Прочла на Конте интересную статью :https://cont.ws/@id568746644/2..., по текстам писателя Солоневича о русской литературе и русском менталитете, отклик на которую оказался таким объёмным, что представилось целесообразным отобразить его в отдельной статейке. Конечно, темы, затронутые в источнике, достойны и несравненно большего объёма размышлений, но ограничусь спонтанным тезисным изложением, с целью побудить читателей присоединиться к изложенному:
В принципе Солоневич прав в том, что русская литература не отражает внешнее представление о национальном облике русского человека. А западный менталитет, воспитанный на философии рационализма и прагматического реализма, воспринимает мир именно по внешнему обличью. Но русская литература в лице самых проникновенных взглядов на внутренний облик русской человеческой натуры, скорее всего на интуитивном уровне, очень верно приоткрыла глубинную тайну русского феномена. И понимание этого также даётся именно на интуитивном уровне.
Достоевский, кажется в "Подростке", слегка намекнул на отношение русских к внешнему отображению свойств натуры, к смыслу проявления "казаться" и "быть". У европейца на этот счёт имеется чёткая установка: "Одежда делает человека", а если шире - весь внешний облик, включая манеры и формы поведения, именно они формируют представление европейца о человеке. Мышление европейца настроено на восприятие факта, что создаёт очень поверхностное суждение, не требующее включения интуиции для постижения смысла самого факта. Отсюда повышенная самоуверенность европейцев в безукоризненности своих оценок, которую Солоневич продемонстрировал на примере Гитлера, в своей самонадеятельности оказавшегося неспособным просчитать все риски своих планов относительно завоевания России. А мы сегодня наблюдаем на примере поведения почти всех политических персон Запада с их фальшивыми и самоуверенными улыбками и высказываниями. Хотя ничтожность их помыслов прочитывается проницательным умом в том уже, что подкрепление своей значимости они сами ощущают только в составе стайных сборищ.
Кстати, Солоневич очень точно подметил свойство нашей так наз. "интеллигенции" упорно воспринимать все, скажем грубо, "повадки" западного мышления. Это то самое проявление "горя от ума", который, не будучи обогащён мудростью жизненного опыта, более доступного простому народу, порождает самомнение, как мнимость своего превосходства перед своим же народом и оппозиционное отношение вообще ко всему отечественному.
И как, скажите на милость, простой русский человек должен проявлять себя во взаимоотношениях, существуя в таком неоднозначном мире (хотя, смешно называть русского человека, освоившего для жизни неимоверное пространство этого мира, "простым")? Бить себя в грудь, вопить о своём величии, о своём богатом внутреннем мире (внешняя простёртость которого совсем не случайна)? Состязаться в самомнении с западным менталитетом было бы для русского великой глупостью. И русская душа, обогащённая многовековым опытом взаимоотношений с западом, выработала в себе образ юродивого, этакого незатейливого простачка. А русские писатели в своём художественном преувеличении шли ещё дальше, порой доводя этот образ почти до карикатурности.
Это различие между русским и западным менталитетом на примере сравнения русского и украинца (менталитет которого сформировался не без западного влияния), хорошо подметил Василий Осипович Ключевский: "И москаль, и хохол хитрые люди, и хитрость обоих выражается в притворстве. Но тот и другой притворяются по-своему: первый любит притворяться дураком, а второй умным".
Западный менталитет даже не притворяется умным, он безоговорочно уверен в этом. Насколько эта уверенность порождена западной литературой и философией не берусь судить. Но юродство со времён ещё Диогена на западе всегда считалось непозволительной роскошью. Что в корне отличает западный менталитет от русского, не боящегося быть смешным и убогим (само это слово говорит о многом).
"Юродивый, тот, кто ведет себя намеренно глупо в глазах людей. Этот термин подразумевает поведение, "которое не вызвано ни ошибкой, ни слабоумием, но является преднамеренным, раздражающим, даже провокационным".
Но эта провокация самая благородная из всех возможных, поскольку побуждает к проявлению не низменных страстей, а к раскрытию глубинной сущности человека в самом концентрированном её виде - степени способности к интуиции, что для сугубо прагматического мышления западного человека весьма затруднительно.
"Интуиция - способность человека понимать и проникать в смысл событий и ситуаций посредством единомоментного бессознательного вывода — озарения".
Очень жаль, что науку о свойствах русского менталитета западный человек предпочитает воспринимать в самом неразумном эмпирическом варианте - силовом противостоянии ему, обогащая себя опытом в виде ответных болезненных люлей, при этом загружая свою карму заслуженными и незаслуженными жертвами. Но история России знает немало примеров праведного постижения этой науки, когда Россия из иностранцев делала самых достойных и преданных своих сынов: Екатерина Великая, Барклай де Толли, Растрелли, Росси, Даль, Беринг, Крузерштерн, Тон, Лагарп и могих, многих других.
Степень понимания русского феномена - это тот оселок, который характеризует вообще понимание того, как устроен человек изнутри (душевно) в самом глубинной своём развитии. А также понимание того, как устроен мир вообще (духовно) и как соотносится душевное с духовным, человеческое с пространственным.
Русская классическая литература про это. Для кого-то она пугающая бездна, поглощающая всякое нормальное представление о том, каким должен быть человек, а для кого-то величайшая глубина проникновения в миры, непостижимые для поверхностного мышления.
P.S. Этот русский феномен нашёл своё воплощение и в отечественном кино. Целая плеяда русских типажей прошла по жизни вместе со зрителями и полюбилась ими: Игорь Ильинский, Михаил Жаров, Алексей Грибов, Эраст Гарин, Евгений Вицин, Евгений Леонов, Евгений Евстигнеев, Леонид Куравлёв.
Все Луи де Фюнесы и Поли Ришары с их наигранным фиглярством ни в какое сравнение не идут по психологизму отражения национального характера. Это вершина искусства, получившая должную оценку, выразившуюся в бесконечной народной любви.