Параллельно теплым супружеским с Фелиссой развиваются отношения Северянина с поэтессой Ириной Борман (псевдоним ИрБор), живущей неподалеку от Тойла на даче в крохотном поселке Шмецке, тесно примыкавшем к курорту Усть-Нарва со стороны Силламяэ, сначала в виде дружески-приязненных.
В описи архива Российской государственной библиотеки за №915 хранятся письма Игоря к Ирине Константиновне Борманн (1901 - 1985), участнице таллиннского литературного объединения «Цех поэтов», которая была многолетним адресатом и корреспондентом поэта. В комплексе за 1929 - 1932 годы сохранилось 15 писем, автографов чернилами, включая планы-чертежи местности с изображением дороги к поселку Тойла, где в это время жил поэт. Планы выполнены рукой И. Северянина, черной и красной тушью. В сборнике «Очаровательные разочарования» с большой долей вероятности этим отношениям посвящен микроцикл стихотворений «У маяка». В первом стихотворении «Бей, сердце, бей...» находим важные подробности:
Бей, сердце, бей лучистую тревогу! —
Увидеть бы
Ту, для кого затрачу на дорогу
Весь день ходьбы...
Я в солнечное всматриваюсь море
И — некий знак —
Белеет в сентябреющем просторе
Ее маяк.
Спущусь с горы и к вечеру на пляже
Уж буду с ней,
Чтоб целовать уста, каких нет слаще
И горячей!
В стихотворении «Ты вышла в сад» поэт обращается все к той же неизвестной:
Я вижу твой, как мой ты видишь берег,
Но — заколдованы на берегах —
Ты не придешь кормить моих форелек,
А я — понежиться в твоих цветах.
Оба стихотворения написаны в Тойла в сентябре 1930 года, за месяц до начала первой поездки в Югославию и дают нам совершенно точную географическую подсказку: пеший поход по маршруту Усть-Нарва — Тойла для хорошего ходока вещь вполне достижимая. «Спущусь с горы и к вечеру на пляже» — поселок Тойла расположен вдоль крутого обрыва над берегом моря, но в сторону Усть-Нарвы берег постепенно понижается. В сборнике «Классические розы» помещено датированное 29 августа 1930 года посвящение Ирине Борман:
Я проснулся в слегка остариненном
И в оновленном — тоже слегка! —
Жизнерадостном доме Иринином
У оранжевого цветника.
И пошел к побережью песчаному
Бросить к западу утренний взор,
Где, как отзвук всему несказанному,
Тойла в сизости вздыбленных гор.
В «Стихах сгоряча» варьируется знакомый нам мотив — взгляда через море. Еще один след все того же возможного романа — стихотворение «Так возникают стихи...», написанное в 1928 году в Тойла. Игорь-Северянин включил его в рукопись сборника «Лирика». Вероятно, это стихотворение имело и для него, и для Фелиссы (жены поэта) особое значение:
За утренним сидим ли чаем,
Идем ли к морю на песок,
Друг друга часто огорчаем
И горько серебрим висок...
Хотя любовь цветет сиренью
И крепче выдержанных вин,
Ты предаешься подозренью,
В моих поступках ищешь вин...
Напрасно! Если я с тобою,
Не все ли, друг, тебе равно:
Исполнен ли я Голубою
Иль с Розовой живу давно?..
К чему же вечно уверенья?
Но грустно мне, что, может быть,
Чтоб жизнь вдохнуть в стихотворенья,
Я должен что-то умертвить...
В марте 1932 года поэт сообщает Ирине Борман:
«...Фишенька редкостно-порядочный, тонкий, любимый и любящий человек. Она все видит, бедная, и мучается, в свою очередь. Пишите, Ирушка, чаще и, если что-нибудь более интимное и откровенное, адресуйте на «нее»: жена может расстроиться иногда из-за пустяка, стойко перенося зачастую более серьезное. Дайте мне Ваши ручки — пусть я ласково и длинно поцелую их. Хорошие ручки: надежные, испытанные, понимающие. Стареющий поэт (как это жутко звучит!) все еще преисполнен любви к миру, людям и молодым женщинам. И это, думается, так понятно, так неизбежно, так нужно!».