Не помню, как меня выписывали из больницы, и как угораздило очутиться там, но, вспоминая это время, я вижу перед глазами тайну, утопающую в зеленом аду.
Был вечер, тихая погода, закат, туман… До этого же неясно, отрывками: длинный коридор, иду мимо поста медсестёр, слева следующим – кабинет невролога (это женщина) и голос… оклик через раскрытую дверь.
У меня же в голове мысль, что выписываюсь сейчас, получу соответствующие документы и домой! Мне согласно кивают, но отчего-то выписку и обследования не дают… ох уж этот туман в голове! Не готовы бумаги ещё, мол, скоро будут.
Да, выхожу через чёрный ход – дверь без надписей, без таблички на стене…
Это очень романтично, говорить «был спокойный вечер». Спокойна была лишь погода, а в душе такая тревога, словно липкая зараза.
Что тогда случилось со мной? Перелом, травма головы, отравление? Я чувствую, здесь что-то не ладится. И память ещё… Я иду к главному входу, чтобы посмотреть номер или название больницы… сейчас позвоню сестре – у меня телефон с собой – надо сказать, где черти носили! Иду… всего несколько шагов, а следом странное чувство такое, будто никуда отсюда не уйти, не доглядели просто… или не поняли, куда направляюсь? Может, поверили, что буду ждать документы?
Я останавливаюсь, смотрю на то, как скоро заходит солнце: пока ещё тонкие, но уже темные линии перечёркивают светлый горизонт – такой золотистый островок радости. Солнце уже слабо в вечерней дымке, я отворачиваюсь. Иду ускоренно по дороге из больницы в лесной сумрак. Скоро ночь. Совсем скоро.
Я тороплюсь, пока никто не понял моего намерения. Успешно поднимаюсь до трассы: она пустынная и темная, без фонарей под высокими кронами. Ещё раз оборачиваюсь и удивляюсь: территория больницы так утоплена в охватывающие со всех сторон кустарники и лиственные породы деревьев, что буквально исчезает в них! Больничный комплекс в низине замаскирован от праздных и любопытствующих. Отойди я ещё шагов пятьдесят к трассе, он скроется внизу полностью. Никто не станет так прятать обычную лечебницу!
Я оглядываюсь на островок солнечного света, щемящий в груди какой-то тоской, как вдруг замечаю силуэт! Делаю шаг влево, чтобы не закрывал куст с правого края. Вижу дауна из больницы. Он там вроде как живёт, как в интернате. Безобидный такой персонаж, как все дауны… но какого чёрта он увязался за мной?! Он же просто по глупости меня выдаст! Или сам потеряется, – тоже не ладно!
Выхожу на трассу, но вспыхивает идея запутать этого незванного попутчика: без цели он просто вернётся назад.
Я перепрыгиваю небольшую канавку, осторожно, чтобы не смять кусты с обочины. Хочу вернуться к больнице со стороны пригорка и затаиться. Там всё густо заросло, конечно, но так я собью с толка случайного «шпика». И да, я сделаю панорамный снимок территории внизу, включив локацию. Перешлю сестре если что, по GPS это место найти будет легко. Пока же тихо, замереть…
Даун действительно теряется: вышел к перекрёстку, покрутился, грустно бредёт обратно. Ну что, никто веселья не обещал! Так лучше.
Медленно ступаю в горку до места, где она обрывается как трамплин для параплана. Шуметь – не шуметь, а вот темно становится, так что подвернуть ступню и в травмпункт сюда же – просто анекдот для младшего медперсонала! Мне такая импровизация не сдалась.
Подхожу к краю, включаю камеру… делаю пару снимков и отсылаю сестре – заряд после придётся поберечь. Пишу: «Привет! Чем занимаетесь? Получилось застрять здесь «поразвлекаться», сейчас буду ловить попутку до города!»
Неожиданно скоро телефон вибрирует в ответ: «Привет! Я тебе не успела сказать: выиграли в лотерею десять тысяч евро, решили отметить… Сейчас в Барселоне, буквально завтра на Тенерифе, вот…» Зашибись, конечно! Но я не завидую.
Неожиданно ярко в памяти вспыхивает сцена, даже не сразу вспоминаю, что это сон такой был! Сомнение: трипы только у наркоманов бывают? Сон про погружение в каком-то смехотворном батискафе… позже, наверное, расскажу, сейчас не до этого.
Темно уже так, что максимально тусклая подсветка экрана слепит: переводишь взгляд под ноги… и ничего! Минуты две приучаю глаза к темноте… пора выбираться.
Вообще, конечно, странно: никакой погони, поисков заблудшей души не устраивают, вообще территорию не шерстят! Может… да нет! Чутьё говорит валить отсюда, а я ему верю. Сначала попутку поймаю, а потом разберёмся!
Осторожно выползаю на трассу. Чувства обострены, даже запах чувствуется не как всегда. Будто где-то жгут шерсть. Надеюсь, не чья-то задница! Соглашусь, юмор так себе, но я после стресса. Держу два пальца на пульсе везения!
Решаю двигаться по дороге налево, так хоть сразу смогу со встречным сориентироваться. Иду минут десять в полной тишине. Вернее, в тишине, полной звона кузнечиков и птиц. Конечно, не тишина вовсе, ну да чёрт с нею.
Пока иду, расскажу тот смешной сон. Так вот, снилось, будто погружаюсь на большую глубину вместе с сестрой в тесном батискафе с пропеллером. Места так мало, что голова поместится, а телу места нет, если переводить в реальность. Но во сне всё окей, никакого надрыва логики. Так вот, у самого дна выплываю из батискафа, набрав воздух в щёки, и плыву, как такой водный паук из одной головы, к какому-то сундуку. Открываю, а там… кипа журналов 1800 года и такая же старая, но отлично сохранившаяся вязаная кофта. Отчего-то испытываю такой восторг, будто сокровище нашёл. С азартом перебираю пальцами каждую петельку! Так, подождите…
Мою “тишину” прерывает резкий визг тормозов какого-то старого грузовика. Где-то справа, чуть в лесу за обочиной, вижу свет фар, мотор не заглушен. Ну наконец-то! За стволами деревьев не сразу всё видно, иду по лесу не так быстро, как хотелось. Буду ближе – крикну.
Из-за грузовика куда-то вправо резко выбегает женщина в рваной ночнушке. Раздаётся громкий хлопок, отчего женщина летит головой в землю. Смотрю сразу налево – там облако дыма, мужчина держит прицельно ружьё. Слышу ещё мужские голоса, вроде их двое. Слова неразборчивы, тон улавливается, какой-то довольный. Само понятно, я на корточках за дерево, не двигаюсь.
Свет не в мою сторону. Стрелок в шляпе с полями, бегло осматривается, не видит.
Убийца закидывает ружьё за спину, неторопливо идёт к кабине. Вроде это ЗИЛ, кузов крыт брезентом. Те двое, что с ним, возятся у фургона. Один передаёт с кузова какую-то сумку, вроде переноски для животных. Может, сумка с какими инструментами.
Стрелок садится в кабину, закуривает. Весело переговариваясь, напарники идут к трупу (я не думаю, что женщина выжила). Наклоняются, отчего отсюда я их плохо вижу. Звук молнии – что-то достают из сумки.
Слышу крик новорожденного, отчего лесной фон на миг пропадает. Я не понимаю, что происходит. Она что, беременна была? И тогда… как такое возможно? Нет, ну бред какой-то! Что за чушь?
Дожидаюсь, пока уедут. Женщину не забирают, младенец продолжает кричать там же. Один садится в кабину, другой кидает в кузов пустую сумку и запрыгивает сам. Медленно подают назад, разворачиваются и уезжают по направлению к лечебнице.
У меня телефон. Сделаю фото преступления, вызову полицию, опишу убийц… а с младенцем что делать? 112… подскажут, надеюсь…
Продираюсь к месту смерти, а голову просто разрывает от всей дикости момента!
Включаю смартфон у трупа, делаю снимок… Женщина лежит повёрнутая на спину, живот распорот с внутренностями наружу. Они ткнули ребёнка прямо в… кровь, извращенцы!
Проблевавшись, отношу ребёнка в сторону, завернув в одежду. Набираю экстренную, как вдруг… опять грузовик! Сюда?
Хватаю младенца, который пока (к счастью?) не кричит, не понимаю, куда бежать. Номер вызывает, но батарея сейчас потухнет! Не до бесовских шуток сейчас, честное слово, дело дрянь! Так, давай спи только, я тебя унесу от этих ублюдков!
Бегу в лес, но заворачиваю к дороге чуть дальше – не хватало ещё заблудиться! На попутки особо не надеюсь, думаю, может подвернётся шанс угнать. Не знаю, что буду делать, если у отмороженных собаки будут. Да вряд ли… они просто зачем-то возвращаются. Если и есть собаки, то за ними ещё ехать придётся, а время на моей стороне!
Младенец подаёт голос, я сильней прижимаю его к плечу. Только не сейчас! Пожалуйста, только не сейчас! Ускоряюсь, насколько это возможно.
Плечо саднит, похоже поцарапался обо что-то. Мелочь присасывается к ключице, зато тихо.
От произошедшего до сих пор мутит. Пару раз останавливаюсь, облокотившись на ствол дерева. С головой что-то определённо не так. Начинаются какие-то светлые блики, как только зажмуриваюсь.
Сначала нога в опоре скользит по мокрым веткам, а через минуту вообще падаю, выставив вперёд свободную руку. Сзади раздаётся шорох, будто какое-то существо бежит следом. А-аа!..
Приоткрываю глаза, минуту-другую картинка плывёт. Не чувствую ни рук, ни ног. Доктор – женщина лет пятидесяти, в белоснежном халате и с такой же шапочкой… водит чем-то по огромному бугру, заслоняющему мне снизу обзор. Это что, живот так распух? Будто я в роли беременной с тематического сериала. Чувствую притуплённо, с онемением что-ли.
– Ну, просыпайся, просыпайся! Ты молодчина! Скоро будешь совсем в норме! – доктор мимолётно оценивает меня взглядом, но снова что-то ковыряет за бугром.
– Не укусит? – Спрашивает медсестра.
Я её только сейчас замечаю: стоит слева, прислонившись плечом к шкафу у двери..
– Нет, я уже дала суп с краба, -- отвечает врач. Она говорит без акцента, но будто не совсем владеет языком. Правильнее было бы сказать “суп из краба”… или это от слова скраб? Ничего не понимаю.
– Помоги там, – врач указывает на меня правой рукой, в которой уже скальпель.
Медсестра делает шага три ко мне, поправляет что-то за моим правым ухом. Я чувствую, там какое-то утолщение… и за левым тоже. Чувствую и могу этим… шевелить!
Меня перекашивает, как-то неуклюже начинаю сползать со стола. Пугаясь, что упаду, выставляю вперёд пушистую… руку? Чувствую какое-то тянущее напряжение внизу и вдруг с таким причмокиванием отлипаю от чего-то, что приходится быстро перебирать... лапами. Похоже, у меня их восемь.
Я сползаю по серебристому вееру нитей и оглядываюсь наверх. Доктор вспарывает огромный кожаный пузырь, минутой ранее казавшийся мне собственным животом, и тот начинает крошиться, подобно сдавленному «бутону» спелого мака, маленькими чёрными паучатами.
– Смотри, эти тоже восьмилапые! – восклицает медсестра.
– Да, они мутируют. Первые были похожи на человеческих младенцев, отличались только острыми зубками с самого рождения. Этим ещё бульон нужен для плетения, следующее поколение само будет продуцировать паутину.
– Зубастой бестии ещё дать суп с краба? – это медсестра в мою сторону.
Опять это странное выражение. Доктор положительно кивает. Говорит, у нас теперь много времени для восстановления сил, и бульон будет в самый раз.
Так что вот, «суп с краба»! Вы… понимаете, что это значит?