На следующий день я пошла с Галей записываться в новую школу. С документами я пошла к директору. Он расспросил меня обо всём, говорил со мной на украинском языке, он тоже был украинец, его фамилия Кортишко. Бывший военный лётчик, красивый, кареглазый, с вьющимися, чёрными волосами, слегка седеющими на висках, одет в кожаную лётную куртку. Мои пятёрки в табеле ему понравились, он меня похвалил. Сказал, что у них в школе всё обучение на русском языке и все дети говорят на русском, но бояться мне не надо, если я захочу, то и сама быстро научусь говорить на русском. А если соскучусь по украинскому языку, то могу прийти к нему и с ним поговорить на украинском. Он был со мной добрым и улыбчивым. Он отвёл меня в мой пятый класс, представил ученикам и попросил всех детей помогать мне познавать русский язык.
Я стала школьной достопримечательностью. Ко мне подходили на перемене дети из любого класса и спрашивали, как будет по-украински то или это слово. Мне было интересно, и я с удовольствием общалась со всеми. В новой школе все дети ходили в школьной форме, о которой я и понятия не имела. Я ходила в своей деревенской одежде. Меня это обстоятельство особо не смущало. Я сказала маме, что все дети ходят в школьной форме, и она пообещала купить и мне, как только заработает деньги. Но работы у неё пока не было. И мне приходилось ходить в том, что было. Дети на мою одежду не обращали внимание. Только одна учительница по русскому языку, Лидия Владимировна, каждый день поднимала меня и с ехидной улыбкой спрашивала, когда же я буду ходить в форме. Я каждый раз ей отвечала, что скоро и внутренне возненавидела её. Как-то незаметно для себя я перешла на русский язык. Проблемой для меня стал французский, который учили в этой школе, а в прежней школе я учила немецкий язык. Французский я сразу невзлюбила, а уроки французского стали для меня проблемой.
В моём классе мне нравились все мальчики и девочки. Среди девочек была заводилой Тамара Маковецкая, она была самая высокая и казалась взрослее всех. Тамара Ващук была самая красивая в классе, а Тамара Морозова была самая спортивная. Три Тамары держались вместе на переменах, все хорошо учились и пользовались авторитетом у всех. А остальные дружили все со всеми. Можно было общаться с кем угодно. Мне все нравились, и я дружила со всеми. Многие жили в моём районе, и мы вместе ходили в школу и из школы домой. В станице не было никакого благоустройства, улицы были отсыпаны гравием, грунты глинистые и весной и осенью гравий продавливался в грунт, и всплывала глинистая жижа, по которой все бродили в резиновых сапогах. Ходить все старались ближе к забору. Заборы были связаны из веток акации проволокой, за них нельзя было зацепиться рукой и удержаться. Школа у нас была хорошая, двухэтажная, кирпичная. У нас были мастерские для уроков труда. Нас там учили всяким полезным навыкам. Была столярная мастерская, где мы учились пилить ножовкой и строгать рубанком, работать молотком и стамеской. Уроки труда были не часто. До конца года мы сделали каждый по маленькому стульчику, начиная с чертежа, подбора древесины, заготовки деталей, потом сборки. Работали «в поте лица», отвлекаться было некогда. Работали с металлом, нам каждому учитель выдал по кусочку металлического стержня, и из него надо было сделать молоток, всё лишнее надо было спилить напильником, потом на станке высверлить отверстие для ручки. Зато, какое удовольствие увидеть плоды трудов рук своих. Уроки труда не всегда были в мастерских. Иногда были в классе. Это было домоводство. Нас учили пришивать пуговицы, воротнички. Задавали домашние задания по кулинарии на дом. Давали простые рецепты, такие, как приготовление блинов или винегрета, надо было приготовить под присмотром родителей и принести в школу себе на обед. Для родителей это была головная боль, но мне все эти уроки труда очень помогли в жизни. Я к концу учебного года подружилась с девочкой Галей. Мы ходили в гости друг к другу, учили уроки вместе. Однажды её родители куда-то уезжали и попросили меня переночевать у них, чтобы Гале одной не было страшно, если мне позволит мама. Мне мама разрешила, и мы с Галей всю ночь готовили блины, только к утру легли спать и проспали школу.
Моя мама устроилась работать на птицефабрику. Уходила рано на работу и приходила поздно вечером. Птицефабрика была вдалеке от станицы. Мы хозяйничали с бабусей. Бабуся часто болела и хозяйкой в доме была я. Панна, жена дяди Васи, шила одежду на заказ, у неё была швейная машинка и много заказов. А мамин брат, мой дядя Вася, не работал нигде. Оказалось, что он любит выпить. Потом оказалось, что он запугивает свою жену. Однажды он напился крепенько и выгнал свою жену на улицу, раздетую среди зимы. Мы же в одном дворе жили. Она прибежала к нам и спряталась на бабусиной кровати под одеяло. Бабуся её ещё чем-то прикрыла сверху, а сама села на краю. И тут приходит дядя Вася с топором. Спрашивает, где Панна, не у нас ли спряталась. И грозится, что зарубит её, если найдёт. Жена пожалела денег на бутылку. Зачем ему такая жена. Бабусю начало трясти и жену его тоже, рядом с бабусей. Мама старалась его отвлечь разговорами. Уверяла, что мы её не видели, у нас же спрятаться негде, всё на виду. Я предложила ему деньги на бутылку, которые собрала от школьных завтраков на подарок маме, он взял и пошёл за водкой, а бабуся и его жена ещё долго дрожали, не знали, что ему ещё придёт в голову, вдруг он вернётся ещё.
На следующее утро я пошла к директору школы и рассказала ему о своих страхах, и просила у него совета, что же нам делать. Он, не долго думая, вызвал милицию и моего дядю Васю посадили на пятнадцать суток. Меня дома все ругали. Мама написала письмо дяде Тихону, он приехал к нам и забрал к себе бабусю. Дядя Вася вернулся с милиции злобный и сказал, что мне он этого никогда не простит. Мама стала бояться его мести. Да и я тоже. Слава Богу, учебный год заканчивался, и мама планировала отправить меня на лето к тёте Дусе в хутор Фельдмаршальский.