В Самарканде уничтожено еще одно произведение монументального искусства – настенная роспись «Мать-земля» автором которой является член Академии художеств Узбекистана Аслиддин Исаев. Работа площадью 36 квадратных метров, была затерта в ходе реконструкции здания учебного корпуса в Самаркандском государственном университете ветеринарной медицины, животноводства и биотехнологий. Что это? Очередной акт вандализма или повод задуматься над тем, какие меры следует предпринять, чтобы впредь уберечь от уничтожения произведения монументального искусства не только в Самарканде, но и республике?
В этом году известному художнику Аслиддину Исаеву исполняется 75 лет, к этой дате готовится ряд юбилейных мероприятий, снимается документальный фильм. Можно понять, какой удар был нанесен живописцу, чьи картины находятся в музеях и частных коллекциях по всему миру, когда он не увидел вместе с оператором своей монументальной работы, которой очень гордился. «Мать-земля» была создана им сразу после настенной росписи в Самаркандском государственном институте иностранных языков в 1999 году. Если в инязе роспись по сей день украшает фойе вуза, привлекая иностранных гостей, то в бывшем сельхозе сейчас просто белая стена. К слову, А. Исаев в творческой биографии уже имеет печальный опыт уничтожения своего детища - керамического рельефа «Традиции и искусство Самарканда» на улице Ташкентской (ныне И. Каримова), который был снесен во время реконструкции улицы более десяти лет назад.
Вместе с членами инициативной группы "Сохраним Самарканд" Р. Хаирнуровым и У. Норбоевым мы встретились по этому поводу с ректором Самаркандского госуниверситета ветеринарной медицины, животноводства и биотехнологий, профессором Худайназаром Юнунсовым. Разговор был не из самых простых. По словам ректора, к уничтожению росписи в реконструируемом учебном корпусе администрация вуза не имеет отношения. Работа выполняется фирмой-подрядчиком ООО Qobil quruvchi servis, автором проекта является ООО «Узагросаноатлойиха», а главным заказчиком - Государственный комитет ветеринарии и развития животноводства. Мониторит процесс областная инспекции по контролю в сфере строительства. Кроме того, Худайназар Бекназарович подчеркнул, что за давностью лет роспись практически пришла в негодность, и он сожалеет, что так получилось. При этом во время беседы речь о восстановлении росписи не шла, теперь на этом месте будет «уголок», посвященный производимым реформам в сфере ветеринарии и животноводства, а также Президенту страны. Художникам было предложено оформить часть стены на втором этаже, где будет располагаться небольшой музей вуза.
Четыре года назад, когда мы вместе с Аслиддином Искандаровичем смотрели роспись, то, действительно, в отдельных местах на великолепной работе заметили сколы и затертости, надписи шариковой ручкой. В то время готовилось предложение в ректорат о реставрации росписи, но ковид и пандемия внесли свои коррективы. Мы не успели с инициативой, а в результате уничтожена еще одна прекрасная работа, которая могла бы стать достопримечательностью не только вуза, но и города.
Конечно, можно сейчас возмущаться равнодушием чиновников и проектировщиков, сетовать на уровень культуры общества и так далее. Но если оглянуться назад, подобное отношение к монументальному изобразительному искусству появилось не сегодня.
- Монументальное искусство в Самарканде имеет свою историю, - говорит член Творческого союза художников Александр Галак. - В нашем городе находилось множество объектов, украшенных монументальными работами. Начиная с 1970-х и по 90-е из бюджета города выделялись немалые средства на выполнение монументально-декоративных объектов. Приток в Самарканд специалистов-художников, окончивших высшие учебные заведения страны, способствовал высокому уровню качества работ. В этой области трудились как монументалисты-профессионалы, так и скульпторы, архитекторы, живописцы и оформители. Первой монументальной работой в Самарканде принято считать комплексное оформление гостиницы «Самарканд» на Университетском бульваре. Здесь были выполнены настенная роспись и панно в технике чеканки по меди. Над этой работой трудился коллектив скульпторов – Э. Алиев, В. Дегтярев, Н. Бандзеладзе, А. Джишиашвили и художник Н. Прощенок. В 1981 году художниками Б. Рубиновым, Б. Дмитриевским и В. Панченко расписано фойе в первом театре кукол. К 1982 году осуществлено комплексное оформление нового здания Дома пионеров, где потрудилось немало мастеров. В фойе здания была написана большая монументальная роспись на тему «Пионерия», а фасад здания украсили чеканными композициями. Возле здания скульптором В. Дегтяревым был сделан «Мальчиш-кибальчиш» на фоне чеканного рельефа. В 1987 году художниками Э. Абусевым и О. Муравьевым расписан зал на втором этаже в кафе от кооперативного института. В 1989 году на территории консервного завода художниками А. Крикисом, Р. Усеиновым и В. Иванивым выполнена большая мозаичная работа. Со временем в арсенале у художников монументалистов, помимо мозаики, росписи и чеканки, появились такие виды работ, как сграффито и витраж, гобелен и керамика. В ставшей популярной технике сграффито оформлялись клубы завода «Красный двигатель» и хлебозавода, а также фасады типографии им. Морозова, спортивного корпуса кооперативного института и других зданий города. В 1987 году художниками из Ташкента оформлено монументальными росписями здание автовокзала «Самарканд». Перечислять можно долго, но, к сожалению, из созданного в прошлом мало что дожило до наших дней…
Да, исчезли вместе со зданиями автовокзала, театра кукол, гостиницы «Самарканд», клубов культуры заводов и фабрик и многих других объектов и украшавшие их монументальные работы. А те, которые сегодня остались, нуждаются в реставрации и консервации. Например, сграффито на здании бывшей типографии Морозова, мозаичное панно «Гирлянда веков» у школы №2 г. Самарканда, панно на ДСК и так далее.
К сожалению, до сих пор в республике, не говоря уже о Самарканде, нет специального государственного реестра и достойной экспертной оценки монументальных работ. С развалом в 1992 году Союза художников СССР и его правопреемницы – Международной конфедерации союзов художников в 2017-2019 годах раздроблена, распылена документация некогда единой системы «Союз художников СССР – Художественный фонд СССР». Практически не осталось документации и в регионах. Именно через эту организацию заказывалась и выполнялась основная масса произведений. Развалить развалили, старое потеряли, но и к новому, уже созданному в годы независимости, отношение крайне наплевательское. Нет атрибуции монументальных объектов: кто и когда их выполнил, по чьему заказу, на какие средства и с какой целью. У самих авторов из-за нехватки места в мастерской или ее отсутствия не всегда была возможность хранить эскизы, макеты, фрагменты в материале. Большинство авторов вообще не проживает в Узбекистане: либо их нет в живых, либо переехали в другие страны. Но это все можно восстановить по архивным данным, газетным страницам.
Если бы были составлены эти реестры, обозначена культурно-художественная ценность каждого такого объекта, то было бы намного проще на законодательном уровне приравнять уничтожение монументальных произведений (в том числе скульптур, о которых вообще отдельно стоит написать материал) уничтожению памятника культурного наследия. Тем более есть основание! Еще 22 декабря 1995 года № 182-I нашей страной была ратифицирована Конвенция об охране всемирного культурного и природного наследия от 1972 года. И в ней под памятниками культуры, которые надлежит сохранять, понимаются, в том числе произведения монументальной скульптуры и живописи, которые «имеют выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, искусства или науки».
- К сожалению, мы всегда чуть-чуть опаздываем, сохранение памятников - это вопрос архиважный для нашей страны, - считает председатель секции искусствоведов Творческого союза художников Академии художеств Узбекистана Эльмира Ахмедова. - В этом плане большая ответственность лежит на Агентстве культурного наследия при Фонде развития культуры и искусства при Кабинете министров Республики Узбекистан. Есть список охраняемых исторических и культурных объектов, но многое остается на бумаге, а в реальности как сносили, уничтожали, так и продолжают. Безусловно, необходимо создать пока общественную инициативную группу, к которой могли бы подключиться неравнодушные граждане, художники, искусствоведы, и вместе начали бы составление реестра художественных объектов. Иногда именно они – не госчиновники - привлекают внимание властей и имеют воздействие на ситуацию, сохранение объекта. Возможно, надо начать с Самарканда, если еще что-то сохранилось. А вообще, когда говорят о культурном наследии, то чаще всего имеют в виду древние памятники, архитектуру, а современное искусство выпадает из поля зрения. Думаю, что сегодня Академия художеств Узбекистана обязана встать на защиту монументального искусства в стране.
Уничтожение росписи А. Исаева в бывшем сельхозе вскрывает еще одну проблему – авторского права. С авторами монументальных работ вообще не считаются, хотя по Закону «Об авторском праве и смежных правах» они имеют право на компенсацию физического ущерба, нанесенного произведению, право на сохранение целостности произведения. Но отсутствует механизм исполнения данного закона, не прописаны многие нюансы. Произведение монументального искусства полностью отчуждено от автора и зависит от милости и уровня культуры владельца или балансодержателя, которые зачастую не разбираются в таких тонких материях, как изобразительное искусство, тем более созданного во времена других ценностных приоритетов. Художников не ставят в известность о желании разрушить или обновить произведение, провести реконструкцию окружающего пространства, а ведь это может кардинально исказить первоначальный замысел. Например, при реконструкции ИБЦ им. Пушкина было демонтировано чеканное панно, выполненное Н. Прощенком. После реконструкции и восстановления панно забыли главный его атрибут – раскрытую книгу, выполненную из гипса. Книгу вернули, но не того вида и размера, композиция изменилась не в лучшую сторону…