ВАСИЛЬ И ЕВДОШКА: ОЖИДАЙ СНЕГА, ДЕВОЧКА
У Василя из родных были только отец, мать да один брат младший. Семья жила в землях Надднепрянщины, тех, что выше Крыма. Отец мальчиков Карп был человеком предприимчивым, умел организовать домашнее хозяйство и любое дело с выгодой, с прибылью. И была у Карпа домашняя лавка по изготовлению валенок, потому как в начале ХХ века в Российской империи все в валенках ходили во время зимнее. Ну, то есть были у мужичка какие-то деньги и три коровы в хозяйстве, и лошади, и повозки – две, и дом, и земелька с уймищем фруктовых деревьев.
А к тому времени когда Василю тринадцать исполнилось, так как-то получилось тогда: распалась Российская империя, и власть захватили большевики с Володькой Ульяновым, ну а после уже и с товарищем Сталиным, - Йосей Виссарионовичем. И устроили «тигры» те народу коллективизацию, тобишь отъём частной собственности у предприимчивых и хозяйственных людей в фонд советского государства и всякого начальства краснопартийного. А людей отправляли в тюрьмы, лагеря и на каторгу, дабы раскулаченные не смущали народ жалобами да печалями. И объявляли упрятанных, сосланных «врагами советского народа». Это для того чтобы хоть как-то оправдать свой силовой отъём у них частной собственности, – потому. И внушали доверчивым гражданам, что богатство – есть зло, а бедность – дух равенства сплочённого советского народа. В общем, обманули они тогда людей жестоко, сначала наобещали: «землю – народу», а потом и землю ту, и пожитки и жизни у многих поотбирали.
Но отец Василя был мужем мудрым и расчетливым, и сходу так рассчитал, что жизнь его человеческая дороже всякого материального имущества и быстренько всё добровольно отдал в фонд советского государства да живенько умотал в город Акмолинск (с 1961 - Целиноград, с 2019 - Нур-султан – столица республики Казахстан). И там сызнова завёл себе домашнее хозяйство и разбогател.
И всё в семье Василя стало хорошо, и всё наладилось. Но тут вдруг раз, и внезапно умерла его мама. А отец, недолго печалился и запривёл в дом молодую жёнку – мачеху для родных своих сыновей. Та тётенька оказалась личностью злобной и не жалела ни Васю, ни его брата. И потому в один день сговорилися парни сбежать из отцовского дома. И сбежали. Удрали насовсем, в никуда, в неизвестность, в новую самостоятельную жизнь. Ко времени тому им исполнилось уже семнадцать да шестнадцать годочков, - почти взрослые хлопцы были.
И больше с отцом они не виделись никогда. Лишь слухи издалека доходили, что на месте батьковой хаты ещё долгое время люди находили его заначки. То в сараях, то в фундаменте, то прикопанные где-нибудь под деревьями.
Четыре года наслаждался Василий своей свободой: тынялся без дела по белу свету туда и сюда, и ел что придётся, и спал где попало, и в какой-то момент оказался на Малой Земле, что южнее Новороссийска на Таманском полуострове и недалеко от Керченского пролива – в крае Краснодарском. Как вдруг разразилась вторая мировая война и немецкая Германия вторглась в восточные земли Советского Союза. Василь в тот момент ещё мало что смыслил в политике и имел весьма смутное представление о самоидентификации. Знал только лишь от отца Карпа, что предки их были запорожскими казаками, чьи Сечи Катька-царица в 1775 уничтожила, и тогда часть казаков ушла на Дон, потом на Кубань, потом на Урал, а после опять вернулась в Украину. Вот от них-то и досталась Василю фамилия с характерным украинским суффиксом «енко». Но до Украины Василь таки не дошёл – война помешала. А немцы – о! те ему вообще чуждым народом виделись, их язык он вовсе не понимал. Хотя, по правде сказать, Василь и родной свой украинский с большим трудом понимал. Ну а где ж его пацану учить-то было? В Советском Союзе? Хе-хе. Или в Казахстане? Так что селяви, так сказать.
Вот и выбрал Вася в той жестокой второй мировой войне сторону московитов. Ведь худо-бедно, а четыре годка он таки протынялся по их землях. Привык-с, так сказать-с. Природнился к чужому чуйствами. И пошёл служить моряком в военно-морской советский флот. Был и на фронте, и на самой передовой, друзей лучших терял, а однажды даже шпиона японского вычислил и разоблачил, доложив о нём в штаб военному руководству. Тонул зимой, чуть не погиб, чудом спасся и по воле судьбы оказался в Крыму.
Крым – это чудесная земля, там из тёплой воды растут высокие горы, а из земли – ромашки. Из тех белых цветочков Евдокия плела веночки и украшали ими свою девичью голову.
Её густые длинные косы так черны, как смоль, а глаза такие карие, бархатистые – наследство от восточных народов, которые когда-то пришли в Крым и подарили ей часть своей крови. Брови у Евдокии округлые, тонкие, словно молодой месяц на небе, а кожа белая-белая, точно в народных песнях: «чорнобрива, білолиця». Груди у неё – две царицы: смотрят высоко и лишь вперёд. А фигурка такая грациозная, тонкая, как у молодой кобылицы из крымских степей.
Вот такой грациозной и брыкливой, увидел её однажды Василь, когда корабль, где он нёс военную службу, доставил провиант для Крымского госпиталя.
– Приеду за тобой на Свят вечер. После войны. Ожидай снега, девочка. – говорил он ей, улыбаясь.
Но Евдокия Василю не верила, и смотрела на него во все глазки. Она помогала медсестрой в госпитале и война была в самом разгаре. Так что ещё неизвестно повезёт ли им выйти из неё живыми. Она каждый день видела как от тяжёлых ранений умирают солдаты, а в зимнее время от простуды и хворей и медперсонал. Сложно было во что-то верить в 1942 году.
Но всё же, всё же, всё же… Евдокия в тайне мечтала о том как завершится война и настанет Свят вечер, и с неба красиво завьюжит белый лапатый снег, который она впервые увидела зимой 1941-1942 года, когда на полуостров явились немцы. До немцев она никогда-никогда не видела снега в Крыму. А мама Мария ей говорила: - Это погода нахмурилась, чтобы немцы помёрзли.
Немецкий штаб занял их хату в посёлке Багерово, что в пятнадцати километрах от Керчи, и они переселились в село Приозёрное (Чюрюбаш), что чуть южнее на востоке Керченского полуострова.
«Снега не бывает Крыму, он здесь как исключение. Здесь из тёплой черноморской воды растут высокие горы, а из земли – ромашки. И только их лепестки похожи на белый лапатый снег. Но ведь цветы не растут зимой. Даже в Крыму, в декабре, на Свят вечер» - думала Евдокия.
Однажды в госпиталь привезли её отца Павла, офицера высшего оперативного объединения кавалерии РККА легендарной первой конной армии, что воевала под командованием С.М. Будёнова. Павел был тяжело ранен и врач безнадёжным голосом тихо бурчал:
- Мда…Шансов нет… Шансов нет…
Более суток Евдокия ухаживала за родителем, а дома, упав в постель, мгновенно уснула. Но поздней ночью тревожным голосом её разбудила мама:
- Евдошка, вставай! Бери быстро сани пойдём отца домой забирать.
В ту страшную ночь люто мела метель, и снега насыпало до колена. Сани легко и быстро скользили по снегу, а Евдокия, укутав лицо в платок, всю дорогу не могла избавиться от ужаса навязчивой мысли: «Ожидай снега, девочка. Ожидай снега…».
Дома мама Мария рассказала Евдокии о том, что врач выдал ей фиктивную справку о смерти папы, так как выжить там в госпитале у него шансов не было – не те условия для тяжело раненных. А здесь, дома, возможно, ещё есть надежда.
И долгих четыре месяца они с матерью выхаживали Павла. К июню отец был почти здоров. Но перед самым днём рождения Евдокии, которое должно было статься 02 июля, он напился холодной воды из колодца и за три дня сгорел от пневмонии. Вот так вот просто, вот так вот просто: напился человек холодной воды и умер.
Все их старания с матерью по спасению отцовской жизни оказались абсолютно тщетными.
Последующие четыре года после смерти папы прошли словно в мареве: 1943… 1944… 1945… 1946… в заботах о младших братьях и сёстрах, и об ослабшей матери. Евдокия частично выполняла папины функции – работала и кормила семью из шести человек. И самое вкусное, что они ели в те годы – пироги с маслянистым паслёном и тёрпкой черёмухой.
А однажды вечером, очень поздним и зимним, кто-то тихонечко постучал в окно. Евдокия сразу и не поняла что то за стук такой. Но когда он стал громче и настойчивее, она выглянула в окно. А там…
А там весь заснеженный, весь в мокром снегу стоял улыбающийся Василий, бывший советский солдат, матрос военно-морского флота, украинец, чья фамилия так же как и фамилия Евдокии хранила в себе дивный суффикс «енко», доставшийся им от предков. Он подмигнул ей весело и сказал:
- Ожидай снега, девочка.
Василий и Евдокия познакомились в Крыму во время второй мировой войны в 1942, поженились по её завершении, поселились в Нижней Надднипрянщине, прожили вместе более пятидесяти лет и умерли в один год – в 1998. У них родились дочка и сын, они воспитали двух внучек и внука. И ещё одну правнучку.