Ох, уж эти дождями мытые, снегами битые серенькие скамеечки. Мимо одной такой у старенького дома, что примостился между новостройками, бегаю я на работу.( Бегаю, шибко сказано. Утром – иду, вечером – плетусь). На ней старушка, баба Нюра сидит. Одна. Изредка, рядом дочь её пристроится. Сидят молча.
Бабе Нюре за девяносто и не нужны ей собеседники. И она собеседникам не нужна. Сидит, чертит острым концом своей палки на песке, думая свою думу, и взгляд её безразличен, изредка оживляясь на какое-нибудь воспоминание. Доживает она с престарелой дочерью своей, всё тёплое время посиживая на скамейке у зелёного палисадника.
Я здороваюсь с ней, на минутку вежливо останавливаясь, и она привычно кивает, приглашая присесть одним и тем же вопросом « Дочка, ты чья будешь?». Я уже не объясняю, а она ответа не ждёт, и спешу дальше.
Но однажды я оторопела, видя как она, тревожно оглядываясь, семенила крошечными шажками в конец улицы, а за ней сердито бежала её старуха-дочь:
- Опять Иван! Опять Иван!
И только рукой безнадёжно махнула на мой вопрос.
Узнала я потом от матери своей давнюю историю.
В конце двадцатых годов, когда начиналась наша колхозная советская эпопея, приглянулась хорошенькая Нюрочка оперуполномоченному, страшному тогда человеку, Стафутину. Раньше Васькой, Василием звали, а тут стали Василием Афанасьичем величать. Власть! Ухаживать за ней начал на глазах всей деревни. Оглянуться не успели, мужа её молодого, Ивана, по какому-то навету, данной ему властью, арестовал, осудили парня на 10 лет и пропал Иван в разломах того времени навсегда.
Отец-мать Нюрочки под раскулачивание попали. Опять же, Василий вмешался, от ссылки спас. Что было Нюрочке делать? Согласилась она выйти замуж за Стафутина. Правду сказать, видный он был из себя, парень.
Сорок с лишним лет прожили. Семерых детей вырастили. Разлетелись они по разным городам. Только младшая дочь здесь с ними осталась. Суровый уполномоченный превратился в мирного дядю Васю. После войны и ранений тяжело болел и давно уж помер.
А Нюрочка, баба Нюра, прожила после него больше 20 лет, потихоньку стала терять память, путать имена сыновей. Забыла и своего Афанасьича. А последнее время всё порывалась бежать куда-то в конец улицы к единственному, кого помнила - Ивану. Бывшему мужу своему.