В своем дневнике А.И. Тургенев, начальник похоронной команды (состоявшей из кучера, дрог с ящиком на соломе под рогожей с гробом с телом покойного Пушкина, почтальона и жандарма) доставки и захоронения поэта на монастырской псковской Синичкиной горе в Святых Горах, записал:
«Ночью проехали мы Софию, Гатчину, к утру 4-го февраля были уже в Луге»
Из трех упомянутых геолокаций на пути доставки усопшего к воротам монастыря с некрополем Ганнибалов долго не поддавалась первая = СОФИЯ
Оказалось, что это почтовая станция на дороге от СПб до Пскова – одна из станций Белорусского тракта и его наследника – Динабургского шоссе
"Екатерина II, названная при рождении Софией, 1 января 1780 г издала указ «Об учреждении Санкт-петербургской губернии из семи уездов», в котором говорилось, что «…при Селе Царском, по правую сторону новой дороги Новгородской, а по левую к Порхову идущей, устроить город под названием София». В Софию предполагалось переселить всех жителей дворцовой слободы, но заселялась она в основном купцами, промышленниками, духовенством и военными. На территории будущего города до начала массовой застройки стоял только каменный скотный двор с двумя башнями, обращённый в сторону Екатерининского парка. Эти башни, как и двухэтажный дом между ними, сохранились до наших дней и являются самыми старыми постройками в Софии."
https://ru.wikipedia.org/wiki/София_(исторический_район)
Вот история топонима СОФИЯ из книги А.Павлова «Из Петербурга в Псков в эпоху до железных дорог» (изд. Нестор-История, 2020):
В 1780 г императрица Екатерина II, воплощая в бытие собственные представления об идеальном и современном городе, основала уездный город Софию
В 1808 г София сделалась частью роскошных резиденций российских правителей – Сарским и позже Царским Селом
Дорога от СПб до этого Села была самой благоустроенной в империи: освещалась двумя ровными рядами огней (Франсиско де Миранда. Путешествие по Российской Империи - 2001), была вся, для спокойной езды, вымощена досками, положенными вдоль по дороге, в четыре ряда, называвшиеся колесопроводами, гладкость дороги делала езду скорою и спокойною, но в дождливую осень доски превращались в щепу (воспоминания писателя К.С. Сербиновича, 1825)
София получила огранку владений с разных сторон тремя дорогами – Порховской, Новгородской и царскосельской ветвью. Эта стратегическая позиция на конных сухопутных путях империи возле ее столицы (на 22-ой версте) дала основания соорудить в 1780-х Софийскую почтовую станцию с конторой, имевшей в штате 3 каретных сарая, дом почтмейстера, трактир, конюшни из 50 лошадей итд. Заведовал почтовым двором почтосодержатель: взамен приема в аренду станции он получал доходы – с выплачиваемых проезжающими прогонных денег = по 12 копеек за 10 верст, получал фуражные деньги на корм лошадей , содержание конторы и мел позволение торговать всем , что в городах в трактирах продается ,а еще продавать водку, пиво и вино, а также принимать т постояльцев на ночевку , выставляя еду и корм лошадям по вольным ценам. Основной принцип этого бизнеса был один - самоокупаемость"
Главной персоной почтовых служб становился ямщик с его обязанностью гоньбы. Ямщики с XVI столетия были освобождены от податей и повинностей. Кланы ямщиков жили в отдельных ямщицких слободах, в частности, возле ямских застав. Облик такого жития сохранен в архитектуре Москвы – см. улицы Рогожский вал и ул. Школьная в ВАО столицы
***
Софийский почтовый двор обслуживал проезжающих по нескольким дорогам и никогда не находилась в такой ветхости как иные из 44 станций губернии
Впечатления о Софии передал военный историк Н.С. Голицын (см. Записки. Русская старина,1881,№3)
Но вскоре Софийская станция потеряла свое значение и в 1837-1840 гг была перестроена в военный госпиталь , а часть строений ее двора была разобрана
Гроб с телом Пушкина промчался мимо станции перед самой ее кончиной…
*****
Об облике той Руси остался символ – грустная песнь ямщика
Песни русских ямщиков:
«Когда; я на по;чте служи;л ямщико;м» — русская песня, в основе которой лежит стихотворение Леонида Трефолева «Ямщик» (1868).
Когда я на почте служил ямщиком,
Был молод, имел я силёнку,
И крепко же, братцы, в селенье одном
Любил я в ту пору девчонку.
начала не чуял я в девке беду,
Потом задурил не на шутку:
Куда ни поеду, куда ни пойду,
Всё к милой сверну на минутку.
И любо оно, да покоя-то нет,
А сердце болит всё сильнее.
Однажды даёт мне начальник пакет:
«Свези, мол, на почту живее!»
Я принял пакет — и скорей на коня,
И по полю вихрем помчался,
А сердце щемит, да щемит у меня,
Как будто с ней век не видался.
И что за причина, понять не могу,
И ветер так воет тоскливо…
И вдруг — словно замер мой конь на бегу,
И в сторону смотрит пугливо.
Забилося сердце сильней у меня,
И глянул вперед я в тревоге,
Потом соскочил с удалого коня, —
И вижу я труп на дороге.
А снег уж совсем ту находку занёс,
Метель так и пляшет над трупом.
Разрыл я сугроб-то и к месту прирос, —
Мороз заходил под тулупом.
Под снегом-то, братцы, лежала она…
Закрылися карие очи.
Налейте, налейте скорее вина,
Рассказывать больше нет мочи!
вОТ МЧИТСЯ ТРОЙКА ПОЧТОВАЯ
Вот мчится тройка почтовая
По Волге-матушке зимой,
Ямщик, уныло напевая,
Качает буйной головой.
«О чем задумался, детина? —
Седок приветливо спросил. —
Какая на сердце кручина,
Скажи, тебя кто огорчил?»
«Ах, милый барин, добрый барин,
Уж скоро год, как я люблю,
А нехристь староста, татарин,
Меня журит, а я терплю.
Ах, милый барин, скоро святки,
А ей не быть уже моей,
Богатый выбрал да постылый —
Ей не видать отрадных дней…»
Ямщик умолк и кнут ременный
С досадой за пояс заткнул.
«Родные, стой, неугомонный! —
Сказал, сам горестно вздохнул. —
По мне лошадушки взгрустнутся
Расставшись, борзые, со мной,
А мне уж больше не промчаться
По Волге-матушке зимой!»
<1901>
«Вот мчится тройка почтовая...» в исполнении Михаила Вавича (1908 год) . Песня стала популярной с конца XIX — начала XX века. Размер ее и некоторые строки восходят к песне А. Анордиста «Гремит звонок, и тройка мчится» («Вот на пути село большое»). Один из песенных вариантов (записано А.М. Новиковой в 1919 г. в Тульской области).
Русские песни и романсы / Вступ. статья и сост. В. Гусева Архивная копия от 6 сентября 2008 на Wayback Machine. — М.: Худож. лит., 1989.
Однозвучно гремит колокольчик,
И дорога пылится слегка,
И уныло по ровному полю
Разливается песнь ямщика.
Столько грусти в той песне унылой,
Столько грусти в напеве родном.
Что в душе моей хладной, остылой
Разгорелося сердце огнем.
И припомнил я ночи иные
И родные поля и леса,
И на очи, давно уж сухие,
Набежала, как искра, слеза.
Однозвучно гремит колокольчик,
И дорога пылится слегка.
И замолк мой ямщик, а дорога
Предо мной далека, далека...
Конец 1840-х или начало 1850-х годов
ПРИМЕЧАНИЯ
494. Отд. изд., М., б. г., с муз. Гурилева. В песенниках - в начале XX в. ("Месяц", М., 1912). Музыка также К. Сидоровича. Н. А. Энгельгардт в
своих воспоминаниях ("Последняя гитара". - "Исторический вестник", 1910, апрель) утверждает, что автором песни был его дед Николай Петрович Макаров (1810-1890), гитарист, лексикограф, печатавший сатирические романы под псевдонимом Гермогена Трехзвездочкина. Такое мнение разделяется некоторыми исследователями, но ничем не аргументируется (Новикова, с. 670, примеч. 62). Ср.: Шилов, с. 17-18.
Новикова - Русские народные песни. Составила А. М. Новикова, М., 1957. Шилов - А. Шилов, Неизвестные авторы известных песен. Всероссийское хоровое общество, М., 1961.
«Пара гнедых» или «Ночи безумные»[1],
Яркие песни полночных часов, —
Песни такие ж, как мы, неразумные,
С трепетом, с дрожью больных голосов!..
5 Что-то в вас есть бесконечно хорошее...
В вас отлетевшее счастье поёт...
Словно весна подойдёт под порошею,
В сердце — истома, в душе — ледоход!
Тайные встречи и оргии шумные,
10 Грусть... неудача... пропавшие дни...
Любим мы, любим вас, песни безумные:
Ваши безумия нашим сродни!
<1902>
________________________________________
автор Константин Константинович Случевский (1837—1904)
Алексей Апухтин
Пара гнедых (Перевод из Донаурова)
Пара гнедых, запряженных с зарею,
Тощих, голодных и грустных на вид,
Вечно бредете вы мелкой рысцою,
Вечно куда-то ваш кучер спешит.
Были когда-то и вы рысаками
И кучеров вы имели лихих,
Ваша хозяйка состарелась с вами,
Пара гнедых! Ваша хозяйка в старинные годы
Много имела хозяев сама,
Опытных в дом привлекала из моды,
Более нежных сводила с ума.
Таял в объятьях любовник счастливый,
Таял порой капитал у иных;
Часто стоять на конюшне могли вы,
Пара гнедых! Грек из Одессы и жид из Варшавы,
Юный корнет и седой генерал —
Каждый искал в ней любви и забавы
И на груди у нее засыпал.
Где же они, в какой новой богине
Ищут теперь идеалов своих?
Вы, только вы и верны ей доныне,
Пара гнедых! Вот отчего, запрягаясь с зарею
И голодая по нескольку дней,
Вы подвигаетесь мелкой рысцою
И возбуждаете смех у людей.
Старость, как ночь, вам и ей угрожает,
Говор толпы невозвратно затих,
И только кнут вас порою ласкает,
Пара гнедых!
***
Начинаются дни золотые
Молодой безоглядной любви.
Ой, вы кони мои вороные,
Чёрны вороны – кони мои!
Ты в хоромах, зазноба, таишься,
Проклиная злодейку – судьбу,
Красотой из светлицы хвалишься,
Выставляя головку свою.
Все пути и дороги знакомы:
Как проехать к хоромам твоим.
Все мосты и овраги ведомы,
Всё доступно коням вороным.
Устелю свои сани коврами,
В гривы алые ленты вплету,
Пролечу, прозвеню бубенцами
И тебя на лету подхвачу.
Ой, вы кони с черными боками,
Ну-ка, братцы, летите стрелой!
Я осыплю тебя жемчугами
И помчусь на край света с тобой.
Полетит снег искристый навстречу,
Ветер резкий задует в лицо.
Всем, кто будет нам против – отвечу,
Что люблю я тебя горячо.
Коль поскачет отец твой за нами,
Не смотри, моя крошка, назад.
Вихрем мчатся ковровые сани,
На гнедых нас конях не догнать.
Мчались мы, ну а пули свистели,
Но догнать нас они не смогли,
Потому что как вихорь летели
Чёрногривые кони мои.
Мы уйдём от проклятой погони,
Перестань, моя радость, рыдать.
Нас не выдали чёрные кони,
Вороных уж теперь не догнать.
Снег пушистый копытом взрывая,
Кони мчаться быстрей и быстрей.
Обниму я тебя дорогая,
Наша жизнь сразу станет светлей.
Будут гривы по спинам стелиться!
Будут годы друг друга сменять!
Будет счастье навстречу стремиться!
Будут чёрные кони скакать!
***
Быстрее летите, кони Что вы головы повесили , соколики? Что-то ход теперь ваш стал уж не быстрехонек? Аль почуяли вы сразу мое горюшко? Аль хотите разделить со мною долюшку? Не горюйте, не печальтесь — всё поправится, Прокатите побыстрее — всё забудется! Разлюбила — ну так что ж, Стал ей видно не хорош. Буду вас любить касатики мои! Ну, быстрей летите, кони, отгоните прочь тоску! Мы найдём себе другую — раскрасавицу-жену! Как бывало к ней приедешь к моей миленькой — Приголубишь, поцелуешь, приласкаешься. Как бывало с нею на сердце спокойненько — Коротали вечера мы с ней, соколики! А теперь лечу я с вами — эх, орёлики! — Коротаю с вами время, горемычные. Видно мне так суждено, Да не знаю я за что Эх, забудем же, забудем мы про всё! Ну, быстрей летите, кони, отгоните ж прочь тоску! Мы найдём себе другую — раскрасавицу-жену! Приглянулся моей кралечке богатенький. Отдалась ему позорно, всё за златенько. А когда-то клялась со мною вечно жить Обещала никогда меня не разлюбить А теперь целует уста старика — Знать забыла моя краля Ваню-ямщика! Даже думать я боюсь, Своей мысли я страшусь — Отомстить хотел бы…да Бог уж с ней! Ну, быстрей летите, кони, отгоните прочь тоску! Мы найдём себе другую — раскрасавицу-жену!
Источник: https://tekst-pesni.online/vadim-kozin-bystree-letite-koni/
***
Что так скучно,
Что так грустно,
День идет не в день.
А бывало,
Распевал я,
Шапка набекрень.
Эй вы, нули,
Что заснули?
Шевелись, гляди!
Вороные, удалые
Гривачи мои!
С песней звонкой
Шел сторонкой
С Любушкой своей
И украдкой
И с оглядкой
Целовался с ней.
Эй вы, нули,
Что заснули?
Шевелись, гляди!
Вороные, удалые
Гривачи мои!
Мать узнала,
Все пропало,
Любу заперла
И из дому
За Ерему
Замуж отдала.
Эй вы, нули,
Что заснули?
Шевелись, гляди!
Вороные, удалые
Гривачи мои!
Я другую,
Молодую,
Выберу жену:
В чистом поле
На просторе
Гибкую сосну.
Эй вы, нули,
Что заснули?
Шевелись, гляди!
Вороные, удалые
Гривачи мои!
Время минет,
Кровь застынет,
Замолчит печаль.
Вороную,
Удалую
Тройку только жаль!
Эй вы, нули,
Что заснули?
Шевелись, гляди!
Вороные, удалые
Гривачи мои!
Собрание записей песен Рыбинского уезда Александра Никаноровича Розанова, конец 1890-х гг.
Русские песни. Сост. проф. Ив. Н. Розанов. М., Гослитиздат, 1952
***
Николай Некрасов
Тройка
Что ты жадно глядишь на дорогу
В стороне от весёлых подруг?
Знать, забило сердечко тревогу —
Всё лицо твоё вспыхнуло вдруг.
И зачем ты бежишь торопливо
За промчавшейся тройкой вослед?..
На тебя, подбоченясь красиво,
Загляделся проезжий корнет.
На тебя заглядеться не диво,
Полюбить тебя всякий не прочь:
Вьётся алая лента игриво
В волосах твоих, чёрных как ночь;
Сквозь румянец щеки твоей смуглой
Пробивается лёгкий пушок,
Из-под брови твоей полукруглой
Смотрит бойко лукавый глазок.
Взгляд один чернобровой дикарки,
Полный чар, зажигающих кровь,
Старика разорит на подарки,
В сердце юноши кинет любовь.
Поживёшь и попразднуешь вволю,
Будет жизнь и полна и легка…
Да не то тебе пало на долю:
За неряху пойдёшь мужика.
Завязавши под мышки передник,
Перетянешь уродливо грудь,
Будет бить тебя муж-привередник
И свекровь в три погибели гнуть.
От работы и чёрной и трудной
Отцветёшь, не успевши расцвесть,
Погрузишься ты в сон непробудный,
Будешь няньчить, работать и есть.
И в лице твоём, полном движенья,
Полном жизни — появится вдруг
Выраженье тупого терпенья
И бессмысленный, вечный испуг.
И схоронят в сырую могилу,
Как пройдёшь ты тяжёлый свой путь,
Бесполезно угасшую силу
И ничем не согретую грудь.
Не гляди же с тоской на дорогу
И за тройкой вослед не спеши,
И тоскливую в сердце тревогу
Поскорей навсегда заглуши!
Не нагнать тебе бешеной тройки:
Кони крепки и сыты и бойки, -
И ямщик под хмельком, и к другой
Мчится вихрем корнет молодой…
1846 г.
***
Как грустно, туманно кругом,
Тосклив, безотраден мой путь,
А прошлое кажется сном,
Томит наболевшую грудь!
Припев:
Ямщик, не гони лошадей!
Мне некуда больше спешить,
Мне некого больше любить,
Ямщик, не гони лошадей!
Как жажду средь мрачных равнин
Измену забыть и любовь,
Но память, мой злой властелин,
Все будит минувшее вновь.
Припев
Все было лишь ложь и обман…
Прощай, и мечты и покой!
А боль незакрывшихся ран
Останется вечно со мной!
***
Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю...
Что-то воздуху мне мало — ветер пью, туман глотаю...
Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые —
И дожить не успел, мне допеть не успеть.
Я коней напою,
я куплет допою —
Хоть мгновенье ещё постою
на краю...
Сгину я — меня пушинкой ураган сметёт с ладони,
И в санях меня галопом повлекут по снегу утром...
Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони,
Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Не указчики вам кнут и плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые —
И дожить не успел, мне допеть не успеть.
Я коней напою,
я куплет допою —
Хоть мгновенье ещё постою
на краю...
Мы успели: в гости к Богу не бывает опозданий.
Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами?!
Или это колокольчик весь зашёлся от рыданий,
Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Умоляю вас вскачь не лететь!
Но что-то кони мне попались привередливые...
Коль дожить не успел, так хотя бы — допеть!
Я коней напою,
я куплет допою —
Хоть мгновенье ещё постою
на краю...
Высоцкий В.С. оригинальный текст 1972