Нет для экологов писателя более ненавистного, чем Константин Паустовский. Не может быть, - подумаете вы и вспомните его высокий авторитет у шестидесятников. Паустовский не участвовал ни в одной травле гонимого, четко различал понятия добра и зла. Для экологов это не важно. Его преступление – передача врагу секрета, открытие Мещеры. Паустовский в своей книге прославил этот край так, что тысячи туристов хлынули в некогда девственные леса и луга, подчас оставляя за собой пустыню. Признайтесь, читатель, хотели бы вы проводить лето в таком уголке природы на собственной даче?
Паустовский в Мещере дачи не строил, а снимал их у какой-нибудь старушки, и совершал набеги в природу, чтобы передать нам свои ощущения. Озера в Мещере, где он рыбачил, были так глубоки, что ни один местный житель не смог измерить их черные воды. Напрасно вы будете пытаться выбраться из лодки, плавая по рекам Мещеры. На вашем пути встанет непреодолимой преградой высокая трава. А ведь рядом с ним в одной лодке были и Гайдар и Фраерман, но создать такой книги не смогли. Паустовский указал нам путь, по которому должны идти все любители природы – создавать секретные, а может, и несекретные природные карты на своей малой родине.
Попав когда-то в Сибирь, я тоже двинулся по пути, указанному Паустовским. Избалованный ласковым заповедником под Серпуховом, приехав в сельскую школу, я пытался выведать у ребят сокровенную тайну, секретную карту. И ребята охотно делились со мной такими картами, показывая самые уютные уголки в окрестностях родного села. Было у меня три школы и три заповедника. О первом говорить не буду. Он просуществовал недолго. Третий, заповедник диких орхидей, радует меня почти четверть века, но у местного муниципалитета, как и везде пока в стране, нет полномочий и денег что-либо создавать. Кстати, читатель, есть у вас ностальгия по советским временам? Второй заповедник был чисто советским. Конечно, показали этот уголок мне ребята в первые же дни.
Уголок, глубокая балка, покрытая лесом, был прекрасен и всего в трех километрах от школы. Сегодня рядом с ним проходит асфальтовое шоссе в соседний район, а триста лет назад мимо заповедника на Алтай по укатанному тракту стремились все великие исследователи, в том числе Александр Гумбольдт. Местные жители называли балку Пятихаткой, объяснить слово никто не мог, но все помнили, что в балке был прекрасный родник и летом там долгое время был стан колхозников. Из балки вытекал ручеек и впадал в пруд, где некогда стояла конюшня. Подумать только в шахте вагонетки глубоко под землей возили лошади! В лесу заповедника цвели дикие орхидеи, мои любимые растения, жили сурки и даже барсук, пока его нору не выкопали. В школе был хороший трудовик, и хорошие шефы – шахтеры. Они помогли нам изготовить и установить голубые щиты указатели, карту заповедника на двух столбах и огромную кормушку на четырех столбах в укромной поляне. Столбами мы обнесли все сорок гектаров школьного заповедника. Всю зиму ребята на уроках труда делали дуплянки, синичники всех систем со съемными крышками и с разными отверстиями. А когда наступила весна, почти вся школа отправилась на первую экологическую акцию – очистить заповедник от сухостоя, рассадника вредных насекомых. Мы шли колонной по обочине шоссе с развернутыми красными знаменами, школьными и отрядными, трубили отрядные горны, гремели барабаны. Редкие тогда машины останавливались и водители высовывались из кабин, интересуясь невиданным зрелищем. В заповеднике у поста со знаменами и горнами стояли сменные часовые, а мы вытащили из леса штабеля сухостоя. Возвращались с победой, как мы думали. С тех пор в заповеднике исчезла огромная колония дроздов, строящих гнезда на сухостое. Это был первый экологический урок в природе. А еще в книге Шрама рассказывалось о заповедниках для насекомых. С тех пор на уроках труда ребята стали делать подземные домики для шмелей.
А еще через несколько лет вышла книга замечательного учителя из Омска Василия Шрама «Навстречу природе». Заповедников учитель не создавал, но подсказал нам как нужно действовать в соответствии с советскими законами. Наш заповедник находился на территории соседнего района и соседнего колхоза. Мы со всеми бумагами обратились в местный Совет. На ближайшей сессии депутаты приняли решение о создании школьного заповедника. Ничего подобного сегодня и представить невозможно. Депутаты и позднее оказывали нам поддержку и даже наказывали нарушителей режима заповедника.
Прошло еще несколько лет и шахту закрыли и затопили, как нерентабельную. Поселок утратил свой статус и превратился в село. Население сократилось вдвое. Соседний богатый колхоз тоже закрыли. Закрыли и советскую власть. Я перебрался в новый поселок и в новую школу и создал новый заповедник. Но долго еще, проезжая мимо, из окна автобуса высматривал столбы с некогда голубыми щитами, а сегодня ржавыми и пробитыми пулями.
Отношение к Паустовскому разное. Кто-то считает его великим писателем, достойным Нобелевской премии, кто-то считает его писателем второго ряда. И это хорошо. И наверняка у каждого из вас есть своя секретная карта, своя Мещера. Не обязательно создавать заповедники, можно просто бывать там, даже виртуально. Школьный заповедник закрылся, но путь Паустовского будет существовать, пока читают его книги и мы продолжаем идти по этому пути, надеюсь и кто-нибудь из вас, читатели.