Детская сказка для взрослых.
Либретто взрослого спектакля в детском саду.
Предисловие:
Есть, как известно, детские сказки, первоначально написанные для взрослых. А могут ли быть взрослые сказки, написанные для детей? Почему бы и нет? Доказательством может послужить эта фантастическая история. Начало ее выдержано, кажется, в лучших традициях детских сказок. Две героини работают в детском саду и не воспитателями, которым, как ни крути, приходится иногда быть строгими, а загадочными ночными сторожихами – существами, появляющимися тогда, когда замолкают игры и расцветают замысловатые сны. Уже в первом предложении героини противопоставлены друг другу с какой-то подчеркнутой наивностью: добрая и злая. После такого начала, кажется, и сюжет уже известен и заключительная фраза: «так была наказана злая сторожиха» уже видится на последней странице. Но, не все так просто. И даже совсем не просто. Прихотливая фантасмагория, в которой добрая сторожиха оказывается существом со сложнейшим внутренним устройством, с душой, наполненной оттенками переживаний – сожалений, страха, надежды, а злая – совсем уже неожиданно! - приобретает черты музыкального инструмента, преображаясь в некий дух музыки (музу?), разворачивается перед читателем. Границы между реальностью и фантазией, между внешним и внутренним планами бытия оказываются не просто стертыми – они сломаны, сдвинуты с привычных мест, они возникают и исчезают в самых неожиданных местах и моментах. Даже время легко поворачивает вспять, даже оно находится во власти духа, который «дышит, где хочет». Абсолютная свобода – вот то счастье и то испытание, которое обрушивает автор на свою героиню. Только постучи в дверку к домовому и желания исполняются. Однако легкость их исполнения неожиданно порождает страх – а истинно ли так легко доставшееся счастье? И что лучше – радость, подаренная фантомами собственного сознания или чувство одиночества и заброшенности, возникающее от встречи с упрямой и равнодушной реальностью? Такие совсем непростые мысли навевает эта сказочная история, увиденная глазами взрослого. А ребенок, возможно, найдет в ней причудливый сон, рассказанный простым и естественным поэтическим языком.
Елена Ковалева, член Союза писателей России
От автора:
Для меня эта сказка - не только исследование моего внутреннего мира, поиск внутренней цельности, но и попытка понять, от чего происходит зло в мире, как оно связано с добром, как добро может преодолеть зло. Ничто на земле не проходит бесследно. Стоит только понаблюдать, описать на бумаге какое-то событие изменить отношение к нему и что-то меняется в реальной жизни. Так может измениться целая судьба. Многие не замечают, что чудо – везде, в каждой освещенной солнцем фигурке этого мира, в каждой его воздушинке, в каждой рассказанной сказке. И оно, наряду с нашими желаниями, чувствами, любовью каждую секунду созидает этот мир.
Сказка о времени, добре и зле
1
В детском саду работали две женщины - сторожа, злая и добрая. Злая в своё дежурство давила поющих на всё помещение сверчков. И когда добрая пришла на смену, в детской спальне остался один-единственный сверчок. Он очень страдал, потеряв друзей и любимую подругу, поэтому стал стрекотать ещё громче и красивей. «Сынок,- обратилась к певцу женщина,- только бы до тебя не добралась злобная рука!» Но, увы, в следующую ночь по всему детскому саду расползлась тишина. Добрая женщина проплакала до самого утра. Пришла её сменщица, похожая на вампира, и начала над ней насмехаться. «Вижу, ты устала всех жалеть, да любить. Ведь это занятие не из лёгких: ночами не спать, беспокоиться. А толку от того – кот наплакал! Но сказать по правде, и я утомилась быть злой. Нелёгкое это занятие, со всеми ругаться, всех ненавидеть. Внешность приходит в упадок, зубы удлиняются…» И предложила злая сторожиха доброй на время обменяться ролями. А та согласилась.
Позеленело лицо доброй женщины. Глаза на выкате, из них молнии сверкают. Одна молния случайно попала в большую ёлку, стоящую во дворе садика. А наверху ёлки горлица гнездо свила, птенцов высидела. Пропало гнездо, мечется горлица, а доброй сторожихе всё равно. Котёнок бездомный попросился переночевать, а она его вышвырнула, да ещё и кипятком облила.
На следующий день прибежала злая сторожиха в детский сад и охает: «Дорогая, давай назад ролями обменяемся! Надоело мне с мягким характером жить, комары ночью замучили, а бить их боюсь».
И вновь превратилась добрая женщина в любящую, жалостливую. Подумала о сгоревшей ёлке, вспомнила несчастного котёнка - и давай себя винить. «Как же я могла так поступить?» Взглянула в зеркало – а распущенные волосы, словно речка струятся. Каждая прядь – будто день прожитый. Светлый волосок - седой к тёмному льнёт. «Эх, сделала бы сейчас всё наоборот,- вздохнула она,- да прошлого не вернуть…»
«Ха-ха-ха!- рассмеялась у неё над ухом сторожиха, снова ставшая вредной,- раз не вернуть прошлого, так и не нужно оно. Нет его, ясно?» «То есть как это, нет?» - удивилась добрая. «А вот так!» - выкрикнула злая, пустилась в пляс и запела:
Прошлое - как в кино,
Нарисовано оно,
Чтобы жить спокойно впредь
Нужно прошлое стереть!
«А я, между прочим, по - своему, хорошая, - добавила она,- вкусно готовлю и сына своего – демонёнка очень люблю!» Загрустила добрая женщина: «Всю жизнь тратила на то, чтобы всем вокруг было хорошо. Никому слова поперёк не сказала, а семьи и детей у меня нет».
В следующее своё дежурство она неожиданно услышала из-за детского шкафчика чей-то кашель. Побледнела, перекрестилась и говорит: «Добрый ты или злой, вылезай, домовой!» И действительно, в дыре между ножками шкафа показалась сначала спутанная седая борода, потом красный нос, а затем вылез и сам старикашка.
Он сразу заговорил стихами:
Я люблю читать записки,
Вместо каши грею в миске
И съедаю на обед
Описания ваших бед,
Ваших радостей подлива
Делает меня счастливым,
А обид коловорот,
Словно перчик в скучный рот!-
«Я напишу о несчастном котёнке, обиженном мною,- кротко сказала добрая женщина,- и когда Вы съедите мой рассказ, мне станет легче». «Конечно, конечно! – заворковал домовой, - только скомкай свой листочек и закинь подальше в паутину моего домика, словно играешь в волейбол».
Так и сделала страдалица. И вдруг забыла своё имя. Долго вспоминала, да не вспомнила. А на следующее дежурство не пошла. «Раз не помню, как меня зовут,- рассуждала она,- почему я должна идти на работу? Ведь отругать за прогул НЕИЗВЕСТНО КОГО не-воз-мож-но!»
2
Дама без имени надела своё самое лучшее платье, пролежавшее в чемодане много лет, и окунулась в городские фонари. Она шла по мерцающим тайной вечерним тротуарам, не представляя, куда они намереваются её привести. Ей хотелось плакать то ли от радости, то ли от грусти, ведь столько лет было потрачено впустую, и тропки морщин, звавших во что-то новое, неизведанное так и остались непройденными, нарисованными линиями.
«Стойте!» - вдруг услышала она крик. От парковой скамейки отделилась тень и метнулась в её сторону. Женщина отшатнулась. Вокруг безлюдье - ни гуляющих пар, ни милиционера.
«Помогите!- прохрипел мужской силуэт и рухнул на колени,- я много лет нахожусь между жизнью и смертью! Без сомнения, это колдовство! Ведь только в темноте я могу общаться с людьми. Обидно, но они боятся и убегают прочь отсюда, будто перед ними является страшное привидение. Прошу Вас, сделайте меня настоящим, чтобы я смог радоваться солнечным лучам и полюбить живую, реальную девушку!» «Чем же можно Вам помочь?» - озадачено спросила добрая дама. «Возьмите меня за руку,- попросила тень,- и ведите в свой дом. Там, в уюте и тепле моя душа оттает, а тело обретёт плоть, способную воспринимать свет!»
Странная пара медленно поплыла по опустевшим перекрёсткам. Ладошка у плоского джентльмена оказалась влажной, скользкой, и рука его спасительницы покрылась мурашками. Неприятный холодок змейкой пополз вверх и замер где-то около сердца, так и не пробравшись в него. «Неужели можно оставить человека в беде?» – мысленно возразила сама себе одинокая дама, и отворила старенькую дверь.
В однокомнатной квартирке, где пыль соседствует с милыми вещичками, подаренными когда-то и кем-то, мужчина - тень быстро освоился. Немного покачавшись на люстре, сунув пальцы в горячий чай, он залез носом в ворох черновиков. «Я лю-би-ла те-бя, стра-да-я, меч-та-я и пла-ча…» - хихикнув, продекламировал он.
Подступившие слёзы тюлевыми шторами, занавесили взгляд хозяйки: «Это стихи той… которая была мною… двадцать лет назад. И не смейте, не смейте трогать их!» «Подождите!- улыбнулся тёмный наглец,- дальше: «…но мне то-по-ля ше-лес-те-ли: всё будет иначе…»
Шторы распахнулись. Два водопада неожиданно выкатились из глаз, шагнувшей в прошлое, очистившейся от шелухи лет, бывшей красавицы и горной рекой понеслись в распахнутую дверь. Человек- тень, упал в воду, подобно щепке, завертелся в потоке и стремительно понёсся к выходу.
«Всё будет иначе!»- воскликнула отчаявшаяся женщина. Почему же раньше ей не удавалось отыскать в своих черновиках эту строчку, которая так необходима? Обидеться ли на глупого насмешника или сказать спасибо? Выскочив вслед за хамом во двор, она с удивлением увидела, как к распластавшемуся на асфальте тёмному пятну подъехала милицейская машина и спрятала его, будто пьяницу, в свой живот.
Наступало утро, воздух без примеси уличной гари, ласкал ноздри. «Нона! Её звали Нона! - синичкой мелькнула в голове мысль, - девушку, любившую когда-то и писавшую стихи. Трудно поверить, что я- это она, а она- это я…Ведь мы такие разные!». Бывшая сторожиха посмотрела в зеркало - ветровое стекло уснувшего запорожца. «Отражение искажает цвет,- задумчиво произнесла она,- но всё же, почему на моих волосах не видно седины?»
Неожиданно к бордюру тротуара, рядом с её ногами, подрулило такси. «Прошу Вас!»- привычно распахнул дверцу усатый шофёр, и женщина почему-то плюхнулась на мягкое заднее сиденье. Такси, игнорируя все светофоры, понеслось вперёд. Дома, улицы, перекрёстки, всё слилось в единый ураганный шквал. Лишь басистая песенка усатого водителя, словно шлейф, спокойно вилась позади машины:
Кто сказал, что время змейкой
Исчезает вдалеке?
Кто сказал, что смерть - злодейка
Прячет души в рюкзаке?
Кто сказал, что злость, как глянец,
Нарумянивает лик?
А любовь зовёт на танец,
Когда ты уже старик?
С этими словами мужчина обернулся и подмигнул своей пассажирке. Вихрь слов, фраз, поцелуев захлестнул её. Словно два осенних листа закружились в танце двое влюблённых. Сталкиваясь и разлетаясь, подчиняясь одной лишь силе – стихии ветра. Щёки, словно бабочки розовели на ветру. Девушка любившая, писавшая когда-то о любви и затерявшаяся в лабиринтах лет, вернулась, незаметно найдя приют в душе сорокалетней. Ноне представилось, будто её тело - фортепиано. И кто-то высший, знающий толк в музыке, нажимает на белые и тёмные клавиши, слагая удивительную мелодию. Тайна, которую когда-то высмеяли, вытоптали, превратили в полустёртую, висящую на стене картину, теперь царила в воздухе, прикасаясь к каждому вздоху, каждому жесту, придавая этим жестам и вздохам особое значение и смысл.
3
Неожиданно яркий свет резанул глаза, и на головы прижавшейся друг к другу пары посыпалась ругань. «Кто спёр мою кастрюлю? – завопила, невесть откуда взявшаяся, пожилая крыса, размером с человеческий рост,- только поставила, отлучилась в подвал, а её уже нету!» «Но мы ничего не видели!» - оторопело произнесла Нона. Потерпевшая, подбоченясь, пристально уставилась на влюблённых. «Н-не брали, точно?»- с подозрением выдавила она. «Игорна! – окликнул востроносую даму из окна второго этажа, непонятно откуда выросшей пятиэтажки, заяц. Оконные уши, будто антенны, весело покачиваясь, танцевали,- это я твою кастрюлю взял, чтоб посмотреть, как ты скандалить будешь!» Пианина Игоровна извлекла из своих голосовых связок букет оглушительных аккордов и понеслась вверх по лестнице, в надежде догнать шутника. Подъезд заходил ходуном.
«Уф-ф-ф… - утирая потный лоб, вернулась назад крыса и тут же напустилась на девушку,- а ты наверняка что-нибудь когда-нибудь украла-ла-ла-ла-ла!» Последнее слово Игоровна пропела басом, потому, что к ней на белый прямоугольник плеча сел воробей. Только сейчас Нона рассмотрела: халат и передник старухи оказался, словно зебра, раскрашен чёрными и белыми широкими полосками. «Это же клавиши!»- догадалась она. Стоило только протянуть руки к новому инструменту, и придать звучанию гармонию и тонкость, случилось бы чудо. Женщина с крысиным ликом вытащила бы из кармана целую горсть восьмых, шестнадцатых, целых нот и насыпала их, воркующим у ног, голодным голубям. Лицо бы её прояснилось, а складка на лбу между бровями превратилась в кокетливо текущий завиток волос.
«А я когда-то сторожем работала в детском саду …- задумчиво протянула Игоровна,- и сын у меня был, ох, не помню, как зовут…» «Вы тоже написали домовому записку и кое-что забыли?» - догадалась Нона. Теперь всё ясно: фарсовый спектакль с декорацией пятиэтажки и нарисованным музыкальным инструментом придумал домовой. Для того, чтобы помочь сменщице.
«Ага! Я тебя узнала!- чуть не проткнула ей пальцем грудь бывшая злая сторожиха, - тока помолодела ты дюже». «Когда человек-тень прочёл мои стихи…» - девушка собралась, было откровенно рассказать свою историю, но поперхнулась фразой под сердитым взглядом собеседницы.
«Ой! – Пианина вдруг посмотрела вниз, на хоровод голубей, - а хороши!» - и выронила из обшлага рукава хлебную корку:
Голубо-о-чки мои
Спойте, словно соловьи,
Зло, добро – всего лишь роль,
До, ре, ми, фа, соль!
Если на душе минор,
Знать, туда пробрался вор,
Если на душе мажор –
Голубиный хор!
Если на душе бекар-
Молодеет тот, кто стар!
Если там любви пожар –
То репризы дар!
«Это что ж получается? В злость можно поиграть, ненароком кого-то убить. А потом сменить маску и сказать: «Ну, ошибся маленько»- стала размышлять над песенкой Нона, - И кто покажет людям их истинную сущность, если они всё время меняются?» Нона взглянула направо, где сидел её кавалер, о котором она из-за странных разговоров успела забыть. Уж тот, наверное, многое знал о жизни и смог бы разобраться, права ли старуха в своей песенке. Но рядом вперемешку с осенними листьями вилась пустота…
4
«Прочь, прочь из этого сумасшедшего места! – раздражённо думала Нона, стуча каблуками по гулкому асфальту перекрёстков,- это не люди, а какие-то кусочки людей, куклы для спектакля, всё что угодно, только не они настоящие. Да и я не лучше. Неужели часть моей жизни, пусть даже самая странная, неприятная и непонятная, навсегда стёрта, словно ненужный, ошибочный карандашный штрих?»
Город, в котором ночью можно было заблудиться, приходил в себя. Дома постепенно становились узнаваемыми. Утренние фонари улыбались сквозь фиолетовое небо. Под ними, золотом снежинок, неугомонно неслась суета. Вот и здание детского садика, который раньше сторожили две женщины. До восьми часов, когда мамы, с семенящими за ними крохами, начнут приплывать сюда, осталось полтора часа. «Добрый ты или злой, вылезай Домовой!» - прильнула девушка к спасительной дыре под шкафом. Заспанный дед показался из своей «берлоги». «Повара всю ночь кутили, голову мне вскрутили!» - пробормотал он, тряхнув взлохмаченной бородой. «Дедушка, помогите, пожалуйста! – быстро проговорила Нона,- я себя то одной, то другой ощущаю, а целиком не вижу!» «Ну и чо тебе надо ещё … - озадаченно почесал седую шевелюру волшебник,- молодая, симпатичная стала… Видь, если шь я тебе твоё прошлое полностью отдам, то и грехи твои наружу вылезут!» «А Вы превратите их в бананы, персики или яблоки! И съешьте на десерт за ужином!» - воскликнула Нона. «Хм, неплохая идейка,- призадумался Домовой,- тогда повторяй за мной:
Всё, что было, посмотри,
Тихо спит у нас внутри,
Чтобы свой продолжить путь,
Нужно прошлое вернуть!!!
5
И попросился снова к доброй сторожихе, которая стала на одну ночь злой, переночевать котёнок … А та глаза себе завязала, чтоб молниями ёлку не спалить. «Кто там?» - в слепую спрашивает. «Это я». «А как тебя зовут?» «Не знаю!» - расстроился котёнок. «Как же я буду тебя выбрасывать без имени? – зарычала тётка, - давай уж Барсиком назову!» И схватила за шкирку. Три раза выносила за ворота несчастного малыша, и три раза назад приносила. А потом заплакала: очень уж шёрстка мягкая у найдёныша, да имя красивое! В конце – концов, решила она не выкидывать котёнка до утра, а потом подарить своей подруге, с которой давно не виделась. И вдруг, сквозь тёмную, непроницаемую для света тряпку, плотно прикрывающую глаза, увидела спасённого. Это оказался абсолютно белый, породистый сибирячок. «Нона, оставь меня у себя, я принесу тебе счастье!» - промяукал он.
6
«…А ты наверняка что-нибудь, когда-нибудь украла – ла – ла – ла…» - напустилась на девушку пожилая крыса, размером с человеческий рост… Нона погладила Барсика и прикоснулась пальцами к чёрно-белой октаве на старухиной одежде. Пианина Игоровна заколыхалась, словно флаг на ветру, вздымая длинными пальцами в небо и тут же прогибаясь до земли. Нотные линии вырвались из старухиных рукавов и, почувствовав свободу, фонтаном устремились ввысь. Фонтанные капельки серебряными голосками запели:
Колокольчики небес
Знаем, где кружится бес,
Выбьем пыль, как из ковра,
Из всех душ - ура!
Мы нарядим суету
В музыкальную фату,
Станет жизни мишура
Праздником добра
И какой-нибудь поэт,
Соберёт событий бред-
Пустоцветы прошлых лет-
В сказочный букет.
«Я в молодости ух как плавала хорошо! - восторженно воскликнула Пианина, - музыкальное озеро плещет волнами, а я на середине, словно самая главная нота!» «Ой, с Вами что-то происходит!» – всплеснула руками Нона. Облик старухи начал меняться с такой скоростью, что её мимика стала напоминать убыстрённую киноленту. «Антонина Егоровна! Тонечка! Как Вы похорошели! Ну, точно, как сорок лет назад! - окликнул бывшую крысу из окна второго этажа сосед Зайцев, - прошу Вас, заходите ко мне на чай!»
7
Спустя мгновение, Нона снова бежала по направлению к детскому саду. Всё шло как нельзя лучше. Полыньи грехов, и, похоже, не только её грехов, затягивались ледовой коркой. Но чего-то не хватало. Не хватало того, что просто не случилось в её жизни. И как-то странно, а может, поздно было звать это не случившееся, гелевым шариком улетающее во снах ввысь. «Дедушка! Пожалуйста, измените мою прошлую жизнь, так чтобы я деток во время нарожала, да муж бы у меня хороший появился» «Что значит вовремя? - нахмурился домовой, - ты разве не знаешь, что человек растяжим во времени?»
Старичок демонстративно залез в свою нору под шкафом и затих. Нона вдруг почувствовала угрызенья совести. Может быть, зря она беспокоит и без того уставшего благодетеля? Может, оставить всё как есть, просто радоваться вновь приобретённой молодости, творить добрые дела, а, когда придёт срок, спокойно, не жалея ни о чём, умереть? И сколько таких, как она, неудачников, вовсе не выглядящими неудачниками, на планете. Неожиданно она почувствовала, как внутри её тела, по - грибному быстро, полезли вверх дома, полуразрушенные часовенки, окутанные дымкой прошлого. Время, будто тесто, поднялось, вспенилось, готовясь убежать, выползти из тесной кастрюльки бытия.
8
Ей пятнадцать… Она стоит в подъезде с молодыми людьми. Те старше. С ними легко. Порядочные, милые. Вдруг окрик: «Ты что здесь делаешь с мужиками?» Но вместо того, чтобы покорно засеменить за бабушкиной знакомой, превратится в безликую, сгорбленную тень, наподобие засохшей на окне мухи, как это случилось много лет назад – шаг в сторону, прямо противоположную…
Ей восемнадцать… «Из тебя выйдет хорошая мама!» - проговорил симпатичный молодой человек. И ушёл. И не был ею больше приглашён и, возможно, женился на другой. «А ты хотел бы стать хорошим папой?»- тогда она просто не догадалась, что можно так ответить…
9
«Похоже, человек - это не какая-то плоская аппликация на картонке,– озадаченно потёрла виски Нона,- он объёмный и складывает себя из прожитых дней, событий. Внутри него его… много!»
Ах!.. Нона взглянула в детсадовское зеркало. Маленькие человечки, из мозаики которых, казалось, было создано её отражение, почуяв свободу, побежали в разные стороны и скрылись из виду. «Вот тебе раз!- расстроилась девушка, не хватало ещё потерять своё зеркальное лицо!» Когда испарился, просто перестал быть видимым, её друг-таксист, или когда тень без человека могла самостоятельно говорить и даже хамить, это не казалось таким странным и ужасным. Теперь же чувство страха и одиночества заставило её снова пригнуться к рыже-покрашенным доскам пола. «Де-душк- а-а! Де-душка-а-а!»- заглянула Нона в, казавшуюся раньше чёрной, глубину дыры.
10
В арке под шкафом наступал восход. Восход жизни, где всё важное ещё не тронуто пылью злости и суеты.
В этой же арке, откуда когда-то выползал домовой, заканчивался спектакль, где она, главная героиня, много раз менялась, ища себя настоящую. А когда находила - сомневалась, что отыскала именно ту.
Аплодисменты, словно шум гальки, поглотили морские волны былых событий. На сцену вышли и раскланялись персонажи сказки. Маленькие зрители выбежали к ним, и начали водить хоровод:
Все участники игры
И не злы и не добры
На ладошках - на весах,
Греют чудеса.
Сколько весит доброта,
Без зубастого кнута?
Сколько весит суета
Если жизнь пуста?
Сколько весит злости всплеск?
А душа имеет вес?
Если кто-то вдруг исчез?
И куда?
Многоликость, посмотри,
Спит у каждого внутри,
Но себя ты собери
Без труда!
«Я люблю тебя! – произнесла Нона, вглядываясь вглубь зеркала, где одинокие предметы - близнецы, словно хозяйку, искали её потерянное отражение. И новый цветок, похожий на джинна из бутылки, начал вырисовываться на зеркальной картине. Это была новая…она…
2009-10 гг.