Лейтенант Советской Армии Сергей Васильевич Сабуров впервые задумался о смерти осеней ночью 1983 года. Командир 2-го взвода десантно-штурмового батальона лежал на втором ярусе, офицерского кубрика и наблюдал, как его товарищи по оружию выпивали по какому-то поводу.
- То, что мы живы, разве не повод?! - не осуждал побратимов непьющий лейтенант.
К часу ночи за столом, накрытым газетами, предусмотрительно взятыми из подшивки замполита роты, уставленного пустыми бутылками и тарелками с недоеденными деликатесами из консервных банок, остались только самые стойкие. Командир 3-го взвода Михаил Гусев, сыто икнув, неожиданно признался:
- Ты знаешь, Шура, я в последнее время часто просыпаюсь по ночам, спать не могу.
Старший техник роты воюющей в Афганистане Александр Петренко старательно процеживал через марлю в кружки оставшуюся в трёхлитровой банке молодую брагу и вяло поинтересовался:
- А чё так?
В роте Шура считался мастером трёхэтажного мата.
- Однажды он оборотами русской речи реально спас несколько афганцев… - вспомнил Сабуров. - Нужно было по приказу командира полка перевести с место на место одну большую махину - радар.
В помощь для перевозки радара ему дали восемь местных бойцов, среди них водитель «КРАЗа», никто из них на русском языке не говорил.
- Колёсная платформа особенная, - осмотрел её техник, - шасси есть только сзади, спереди откидывающаяся нога. Которую при транспортировке нужно убрать...
Вечером поступила команда на передислокацию. Готовили технику полночи. Утром, с ранним солнышком, после чаепития с травкой, афганцы были готовы к отъезду.
- Намучаюсь я с ними… - подумал Петренко.
Водитель завёл машину, тронулся и оторвался её от радара.
- Ночью абрек забыл вставить «палец» в сценку прицепа! - ахнул он.
Радар на мгновение замер, подумал, и всей массой в тридцать тонн пошёл в ту сторону, где колёс не было. Корпус махины наклонился, опорная нога была предварительно сложена, и нырнувший вперёд радар выбил в каменистой земле яму, глубиной сантиметров пятьдесят.
- Твою мать! - застонал Шура. - Сломают технику.
Радар, как качели, оттолкнувшись от земли, пошёл обратно. Все восемь афганцев подбежали к нему сзади и подставили руки, надеясь остановить обратное движение. Петренко морально приготовился увидеть, как восемь «гвозде» зайдут в землю по самые помидоры под ударом «молотка», но среагировал мгновенно. Он громким басом, но без тени тревоги в голосе произнёс:
- Уйдите нахер чурки грёбанные!
Всех аборигенов как ветром сдуло.
- Велик и могуч русский язык! - усмехнулся Сергей воспоминаниям. - Хорошее слово и собаке приятно...
Они находились в офицерской комнате почти в темноте, свет отрубили, а почерневшая керосинка с фитилем из солдатского брючного ремня и соляркой вместо керосина больше коптила, чем светила. Гусев, обхватив голову руками, посмотрел в окно.
- Вот, смотрю на вас всех спящих, - чувственно сказал он, - и мне кажется, что Володя покойник.
Командир 1-го взвода старший лейтенант Владимир Ильич Комаров спал на кровати первого яруса, укрывшись одеялом с головой. Под его кроватью, свернувшись калачиком, дремала «Машка», дворняга, которую он подобрал щенком во время операции и выкормил. Петренко непроизвольно, с опаской посмотрел сначала на взводного, потом на собаку и шепотом сказал:
- Миша, ты что? Прекрати!
Он тихо добавил несколько матерных слов, чтобы усилить эффект. Гусев залпом выпил налитую брагу и тоже шепотом добавил:
- Вы все нормальные лежите, живые я вижу. Ты, Сабуров, замполит, а Володя покойник. Мне самому не по себе становится, но ты понимаешь, я это чувствую и ничего не могу с собой поделать…
Сверху тихо затрещал трофейный, по-восточному бакшишный «Панасоник». Эфир, как всегда, был забит заунывными, как зубная боль песнопениями, которые сменялись молитвами, угнетающе действующими в любое время суток. Лейтенант Сабуров, крутанул ручку настройки и недовольно предостерёг:
- «Гусь», ты хоть с Вовкой не делись своими ночными видениями, и вообще, лучше не каркай на эту тему...
После недавнего гепатита он не пил совсем, но в компаниях старался никому не мешать своей трезвостью. Это качество в нём ценили товарищи и в утешение иногда отдавали диетические продукты из офицерского пайка - порошковый творог и сгущёнку, если она не шла на брагу.
- Ну что ты, я ж понимаю… - заверил Миша.
Потом наклонившись, он потрепал по шее спящую «Машку», та подняла голову, и её глаза в темноте блеснули, как два уголька.
- И когда это началось? - спросил Петренко.
- После того, как мы съездили за наградами…
Месяц назад в Гардез выехала сводная группа воинов-десантников 3-го ДШБ во главе с замначштаба капитаном Иваном Петраковым с целью участия в торжественном награждении орденами и медалями.
- При этом большинство бойцов без оружия, - удивился тогда Сергей.
Гвардейцы надели «дембельскую» форму - кителя, береты и тельняшки. Офицеры были в повседневной форме при портупее, что в тех условиях воспринималось в качестве парадной формы.
- Поехали, как на свадьбу, с ветерком и праздничным настроением… - усмехнулся Гусев.
На выезд взяли «ЗИЛ» хозвзвода и командирский «ГАЗ-69» по предложению Комарова, который ехал в числе награждённых, получать «звёздочку». Сопровождали колонну два «БТРа». В просторной кабине «ЗИЛа» комфортно разместился широкогабаритный капитан Петраков, тоже направлявшийся за своим орденом.
- Он не любит пешие переходы на операциях, - шутили сослуживцы, - активно худеет от них в летние сезоны.
Старался создавать уют в полевых условиях, расстилая платочек, словно скатерть, даже на коротких остановках во время приёма пищи. Из Гардеза они выехали сразу после обеда, отказавшись от предложения заночевать в бригаде и отметить награждение. Всем хотелось домой, там ждали и готовились к обмыванию боевых наград.
- Крепкий! - качество выгнанного самогона Комаров проверил накануне лично.
Он думал об этом, когда душманы напали на колонну из засады. Личный состав горохом высыпался из кузова машины и метался, как зайцы, в поиске укрытий. Кто-то оказался в кювете, кто-то за колёсами «ГАЗ-69», кто-то побежал поближе к «БТРу», десант которого на ходу спрыгивал с брони и хаотично стрелял в сторону «духов».
- Бежим! - Володя с водителем, десантировавшись из кабины, под прикрытием автомобиля, побежали в долину и залегли за бугром с небольшим каменным нагромождением.
Из пустой, с открытыми дверями кабины съехавшего на обочину «ГАЗ-69» слышалась громкая музыка. На установленном в ней трофейном «Панасонике» играла любимая кассета Комарова с песнями группы «АББА».
- Местность с буграми и камнями на них напоминает афганское кладбище... - подумал он.
На двоих был один АКС. Он забрал у водителя автомат и стал стрелять, короткими очередями, высовываясь из-за камней. После нескольких таких вылазок, он сполз вниз с опрокинутой головой и кровью на лбу.
- «Комара» убили! - истошный крик водителя, заглушая отдельные короткие автоматные очереди, покрыл предгорье у края дороги Гардез-Бараки.
На шоссе, ковыляя пробитыми скатами, разворачивался в сторону, откуда «духи» открыли огонь, головной «БТР». Капитан Петраков, выпрыгнул на ходу из «ЗИЛа», прихватив АКС. Услышав крик, короткими перебежками рванул к месту, где лежал Комаров.
- Вот тебе и съездили за наградами! - злился он.
Когда Иван Петрович больно бухнулся на каменистую землю за бугром, слабо прикрывавшим его крупные габариты, Владимир поднял качающуюся голову и посмотрел на него, прищуриваясь, мутными глазами. На его благородной залысине кровоточила небольшая рана, усеянная вокруг мелкими камешками.
- Пуля попала в камень, - догадался капитан, - а отколовшийся осколок угодил Комарову в лоб, он лишился сознания на несколько мгновений.
- «Комар», не спи, замёрзнешь, - зло бросил ему Петраков, собравшись бежать обратно.
Но повторять маневры с перебежками больше не пришлось. Автоматная стрельба «духов» стихла. Только «БТРы» продолжали работать из КПВТ по окружающей местности, не жалея боекомплекта. Нападение выглядело, как поздравление от небольшой группы душманов советским товарищам.
- Всё-таки, почти рядом находится бригада, - размышлял Гусев, приводя форму в порядок, после ползанья по недружелюбной земле, - можно нарваться на серьёзный ответ «Градами» и «вертушками» за такую наглость.
Удачно напугав неместных шурави, моджахеды быстро ушли. Никого, из ехавших за заветными медалями и орденами десантников, даже не зацепило. Перепачкались только все основательно.
- Но мужественнее всех с повязкой на голове, как Щорс из старого советского кинофильма, выглядит «Комар»! - пошутил Сабуров, также получивший награду.
Вечером они отмечали награждение в штабе, в ротах, батареях, перемещаясь друг к другу в гости, кто с баяном, кто с гитарой, кто с магнитофоном. Володя сначала воодушевленно, потом устало рассказывал и отвечал на расспросы о ранении камнем в голову. Подколкам и шуткам не было конца, особенно старался Петренко:
- «Комар», а куриный бульон тебе доктор приписал при твоем ранении?
Все хорошо знали, что Комаров очень любил курятину, поэтому во время сопровождений, организовывал проведение поисков в местности, занятую нелояльным афганским населением. Он лично участвовал досмотрах кишлаков с целью захвата в плен и уничтожения кур и петухов, подающих сигналы душманам.
- Вот тогда смерть ему знак на лбу и поставила… - мотнув головой, Гусев взял в руки банку и недоумённо посмотрел на бражную гущу на дне, философски заметив: - А гробы в Кабуле паршивые делают, мне мужики из комендатуры говорили.
- Ладно, давай спать, пить всё равно нечего! - зевнул собутыльник.
- Шура, позови дневального, - попросил он, - пусть уберёт всё.
Петренко замотал головой:
- Не надо, там боец «Слон» стоит, он такой грохот поднимет, лучше утром уберёт.
Гусев, не раздеваясь, повалился на кровать, которая под его весом заскрипела всеми пружинами.
- Серёга, ты не спишь? - он слегка пнул рукой в сетку кровати второго яруса.
- Нет, я сплю, «Гусь».
- Хотя бы Вовку пронесло, - сказал Миша, засыпая. - Боюсь я за него...
Когда Сабуров вернулся в батальон после второго гепатита и отпуска по болезни, то зайдя в комнату офицеров, увидел, что кровати стояли в один ярус. Постель Комарова была застелена аккуратно по-солдатски: синее одеяло прямоугольником, на нём серая простынь полоской наискосок. На подушке лежала панама Владимира.
- Погиб?! - он вспомнил предсказание Гусева.
Петренко рассказал ему, как погиб их товарищ:
- Подрыв на фугасе произошёл через месяц после того застолья во время сопровождения. «Духи» долго «пасли» БТРД Комарова с установленным на нём трофейным ДШК. Перед выходом бригады на операцию Володя будто почувствовал смерть, попросил однокашника, чтобы тот сопровождал его тело домой в Саратов...
- Неужто слышал, что «Гусь» тогда говорил? - воскликнул Сергей.
- Он умер, не приходя в сознание… - пожал плечами Шура.
Сабуров взял табуретку, что стояла возле стола, поставил её у изголовья кровати Комарова и сел. Петренко, стоя за столом, молча открыл бутылку горилки с перцем, привезённую Сергеем, и разлил в три стакана, положив на один кусок чёрного хлеба.
- Шура, а где «Машка»? - Сабуров обвёл взглядом, ставшую чужой комнату.
Петренко не стал рассказывать, что в день гибели хозяина, после выхода роты Комарова на задание, «Машка» словно взбесилась. Она металась по длинному коридору расположения, скулила, не даваясь никому в руки, и её пришлось застрелить.
- «Машку» бойцы съели... - ответил техник и отвернулся к стене, скрывая влажные глаза.