«Живу ли я, умру ли я, я мошка всё ж счастливая» (Э.Л.В.)
Заполярное лето выдалось непохожим на другие: зацвёл иван-чай, наливались желтизной соцветия пижмы, даже очиток пурпурный щедро угощал нектаром шмелей, а вот морошка ещё не поспела… Да и сдули ветра цвет, сей год неурожай.
По пути встречались редкие морошечники без ягод. Вообще с растительностью скудно – скалы. Белый песок под мегалитическими (и не очень) останцами песчаника… Кое-где тундровый покров зеленовато-бурыми островками: вороника, арктоус, кустарнички голубики, ива и мхи… Карликовая берёза.
Зато множество накипных лишайников на камнях, плоских, как будто нарисованых разноцветной палитрой. Красиво и необычно. Поля нерастаявшего к июлю снега на склонах северного заложения.
Вот долина ручья с прозрачной, как хрусталь, водой. Даже отсюда, с высоты, видно каменистое дно, выложенное пёстрым галечником.
Спускаемся!
Берега живописны: среди нагромождения камней и скал в кавернах - округлые розовые коврики цветущей луазелерии альпийской, куртинки неведомых розовых цветов, которые потом будут идентифицированы как филлодоце голубая, седмичник, сплошные заросли дёрена: множество белых цветов с черной сердцевиной… Мхи, блокопытник, осока...
Зачерпнуть водицы, умыться, напиться. «Все мы пили твою ледяную струю», как сказал поэт Алексей Пичков.
Разглядели и душу, ручей-то волшебный!
Почти никогда тут не ступает нога человека.
Чётко с севера, с отрогов Чайцинского камня прозрачный поток несёт свои воды и впадает в Кумушку, приток Белой. Лёгкое журчание, благодатная прохлада.
Комары и мошка – не помеха, хоть из-за полного безлюдья и беззверья они десятикратно злее.
Не сбить высокий настрой.
Прошли Грифона, на противоположном берегу Кумушки заметили Матрёшек и Голубя.
Короткий отдых на песке, приникли спиной к нависшей скале. Песчаник шершавый, в кавернах, пещерках. Одиночные колоссы… Кое-где широкие расщелины между скалами – «улицы» Каменного города. Выточенные разгулом стихий скалы словно отодвинуты друг от друга.
Останец Несфинкс отделен от массива округлой скалы узкой расщелиной. Необычное чувство накатывает, когда ступаешь там по белому песку...
А ты ходил по улицам Каменного города? А по его тропинкам, покрытым белоснежным кварцем?
Сейчас, когда осталась только память, всё кажется нереальным. Да и мы ли это были? Мы-то – мы, но …не в своём обычном настрое.
Несфинкс поначалу навёл морока, даже получил разноцветные ленты в качестве подношения.
Наверное, так надо. Богиня Жива так просто не подпустит к себе. Второй год идёт… Дважды пытались, но Бог любит Троицу.
Всё-таки удалось издали сфотографировать анфас Живы-Сфинкса. Девушка, сидящая на берегу Кумушки. Русалка.
Уже в Нарьян-Маре, да и то не сразу, поняли, что это точно Жива-Сфинкс… Ракурс в профиль разительно отличается, что и не подумаешь… Мистика.
А сколько вокруг скальных останцов, один интереснее другого!
В долине Белой громадные глыбы словно разбросаны рукой великана. Грандиозные снежники на склонах.
Душа летит и поёт...
В самом начале пути в тот раз поразил таинственный знак справа. Далеко-далеко виднелся какой-то чёрный силуэт, напоминающий человека или …огородное пугало? По виду - конкретная нежить. Откуда это тут? По мере приближения таинственный силуэт увеличивался, становился рельефнее. Что это?..
Оказалось – высокие скалы, вот-вот готовые обрушиться. Мрачный силуэт – образован громадными трещинами, вертикальными и горизонтальными. Не заходите в расщелины Страшных скал! Можно не вернуться. У одинокого путника – особенно мало шансов.
Чёрный силуэт с нужного пути уводил…
Время меняет даже хорошо знакомые останцы, некоторые из них – повидимому артефакты, то есть поправленные древними людьми скалы. Вот Ящер два года назад выглядел совсем иначе: его обрушенные «крылья», лежавшие внизу каменной массой, чётко угадывались, а теперь такой вид, что всё разрушилось ещё больше и вдобавок заросло. Ящер уже не тот.
А Индрик, воин, так и не встретился. Как убежал…
«Лягух» вообще на себя не похож, не сразу узнали. А вот мамонтята на месте.
Таинственный город!