Всего пара лет понадобилась Вере, чтобы понять: зря она вышла замуж за однокурсника Юрку. Но кто ж мог знать? Они были такой красивой парой! Просто хоть картину с них пиши, хоть скульптуры ваяй. Он спортсмен, атлет и симпатяга с открытой улыбкой, она – статная красавица, отличница и тоже спортсменка.
Весь курс медицинского института за них был рад, все гуляли на свадьбе. И потом разошлись по жизни кто куда, а Вера осталась с Юрой и его матерью. Та была женщиной простой, из пригорода, без всех этих городских расшаркиваний «простите-извините». И даже наоборот. Вера ничего не могла поделать с ее издевками и ужасным, хамским ворчанием.
– Шо это у тебя за котлеты? – спрашивала свекровь. – Взять и выбросить. Только деньги зря потратили.
И это лишь потому, что Вере надоело есть недожаренные грубые котлеты, и она сама захотела приготовить.
Она пыталась оправдываться – свекровь разворачивалась и уходила. Просила мужа побыть рядом, когда она ругается.
– Мама не ругается, – со страдальческим выражением лица отвечал Юра. – Она всегда такая, простодушная. Не слушай ее.
Когда у Веры случались стычки с Антониной Петровной, он прятался. Вера все перепробовала: юмор, терпение, попытки мудрости, добродушие. Ничего не помогало. Юмора у свекрови не было ни грамма, она даже никогда не улыбалась. А Вера не смогла стать равнодушной: достает, обидно. Но жить-то надо, а что еще делать? Менять что-то? Разъехаться с матерью нельзя – ей изредка требовалась врачебная помощь и присмотр, у нее было слабое сердце. Юра ее жалел, а Вера ничего не могла поделать со своим добросердечием и тоже жалела.
Скучно было ей с мужем, но они хотя бы не ссорились, потому что совпадали темпераментами. Есть в спокойной флегматичности свои плюсы: неистощимые запасы терпения.
Вера была еще интерном в больнице, когда заведующий ее отделением педиатрии ушел на пенсию, и им назначили нового, молодого. Виктор сразу пришелся Вере по душе: общительный, стремительный, улыбчивый и совсем не педантичный. Он легко сошелся со всеми врачами, с юмором избегал конфликтов, не давил авторитетом. С Верой у него тоже наладилось полное взаимопонимание. Как и когда оно перешло в обоюдную симпатию, трудно сказать. Может, с того дня когда он заметил что у нее красивое платье? И не только заметил но и сказал.
– Что у тебя за праздник? – спросил Виктор, когда Вера утром вошла в ординаторскую и сняла пальто. – Ты сегодня прямо будто в консерваторию идешь.
Новый шеф со всеми подчиненными был на «ты».
– Просто так, – улыбнулась Вера. – Люблю праздник устраивать без всякого повода.
Она так и не поняла, как они вечером вдвоем с шефом оказались в кафе. Он говорил, говорил, а она слушала и понимала, что погибла.
Виктор тоже был женат. Они сразу договорились, что не станут разрушать ничьи отношения, и встречались тайком. Вера не сопротивлялась вспыхнувшей любви, а растворилась в ней. Она поднималась на пятый этаж в квартиру уехавшего на год Витиного друга, входила – и они сразу, молча начинали целоваться. Одежда разлеталась во все стороны, как потревоженные птицы. А когда она выходила, то сразу начинала скучать и ждать следующего свидания.
Угрызения совести у Веры не то, чтобы совсем отсутствовали, но они были странные: ей было неловко за то, что она их не испытывает. Муж ни о чем не догадывался. Коллеги – вроде тоже.
– Как думаешь, они знают про нас? – спросила она Витю однажды на работе, когда они вдвоем остались в ординаторской.
Он пожал плечами, лукаво усмехнулся.
– Они врачи. А значит, люди наблюдательные. Кто знает?
По крайней мере один человек знал, старшая медсестра Мария, Верина подруга. С ней она иногда делилась своими переживаниями. Маша была полностью на ее стороне.
– Любите, пока любится, – говорила она. – Потом хоть будет что вспомнить.
Счастье, как это бывает, не длилось долго. Виктора начало доставать начальство сверху. Не нравился, видимо, его свободный стиль руководства. Приходили проверки из министерства. Некоторых мамаш явно специально просили писать жалобы.
– Я тут ничего не могу, – ворчал Виктор все чаще. – Эта страна...
Он решил эмигрировать вместе с семьей. Катя молчала. Она считала иначе, но если он решил уехать, разве удержишь? Кто она ему, чтобы мешать, нагружать собой, спрашивать «А как же я?» Но было ужасно обидно. Единственный любимый человек должен был исчезнуть из ее жизни, и непонятно становилось, зачем тогда вообще все.
Она не провожала Витю. Когда виделись в последний раз, взяла себя в руки. Накануне подумала: зачем портить последние минуты слезами? Могли ведь вообще не встретиться! Ей подарили несколько замечательных месяцев, спасибо и на том.
И потянулись недели, месяцы, годы. Вера уже была опытным врачом. Она проводила на работе все свободное время, чтобы поменьше бывать дома. А там все было по-прежнему: ворчание свекрови и нелюбимый муж. Ребенка у них не получилось родить, потому что у Юры что-то было не в порядке. Раньше они хотели усыновить малыша, а теперь Вера передумала. Муж не настаивал. Казалось, Юра ко всему может привыкнуть.
Никаких контактов с уехавшим любимым не было. «Уехал – значит уехал», – решила Вера раз и навсегда.
– Глупенькая, – сказала ей Мария. – Сейчас, когда есть интернет, человека нельзя потерять насовсем. Могли бы хоть переписываться.
– Ну да, рубить хвост по частям. Я не желаю мучиться. Молчание – это моя...
– Анестезия, – вздыхала Маша. – Эх, милая. Как я тебя понимаю!
Этот телефонный звонок мало сказать, что застал Веру врасплох – он ее просто шокировал.
– Верочка, здравствуй, – услышала она в трубке знакомый звучный, чуть с хрипотцой, баритон. – Это я.
Кожа сделалась ледяной, будто она облилась новокаином вместо пота. Сердце остановилось, потом вновь побежало.
– Не молчи, – вздохнул Виктор. – Ну, скажи что-нибудь! Обижаешься? Ну да, четыре года прошло. Я свинья, что пропал.
Вера прокашляла непослушное горло.
– Ты поросенок. – Забытая нежность переполнила ее. Черт с ним, что пропал, но вот позвонил же! – Как ты там?
– А я не там, я здесь.
Оказалось, он уже давно не врач, переквалифицировался в фармацевта, у него своя компания. Витя приехал в столицу на крупную международную конференцию. Но это были не новости, а так, семечки. Главное – он давно в разводе. И хочет Веру увидеть.
Коллеги спрашивали, что с Верой, уж не заболела ли она. А та сидела в ординаторской с телефоном в руке, и глупо улыбалась.
Все безумства, вся любовь вернулась с такой силой, словно и не было этих лет разлуки. Просто на минуту выключили свет, а теперь снова включили.
– Поехали со мной, – уговаривал Виктор. – Что ты тут забыла? Работу? Найдем другую. Будем вместе.
Сомнения длились недолго. Терять Вере, действительно, было нечего. Долго собиралась с духом, наконец сообщила мужу.
Он не мог прийти в себя от изумления. Юрию казалось, что Вера никогда и никуда не сможет от него деваться. Она стала чем-то таким привычным, как его машина, на которой он работал таксистом, как диван и телевизор вечером после работы. Даже как вечно недовольная мать.
– Я не хочу тебя отпускать, – бормотал он. – А как же мы? Как мама?
Не прозвучало ни одного слова о предательстве. Вера думала, Юра привыкнет к мысли о разводе и успокоится. Но он вдруг заупрямился.
– Я тебя люблю, – сказал он. – Тебе со мной было хорошо, а там будет плохо. Нет, я тебя не могу отпустить!
– Это новость, – вздохнула Вера. В последний слова она слышала от него слова любви лет десять назад.
Юрий ушел не вышел на работу, ушел куда-то и вернулся пьяным. Он плакал, бегал в трусах по дому и умолял Веру не бросать его. А время от времени стучал кулаком по одежному шкафу. Мать спряталась в своей комнате и молчала, что было вовсе непривычно. Вера растерялась. Что делать?
– Попробуй поговорить с мужем на понятном ему языке, – посоветовала Мария.
– То есть?
– Он у тебя кто? Таксист. Ну? Включи соображалку!
– Машенька, у меня все отключилось. Не интригуй, скажи открытым текстом!
– Ладно, только если поклянешься переписываться со мной по электронке. Короче, скажи мужу, что там, за океаном, с этим человеком тебя ждут вершины карьеры, супер-пупер финансовые перспективы.
– Да наплевать мне на перспективы! Я Витьку люблю и хочу быть с ним!
– Молчи об этом, если хочешь спокойно развестись. Муж тебя поймет, только если ты сделаешься в его глазах корыстной и бросаешь его ради выгоды. Дошло?
Мария оказалась права. Виктор предстал перед собой этаким благородным рыцарем, чье уязвленное самолюбие смягчало сознание греховности жены. Он величественно согласился на развод.
Прошло несколько лет. У Веры и Виктора подрастала малышка дочь. У них был прекрасный большой дом, и любовь их не ослабевала, и все сложилось так прекрасно, что даже боязно было об этом говорить. Вера ни с кем и не говорила, кроме Маши – они общались в чате.
«А знаешь, я иногда вспоминаю Юру», – писала Вера.
«Делать тебе нечего?»
«Жалко его, беднягу. Как он там?»
«Ну ты и коровища! Жалко ей! Тебе что, не хватает трудностей в жизни? Скучаешь по плохому?»
«Не знаю».
«Глупая! Не знает она. Живи и радуйся!»
Вера взяла малышку на руки, вышла с ней на террасу. Они любовались звездным небом и дышали теплым вечерним воздухом, пропитанным запахом осенних листьев. Витя ждал ее в спальне, перечитывая какие-то свои фармацевтические журналы.
«Но иногда в лунные ночи она выходит на балкон и вздыхает о чем-то», – подумала Вера.
И захихикала.