Витька Минкин - заядлый рыболов.
Вот охоту он не любит. Шумное и суетное это дело.
А вот рыбалка, это да… Это для мыслителей. Даже для философов. Это для людей побитых жизнью и вдумчиво относящихся к своему существованию.
Ну что про Виктора сказать? Тридцать два года, инженер-конструктор, начальник отдела, работает в бюро автоматики. Разведён. Бездетен. Живёт с мамой в хорошей квартире. Вроде всё.
Так вот, о рыбалке.
Минкин не из тех, кто приобретает дорогущие снасти, самоподсекающие удочки, эхолоты, сети, бредни и прочую лабудень. Нет. Только простая удочка! Ну, как простая? Стеклографитовая, конечно.
Он вдумчиво, со знанием дела, подбирает оснастку и правильно её использует. Витьке нравится как летняя, так и зимняя рыбалка. Его интерес - спортивной направленности. Он знает все водоёмы и в городской округе, и те, что на расстоянии километров пятьдесят за городом. Поэтому без улова домой не приезжает.
И машина у него соответствующая - тойота Ландкрузер, дизель, двести тридцать лошадей. Добротный и достаточно комфортабельный внедорожник.
С рыбалки, собственно, и началось.
Зимой прошлого года Витька выехал на озеро Голубинка подёргать окуней. В этих глубинах водились хорошие "горбачи", до полутора килограммов. Вот за ними он и того… Поехал.
Тойоту оставил на берегу. Просверлил лунку в хорошо знакомом месте. Поставил на неё палатку со специальным отверстием в дне. Достал из ящика и разложил снасти. Установил самодельную печурку, вывел трубу, растопил, поставил чайничек и уселся на стульчик блаженно вздохнув. Хорошо…
Темнело. Впереди ночная ловля. Он выудил уже десяток хороших экземпляров, когда щёлкнуло. Такое ощущение, что где-то в небе.
Ну, щёлкнуло и щёлкнуло, мало ли…
А через пяток минут снег захрустел - к палатке кто-то подошёл. Подошёл и остановился. Виктор спросил:
- Кто?!
Молчание.
Странно.
Тогда он, одев тулуп и прихватив, на всякий случай, туристический топорик, расстегнул молнию и выбрался наружу.
Вот это был шок!
Метрах в пяти стояла девушка. Спокойно, так, стояла.
Всё бы ничего, бывает и в такую глухомань забредают. Но она была одета в одну ночную рубашку до колен. И босиком!
Витька мигом среагировал и приговаривая:
- Да твою же мать! Да что же это, блин, творится!
Сбросил тулуп, завернул в него девчонку, подхватил её на руки и попёр в палатку. А та молчала. Смотрела своими синими глазищами без испуга и даже с интересом.
Минкин суетился. Потрогал голые девичьи ноги… Да какие там ноги! Так… ножки.
Ледяные!
- Бля. Воспаление лёгких, как минимум. Если конечности не отморозила.
Достал из ящика бутылку водки (держал на всякий случай, вот и пригодилась) и запасные шерстяные носки. Растёр её ледяшки от ступни до голени и натянул носки.
В палатке температура, по вшитому градуснику, уже поднялась до плюс пяти. В его тулупе девушка поместилась хорошо. Полностью.
Он подставил к печке рыболовный ящик, положил на него ноги этой пришелицы. Потрогал кисти рук - вроде не холодные.
- Так. Сейчас чаем отпою и поедем в больницу.
Девушка ничего не ответила.
Витька в эмалированную кружечку налил горячего чаю.
- На, пей. Смотри - горячий. Потихоньку.
Это чудо смотрела на кружку настороженно и непонимающе.
Дикая какая-то, подумал Виктор, или боится что отравлю. Он сам отхлебнул из кружечки. Нет, не горячий. Снова протянул голубоглазке:
- Пей, не бойся.
- Я не боюсь.
- Не боишься, тогда бери. Тебе обязательно надо согреться. Ты ноги чувствуешь?
- Чувствую. А что, не должна?
- Ну, это хорошо, - вздохнул облегченно Витя, - значит не обморозила. Значит вовремя я выскочил. Но простынешь ты обязательно.
- Нет, - спокойно ответила гостья, - не обязательно.
Витька горохом начал задавать вопросы:
- Как ты тут оказалась? Ты откуда пришла? Что ты здесь делаешь?... Ты кто?
Девушка задумалась, потом пожала плечиками:
- Не знаю.
- Ты не знаешь, кто ты?!
Она спокойно и внимательно его рассматривала.
- Я не знаю - как я тут оказалась.
Так… Амнезия, видимо. С психикой у девчонки нелады. Надо в больницу.
- А имя у тебя есть?
Гостья посмотрела осуждающе.
- Конечно есть.
- И?
- Что?
- Ну… Как оно звучит? Имя-то?
Она приподняла одну бровку, шмыгнула носом.
- Оно звучит красиво.
- А ты… Ты можешь его назвать?
- Конечно, могу.
- Хорошо. Называй.
- Раиниири.
Витька прищурился.
- Действительно - красивое. А оно чьё? Скандинавское? Финское, шведское?
Девчушка возмутилась:
- Оно моё.
- А ты, вообще-то - русская?
Та нахмурила бровки:
- Нет. Я нормальная!
Да. К этой дамочке подход нужен.
- Ну, вот ты со мной говоришь по русский. Нормальным русским языком. Значит…
И осёкся. Дивчина высунула язычок на всю возможную длину, уцепила его пальцами, потянула и скосив глаза вниз рассматривала. Отпустила, пожала неопределённо плечами. Мда… Тяжёлый случай.
- Ладно. Ты чай пей давай. Тебе согреться надо.
Она поднесла кружку к лицу.
- Так?
Оба-на. Она, что - не знает как пить из кружки? Господи, из каких дебрей её вынесло?
- Дай покажу, - он сделал глоток и вернул кружку девочке.
Та осторожно втянула жидкость и, держа ей во рту, вопросительно посмотрела на Минкина.
- Глотай. Глотай, не бойся.
Проглотила.
- Необычно, - она улыбнулась.
- Там заварка цейлонская, кипрей, и немного ромашки. Вкусно? Ты пей, пей. А может ты кушать хочешь?
Опять этот непонимающий взгляд.
Ладно… Витька достал из рюкзака коробку "Доширака", распаковал как положено и залил из чайника.
Посидели молча. Раиниири прихлёбывала чай и тихо улыбалась.
- Согрелась?
- Хорошо внутри. Приятно.
- Ага. Вот - бери вилочку и кушай лапшу.
Недоуменное выражение её лица даже развеселило.
- Смотри. Вот так.
Он подцепил полуфабрикат и отправил себе в рот.
- Поняла?
- Угу.
Повторила Витькины движения и замерла с лапшой во рту.
- Жуй. Вот так, - он сделал жевательные движения.
Слава богу, она прожевала и проглотила. Значит всё не так безнадёжно.
Гостья задумчиво произнесла:
- Я никогда ещё не пробовала…
- Да это обыкновенна лапша, быстрого приготовления.
- Я никогда не пробовала… Пить… И есть… Мне нравится.
Витьке стало немного жутко. Кто эта синеглазка? Что с ней не так? Нет, срочно в больницу. Сейчас доест, я подгоню машину и в город.
- Раиниири, у тебя родичи есть? Родители, сестры, братья?
Она спокойно глянула, задумчиво сообщила:
- Я знаю, что такое "родители". У меня их нет.
- Сирота, значит.
Снова пожала плечиками.
- Наверно… Оказывается я многого не знаю, - и как-то воодушевлённо выдала:
- Я знаю, что я Раиниири. Раи-ниири, это значит - "белая смерть".
- Господи, - удивился Витька, - это кто же так ребёнка назвал. Кошмар какой… Ладно, ты кушай, а я машину подгоню, да будем собираться.
И полез из палатки.
Вот тут он охренел. Машины не было. И местность вокруг совершенно незнакомая. Заснеженный лес на берегу исчез. Вокруг простиралась голая снежная степь, с кое-где торчащими чёрными кустиками.
Он долго стоял недоуменно оглядывая сумеречную картину. Потом залез обратно в палатку.
- Раиниири, мы где?
Она подняла невинный взгляд.
- Мы у меня.
- А это где? Какой это район, область, республика?
Девушка наклонила голову, с любопытством поинтересовалась:
- А "республика", это что? Ты так интересно говоришь…
- Раиниири… Я сидел на озере Голубинке, рыбачил… А теперь я здесь… Ты можешь объяснить - что происходит?
- Наверно, могу.
- И что ты думаешь на эту тему?
Она улыбнулась обезоруживающе.
- "На эту тему"? Ты странно разговариваешь…
- Подожди, золотце. Я каким-то чудом оказался здесь. И ты тоже здесь… Можешь сказать - что произошло?
- Да могу. Наверно проход не в том направлении сработал.
- И ты можешь это как-то исправить? - поинтересовался так, на всякий случай, безо всякой надежды.
- Наверно, смогу.
Витька зауговаривал:
- Попробуй солнышко, попробуй. На тебя на одну надежда.
Та улыбнулась. За стенками палатки что-то снова щёлкнуло.
- Кажется, готово.
Павел вылетел в ночь. Да! Вон машина. Подбежал, открыл дверь, завёл. Подождал немного, пока прогреется и подогнал к палатке.
- Ну, покушала?
Раиниири покивала. Всё же ребёнок она. Совсем ребёнок.
- Пошли в машину.
Подхватил на руки, выбрался из палатки и посадил свою странную находку на переднее сиденье.
- Ого! А это что?
- Где, - не понял Витька.
- Ну, вот это…
- А, это! Это машина. На ней мы поедем в город. Тебя надо спасать.
Она серьёзно сообщила:
- Я знаю, что такое "город".
А он пошёл собирать имущество.
Выбирались по заснеженной лесной дорожке к асфальту. Раиниири зачарованно смотрела на стелющийся под колёса, освещаемый дальним светом, снежный путь.
- Ну, давай, рассказывай, - предложил Минкин.
- Что рассказывать?
- Рассказывай про себя. Как ты, что ты. Ты странная девушка, согласись.
- Для тебя… Наверно странная… А так - нормальная… А ты мне расскажешь, "как ты, что ты"?
- Да, конечно, но сначала ты.
- А ты скажешь мне своё имя?
- Я Виктор.
- А что это означает?
- Мне кажется, это означает "победитель".
Девушка повздыхала, поморщилась, собираясь с мыслями.
- Я богиня Белая Смерть.
Витька почему-то поверил.
- Мое призвание - целовать замерзающих путников.
- Зачем?
- Чтобы их смерть стала лёгкой.
- То есть - если ты меня поцелуешь, то я умру?
- Но ты же не замерзаешь…
- Понятно. И что из этого следует? - но увидел недоумевающий взгляд, подбодрил: - Что дальше, рассказывай.
- А всё... Я живу в Аону. Ну, в том месте, где мы были… Когда приходит зов, я открываю проход и иду целовать замерзающих людей. И они умирают.
- Мда… Работа ещё та…
Раиниири серьёзно покивала.
- Я знаю, что такое "работа".
Витька задумчиво крутил баранку.
- Ну и что мне с тобой делать. Вести в больницу?... Спасать тебя, как я понимаю, не нужно.
Раиниири настороженно спросила:
- А больница, это от слова "боль"?
- Да, ты верно заметила.
- Тогда в больницу мне не надо.
- А поехали ко мне. Ты видела когда-нибудь, как люди живут?
- Нет, - она тяжело вздохнула, - я видела только, как они умирают.
- Тогда… Может тебе будет интересно…
- Да. Будет.
Ей действительно всё было интересно. Как сработал сигнал электронного замка в подъезде, как открылась дверь лифта, как засветилась кнопка и как загудела поднимаясь кабина.
- Раинири, ты никогда не была внутри домов?
- Внутри домов люди не замерзают… Мне нравится так двигаться.
- Ты имеешь в виду - у кого-то на руках?
- Ну, да. Это так необычно…
- Так… Нажимай вот эту кнопку, - он поднёс её к звонку.
- И что будет?
- Дверь откроется.
Дверь действительно открылась. Не сама, конечно. Витькина мама её открыла. Она с изумлением смотрела на сына, заносящего в коридор завёрнутую в тулуп девушку.
Поставив Раиниири на пол, сын проинструктировал:
- Мама, эта девушка - сирота. И ещё она довольно дикая и далёкая от цивилизации. Так что ты с ней поласковей.
- Витенька, а где ты её взял?
- Потом мам. Мне надо вещи занести.
Он заволок весь рыболовный скарб в квартиру. Прошёл на кухню. Гостья уже сидела за столом и прихлёбывала из чашечки.
- Она сказала, что полюбила чай. И зовут её странно.
- Я знаю, - успокоил сын маму.
А Раиниири сообщила радостно:
- А её зовут Валентина. Только она не знает, что это означает.
- А ты сказала как тебя зовут?
- Да.
- И что это означает, тоже сказала?
- Конечно.
Валентина Владимировна горько покрутила головой:
- Это очень странное имя, сынок. Очень.
- Ладно… Я пойду машину поставлю на стоянку.
И ушёл.
Когда вернулся, обнаружил свою находку у телевизора, с пультом в руке. Она уютно устроилась в кресле, в своей ночной рубашке, и перещёлкивала каналы, задерживаясь на каждом не более чем на минуту.
Мать поманила его из кухни.
- Сынок, это что за девица? Она какая-то…
- Она богиня, мама.
- Она мне уже сказала. Но знаешь… Для каждого мужчины любимая женщина, это - богиня.
- Мам, - развёл руками Витя, - она не моя любимая. Я её случайно нашёл и она решила посмотреть - как живут обычные люди. Ну вот я и… И она на самом деле - Богиня. Я в этом убедился. Правда, несколько… Специфическая богиня.
- Да. Она сказала, что занимается тем, что целует умирающих людей.
- Не умирающих, а замерзающих.
- Ай, да какая разница. Это же негигиенично… От этого может быть инфекция… - мама у Витьки работала в больнице медсестрой.
- Мам! Какая инфекция? Она - богиня!
- Ну ладно, ладно. Хорошо… Она останется у нас ночевать?
- Ты против?
- Нет, почему. Пусть. Она будет спать в твоей кровати?
- Да. Постели ей бельё пожалуйста. А я со своим лягу на диване.
В три часа ночи, кое-как оторвали "богиню" от телевизора и уложили спать. Хорошо - завтра воскресенье, не на работу.
Раиниири смирно лежала на спине, натянув одеяло по самый подбородок.
- И что я должна делать?
До Виктора дошло.
- Ты, что - никогда не спала?
- Нет. А как это?
- Ну, смотри - ты закрываешь глаза, вся расслабляешься, все мысли в голове останавливаются…
- Это как смерть?
- Внешне - похоже. На самом деле - нет. Ты просто отдыхаешь. Весь твой организм отдыхает.
- А у меня есть организм?
- Конечно! Он у всех есть. Вот это, - Витька провел пальцем от головы девушки до ног, - это и есть твой организм.
- Теперь буду знать. Хорошо, давай я попробую спать.
И она закрыла глаза.
Утром, когда уже рассвело, Минкин проснулся. На кухне текла вода и шипело что-то на сковороде. Пахло вкусным.
Раиниири зашевелилась.
Он сел на диване и шепотом спросил:
- Проснулась?
- Что?
- Наспалась?
- Ты знаешь… - задумчиво рассказала она, - я была где-то не здесь… Я глаза закрыла и всё… Как-то, всё исчезло. Потом я смотрю, а вокруг лес, снег и луна… И всё так спокойно, так хорошо… Даже спокойнее, чем дома.
- Это был сон. Ты видела сон.
- То есть - я по-настоящему спала?
- Да, золотце, у тебя получилось.
- Как интересно… И что теперь.
- Теперь встаём, идём в туалет, потом - мыться, чистить зубы и завтракать… В смысле - кушать.
Раиниири вскочила.
- Мы будем опять есть и пить?
- Обязательно.
Она захлопала в ладоши.
- Тогда быстро пошли мыться и… И чистить зубы. Я правильно сказала?
И они пошли.
- Так… Сначала давай в туалет.
Раинири радостно улыбалась в предвкушении приключений.
- Слушай внимательно. Садишься вот на эту штуку и ждёшь.
- Чего жду?
- Ты пила чай, и жидкость должна из тебя выйти.
Раиниири ужаснулась:
- Снизу?!
- Да.
Она приподняла подол рубашки, посмотрела испуганно вниз.
- Оттуда?
- Да. Ты просто сядь, расслабься и прислушайся к процессам происходящим у тебя вот тут, - он показал на себе тазовую область.
Она уселась на унитаз.
- Ну…
- Расслабься… И прислушайся… Никуда не торопись… Я пойду помогу маме собрать на стол.
Он попытался закрыть дверь, но Раиниири забеспокоилась, даже запаниковала:
- Нет. Нет. Не делай так. Пусть открыто.
Витька пожал плечами. Богиня, страдающая клаустрофобией. Удивительно.
И он пошёл к Валентине Владимировне на кухню. Сел на табурет.
- Вить, она действительно не знает, как ходить в туалет?
- Да откуда, мам… Если она только вчера первый раз в жизни поела.
Он огорчённо покрутил головой:
- Пипец. Бедная девочка.
Зашла задумчивая гостья.
- Всё получилось так как ты сказал. Если бы ты меня не предупредил, я бы так испугалась.
Витька встал.
- Ну, пошли мыться. Я без тебя не начинал.
Валентина округлила глаза.
- Витя, вы будете мыться вместе?
- Ну а кто её научит это делать? Пошли золотце.
Когда Виктор настроил теплую воду, его вдруг посетило сомнение:
- Раиниири, а ты от тёплой воды не растаешь?
- Я не знаю, - испугалась девушка.
- Давай попробуем на маленьком кусочке. Давай ручку.
Он брызнул из душа на тоненькую кисть. Она хихикнула:
- Щекотно. И приятно.
Витька стащил с неё рубашечку и носки, подсадил в ванную и задёрнул шторку.
И снова столкнулся с детским испугом.
- Нет! Не надо. Не закрывай.
- Ой, извини, я забыл… Ну давай я на тебя полью. Булькайся.
Девушка крутилась под душем, подставляя то спину, то грудь и явно блаженствовала. Формы у неё конечно идеальные. Богиня!
Витька тоже растелешался и залез под струи.
После продемонстрировал - как надо чистить зубы.
- Ты же вчера ела. На зубах остались кусочки. Их следует удалить.
- Ага. Только, если их "следует" удалить, то это надо было сделать ещё вчера.
- Логично. Как-то я забыл…
Одели халаты. Раиниири одела старый халат Валентины Владимировны. И в таком виде пришли на завтрак. Девушка спросила:
- Это что?
- Это курица.
Она посерьёзнела:
- Я знаю, что такое "курица".
- Вот и прекрасно. А это часть курицы.
- И её надо есть?
- Да. Попробуй. Давай я покажу - как это делается.
Раиниири попробовала кусочек.
- О! Совершенно иное ощущение чем от того… В лесу которое. Но очень хорошо. Во рту так приятно.
И вдруг подскочила.
- Где мой покров?!
- В ванной.
- Давай его быстро. У меня зов.
Валентина Владимировна метнулась в ванную, вынесла рубашечку.
Раиниири, не стесняясь, прямо в кухне переоделась.
- Всё, я пошла.
- Подожди, - остановил Виктор, - ты же вернёшься? Я курицу не буду убирать со стола.
- Да. Конечно. Я быстро.
Его мать смотрела на этот спектакль с грустью и некоторой иронией. Но когда гостья со знакомым щелчком исчезла, Валентина разинула рот и замерла.
- Мам, она вернётся.
- Я до последнего момента думала, что это всё шутка такая. Выходит, что нет. Не шутка.
Села за стол, подпёрла кулачком щеку.
- Витя, сынок, вот почему у тебя всё не так, как у людей? А?