- Отойдите от моего стола, Людмила Ивановна, и не просите! Не дам! Публично, при огромной массовости захлопываю своё портмоне перед вашей скорбной физиономией и кладу его в барсетку! Ишь, халявщики! Попривыкали тут!
Слова эти имели прямое отношение к светловолосой женщине, которая стояла, опираясь с тыльной стороны на монитор ладонями, и смотрела сверху на лысину побагровевшего от злобы мужчины. Он сидел за офисным столом около цветочной стенки, обвешанной глиняными и пластиковыми горшками, за которой пряталась дверь в комнату приёма пищи. Пальцы его нервно стукали по клавиатуре, как бы делая вид, что усердно работают вместе с головой над важным заданием.
- Что вы, Людмила Ивановна, меня глазами насквозь пробуриваете, будто взломщика компьютерных паролей за руку поймали! – Продолжал он. – Вы не думайте, я не из-за жлобства вам отказываю, а исключительно по принципиальности внутренней позиции. Не могу тратится на всякие ваши бабские задумки и хотелки! Сколько уже можно нас ежемесячно по тысячи рублей ограблять… Совести у вас никакой!
Женщина слегка изогнулась и стукнула ладонью по верху монитора. Глаза ей сузились до кошачьих щелок. И вся она стала походить на амурского тигра, готовящегося к прыжку.
- Какие хотелки, Егор Иванович!? Я… я тут призвана трудовым коллективом усердствовать страхделегатом и чётко выполнять свои обязанности! Вот брошу всё и дело, профсоюзное, погибнет. А чем ему ещё заниматься кроме сбора денег на пользу благотворительности!? Профсоюзная линия на производстве сейчас – сущая бестолковость!
- Ещё раз говорю, не дам свои кровные! – Снова заершился Егор Иванович, не оставляя попыток свернуть дулю, но у него ничего не получилось – два пальцы были перевязаны бинтами и не гнулись. Дуля походила на три брандбойных шланга в руках пьяного пожарника.
- Все сдали на свадьбу, Егор Иванович!А вы тут муру водите! Гоните тысячу на подарок для Сергея Игоревича! У него можно сказать перемена в жизни к лучшему, а вы тут обстановку портите!
- Не сдаёт в общую копилку, потому что не любит Сергея Игоревича! Тот три недели назад ему соль подсыпал незаметно в чай во время обеденных посиделок, вот и мстит! Не по-товарищески это… по-жмотовски… – Забубнил с соседнего стола у входа в кабинет машинописного отдела пожилой мужичок в ветхой и выцветшей безрукавке, которую он заказал и получил посылкой в валберисе лет пять тому назад.
Егор Иванович зло стрельнул глазами в сторону того мужичка и завопил, будто баба во время родов:
- Чья бы корова мычала, а ваша молчала! Сами-то тоже не из благородного теста сотканы. Напомнить вам как вы, с общего холодильника комнаты приёма пищи колбасу Веры Ивановны сожрали… Она так рыдала, так рыдала! Думаете легко рыдать на голодный желудок!?
Мужичок подскочил с места и со словами: «это была моя колбаса(!)» рванул к столу Егора Ивановича. Но цепкая и опытная в этих вопросах рука Людмилы Ивановны, страхделегатно всколыхнулась и поймала мужичка за шиворот и отпихнула к столу:
- Сядьте, Владимир Иванович! Я тут сама… - и повернувшись лицом к Егору Ивановичу, строго спросила:
- Ну так будете сдавать тысячу на свадьбу Сергея Ивановичу!?
- Нет, и ещё раз принципиально нет! – Почесав правую ладонь, выпалил в ответ Егор Иванович. – Почему это я буду платить этому моту и прощелыге!? Он на каждый год по три раза женится и разводится! И всё это время каждый раз по тысяче рублей отстёгиваю на вспоможение! Не хочу более… Пусть сам себе дарит!
- А я что говорил, Людмила Ивановна, жлоб он и на африканском Берегу Слоновой Кости жлоб! – Снова высказался мужичок.
Людмила Ивановна слегка встрепенулась и снова заискрилась командным голосом:
- Да будь оно проклято это страхделегатство, профсоюзное, одной мне это надо! Кругом одни жлобы, а я тут за весь профсоюз расплачиваюсь, нервы рву как струны на бояне, мне это надо?!
- Это кто тут жлобы? – Вскинул голову молчавший до этого в углу за столом молодой парень двадцати пяти лет. – Проясните ситуацию, Людмила Ивановна.
- Ну так кто… будто и не знаете… Многие из присутствующих. У меня все не сдавшие свою долю записаны в блокнотик… Хотите зачитаю…
- Ну так читайте… - сказал тихо молодой парень. – Очень интересно послушать.
- А себя вы, интересно знать, записываете в тот блокнотик…. – съязвил Егор Иванович. – Давеча собирали по тысячи с носа на вспоможение покупки холодильника для малоимущего страхделегата Людмилы Ивановны… Наверно, забыли тыщёнку за себя положить? Так ведь?
- То, что я малоимущая, об этом все знают, и вы вправе помогать людям с малыми доходами. - заговорила Людмила Ивановна.
- Малоимущая с окладом 65 тысяч рублей?! Лихо бабёнка нас разводит! – Перебил ее Егор Иванович.
- Ну может я и больше некоторых тут зарабатываю, однако все знают, что я состою на учёте в социальной службе как малоимущая, Имею поаво по закону! Да, мои внуки в детские лагеря ездят, мне бесплатный проезд раз в квартал до Чёрного моря, бесплатные талоны в муниципальную столовую, баню, булка хлеба на день бесплатная и прочие льготы.
- Ага, ну, да и кружка пива вам - бесплатно, стакан боккарди… Весело однако... Да вы, Людмила Ивановна, купили все справки и стали малоимущей… Нечего тут дурить народ! Теперь мы в скорости вам на телевизор, плазменный, с искусственным интеллектом собирать будем. Это точно!
- Ой, ой… и соберете ! Это вам научение за оскорбление малоимущей, а то обзывают массово каким-то там интеллектом… что за люди тут собрались… Не человеки, а лютые звери!
- Егорка, - обратился пожилой человек предпенсионного возраста, с заднего ряда офисных столов. – Отдай ты ей эту тысячу… Ну её… не связывайся.
- А чё это я ей должен отдавать… Этот бодяжник Сергей Иванович имеет кучу детей от восьми браков… бегает по бабам налево и направо, а я ему должен тысячу накинуть на вино и закуску для знакомства с очередной пассией. Не выйдет! Я человек семейный, морально не деградироваванный, имею благопристойность и партийность в федеральной партии.
- Вам ли, Егор Сергеевич, об этом говорить – Расхохотался пожилой, предпенсионного возраста. - А Вера Ивановна что скажет…?
- А что я … что я… - побелела сидевшая за офисным столом у окна молодая девица, тонкая как жёрдочка, но красивая и непредсказуемая в поступках. – Я, я, я… тут ни причём…
- Как не причём? А кто Егору Сергеевичу обеды с дома носит и подкармливает этого бычка? - съехидничал пожилой.
Все в машинописном офисе опустили головы к низу и заулыбались.
- Да что вы об одном и том же – смутился Егор Иванович. – У нас с Верой Ивановна чисто товарищеские отношения. Работаем по графику – сегодня она кормит обедами, завтра я… Всё по-честному… Вы же тоже с её обедов когда-то окормлялись? Что забыли как вы с Верой Павловной остались в офисе на вечерю. Небось вкусное было оно, молоденькое-то… сладкое... Не стыдно ли? А ещё будущий пенсионер!
- Егорка, ещё раз говорю отдай ей эту тысячу, а то сейчас дойдём до того, что будем рассказывать, как мы всем коллективом на Чёрное море ездили, без жён и мужей… И была нам Вера Ивановна всем женой...
Егор Иванович слегка поморщился, стрельнул гневно пару раз глазами в будущего пенсионера, будто кипяточком облил и нехотя полез в барсетку, достал оттуда портмоне, вытащил с бокового карманчика синюю купюру и протянул её Людмиле Ивановне:
- Наааа, подавись!