В мае, июне и июле 1921г. в парижской прессе появилось несколько статей о Айседоре.
В одной из них говорилось: "Дункан в восторге от большевиков, особенно от Красина, через которого она получилапредложение от Советов открыть в Москве школу на тысячу детей. Танцовщица заявила французским репортёрам:"Советы-это единственная власть, которая в наше время проявляет заботу об искусстве и о детях. Я не могу больше работать в Париже. У интеллигенции нет денег, и Трокадеро сообщил мне, что не
осталось никого, кто мог бы отдать своего ребёнка в школу танца, но и в школу
пластического искусства. Она предполагает провести в России 10лет и отдать своё
искусство русским, которых обожаю. Они предоставят в моё распоряжение великолепных музыкантов и проявят бескорыстный энтузиазм".
Её спросили, не пугают ли её трудности с продовольствием, Айседора ответила :
" Я боюсь духовного голода, а не физического. Знаменитая артистка отрицала свой
интерес к какой либо политической системе и заявила, только в России есть
надежда создать такую школу танца, о которой она мечтала. "Я ищу духовного убежища". Луначарский договорился, чтобы в России мне передали обучение детей
балетной школы.
"Мисс Дункан запирает свой парижский дом и эмигрирует в Ревель, где по приказу
Красина её будет ждать специальный поезд". У неё были слишком завышенные мечты
о России. Она не предполагала , с чем ей придётся столкнуться. Она считала, что едет в идеальное государство, созданное Лениным. Она представляла, как её будут
красиво встречать, дети в красных рубашках и с красными флажками, приветствуя её приезд. Но на неё никто не обратил внимание, кроме охранника, смотревшего на неё весьма подозрительно. Учтивость и вежливость исчезли с лица этой земли.
Наконец из этого кромешного ада появилась пожилая дама, спросившая Айседору на
великолепном английском языке, не она ли мисс Дункан. Она сообщила, что ей приказано отвезти её в гостиницу. Их запихнули в очень тёмную, жалкую гостиницу,
которую Айседора по прежнему визиту в Россию помнила как одну из самых
фешенебельных в Москве. Портье не было, вещи нести было некому, поэтому им
пришлось своими силами добираться до отведённого им номера. Дама ушла, оставив их наедине с муками. Она обещала быть позже.
Когда Дункан увидела их комнату- а получили они именно комнату, одну на троих, она
решила,что что-то безусловно перепутано.
Снова им дали чёрный хлеб с икрой и чай и предоставили самим себе. Во время
революции вся мебель из гостиниц и частных домов была свезена в большой
центральный склад для распределения среди большевиков. Кровати, на которых они спали, были железными, с досками, покрытыми половиками. У Айседоры были с собой простыни и одеяла. Они считали, что их так плохо приняли, произошла какая-то
страшная ошибка. Ошибки не было, Луначарский поселил Дункан в квартире известной балерины Гельцер. Вскоре Айседору пригласили на вечеринку большевиков. Она ждала этой встречи , надеялась найти товарищей.
Её приветствовали на прекрасном французском языке , называя её "мадемуазель Дункан", на что она резко отвечала:"Я товарищ Дункан". Это всех сильно позабавило.
Гости восседали на красивых стульях, она глядела на всех этих хорошо одетых дам
увешанных драгоценностями. Она с воплем выбежала на улицу. Приехав домой, Дункан разразилась хохотом . Это был истерический хохот.
Всё своё время она тратила на встречи с чиновниками по поводу своей школы.
Каждый обещал сделать, что может, но она понимала что они могли? Она видела
тысячи умирающих людей, среди них было много детей, они бродили по городу, подобно
животным. Айседора забрала бы их всех, если бы ей дали дом и хлеба. Её мучило
бесполезность , прошло три месяца... Ей позвонил сам Луначарский и сообщил
радостную весть, у него есть для неё дворец в самом центре Москвы. Айседора заплакала от счастья. Дворец принадлежал знаменитой балерины, и в нём всё, что мог
купить, отвратительный вкус , её хозяйки. Не зная хозяйки дворца и не видя его, она
уже отрицательно рассуждает о её вкусе. Она рада, что дворец неоднократно грабили
и в нём осталось очень мало мебели. Архитектура дворца ей понравилось.
В доме почти не было водопроводных труб и отопительных, а также кровати.
Это было для неё большим ударом, купить кровати было невозможно ни за какие
деньги. Их просто не было. В результате взяток она получила бронзовую кровать,
пружинный матрас и большую печь, которую она поставила в огромный салон,
служивший гостиной, спальней и студией. Печь дымила, несмотря на ухищрения,
и у всех лица были покрыты сажей.
Айседора развесила повсюду объявления, что возьмёт пятьдесят детей, способных к
танцам. На следующий день ввалилась огромная толпа детей, но, к сожалению, всех
детей взять она не могла. Дети плакали, кричали и взаимные упрёки матерей были
ужасны. Она приняла вдвое больше детей, чем было мест, а потом не знала, что с ними делать. Во первых, их надо было накормить, правительство ещё не приняло
решения о её группе - из-за долгого обсуждения и волокиты. Она достала остатки
консервов Селфриджа. Обучение началось. О, как это школа отличалась от её первой
школы в Германии, где стояло сорок кроваток белых, украшенных изящными
занавесками с голубыми бантиками! А здесь ей пришлось изобретать. Одеяла она достала у представителя Организации американской помощи.
Жизнь постепенно начала меняться. Появилась возможность покупать товары в
государственных лавках. Она приказала прислать ей из Франции её сбережения, её мать жила на проценты этих сбережений. Она не могла оставить детей умирать с голода, да и взрослых тоже. Чужие дети и взрослые, оказались важнее её матери.
Все бедные актёры Москвы увидели, что это их духовный дом, и за стол Айседоры
никогда не садились, без 15-20гостей.
Продолжение следует...