Уже более десяти лет я ненавижу приход осени — время подводить итоги, а их — нет; возникновение новых проблем, а способов решения я не знаю; постоянное пребывание у разбитого корыта в эту пору, а кому это нравится?
Осень для меня — пора тревоги. Возможно, ощущение из детства: начало учебного года. Сентябрь начал генерировать напряжение в шестом-седьмом классах, когда я стал скатываться с вершин отличной успеваемости к ее подножию. Параллельно шло отчуждение от классного коллектива (что в девятом классе привело к буллингу) и осознание того, что в потоке ежедневных перемен (на дворе стояли 1991-1992 года) я не находил своего места.
Был период, когда я ожидал прихода октября — когда учился за границей и являлся стипендиантом государственной программы. Но настал день, 4 сентября, когда выплата стипендии закончилась. В голове царили пустота и обрывки мыслей. Нужно было найти работу. А где, как? Смешно, но живя за границей много лет, владея языком страны пребывания на заоблачном для подавляющего большинства рядовых "экономических эмигрантов" уровне (в университете я даже исправлял орфографические ошибки у аборигенов), избегая крайностей суждения ("ой, какая хорошая страна - ой, какая плохая страна"), у меня не появилось ни полезных связей, ни нужных знакомств.
Сентябрьским светло-оранжевым утром я стоял в прихожей квартиры приятеля (который любезно приютил меня у себя, без взнимания квартплаты — когда-то я поступил с ним так же) и с пробуждающимся отчаянием смотрел на темной-синий стационарный проводной телефон.
Был один человек, кому я мог позвонить — знакомый священник с просторов СНГ, через которого можно было устроиться грузчиком или чернорабочим в компанию, занимающуюся организацией грядущей Олимпиады.
...Раздался телефонный звонок. Я взял трубку. На другом конце провода — женский голос. Сестра несостоявшегося жениха одной нашей общей знакомой. Короткое приветствие и, сразу, — к делу.
Ее мужу нужен честный и добросовестный сотрудник, владеющий несколькими иностранными языками. Собеседование — завтра, если я согласен, конечно.
Согласен ли я? Но, как человек с особенным, отличным от большинства мышлением, я задаю ей вопрос: почему она и ее супруг вспомнили о моей кандидатуре? Ведь мы виделись один раз: на дне рождения ее брата. Мельком. Более года назад.
С чего они решили, что я честный, добросовестный, и языками владею на необходимом для них уровне?
— Мы навели справки, — холодно заметила моя собеседница.
6 сентября я был принят на работу.
Случай, подтверждающий вмешательство Провидения в нашу жизнь.
Работать грузчиком и чернорабочим мне претила самоуничижительная критика, да и надорвался бы я быстро. Я, конечно, мог поискать работу по объявлениям, но места с хорошей зарплатой были зарезервированы за теми, у кого были рекомендации и блат. У меня блата среди местных не было, более того, на всем протяжении своего пребывания среди них я испытывал некую холодность по отношению к себе, которую считал результатом несоответствия своей внешности принятым среди них канонам (был несимпатичным, одним словом) и отсутствием соответстенного круга общения — всюду попадались больные футбольные фанатики, ура-патриоты националистического толка и равнодушные мещане, помешанные на том, где проведут летний отдых. Кроме того, я отталкивал людей своим менталитетом, не соответствующим принятым стандартам.
Не могу сказать, как сложилась бы моя судьба без того звонка. Но одно неоспоримо — уж точно не случайность руководила теми, кто решил взять меня на работу именно тогда, когда я находился в незавидном положении.
Другой неведомый вопрос — ради какой цели?