Откинув лишнее ханжество скажу, что, как и в любом мужском коллективе, офицеры в редкие свободные минуты между собой обсуждают тех, кого им так не хватает. Особенно когда командировка затянулась на полгода. Холостяки рассказывают о своих любовных похождениях, женатики делятся рассказами о прелестях (в прямом и переносном смыслах) брака, либо, пытаясь не отстать от свободных товарищей, сочиняют истории про успешные попытки адюльтера. Посоревноваться в приукрашивании своих «побед» с ними смогли бы лишь заядлые рыбаки, которым и рук не хватит, чтобы показать размер своего улова.
Слушая эти беседы, понимаешь, что в каком-нибудь майоре или подполе наверняка умер хороший стендап-комик. Ни в каком интернете не найдешь столько шуток и похабных анекдотов, как в каком-нибудь армейском коллективе.
В один из вечеров, в ожидании ночного выхода, собралась подобная компания. Душой ее стал старший по званию – подполковник с позывным «Прокурор».
Он травил различные байки и постоянно подтрунивал над молодым лейтенантом из подразделения, гостями которого мы были вот уж неделю.
- Жека, ты знаешь, чем отличается капитан от лейтенанта?
Летёха неловко замычал, ожидая подвох в вопросе старшего товарища. Но «Прокурор» и не ждал ответа.
- Капитан больше затяжек оставляет на колготках! Хотя зря тебя спрашиваю, ты же у нас наверное вообще нецелованный. Сменил курсантские погоны на лейтенантские, и сразу сюда. Ни по бабам, ни по кабакам не прогулялся. Ничего, ещё успеешь, если доживешь, конечно.
Несмотря на то, что юмор «Прокурора» с пошлого постепенно скатился в чёрный, остальные офицеры продолжали гоготать над его шутками. Масла в огонь подливала реакция лейтенанта, который покраснел и начал оправдываться.
- Да я с девушкой с третьего курса встречаюсь. Она уже и переехала ко мне, а перед командировкой мы с ней даже расписались. Строим совместные планы… Она мечтает открыть семейное кафе, а после моего возращение мы поедем на море…
- Ахахаха! Ну ты балда! Баба твоя замуж пошла, чтобы в случае твоей гибели получить всё твоё имущество. И будет у неё и кафе, и путёвка на море. Только без тебя.
Краснощёкий Жека внезапно побелел.
- Не ссы, погибнешь смертью храбрых, мы то про тебя не забудем. На могилку приходить будем и в кафе твоей вдовушки. Нальет она нам по сто грамм твои боевым товарищам?
- Да она не такая! У нас так-то всё серьезно!
- Конечно серьёзно! Ты поехал воевать, а она кафе строить собралась. Капитальный такой подход, как будьто двадцать лет в браке.
- Пойду посты проверять, - лейтенант решил неумело покинуть неприятную для него, и шутливую для остальных беседу.
- Береги себя! – усмехнулся вслед ему «Прокурор».
Евгений шустро выскочил из помещения, не обращая внимание на улюлюканье, которое продолжало доноситься из комнаты.
- Сергеич! Ты давай завязывай! Доведёшь молодого до суицида!
- Да, ладно! Он так смешно злится и обижается. Не понимаю, как он прожил курсантские годы. У нас друг над другом и похлеще шутили.
Ночью офицеры ушли на выполнение очередной задачи и вернулись под утро. И все сразу же заметили, что раскладушка Жеки, который в отличии от нас, должен был до сих пор спать мирным сном, пустует. Рядом стоял распотрошенный рюкзак, среди разбросанных рыльно-мыльных принадлежностей лежала фотография пышногубой блондинки.
«Прокурор» схватил снимок и прочитал на обороте: «Мужу Жене от жены Жени». Тут же был нарисован смайлик и еле различался след от поцелую объемных губ супруги молодого летёхи.
- Они ещё и тёзки! Надеюсь, она не взяла его фамилию. Хорошо, что дети будут их называть не по имени, а «мама, папа»!
В этот момент в комнату влетел запыхавшийся капитан.
- Какие дети?! Там этот суицидник заперся в туалете и уже два часа не выходит.
«Прокурор», у которого с лица никогда не сходила улыбка, внезапно нахмурился и ринулся к уборной. Одного удара накачанным плечом хватило, чтобы шпингалет на двери со звоном упал на пол.
Евгения, который задремал прямо на крышке унитаза, ожидало необычное пробуждение. Через дверной проём на него смотрели пять пар глаз, во главе с «Прокурором», который уже решил, что взял грех на душу и довёл желторотого юнца до непоправимого поступка.
- Мужики, вы что? – спросил Жека, вынимая наушники.
- Ты вообще дурак?! Мы думали ты тут суициднулся! А ты дрыхнешь на «очке»!
На этот раз громче всех смеялся лейтенант.
- Сергеич, я же должен погибнуть смертью храбрых! Вряд ли это произойдет на унитазе.
- Тьфу, балбес!
«Прокурор» нахмурился ещё больше и выбежал на улицу.
По непонятной причине Жека ощутил чувство вины, хотя здравый смысл подсказывал, что нелепая ситуация сложилась из-за жестких насмешек старшего офицера. Спустя время он нашёл своего коллегу на импровизированной спортивной площадке, укрытой маскировочной сетью. Здесь практически все атрибуты были созданы военнослужащими своими руками. Гантели из какой-то арматуры и банок, штанга, у которой вместо блинов были приварены два корпуса 122-мм мин. «Прокурор» в одиночку тягал железо. Пудовые гири взлетали в воздух, как жонглерские шарики.
- Товарищ, полковник! Разрешите…
- Жень, ты вообще перегрелся? Давай как-то без лишней уставщины.
- Я должен Вам признаться. Действительно уснул прямо в туалете, но когда услышал суматоху за дверью, то решил не открывать из вредности. Прямо как в детстве: «назло маме отморожу уши».
- Хм, думаешь, я не понял? Мне несложно отличить спящего от притворяющегося. Не первый год в разведке. Ладно, я зла не держу. Сам себя накрутил, думал ты реально из-за моих шуток «суициднулся». Поэтому у тебя теперь будет позывной «Суицидник».
«Прокурор» и Жека вместе засмеялись. Пожали друг другу руки и по-братски обнялись.
- Дослужишь до моих лет, тоже станешь беспросветным циником. Психологи говорят, что это у человека что-то вроде психологической брони. С годами появляется броня против всех эмоций. С одной стороны, это, наверное, плохо. Те же мозгоправы считают, что даже мужикам иногда полезно поплакать, или хотя бы поорать. А так все мысли и чувства остаются под этим панцирем невозмутимости. С другой стороны, у нас в разведке по-другому никак. Так что соберешься к нам – формирую силу воли и характер.
- Сергеич, а разреши вопрос? Откуда у тебя такой позывной?
- Вообще у меня другой позывной. «Прокурор» - это скорее прозвище. В этой командировке, когда составляли список позывных, кто-то по ошибке записал меня так. Видно в курилке услышали, как меня за глаза называют.
- Прозвище? Ты служил в прокуратуре?
- Нет, что ты! Виной всему одна авантюра…
***
Несколько лет назад, Сергеич, вернувшись из командировки с Северного Кавказа, отдыхал в небольшом городке региона, в котором проходил службу. По классике жанра, офицер Росгвардии всего лишь пошёл в магазин за хлебушком, но стал героем ситуации, которая всколыхнула не только районный центр, но и попала на экраны федеральных телеканалов.
На соседней улице раздались выстрелы. Неизвестный ворвался в офис микрозайма с охотничьим ружьем, переделанным под обрез.
В считанные минуты Сергеич добежал до места происшествия. Там уже стояла патрульная машина вневедомственной охраны. Сотрудники в касках и бронежилетах спешно разгоняли от опасного места набежавших зевак.
- Подполковник Гребенин, управление! – представился Сергеич овошникам. – Мужик что там? Разбой?
- Никак нет, всё хуже. Разъяренный должник захватил в заложники сотрудницу. Зачем-то выстрелил в окно. Мы приехали, там вся улица в битом стекле. Только на порог ступили, начал орать, что убьет девку.
- А что хочет-то?
- Требует встречи с прокурором…
- Переговорщиков с МВД вызвали?
- Да, как и наш спецназ, который едет с областного центра.
Прикинув время, которое потребуется силовикам на дорогу, Сергеич решил действовать сам. Опыт «горячих точек» всегда и везде заставлял его принимать абсолютно нестандартные, порой авантюрные решения.
На место постепенно начали стягиваться местные экстренные службы. Мелькнул среди них и помощник прокурора в синей форме.
- Саня, ты что ли? – Сергеич подлетел к прокурору.
- Вот так встреча! Гребенин, ты тут откуда? Я думал, что ты из командировок не вылезаешь?
Сотрудник прокуратуры оказался другом детства Сергеича. Забавно, но в 12-летнем возрасте оба попали в детскую комнату милиции, потому что экспериментировали с карбидом и «нечаянно» сожгли урну во дворе дома. На профилактической беседе инспекторша нарисовала обоим страшное уголовное будущее, но сорванцы напротив взялись за ум и связали свою жизнь со служением закону и Отечеству.
- Саня, нет времени объяснять! Снимай форму!
- Ты рехнулся? – спросил приятель, но зная своего друга как облупленного, начал снимать синий китель.
- Саня, он прокурора просит! Моё дело преступников и террористов ловить, твоё дело их потом запрятать за решетку. Так что не спорь, тебя я туда точно не пущу! Сам схожу.
Китель Сергеичу оказался на размер меньше, и предательски выдавал его прекрасную физическую форму. Кроме того, офицер в отпуске отрастил небольшую бороду и в прокурорском мундире напоминал российского императора. Он запихал за пазуху наградной пистолет, с которым практически никогда не расставался (вот и в этот раз, пойдя за хлебушком он даже и не подумал вынимать его из скрытой кобуры) и бодрым шагом пошел к захваченному офису.
Здесь он аккуратно переступая через битое стекло заглянул в входную дверь и громко произнес:
- Помощник прокурора Гребенин! Я захожу внутрь!
Офисом оказалась небольшая комната четыре на четыре метра, треть которой была отдана под ресепшен. Здесь виднелись следы погрома: разбитое стекло, мятая бумага, покореженная оргтехника.
Казалось, что сюда забрёл медведь в поисках меда и перевернул здесь всё в вверх дном.
- Мы здесь! Заходи за стойку! Только без шуток! - из-за ресепшен послышался хриплый, нарочито грозный голос. Сергеичу было очевидно, что злоумышленник пытается скрыть свою нервозность, а возможно и вовсе страх.
Разведчик завернул за стойку и увидел двоих, сидящих на полу. Первая - молодая девушка в блузке и юбке «белый верх, черный низ» с русой косой, серыми глазами и веснушками на лице. Было видно, что она уже успела и поплакать, и успокоиться, а теперь, возможно, про себя прощается с жизнью. Второй - мужик лет пятидесяти, во всём черном (джинсы, рубашка и кепка), на лице трехдневная небритость. В одной руке он держал обрез, переделанный из охотничьего ружья, в другой - причину небритости и вероятно всего этого театра – недопитую бутылку водки.
- Только без глупостей, - попытался прорычать «злодей», но сорвался на фальцет.
- Какие уж тут глупости. Все, какие мог, натворил ты сам. Прежде чем мы начнем обстоятельно обсуждать твои проблемы, ответь, пожалуйста, на один вопрос. У тебя есть дети?
- Есть, дочка, - в замешательстве пробормотал мужик.
- Сколько лет?
- 25…
- Родная, тебе сколько? – обратился Сергеич к заложнице.
- 23…
- Вот! Почти как твоей дочурке. Уверен, что ты никогда бы не пожелал, чтобы в твою кровиночку кто-то тыкал заряженным ружьем! Давай ты сразу отпустишь девчонку, а за заложника останусь я сам. Всё же представитель закона для тебя поценней будет. А дочка и так сегодня настрадалась. Думаю после такого ужаса она уволится и пойдет работать в другое место, несвязанное с кредитами. Ты же уволишься?
- Конечно! Честное слово! - заложница судорожно закивала головой, по щекам снова потекли слёзы!
- Полно! Вытри слёзы, для тебя всё уже закончилось. Дяденька тебя отпускает, - эту фразу офицер произнёс с нажимом, глядя на злоумышленника. Тот в ответ лишь едва кивнул головой. Девушка осторожно засеменила к выходу, боясь пораниться о битое стекло.
- Передай там на улице, что мы ещё поболтаем с… Как тебя звать?
- Лёха…
- Очень приятно, Илья! Мы с Алексеем ещё поболтаем немного.
Девчонка выпорхнула из офиса и её тут же подхватили подоспевшие медики. Сергеич лишь мысленно выдохнул, внешне оставаясь невозмутимым. К тому моменту захватчик опустил обрез стволом вниз и снова приложился к бутылке водке. «Прокурор» понимал, что этих секунд хватило бы для того, чтобы нашпиговать злоумышленника свинцом, или скрутить в рукопашную. Но офицер решил дать ему шанс.
- Сразу раскрою все карты. Пути у тебя два. Первый: тебя ликвидируют, как особо опасного преступника. Второй: ты сдашься, и тебя посадят лет на семь, десять. Прежде чем ты сделаешь выбор, я хочу послушать, что тебя толкнуло на такой необдуманный шаг.
Горе-террорист Алексей зацепился за эту возможность, как за спасительную ниточку и впал в откровения. Казалось, что он и позвал прокурора, чтобы излить ему душу.
Из его рассказа выяснилось, что он имел неосторожность взять микрозайм в этом офисе. Всего каких-то десять-двенадцать тысяч, а ростовщики взяли и продали его долг неким коллекторам, который теперь требуют с него аж сто тысяч. Всё бы ничего, но злодеи одолели не только заемщика, но и его дочку, которая уже давно живет своей жизнью и воспитывает лехиных внуков. Он тщетно пытался поймать негодяев, которые портили двери его семьи, с которой он уже не жил больше десяти лет. Из-за постоянного стресса дочка позвонила своему незадачливому папаше и высказала всё что о нём думала. Припомнила, как он бросил семью, как не появился даже тогда, когда она родила первенца. И вот когда женщина решила, что вычеркнула своего отца из жизни насовсем, он вдруг появился и принёс ей и её близким кучу проблем.
Алексей сорвался, дал волю пагубной привычке, с которой боролся много лет. Пил горькую три дня подряд, пока зеленый змий не шепнул ему, что пора действовать. Так он оказался здесь, среди битого стекла и разбитых надежд на нормальное будущее.
- Я человек православный, хоть и не воцерквленный. Самоубийство – это страшный грех. Но может, если вы меня пристрелите, то Бог меня простить? – словно в бреду борматал Лёха.
- Бог не Тимошка видит немножко. Свои грехи на других решил перевесить?! Так не пойдет! Нашкодил, сам и отвечай. Бог не дает крест тяжелей того, что ты сможешь вынести. Давай, соберись. Дадут тебе лет семь-восемь. Полгода СИЗО, потом выйдешь по УДО. В общей сложности года три-четыре посидишь. Подумаешь над своим поведением. Выйдешь, возьмись помогать внукам. Чтобы они хоть как-то с лучшей стороны узнали своего непутевого деда.
С этими словами Сергеич забрал у Алексея обрез и повёл его на выход. Уже порога задержанный остановился и посмотрел Гребенину прямо в глаза.
- Начальник, пообещай, что когда я сяду, эти мерзавцы отстанут от моей семьи!
- Порукам! Ты сделаешь, как я тебе сказал, а я сдержу своё обещание.
Они пожали друг другу руки и вышли на улицу, где Лёху подхватил подоспевший СОБР.
***
Обалдевший лейтенант слушал историю с открытым ртом и едва «Прокурор» замолчал, Жека затараторил, как подросток, посмотревший остросюжетный боевик.
- Сергеич, я же теперь буду всем рассказывать, с каким человеком я здесь служил. Скажи, а ты сдержал своё обещание?
- Извини, здесь подробностей не будет. Мой приятель Саня-прокурор наказал ростовщиком по закону, а я решил вопрос с коллекторами-беспредельщиками. А уж каким образом пускай останется за кадром.
- Алексей сейчас ещё в тюрьме сидит?
- Ну, если честно, он не до конца выполнил то, что я ему рекомендовал. Ему всего полгода сидеть оставалось до условно-досрочного, но жизнь сложилась иначе. Подписал контракт с ЧВК и ушёл на фронт. Мы с ним потом пересеклись, так он сказал, что сделал это ради внуков. Говорит, что хочет, чтобы они им гордились. Чтобы в памяти у родных он остался никак банковский налетчик и алкаш, а как защитник Родины. Как его судьба сложилась дальше – мне неизвестно. Но я рад, что тогда дал ему шанс. Странно это всё, но за мою жизнь мне попадались разные негодяи, в том числе кто претворялся своим, но внутренняя система «свой-чужой» всегда срабатывала безотказно. Вот и здесь, чутье подсказало, что он оступившийся, но всё-таки «свой».
- А я свой? – засмеялся лейтенант.
- Конечно свой. У меня, кстати, тебе тоже есть важное наставление, - Сергеич нахмурился.
- Какое?
- Не вздумайте со своей женой называть детей Женями, а то регистраторы в ЗАГСе умрут со смеху. И ресторан супруга пусть не называет «У Евгении», а то я к вам пообедать не приеду.
Они оба от души посмеялись и уже через несколько минут вновь окунулись в рутину служебно-боевых будней.
Жека больше никогда не обижался на шутки «Прокурора», а тот в свою очередь больше не иронизировал по поводу его жены. У супругов родились двое мальчишек, назвали их Илья и Алексей. Сергеича позвали быть крестным, а сами крестины потом отмечали в кафе под названием «У ЕвгениЯ».
Юрий Головин, июль 2023