставил свою роспись. Теперь эта картина будет жить, и останется на века, прославляя его имя и уже как профессионального художника.
Человек уже было хотел убрать картину с мольберта, но снова отошел и посмотрел. Его взгляд подобрел, он улыбнулся и обозначил вертолет подлетающим к селу, в окне - иллюминаторе лицо женщины, которая носила младенца в утробе. А у входа в здание аэродрома нарисовал автомобиль, в котором сидел мужчина и ждал свою беременную жену. Он мог всего этого и не рисовать, но очень уж ему хотелось, чтобы все имело взаимосвязь и зависело друг от друга. Все, в том числе: явления природы, транспортные средства, тундра, село и даже собаки в селе и тундре. Если расширить круг восприятия, то и оленьи упряжки, и чумы, начинающиеся на земле и уходящие в небо. Северное сияние зимой. Человеческие чувства, которые стелились по водной глади, потому были ровные и спокойные, постоянно проверяемые тундрой на прочность. Настоящие ли? Чувства. Они как нежные волокна нервных окончаний. Человек снимает картину с мольберта, нарисованную на бесцветной реальности. Эта его работа закончена, у него вдруг появляется, то самое чувство уютного спокойствия, подобное тому, которое было у младенца в утробе матери, когда она положила ладони на живот. То было чувство присутствия теплого сильного начала, которое можно назвать и божеским. Только испытав это чувство, художник смог стать одним из звеньев цепочки, которую он сам и создал в мастерской столичного мегаполиса: вертолет – тундра – небо - Мыс Плача и младенец в утробе матери, плавающий в околоплодных водах и связанный с ней пуповиной. Именно в нем будущее Мыса Плача и тундры. Он, родившись, станет их спасением и надеждой.
Молодому художнику очень захотелось быть именно тем младенцем, который должен был родиться и из-за которого вся эта история с картиной и произошла. Но разве он в этой картине не родился профессиональным художником? Скорее «да» чем «нет» и все же рисовать он будет только на бесцветной реальности, а никак не на листах ватмана и холстах. Почему? Может, потому что этот человек действительно настоящий художник? Истиной и будет то, что … В этом случае борьба светлых и темных сил за душу человека, закончилась победой доброго, чистого, православного. Потому ему и удалось, у него и получилось, остаться таким, каков он есть на самом деле. Устоять от соблазнов столицы.
Художник снова шел по Арбатскому переулку, потом ехал в метро, потом шел по улице Герцена, по улице Горького, по улице Пушкинской, ехал в метро и снова шел по улицам Старого и Нового Арбата. Вокруг него была ошеломляющая столица, но он шел и был, как бы отдельно от этой суетной столичной жизни. Неся формой своего тела по улицам Москвы свой мир, и, да, там была картина: вертолет подлетал и садился на аэродроме поселка Мыс Плача, пассажиры собрались выходить из него. В поселке была своя размеренная жизнь. Это было Заполярье, и оно очень отличалось от мегаполиса столицы. Еще, да, и последняя тема Яр-Сале: Плач как Песня, сквозь шум большого города ему слышался голос молодой женщины, она пела романс, и тот окутывал нежностью и особенной душевной чистотой также как и тундру, огромную столицу. И опять человек стал связующим звеном цепи: тундра-художник-Москва. Художник, что нарисовал свою тундру на бесцветной реальности, шел по Арбату.
Яр-Сале, 2015 г.