Стихи Ахматовой

 
В конце семидесятых мы были студентами одного из технических ВУЗов страны. Институт мужской, здесь в основном учились ребята. Физика, математика, чертежи, расчёты, теория машин и механизмов. Но все были молоды, и кроме точных наук хотелось возвышенного.
Был в институте студенческий клуб, который обосновался на последнем этаже. Здесь пели, танцевали, репетировали спектакли. Порхали стройные девчонки в специально сшитых для занятий шелковых черных юбках.
В стенах строгого ВУЗа на четвертом этаже кружили поэтические ветры Серебряного века России. Читали Блока, Ахматову, Цветаеву.
 Катя — худенькая девушка с русой косой и выразительными серыми глазами, выучила и прочитала стихотворение Ахматовой. Четверостишье про узкую юбку Кате особенно нравилось.
Ты куришь черную трубку,
Так странен дымок над ней.
Я надела узкую юбку,
Чтоб казаться еще стройней.
Ей тоже хотелось «казаться еще стройней», быть загадочной, влюбляться и влюблять.
Стихотворение было написано двадцатитрехлетней Ахматовой. Любовные страсти волновали наши молодые сердца, и стихи Ахматовой попадали в нерв переживаний. Мы тогда не вполне понимали трагизм русской истории начала двадцатого века, не задумывались о судьбе самой Ахматовой. Молодых людей семидесятых годов двадцатого века больше увлекали любовные переживания.
Катя была звёздочкой студенческого театра. Лучшая актриса, самая искренняя и поэтому самая ранимая. Она хотела уйти из института и поступать заново в театральный. Катя выучила цикл стихотворений Ахматовой, и чтобы порепетировать выступление, готовилась участвовать в городском конкурсе чтецов.
И вот, после того как конкурс прошел, любопытные ветренные девчонки на репетиции обступили Катю.
— Ну как, ну что? — щебетали юные создания.
— Провалилась — печально ответила она.
— Не может быть?! — девушки не хотели верить в такую несправедливость.
— Жюри было возмущено, что я читаю декадентские стишки (так они назвали поэзию Ахматовой). Организаторша, с пеной у рта, ругала мой репертуар.
Катя, утрируя враждебную интонацию председателя жюри, передала слова, сказанные ей
— Как юная, симпатичная, девушка может читать такую упадническую пессимистическую поэзию? Фу! Где ваша радость жизни, бодрость, горящий взгляд?!
Девчонки расстроились от такой колоссальной несправедливости. А все было очень просто: даже после прошедших уже более тридцати лет, с тех пор как было принято постановление оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“» , и затем исключены из Союза писателей СССР Ахматова и Зощенко, в середине семидесятых, поэзия Ахматовой не приветствовалась на официальной сцене.
 Волны соцреализма плескались вокруг нашего маленького театрального судёнышка, и тяжёлый корабль СССР плыл совсем в другую сторону, чем лодка Ахматовой.
Но на институтском концерте любовная лирика все же прозвучала. Катя вышла, сосредоточенная, похожая на вдохновенную актрису Серебряного века Веру Комиссаржевскую. Хрупкая девушка с выбивающимися из прически локонами (даже этими светлыми легкими локонами она напоминала Комиссаржевскую) очень смело, смело потому, что ей надо было удержать внимание переполненного огромного зрительного зала, прочитала.

Сжала руки под темной вуалью…
«Отчего ты сегодня бледна?»
— От того, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
……

В эти мгновения Катя полностью перевоплотилась в отчаянную героиню. На удивление, зал, полный студентами и преподавателями технического ВУЗа, слушал внимательно, затаив дыхание. Не скрипели кресла, никто не кашлял. Тяжелые гардины на окнах впитали и погасили посторонние звуки. И только взволнованный голос Кати звенел в этом затихшем пространстве, рассказывая историю любви.