5шабаш
Вот уже полдня Нелли сидела перед зеркалом совершенно обнажённой. Лунные пряди волос разрывающимися кольцами падали на её девственные остренькие груди. От долгого сидения без одежды Нелли замёрзла. Её кожу словно обсыпали манкой. Соски; сморщились и стали похожи на сушёную рябину. Белые нежные плечи инстинктивно вздрагивали. Голос уже давно растаял, как ледышка в горячей горсти. Тишина кубическим, чёткоподогнанным монолитом, заполняла комнату. Наконец Нелли оторвалась от зеркала и нырнула под тёплое пушистое одеяло.
Полдня не отрываясь Нелли рассматривала себя в зеркале. Всё началось утром. Встав с постели, она, не одеваясь, подошла к зеркалу. И как будто впервые увидела себя. Как будто впервые увидела своё обнажённое тело. Оно показалось ей будто нарисованным искуснейшим художником. Тщательно выписаны детали. Мастерски подобран цвет. В каждой чёрточке движение и покой. Сколько реализма! И вместе с тем в нём есть что-то нереальное. Произвольная химера художника. Будто написано оно не красками, а вымыслами, грёзами и галлюцинациями.
Нелли стала рассматривать себя, как превратившийся в женщину Нарцисс. Сквозь лёгкие водопады ресниц. От кончиков пальцев ног и до корней волос взлетали гейзеры взгляда и затем стекали тихими обессилившими ручейками вниз. Тело будто существовало отдельно от взгляда и существовало только в зеркале или за зеркалом. Нелли поразило происходящее: как будто это ещё снова будет, через мириады временных отрезков снова повторится, не изменившись ни на йоту. Она посмотрела на внутреннюю сторону бёдер: две белые реки впадали в безвозвратную бездну. Эдемы всегда стремятся в преисподнюю. Как талые воды, сбегая с гор, образуют на самом дне долины неспешный плавный поток. Но реки бёдер текли вверх, как и все реки тела. река переносицы растворялась в океане лба. Ручьи пальцев питали русла рук и ног, а те несли свои огненные воды к водовороту пупка, к вулканическим озёрам глаз и свободному буйству звёздных морей-волос. Антиреки. Они стремятся вверх, радуясь своей парадоксальности, вопреки законам земного тяготения. Наперекор физике, Ньютону и Галилею. Минуя эдем, который стремится в преисподнюю.
Нелли рассматривала своё тело как палеоботаник, изучающий витиеватый отпечаток пыльцы на угольном пласте. Каждый штрих рассказывал о перипетиях мироздания, о планах и фантазии Творца, о неожиданных озарениях, о непредвиденных катастрофах, о непредсказуемых метаморфозах. Гармония и дисгармония, космос и хаос переплетались, как две неистово сражающихся змеи. И вдруг Нелли услыхала голос. Голос, исходящий из сердца. Но говорила не она. Кто-то другой. Он.
«Может быть всё многообразие мира заключено в этой белой мягкой груди? В её бесконечной параболе? Сказочной параболе – ни математической, ни физической, - метафизической. Трансцендентальной. Может быть, вот в этой розовой корице соска сосредоточена вся суть мироздания, вся спираль и антиспираль бытия, все идеи и воплощения, вся грусть и радость, всё горе и счастье, вся мучительная и восхитительная жизнь, вся душа?.. Может в этой зеленовато-синей жилке на шее бьются пульсы вселенных ещё не сотворённых, а в точечной глубине зрачка, как в чёрной звезде, хранится пепел всех сожжённых миров? Может быть, форма твоей груди, бёдер, ягодиц, плеч, подбородка это эталон для всех материй и антиматерий на все времена? Может быть в этих кончиках пальцев, мочках ушей, ивовых листьях губ, ягодах сосков, в этом колдовском лоне переплелись все чувства и эмоции живых существ бывших, нынешних и будущих на всех макро- и микропланетных системах? Может именно там источники чёрной и белой магии, источники энергии синтеза и распада, источники вечного творчества и вечной жизни? Может именно в трепещущей радуге глаз и среди тишины ресниц рождается то Слово, тот Логос, что возвещает Начало?..»
Нелли тихо спала под одеялом. Массивная подушка расплющила её острые грудки. Тело белой распластавшейся ящерицей прилипло к простыне. Реки скованы льдом безмятежного сна. Ведьма спала днём, чтобы ночью вновь удивлять мир.