Каблучки новеньких туфелек звонко цокали по асфальту, пустой бидон для молока маятником качался в такт задорному маршу: "Если бы парни всей Земли, вместе собраться одна-ажды могли...". Танюшка шла привычной дорогой к бабушке. Путь был не близкий, пропев свою любимую маршевую, призадумалась, а как бы еще скоротать время и развеселить себя, и она принялась сочинять, ведь это так здорово – идешь, а слова сами складываются:
Иду я по дорожке
В новеньких туфлях…
И пустой бидончик у меня в руках…
Солнышко светит,
Деревья плывут…
Как хорошо…
Люди идут...
Переждав встречных прохожих, юная поэтесса продолжала, шаг её замедлился и перешел в темп вальса, они в балете как раз начали вальс цветов учить, где-то внутри зазвучала мелодия и слова полились ей в такт:
Я иду, плыву как будто
Надо мною в вышине
Пролетают, проплывают
Белым паром облака
?? Нет…
Надо мною высота,
Пролетают, проплывают
Белым паром облака!
Вот одно как будто слоник,
А другое-словно лев…
Зоопарк на небосклоне
Посмотрите люди вверх!
- Во,дает! – раздался сзади не то смеющийся, не то насмехающийся голос.
Со взметнувшегося вверх бидона слетела крышка, железным звоном прокатилась по асфальту и застряла где-то в траве… Смутившаяся девчушка присела на корточки, выглядывая снизу вверх: кто это подслушал? Перед ней стояла молодая женщина с весело смеющимися глазами:
- У тебя здорово получилось: «зоопарк на небосклоне». Держи, - девушка протянула крышку-потеряшку, - ты что здесь одна делаешь?
- Я к бабушке за молоком иду, - доверчиво сообщила Танюшка, взяла крышку, закрыла свой бидон и бойко посмотрела в глаза.
- Не боишься?
- Не-е,- Танюшка мотнула головой, а про себя добавила: «А чего это я должна бояться?»
- Ну, смотри, - незнакомка заспешила, помахав ей на прощание рукой.
Вот что за люди, зачем нужно подслушивать? Танюшка посмотрела в небо: «слон» и «лев» столкнулись и теперь просто облако – большое и белое застыло там, на высоте.
На чем это я остановилась? Придумав еще пару стишков и пропев все песенки, Танюшка и не заметила, как дошла до поселка, где жила бабушка.
Это были ряды одноэтажных домов, которые почему-то называли странным и непонятным словом «барак». Эти дома и впрямь были не похожи на те,что в городе: с длинными коридорами и множеством дверей, в конце коридоров - душевые и туалет. За каждой дверью – маленькая квартирка: из тесной прихожей два шага до кухни с дровяной печью и один шаг до комнаты.
На крыльце барака как всегда ползает ребятня по расстеленным одеялам, на завалинке под окном мужики попыхивают цигарками, пуская сизые кольца и клубящиеся струи. Ну, точно как драконы.
– О!Танюшка пришла к Василисе. Чего не здороваешься?
Это точно, здороваться Танюшка всегда или забывала или не успевала. Только вспомнит, а ей уже упрек: чего это не здороваешься…
– Здравствуйте! – девчушка смутилась и уже нацелилась бегом проскочить в распахнутые двери барака.
– Присядь на крылечко, – да это же дядя Витя, бабушкин сосед, – погоди… Бабушка твоя вышла, сказала, сейчас придет…
– Теперя не то, что в ранешние времена, – трескучим голосом вещал мужик-дракон, – двери на хлюч запираем, бохгаты стали, воров боимся…
– Ага, к коммунизьму идем, богатеим! – отозвался из-под газетной пилотки сосед.
– Богатеи – это раньше, при царе были, – решила поддержать дискуссию Танюшка, – а теперь равенство.
– Вить! Слыхал чаво молодь хороворить - теперя равенство! - и очередное кольцо дыма нехотя поплыло вверх.
Танюшка присела на теплую ступеньку.
Проводила глазами истаявшее колечко и остановила взгляд на небе: теперь за маленьким барашком, разинув пасть, летел волк… а может это собака?
– Смотрите, волк сейчас барашка догонит, – она указала пальцем в облака.
– Да это же заяц, а не волк…
Незаметно подошла к крыльцу бабушка с авоськой в руках.
– Кого это вы там потеряли? – не дожидаясь ответа, бабушка поднялась на крыльцо.
– Вот дисхутируем про равенство - Кхе-кхе-кхе, тьфу ты...
Танюшка поспешила следом.
Прошли по едва освещенному парой тусклых лампочек прохладному коридору, шаги гулко отдавались, и Танюшка старалась посильнее шлепать своими новыми туфельками.
– Ты чего топаешь-то? – оглянулась бабушка.
– О! Да у тебя никак туфли новые? Баско!–заулыбалась бабушка.
– Мама вчера купила. Правда, красивые!?
– Очень!
Из открытой двери Танюшку обдало теплым кисловатым запахом ржаного хлеба, молока. Так пахло только у бабушки.
– Ты сегодня рано пришла, я еще Маньку не доила. Но сперва пойду Борьку покормлю. Ты со мной или погуляешь?
– Бабуля, я с тобой! А там еще поросятки есть маленькие?
– Нет, что ты! Тех маленьких всех распродали, оставила двух, так и они уже подросли.
Бабушка надела свой цветастый фартук, поменяла белый платок на черный в крапинку.
– Возьми ведерко – вон то, с марлечкой, проводишь меня.
Бабушка взяла в обе руки тяжелые ведра, в которых были еда для Борьки и питье для Маньки. Танюшка никак не могла взять в толк, почему большую свиноматку (это слово она запомнила из разговора старших и сразу поняла – про большую свинью) бабушка зовет Борька, как мужчину.
– Свинья… как же ее еще звать-то? Они все Борьки, – пожимала плечами бабушка.
– Но ведь коз две, но одна Манька, а другая Белка, – не унималась любопытная Танюшка.
– Так то козы! Дверь-то запри, шалить у нас начали… поймать бы. Козы – они умные: каждая свое имя знает и место свое знает – умницы, но вредные бывают…
Танюшка любила ходить с бабушкой «по-хозяйству»: не каждый день увидишь живых поросят или «умную» козу, жующую сено и косящую с прищуром глаз.
Но самой интересной была все же путь-дорога. Бабушка налила парного молока в бидон, поплотнее закрыла крышку и подала готовой отправиться в обратный путь Танюшке.
– Иди не спеши,да бидончиком-то не мотай, все молоко расплещешь,– наставляла бабушка внучку.– Ступай уже с Богом, – подтолкнула в спину и перекрестила на дорогу.
Танюшка осторожно взяла тяжелый бидончик и двинулась домой.
– И про какого такого Бога на небеси все время говорит, – Танюшка глянула на небо.
Синь разлилась от края и до края, только кое-где вскипали белым паром облака.
И нет там никого, ну никого не видно, даже облака все скоро испарятся. Ноша тянула вниз, надо отпить маленько – будет полегче. Танюшка открыла бидончик отпила через край два больших глотка, опустила на место крышку и двинулась дальше.
Мысль о сидящем на небесах Боге не давала ей покоя. Если бы он там был, то обязательно меня увидел бы и показался… и сказал бы:
– Вижу-вижу, как ты молоко пьешь, неси маме, неси папе, неси братику,– пробасила Танюшка, изображая невидимого Бога.
Никто мне ничего не говорит, отопью еще маленько. Танюшка отпила еще пару глоточков и вдруг слышит над самым ухом:
– Танюха, пустой бидон домой принесешь, – от неожиданности она вздрогнула и чуть не выронила свою ношу.
Это дядя Вася,сосед,обогнал ее,отмеряя дорогу своим широким шагом. Переведя дух, девчушка взглянула на небо и остолбенела: на нее смотрело улыбающееся лицо старика. Вон, и глаза прищурил, и борода на ветру развевается! Ошеломленная она поставила бидончик на тротуар, потерла глаза кулаками и снова посмотрела. Но облака уже разлетелись, превратившись в белых барашков.
Бог в барашков превратился
И дождем на нас пролился…
Вот так,да! Вот так да!
Снова в небе чудеса!
Танюшка, переполненная увиденным чудом, и не заметила, как оказалась уже возле своего дома.