Человек состоит из тела, души и паспорта. А советский студент ещё из зачётки. Чем дольше студентка, красавица и комсомолка Вера Чуйченко училась в институте, тем больше злилась на преподавателей.
- Злобные цербера, с завидным упорством ставящие неудовлетворительные оценки в зачётки студентов! - осуждала их она.
В институте давно работал нудный профессор, который преподавал всевозможную историю.
- Зачем будущим учителям математики нужна история, никто не знает, - шутил главный юморист их группы студент Виктор Черепахин, - но не сдавших по ней зачёт студентов отчисляют сразу.
Звали его Николай Павлович Ляпидус. За эмоциональные лекции и густую шевелюру студенты дали громовержцу прозвище «Зевс».
- Самый придирчивый из преподов! - переговаривались студенты.
Преподаватель пенсионного возраста с большими седыми бровями и ужасным характером был непреклонен на экзаменах и поэтому требовал регулярного посещения его лекций.
- Кто пропустит хотя бы одну, - всегда грозил Ляпидус, - экзамен не сдаст!
Он ленился, как другие преподаватели, отмечать присутствие студентов на занятиях. Вместо этого пускал по аудитории лист бумаги, где присутствующие должны были запечатлеть фамилии. В конце занятий профессор оглашал, густым баритоном скорбный список, а студенты, услышав фамилию, должны были откликнуться.
- Чтобы никто не ушёл раньше… - злорадствовал он.
Понятно, что всенародной любовью Николай Павлович не пользовался. Из желания подшутить Черепахин однажды записал в список присутствующих вымышленного студента со знаменитой фамилией.
- Та-а-к, Всеволод Бобров, - по-стариковски проскрипел «Зевс».
Был пик популярности великого футболиста Всеволода Боброва. Все в аудитории напряглись.
- В общаге остался? - прокомментировал он отсутствие мнимого студента.
Студенты едва сдержались, чтобы не расхохотаться.
- Нет Боброва?
- Заболел… - выкрикнул Виктор с места.
- Нечего дружков своих прикрывать! - пожурил его Ляпидус.
Вера не любила таких преподавателей, хотя им нравилась. Она хорошо одевалась, хотя девушка, часто меняющая наряды, тут же привлекала внимание комсомольских органов:
- Много наряжается?.. Значит, мало работает!
Каблук-рюмочка женской обуви сменился на более практичную пирамидальную форму, а обрезанный носок на закруглённый. Кроме того, были популярны туфли на танкетке или на довольно грубой платформе.
- Нужно попросить папу купить мне такие же! - Чуйченко совсем не слушала причитания профессора.
Так продолжалось полгода, юморист из принципа записывал в студенты Боброва и на каждом занятии Николай Павлович зачитывал фамилию знаменитого футболиста и всё больше мрачнел, когда никто не отзывался. Перед зимней сессией он в последний раз огласил список присутствующих:
- Бобров?
Ляпидус сделал полную драматизма достойную великих актёров паузу и, торжествующе окинув взглядом аудиторию, прошипел:
- Передайте своему Боброву, што он у меня зачёт не сдаст!
Накопившаяся за семестр студенческое веселье, излилось
неудержимым потоком хохота. Преподаватель долго не мог угомонить аудиторию, не понимая причину веселья. Вера смеялась так, что растрепала причёску.
- Теперь придётся бежать в туалет, - расстроилась она последствиям.
Самыми распространенными прическами послевоенных лет у советских женщин были - валик надо лбом и пучок сзади. Часто покрытый сеткой, или валик и подкрученные марсельскими щипцами, подколотые сзади волосы.
- Выгляжу, как лахудра! - у неё на голове имелись, так называемые, бараночки из кос и корзиночка - две косички, у которых кончик одной закреплен за основание другой.
После лекции Чуйченко побежала в общежитие, нужно было готовиться к экзамену у Николая Павловича. Учить билеты начала в последнюю ночь перед экзаменом.
- Всё равно иначе можно всё забыть до начала экзамена… - легко оправдывалась она.
Ей мешали многочисленные кавалеры, вившиеся вокруг красавицы, особенно Черепахин. Он влюбился в неё и буквально не давал прохода.
- Витя ухаживал, дарил цветы, падал на колени, провожал меня с учёбы, в общем, делал всё, чтобы быть мне противным! - брезгливо сморщилась Вера, когда ночью, копаясь на полке, обнаружила заботливо оставленную кем-то из старшего поколения пачку «бомб» по интересующему предмету.
Предмет - история ВКП(б). Номера билетов и содержание вопросов не менялись годами. Изучение истории, таким образом, было отложено до лучших времен, а она занялся изготовлением кармана для шпаргалок.
- Потом «бомбы» надо рассортировать, - думала опытная студентка, - пронумеровать, составить список.
Она пришила носовой платок изнутри юбки.
- Можно потом весь период обучения не спарывать, - радовалась Чуйченко, - ходить с этим карманом на экзамены, свадьбы и прочие торжественные мероприятия.
Утром мрачная и не выспавшаяся девушка пришла на кафедру. Ляпидус относился к ней благосклонно, поэтому посадил за стол напротив.
- У него физический недостаток - косоглазие, - мучилась Вера. - Глаза смотрят в разные стороны, и никогда не поймёшь - куда именно!
В таких нечеловеческих условиях она умудрилась достать три нужные «бомбы», переписать их и спрятать обратно. Отвечала замечательно, чесала языком как будто, в самом деле, всё знала. Даже добавила собственные выводы:
- Атеизм - тоже религия, но основанная на вере, что Бога нет!
Последним вопросом билета был разбор работы В. И. Ленина под названием:
- «Как нам реорганизовать РАБКРИН».
Распиналась Чуйченко по этому поводу минут десять. Пока Ляпидус не задал коварный вопрос:
- А что такое собственно этот самый РАБКРИН представляет. Или хотя бы как расшифровывается?
- Этого в моей шпаргалке не было… - пробормотала она растерянно, но получила честную «четвёртку».
На каникулах Черепахин пригласил её к себе домой, а жил он в соседнем городе. Посетив родителей, до университета ему приходилось добираться на электричке больше часа. Пока ехали автобусом на станцию, Вера сильно замёрзла.
- То ли продуло где-то, - призналась она ухажёру, - то ли переволновалась на экзамене.
Вползли на платформу, на спине у Черепахина висел рюкзак. Там их ждал новый сюрприз.
- Народу на платформе не протолкнуться, - огляделся он, - предыдущую электричку отменили, следующая проходящая, идёт битком.
Впихнули их плотной толпой в вагон, стояли со всех сторон зажатые, и Чуйченко поняла, что не доедет так до города.
- Просто не доеду, - побледнела она, - потеряю сознание или помру...
Посмотрела на сидящих, может, уступит кто, и догадалась, что не уступят. Это видно по лицам, все злые, взгляды отворачивали, наверно у них только что был скандал в вагоне.
- Ну что делать? - шепнула она Черепахину.
- А, была, не была… - ухарски решился он.
Набрал побольше воздуха и на весь вагон завёл шарманку:
- Граждане пассажиры, простите, что я к вам обращаюсь, сами мы студенты. Три дня ничего не ели, будьте добреньки, граждане пассажиры!
Тут он сделал театральную паузу и закончил почти криком:
- Уступите кто-нибудь место, моей девушке очень посидеть хочется!
Полвагона от испуга встало. Посадил он Веру и семью с детьми. Пяток бабок под шумок тоже сели. Лица у всех пассажиров разгладились, дальше все ехали с улыбками, совсем другая публика стала в вагоне.
- Вот так, главное людей с колеи сбить, они тогда опять людьми становятся! - похвастался Витя.
Вечером они поехали электричкой обратно в общежитие. Времена для студентов были как всегда голодные, и на покупке билетов по возможности экономили. Черепахин был из тех, кто не покупал билет принципиально.
- Своих в эту электричку обычно набивается довольно много… - успокоил он сомнения девушки. - Если у кого билет оказывался, то он по негласному правилу назначается «Александром Матросовым».
То есть бросался на амбразуру, чтобы задержать контролёра, а другие студенты по возможности линяли в те вагоны, где контроль уже прошёл.
- Зато музыка из репродуктора красивая звучит! - подумала она, слушая подряд суровую героическую «Война священная» и лирическую «Тёмная ночь».
Накануне ударили морозы, а Виктор был одет в любимый единственный свитер, зимнего пальто по причине бедности семьи не имел. Он так замёрз, что слинять от контролёра не удалось. Начался обычный в таких случаях диалог:
- Ваш билетик?
- Нету...
- Почему?
- Студент...
- Куда едем?
- В институт.
Потихоньку энергия на допрос у самого изрядно замёрзшего контролёра угасала, и в нём проявились человеческие чувства, заставляющие спросить:
- Парень, а почему ты в свитере?
В фантазии контролёра ярко нарисовалась картина голодной студенческой жизни, заставляющей бедного студента продать последнюю телогрейку, чтобы как-то заглушить урчание голодного желудка.
- Ограбили тебя что ли? - участливо спросил он.
- А потому что без свитера мне холодно! - ответ Черепахина едва не заставил электричку сойти с рельсов от хохота пассажиров.
Они благополучно добрались до места учёбы и продолжили встречаться до летней сессии. Перед экзаменом по истории ей понравился новый парень Валентин, и Чуйченко снова не успела подготовиться к нему.
- Когда я впервые увидела его, - она не могла думать ни о чём другом, - сразу поняла, что в наши с Витей отношения вкралась дисгармония.
На вопросы билета студентка не знала что ответить. Бедный профессор, как ни старался помочь милой студентке, так и не знал, за что поставить положительную оценку. Наконец, Николай Павлович спросил её:
- Ну, назовите мне хотя бы главного греческого бога?
Он подписывал зачётку какой-то девушке, которая сдала экзамен перед ней и активно жестикулировала, показывая на преподавателя, намекая на прозвище преподавателя. Растерянная Вера уверенно ответила:
- Главного греческого бога зовут Ляпидус.