Глава 3. Школьные годы в Георгиевске
Школьные годы чудесные,
С дружбою, с книгою, с песнею,
Как они быстро летят!
Их не воротишь назад.
(Из песни)
Город Георгиевск, в который переехали Кречетовы, был основан в тысяча семьсот семьдесят седьмом году как крепость в цепи оборонительной Азовско-Моздокской линии и получил своё название в честь Святого Георгия Победоносца. Именно в этом городе во времена правления Екатерины Второй был подписан договор с послами Ираклия Второго, царя Картли-Кахетинского царства, о добровольном вхождении Восточной Грузии под протекторат Российской империи. Благодаря этому договору грузинский народ был спасён от насильственного обращения в исламскую веру.
В тысяча восемьсот втором году город стал административным и военным центром Кавказской губернии, но ненадолго. Он был удобно расположен, находился на пересечении торговых и проезжих путей, здесь регулярно проводились крупные ярмарки, на которые горцы привозили свои товары. Однако вокруг города было много болот, сырой климат способствовал возникновению частых вспышек эпидемий чумы, холеры и малярии. Из-за этого через двадцать лет все административные учреждения перевели в Ставрополь.
Со временем болота осушили, с эпидемиями покончили, но город так и оставался заштатным уездным, пока в конце девятнадцатого века не началось строительство Владикавказской железной дороги. С этого момента Георгиевск становится крупнейшей перевалочной станцией Северного Кавказа, а в тридцатые годы советского периода город получает второе дыхание и превращается в крупный промышленный центр. В момент, когда семья Кречетовых прибыла в город, активно шло техническое перевооружение старых промышленных предприятий, появилось много новых. Менялась на глазах и культурная жизнь населения, развивалось образование, здравоохранение, спортивная жизнь… Одним словом, город рос и активно развивался.
Вале на новом месте понравилось. Город с полуторавековой историей заметно отличался от молодого, ещё не отстроившегося толком Мурманска. Здесь было много старинных зданий и различных объектов культуры, и всё это для неё было в новинку. Тёплый климат, новые друзья и подружки, школа с просторными светлыми классами, библиотека со множеством книг, учителя с очень хорошей подготовкой, которые, казалось, знали буквально обо всём. Любознательная девчушка хотя и не была отличницей, но старательно впитывала всё новое. А вот на развлечения и игры с друзьями первоначально времени почти не оставалось. Лишь заканчивались занятия, она бежала домой, чтобы помогать родителям. Кречетовы своими силами строили дом.
Они жили на съёмной квартире, и всё свободное от дежурств на мельнице время отец использовал для строительства дома из самана. Григорий, несмотря на то, что был неграмотным, мог рассчитать всё, что нужно было для строительства: сколько надо бочек воды, соломы, глины, извести, черепицы… А если где-то что-то не срасталось, он звал на помощь старшую дочь, у которой с арифметикой всё было в порядке. Валя помогала отцу почти во всех работах: месила глину, делала блоки из самана, занимала и отстаивала очередь за хлебом, выполняла все его поручения... Воду для строительства возили по ночам. С отцом у Вали сложились доверительные отношения, у них была даже небольшая тайна. Григорий не прочь был выпить и, когда появлялись деньги, претворял своё желание в реальность. Он давал дочери денег на чекушку водки, та бежала в магазин, а он после того, как "раздавит мерзавчика", отдавал ей бутылку. Она сдавала бутылку в магазин и на вырученные деньги покупала леденцы, лакомилась сама и угощала сестёр. Валя прощала отцу эту его слабость, как и его особое пристрастие к "ненормативной лексике", попросту говоря – к матеркам, обильно пересыпающим его речь во время работы. "Нехорошие" слова она просто пропускала мимо ушей и никогда не пыталась их повторять. Она очень любила читать, и ей очень нравилось говорить "как в книжках".
Перед ночной работой семья собиралась в полном составе на вечернее чаепитие. Это был своеобразный ритуал, во время которого глава семьи намечал план дальнейших действий, Вале он врезался в память на всю жизнь. Отец в одной руке держит кусок сахара, в другой – щипчики, одинаково мелкие кусочки сахара раскладывает на шесть кучек. Все наблюдают за ним, он держит речь:
- Первая кучка – маме. Она пойдёт на базар, купит всё, что надо, сварит борщ и всех нас накормит.
Делает паузу и переключает внимание на старшую дочь:
- Вторая кучка – Вале. Ей ночью надо сделать замес глины и занять очередь за хлебом.
Снова пауза и далее о себе:
- Третья – мне. Моя задача привезти ночью воды, а утром заступить на суточное дежурство, чтобы заработать на сахар для следующего чая.
Далее доходит очередь до младших – Нади и Томы. Он пододвигает кучки сахара к ним и напутствует:
- Вам, мелкота, основная задача – слушаться маму, никуда не убегать, не скандалить попусту и не путаться под ногами. Если все согласны, поднимите руку.
Все, включая маму, поднимают руки. Отец отдаёт приказ:
- Все согласны, берите сахар, пейте чай!
Когда построили дом и переехали в него, распорядок в семье изменился. Теперь они не работали по ночам, за исключением случаев, когда надо было отстоять очередь за керосином или другим дефицитным товаром. В очередях чаще всего приходилось бодрствовать Вале, но все остальные вечера они проводили за коллективным чтением. Мама обычно пряла или вязала, Валя вслух читала книгу, а папа, Надя и Тома слушали.
Георгий не умел читать, но слушать Валино чтение любил. Много позже, когда Валя училась в мединституте, она разгадала причину, из-за которой отец так и не научился читать и писать и был отчислен из церковно-приходской школы. Ей это объяснил эвакуированный из Одессы профессор, долгое время работавший в глазной клинике. Он рассказал о тяжёлой глазной болезни. У отца была врождённая аномалия зрения. Он ничего не видел на доске, на листе с бумагой, не видел книги, не разбирал цвета. У него было нарушено правильное преломление света. Но он этого не понимал и виду, что он по части глаз ущербный, не подавал.
Георгий с нетерпением ждал, когда Валя придёт из школы, завершится вечернее чаепитие и старшая дочь начнёт читать. Особенно любил приключенческие книги Жюля Верна. Активно сопереживал героям, ругал их, если они что-то делали не так или допускали ошибки. Пытался объяснять, как они должны были поступить в той или иной ситуации. Даже ночами после этого порой плохо спал, настолько впечатлительным и непосредственным он был человеком.
Такая идиллия в семье была не всегда. Дети есть дети, и когда они, проказничая, переходили границы, им попадало, в первую очередь, старшей Валентине. Между сёстрами, особенно с Надей, нередко возникали стычки. Яблоком раздора, например, была керосиновая лампа. Надя подросла и тоже увлеклась чтением. Её уже не устраивало совместное чтение, и она самостоятельно пыталась читать по ночам при керосиновой лампе. Вале такой незапланированный перерасход керосина сильно не нравился: именно она стояла в очередях за керосином и знала, как он достаётся. Были и другие ссоры и проказы. Родители не наказывали девочек, обходились обычно нравоучениями, и только однажды произошёл случай, когда Мария схватилась за полотенце, и дело дошло, как сказал бы современный юрист, до рукоприкладства.
Это произошло на второй год их жизни в Георгиевске. Валя с сестрёнкой и подружками играли в чижика. Родителей дома не было: отец на дежурстве, мать ушла на базар. Семья переживала голодный период. Запасов продуктов не было, а до зарплаты отца оставалась целая неделя. Всем очень хотелось есть, а в доме – хоть шаром покати. И вдруг Вале на глаза попалась пачка дрожжей. Пивоваренный завод продавал их раз в месяц по пачке на семью. Ей так нестерпимо захотелось дрожжей, что она не смогла себя пересилить. Валя отрезала половину пачки и ниткой разделила эту половину каждому игроку по кусочку. Едва компания успела эти кусочки благополучно съесть, как вернулась домой мать. Узнав обо всём, она перепугалась за детей, запричитала, схватила полотенце, хлестанула несколько раз по спине сначала Вале, потом Наде. При этом приговаривала:
- Что вы наделали, бестолковые! Разве можно на голодно есть дрожжи! Сейчас начнётся брожение в кишечнике, и вы все можете умереть!
Дочери и подружки испугались не столько за свою жизнь, сколько такой маминой реакции. Обычно добрая и спокойная Мария не выходила из себя и уж тем более не лупила дочерей кухонными полотенцами. К счастью, в это время пришёл с дежурства отец и разрядил обстановку. Узнав из-за чего в доме скандал, он громко рассмеялся:
- Успокойся, Маша, ничего с ними не будет, пропукаются, этим всё и закончится!
Однако Мария побежала в больницу. Там её успокоили: ничего страшного не случилось, наоборот, иногда врачи даже рекомендуют больным детям есть дрожжи. Дрожжи действительно Вале помогли: её перестали мучить ячмени на веках и в течение недели зажило ушибленное колено, короста на котором не заживала до этого целый месяц. Мария долго стыдилась того, что не сдержалась и отхлестала детей полотенцем. Неудобно получилось: из-за собственного незнания сорвалась и потеряла над собой контроль. По мере того, как Валя взрослела, подобные шалости уступали место другим, более взрослым, но Мария с той поры всегда держала себя в руках и ограничивалась исключительно воспитательными беседами.
Новая школа, в которую ходили сестрички, Вале очень нравилась. Ей всегда было там интересно и весело. Предвоенный период девочка вспоминала позднее как один из самых счастливых в своей жизни. Шумные игры в мяч, в чижика; самозабвенная игра в домашнем театре; многоразовые походы компанией на кинофильмы "Чапаев", "Цирк", "Волга-Волга"; поездки в пионерские лагеря; школьные зубрёжки и экзамены; летние подработки в садах, где с детьми рассчитывались фруктами, которые они собирали…
…Какие бы гадости ни писали про то время противники социализма, в стране всего за двадцать лет мирной жизни многое успели сделать для того, чтобы у советских ребятишек детство было счастливым. Хотя период этот был крайне тяжёлым. Все преобразования велись в условиях непрекращающейся классовой войны, эксплуататоры всех мастей, потерявшие власть и деньги, не только плели интриги, но и пытались всячески вредить. Они вели скрытую войну против новой власти, а при ведении любой войны на долю простых людей всегда выпадает много горя и несправедливости.
Особенно тяжёлым выдался тридцать седьмой год. Валя тогда пошла в пятый класс в новую, только что отстроенную школу. В стране в тот период шла активная борьба с троцкистской оппозицией. У Троцкого и Сталина были абсолютно противоположные взгляды на развитие Страны Советов. Троцкий работал на идею мирового господства США, подброшенную ему заокеанскими хозяевами, они и отправили его в Россию для создания там революционного хаоса, который бы поглотил и уничтожил мешавшую Западу Российскую империю. Этот "профессиональный революционер" собирался с помощью русского народа разжечь пожар мировой революции. Русский народ должен был стать "топливом" для этого всемирного пожара. Сталин же сделал упор на созидание и на развалинах Российской империи задумал построить империю нового, социалистического типа.
В тридцать седьмом самого Троцкого в стране уже не было, но скрытых его последователей, пролезших во все структуры власти, тайно и явно вредивших новому государству, было хоть отбавляй. Положение усугублялось тем, что в самих репрессивных органах, боровшихся с троцкистами, было много последователей Троцкого. Они, чтобы выжить, любыми способами переводили стрелки на невиновных, арестованных по ложным доносам. Хватало во власти и обычных дураков, готовых лоб расшибить, выполняя указания товарища Сталина. Оттого-то так много пострадало в те годы людей невинных…
…Казалось бы, война политиков, разразившаяся в стране, никакого отношения к жизни девочки-школьницы иметь не может. Но это только на первый взгляд. События этого года, пусть и косвенно, задели пятиклассницу. В новой школе было много нового и необычного. Прекрасные, оснащённые учебными пособиями и новыми удобными партами классы. Большой длинный коридор, по которому можно было пробежаться на переменах. Специально оборудованные классы для труда. Особенно поразил девочку настоящий спортивный зал со всем необходимым инвентарём для уроков физкультуры. На первом уроке Артём Маркович, учитель физкультуры, провёл с классом показательный урок. Учитель был в облегающем тело спортивном трико, такой наряд Валя видела впервые. Высокий, стройный, симпатичный, к концу урока он покорил весь класс без исключения. Он подходил к каждому снаряду, рассказывал о нём и показывал практически, что на этом снаряде можно выполнять. Артём Маркович серьёзно увлекался гимнастикой и на турнике, брусьях, кольцах вытворял такое, что класс только охал и ахал. Последним снарядом, к которому физрук подвёл класс, был козёл. Он показал, как через него нужно прыгать, а после сказал:
- Сегодня наша задача – научиться прыгать через козла!
И началась потеха. Мальчишки, кто с первой, кто с пятой попытки, сравнительно быстро освоили прыжок, а девочкам мешали излишнее стеснение и платьица, поэтому даже самые отчаянные, разбежавшись, как следует, садились на козла верхом. Смех стоял непрерывный, и этот смех ещё больше приводил девочек в смущение. Не получалось перепрыгнуть через козла и у Вали. После нескольких безуспешных попыток она слезла со злополучного козла и с досадой крикнула мальчишкам:
- Вам хорошо, вы в штанах, в платьях бы попробовали!
Мальчишки снова захохотали, но вмешался учитель:
- Тихо! Хватит гоготать! Дело совсем не в штанах и платьях, а в психологии. Чтобы прыгать через козла, силы особой не надо, нужна уверенность и ловкость. Кто из вас играл в чехарду?
Оказалось, эту народную потеху знали почти все. Учитель вызвал двоих ребят, и они показали, как надо прыгать друг через друга. После этого учитель дал домашнее задание:
- Научитесь прыгать друг через друга, тогда легко перемахнёте через козла!
Вале так понравился этот урок, что она решила непременно стать такой же сильной и ловкой, как Артём Маркович. Для начала надо было научиться прыгать. Она попробовала прыгать через своих подружек по классу, у неё начало получаться.
Дома решила закрепить этот успех и попрыгать через младшую сестрёнку Надю, а заодно через её подружку, соседскую девочку Соню. Закончилась самодеятельная тренировка бедой. Хиленькая Соня во время прыжка на четвереньках не устояла, упала и сломала руку. В больнице ей на целый месяц наложили на руку гипс.
Возможно, для Вали всё обошлось бы очередным нравоучением, но Сонин отец был милиционером. Разгневанный, пришёл он к Кречетовым и потребовал сурово наказать негодницу Валю, по которой "плачет колония для малолетних преступников".
Спорить с милиционером в ту пору было опасно. Может, внутри он и хороший человек, но кто его знает, что от него можно ожидать. Возьмёт да и приклеит Вале ярлычок малолетней преступницы. И проступок, сказать по правде, она совершила действительно серьёзный. Отец, скрепя сердце, принял решение выпороть Валю ремнём на глазах у соседа.
Для этого он вынес на улицу скамейку и приказал дочери лечь на неё вниз лицом. Затем полотенцем привязал к скамейке Валины ноги, задрал платьишко, оголил спину и несколько раз несильно ударил широким ремнём по спине. Было не больно и Валя лишь слабо ойкала. Сосед милиционер стоял в некотором отдалении за невысоким забором и наблюдал за экзекуцией. Отец нагнулся и тихонько шепнул дочери: "Кричи громче". При следующем ударе Валя заорала так, что соседка Варвара с другой стороны улицы прибежала узнать, что за катастрофа произошла, и не случилось ли ненароком какого смертоубийства. Когда узнала, в чём дело, голосистая Варвара принялась кричать и громко стыдить мужиков, обращаясь и к Георгию и к милиционеру:
- Как вам не стыдно девочку ремнём драть! Всё ещё при царе живёте?! Публичные порки давно запрещены!
На этом инцидент был исчерпан, сконфуженные воспитатели разошлись по домам. Сосед наказанием Вали был удовлетворён, через два дня соседка сама пришла в дом Кречетовых и попросила, чтобы девочки снова играли с её Соней. А Валя с той поры отказалась от мысли о спортивной карьере. Слишком обидным и несправедливым ей показалось наказание. Хотела стать ловкой и сильной, а всё завершилось неприятной поркой "как при царе"!
В этом же знаковом году девочке предстояло пережить ещё один действительно трагический момент, связанный с их учителем. Удивительный народ школьники, любознательный и любопытный. Всё они знают про своих учителей! Первого директора школы, в которой училась Валя, звали Лев Алексеевич. Любимец детей, красивый, знающий себе цену мужчина преподавал историю. Интеллигент старой закваски, добрый к детям и к добросовестным умным учителям, он был строг с нарушителями и разгильдяями. Жена его преподавала литературу, одевалась просто, но с таким изяществом, что ученики ею любовались. У них была дочь-красавица, ученица десятого класса.
Директора арестовали по доносу, судили и немного погодя расстреляли как "врага народа". Интеллигенция в России при любой власти попадает под раздачу. Думающие, сомневающиеся люди хорошо видят ошибки, просчёты и даже преступления, совершаемые представителями власти и, в отличие от трудящегося мещанина, не всегда молчат и скрывают своё отношение к несправедливости. Они и становятся мишенью для своих личных врагов, стремящихся свести с ними счёты.
Лев Алексеевич был человеком честным и твёрдым, никогда не стеснялся отстаивать свою точку зрения. Он выступал против "троцкистских перегибов", против них же выступал и сам Сталин. Директор школы открыто осуждал новые правила в русском языке, которые внедряли инородцы, не понимавшие природу языка. Вычёркивая "лишние" буквы из алфавита, они заведомо обедняли язык, а вводя новые правила написания, искажали глубинный смысл русских слов. Осуждал учитель и искажения исторических фактов, нередко допускавшиеся пропагандой и политиками в угоду текущему моменту. Он признавал правильность решения правительства, которое отделило церковь от государства, но не одобрял гонения на неё и варварское разрушение храмов. В доносе, как и полагается в подлом пасквиле, всё было перевёрнуто с ног на голову. Учитель был представлен матёрым врагом трудового народа.
Обвиняя и расстреливая невиновных, скрытые троцкисты не только отводили удар от себя, но и рассчитывали посеять недовольство в народе в надежде, что возмущённые люди сами скинут ненавистного им кремлёвского усача. Но люди, в особенности интеллигенция, были реально напуганы. Они не понимали, что происходит.
Директора школы оклеветал учитель-недоучка. Об этом тоже знали ученики. Доносчик как учитель знал мало, был туповат, талантом преподавателя не обладал, учил детей плохо, за что директор его частенько ругал. Этого оказалось достаточно для того, чтобы сочинить донос. Такие люди в каждом сильном и самостоятельном человеке видят личного врага. После ареста директора в школе много дней стояла зловещая тишина. Жена директора продолжала работать, но никогда с тех пор не поднимала на учеников глаз.
Валя в день ареста пришла домой сама не своя. Мария заметила это и спросила:
- Что случилось, дочка, ты какая-то бледная сегодня?
Дочь рассказала о том, что произошло, и, когда закончила рассказ, тихо спросила:
- Мама, а за что нас товарищ Сталин раскулачил? Мы же жили бедно.
Мария побледнела, испугавшись за дочь, доросшую до подобных вопросов. Она мало интересовалась политикой, но интуитивно понимала, что происходит. Понимала и то, что такие вопросы и разговоры людьми посторонними могут быть истолкованы самым непредсказуемым образом:
- Я отвечу на твой вопрос, дочка, но дай слово, что этот разговор останется между нами. Сейчас не время вести подобные беседы с подружками и тем более с учителями. Даже с папой… Сейчас лучше об этом помолчать…
- Ладно, я обещаю ни с кем не говорить, но с тобой-то можно?
- Со мной можно… только тихонечко, чтобы не слышали посторонние.
Мария не считала себя политически образованным человеком, но как могла, объяснила дочери всё, что произошло с их семьёй. Лучше уж самой, не то, не дай бог, побежит спрашивать об этом у учителей или ещё у кого-нибудь из посторонних:
- Думаю, что товарищ Сталин в том, что произошло с нами, не виноват. Он приказал раскулачить кулаков-мироедов, которые всячески вредили Советской власти…
- Но ведь мы-то не были кулаками-мироедами! – перебила Марию дочь. – Жили бедно! У нас и батраков никогда не было!
Мария тяжело вздохнула. Не хотелось ей ворошить старое:
- Тут всё дело в людях, которые на местах выполняли распоряжение Сталина. Понимаешь, дочка, в любой власти есть не только хорошие люди, туда стремятся попасть и жадные, и непорядочные. Комитеты бедноты в каждом селе и в каждой деревне были разные. В них были люди с совестью, были и всякие бездельники, пьяницы и охотники до чужого добра. Поэтому "раскулачивали" часто из-за личной неприязни или из желания завладеть чужим добром. Вот такой человек, его фамилия Макарчук – старый враг твоего деда – и пролез в руководство в Лебяжьем. Дед выгнал когда-то этого пьяницу из церковного хора, и тот затаил на него смертельную обиду. А уж когда пролез в начальство, сделал всё, чтобы "раскулачить" нашу семью и завладеть добром, которое было нажито нашим трудом…
- Про дедушкину семью понятно, – согласилась Валя, – а при чём здесь Кречетовы? Папа при чём? Мы жили совсем в другой деревне, жили бедно…
Мария на несколько секунд задумалась. Тяжело девочке понять это в двенадцать лет, но объяснить придётся:
- Папа действительно ни при чём. У нас всё отобрали из-за меня… Макарчук добился того, чтобы мои родители, братья и сёстры уехали из села далеко и навсегда, а я осталась. Свидетель под боком ему был не нужен, вот нас заодно и "раскулачили", чтобы и мы тоже уехали далеко…
- Но это же несправедливо! Неужели товарищ Сталин всего этого не знает?
- В жизни много несправедливости, дочка. Сталин в Москве, он руководитель государства, а в России сотни тысяч сёл и деревень, разве уследишь, чтобы везде по справедливости было. Наша судьба во многом зависит от тех, кто живёт с нами рядом…
Несправедливое раскулачивание не могло не повлиять на здоровье родителей Марии. Уже после этого разговора с дочерью Мария получила письмо от брата с печальным известием о том, что умерла мама. Отец ушёл ещё раньше. От перенесённых бед он полностью оглох и случайно попал под поезд.
А жизнь в Георгиевске текла дальше. Школа после потрясения постепенно оживала. Учитель-доносчик Вишневский перешёл работать в другую школу. На смену расстрелянному учителю пришёл новый историк, Вил Николаевич Степанов, молодой, весёлый, общительный, воспитанник детского дома. Однажды, когда весной школьники работали на прополке проса, он рассказал ребятам о себе. Его родители погибли во время Гражданской войны. Рос в детдоме, где многие, он в том числе, промышляли воровством в транспорте и на вокзалах. Его в конце концов поймали, привели в милицию и составили протокол. Чтобы не впутывать детдом, он соврал, что беспризорный, придумал себе другую фамилию и новое имя, которое ему "подсказал" висевший на стене портрет Владимира Ильича Ленина. В те времена как раз появилась мода называть детей соответствующими эпохе именами-аббревиатурами. Ему поверили и с новыми именем и фамилией отправили в другой детский дом.
Парень он был неглупый и быстро понял, что дальше жить, как он жил до этого, нельзя. Страна поднималась после разрухи, пришла пора и ему выходить в люди. Вил стал много читать, всерьёз поднажал на учёбу и успешно окончил сначала школу, а потом педагогический институт.
В него влюбилась учительница немецкого языка – немка по происхождению. Забегая вперёд, нужно сказать, что любовь у них не состоялась. С началом войны Вил ушёл на фронт, а всех немцев с Кавказа выселили в Казахстан, чтобы у них не появилось соблазна сотрудничать с захватчиками. Влюблённые потеряли друг друга.
Во время летних каникул Валя уехала работать вместо отца в подсобное хозяйство городской мельницы. В городе все предприятия имели подсобные хозяйства, где выращивали кукурузу, арбузы, дыни и другие овощи и фрукты. Каждый рабочий обязан был отработать месяц в подсобном хозяйстве. Разрешалось отправлять вместо себя детей-подростков. В этом году отец остался работать над благоустройством дома, а вместо себя впервые послал Валю. То же самое проделывали и многие другие, поэтому в подсобном хозяйстве собралась большая молодёжная бригада. Мальчишки занимались лошадьми, пасли их ночами, косили траву и заготавливали для животных сено. Девчонки получали навыки деревенской жизни, которые в будущем пригодились каждой. Валя научилась доить корову, запрягать лошадь и ездить на повозке, освоила полив овощей из каналов-арыков, научилась солить огурцы. Помогая во время дежурств на кухне, училась готовить.
Хозяйство располагалось в двух километрах от железной и шоссейной дорог, так что проезжающие им не докучали. Несмотря на обилие работы, в подсобном хозяйстве девчонкам и мальчишкам в дружной компании было весело. Работали много, но без особого напряжения, выкраивали время для игр и развлечений. У Вали появилось много новых друзей и подружек. Беззаботное детство брало своё, тяжёлые думы и переживания рокового года уходили в прошлое…