Легор всего раз видел что-то похожее, на каком-то благотворительном сборище, куда пошёл только потому, что ожидалось появление таинственного господина Готинки, о котором говорили, как о главной загадке века. Он вроде бы занимался утилизацией отходов ВПК и прекрасно на этом зарабатывал, но славу стяжал на поприще беллетристики, выпуская книгу за книгой, причём, каждая последующая, как говорили, была в разы лучше предыдущей.
Легор не любил читать, поэтому поверил на слово Лоре - она уверяла, что перечитала всё и ничего другого читать уже не может. Именно благодаря членству в фанклубе Готинки Лора прознала о его возможном приходе на дурацкое сборище и потеряла покой. Это стоило Легору уймы денег за билет, времени, потерянного в походах по частным модельерам и бессонной ночи, заполненной уговорами непременно Лору сопроводить. «Для солидности», как она тогда сказала, и перечислила дюжину соперниц, претендующих на внимание Готинки. «Но разве могут они похвастать женихом из Семьи Доступа! Ни одна! А господин Готинки умеет ценить полезные знакомства!»
На встрече, в ожидании кумира, Лора нервно меняла цвет и прозрачность платья, но, когда он появился, завизжала, перекрывая вопли остальных:
- Хвост! Смотри, какой у него хвост!!!
И, справедливости ради, нельзя было не признать, что зрелище криков стоило.
Элегантный до невозможности мистер Готинки был идентифицирован с котом, название породы которого Легор не помнил, но сразу сообразил, что имелось в виду, когда увидел выражение лица знаменитости и его причёску, стилизованную под высокие уши с идеально подстриженными кисточками. Роскошный хвост был сначала перекинут через руку, позволяя думать, что является всего лишь аксессуаром. Однако, когда в ответ на приветственные крики мистер Готинки решил милостиво помахать, пушистое чудо соскользнуло с руки и, описав в воздухе пируэт, обернулось вокруг ноги так естественно, словно на самом деле было его хвостом.
От воплей поклонниц заложило уши. Какая-то унизанная перьями девица упала в обморок, а Лора вонзила в Легорову руку все свои когти и захлёбывалась скороговоркой: «Хочу, хочу, хочу... такой же хочу!»
Познакомиться со знаменитостью в тот вечер удалось довольно легко. Подтверждая свою расчётливость мистер Готинки сам к ним подошёл, обменялся с Легором всеми возможными контактами и не сильно ломался, когда Лора попросила сказать имя и адрес его суржмена. Более того — уже прощаясь, простёр свою любезность до того, что доверительно шепнул: «Только скажите, что от меня, иначе с вами говорить не станут»
Само собой, с суржменом пришлось связываться Легору. Заветное имя Готинки сработало, как и обещалось — кудесник идентификационной хирургии ответил лично, но сразу предупредил, что делает не больше двух операций в год. «Слишком кропотливая работа, нужна ювелирная точность, вы же понимаете». Легор ответил, что понимает и, желая поставить доктора на место, холодно поинтересовался сроками.
- Видите ли, - услышал он после долгого молчания, - операция не может быть проведена до того, как ваша будущая супруга родит. Вы ведь хотите иметь потомство? Но, даже если не хотите вы, в случае если состоится ваш брак, клан Семей Доступа лишит меня лицензии за подобную операцию. Или девушке придётся выбирать между родством с вами и собственной прихотью. Правда, в этом случае, она может не справиться финансово.
Легор надменно заметил, что женится не на Золушке, но суржмен, словно не слыша его, бестактно назвал сумму, и в горле у Легора пересохло.
Дома Лоре он всё объяснил несколькими короткими фразами, смысл которых сводился к простому выбору — либо отказ от операции, либо от брака с ним, но в этом случае все заботы об операции лягут на плечи её семьи. Переждал короткую истерику с обвинениями в эгоизме, после чего назвал сумму, которую следовало заплатить. Заплаканное лицо Лоры на мгновение застыло трагической маской. «Боже! - всхлипнула она. - Боже...», и на этом всё закончилось.
Теперь же, следя за движениями хвоста Хана, Легор, в который раз, подумал, что дела в Питомнике баснословно хороши, коль уж его сотрудники могут себе позволить идентификацию такого уровня. На всякий случай он спросил, не гостили ли тут когда-нибудь суржмены из столицы и в ответ получил от Хана лишь отрицательное покачивание головы.
Они прошли ещё несколько метров, прежде чем администратор — явно сообразивший, чем был вызван вопрос — вдруг остановился и с лёгкой улыбкой пояснил:
- Мой хвост многих вводил в заблуждение, господин. На самом деле он обычный, просто сидит на мне, как родной из-за наследственного анатомического рудимента.
На лице Легора отразилось непонимание, и Хан, уже без улыбки добавил:
- Лишние суставы в позвоночнике. Иначе говоря, зародыш хвоста, который позволил мне так удачно идентифицироваться. Не будь этого, пришлось бы с младенчества работать и экономить на всём, чтобы суметь к сегодняшним годам позволить себе подобную операцию.
При этом он говорил и смотрел так, что Легор отчего-то смутился. Создавалось ощущение, будто Хан то ли стыдится, то ли гордится своей особенностью, но, в любом случае использует её, чтобы дать понять гостю — у вас свои рудименты, у меня свои, и неважно, что ваши, это высокое родство, а мои лишь пара дополнительных суставов в позвоночнике, они дают нам право на исключительность и тем, в известном смысле, уравнивают.
- Повезло вам, - надменней, чем хотел, произнёс Легор.
- Я вообще везучий, - ответил Хан.
И тон, которым он это произнёс, снова заставил смутиться.
«Что за чёрт? - мысленно ругнул себя Легор, когда они пошли дальше. - С каких пор я стал реагировать на людей, до которых мне нет никакого дела?! И вообще, есть тут кто-то, кроме этого господина Итисоро, чтобы понять - в Питомнике все такие, или он один уникальный?»
Словно услышав его мысли, Хан на ходу обернулся и сказал:
- Сейчас мы придём в основное здание, и я познакомлю вас с персоналом. Не удивляйтесь, если что-то в них покажется странным, просто в целях экономии приходится использовать наших животных там, где требуются услуги типа «подай-принеси», поэтому могут встретиться несколько служащих без признаков идентификации. Вы не должны их бояться, все обучены, послушны и очень полезны. Порой мне даже обидно, что закон запрещает таких идентифицировать. Но, с другой стороны, надо отдать ему должное — закон заботится о чистоте нашего общества. Я пристрастен в силу специфики работы, однако, постоянно напоминаю себе: идеологически все эти животные не часть Мира-А. Даже самые послушные могут со временем преподнести такие сюрпризы, что мало не покажется. Однако здесь, взаперти, дать им немного свободы не опасно.
Они, наконец, дошли до двери в конце коридора, и Хан остановился. К большому удивлению Легора нажал какую-то кнопку, после чего за дверью прозвучал самый обычный, допотопный звонок, а затем и тонкий, почти детский голосок прокричал:
- Минуту! Сейчас открою!
Легор не выдержал, засмеялся.
- И это всё? - спросил он. - Где же защита? Я думал здесь, что ни дверь, то обязательно шедевр какой-нибудь новой технологии безопасности, а в итоге, словно пришёл в гости к прабабушке.
- Здесь это не нужно, - ответил Хан. - Открытая дверь для этой части Питомника своего рода тест.
Легор хотел было уточнить, что за тест, но дверь, как раз, открылась, и он решил, что уточнит позже.
Открыла дверь девушка... точнее, молодая особь-самка. Она широко улыбалась, демонстрируя довольно ровные зубы, но Легор всё равно поморщился. Один из зубов вырос криво, что сразу бросилось в глаза и показалось крайне неприятным. Плюс к этому, лоб её был украшен татуировкой, по которой, в случае побега, животное могли опознать и вернуть, и татуировка эта — свернувшаяся в клубок змея с высоко задранной головой — темнела на лбу, словно клок спутанных волос.
Легор отвернулся.
При всей лояльности ко всему на свете, которой страшно гордился, он брезгливо воспринимал животных из Мира-О. Из-за этого над ним даже посмеивались те, кому это было позволено, но шутили они, как правило, беззлобно, с пониманием. И лишь один раз Легора задела пьяная болтовня его кузена по прозвищу Бивень, который, покачиваясь и мрачно осматривая зал с гостями, пробормотал: «Почему ты ЭТИХ не ненавидишь? Те из Мира-О хотя бы такие, какие есть. И, кстати, они почти не отличаются от наших драгоценных членов Семей Доступа. Вот, если бы ты, Легор, не вживил себе эту шикарную гриву, я бы мог сказать свой подружке, что взял тебя из Питомника...». Он грубо заржал, а Легор, хотя очень хотелось Бивня ударить, предпочёл сделать вид, будто ничего не слышал. Однако довольно долго после этого отказывался от приглашений в дома, где обещалась демонстрация купленных животных. Да и по сей день, нет-нет, а вспоминал слова Бивня, передёргиваясь от возмущения, отвращения, досады. Как вообще могло придти в голову сравнивать одно с другим, если разница между мирами очевидна любому... Любому, да!
Легор перешагнул чрез порог с показной отстранённостью и даже отошёл подальше, ожидая Хана, который погладил особь по голове и о чём-то поговорил с ней на незнакомом языке. Впереди был только новый узкий и тёмный коридор, рассматривать нечего, поэтому Легор нетерпеливо кашлянул.
- Иду, иду! - заторопился к нему Хан. - Простите, надо было дать указания. Эта девушка служит в Питомнике кем-то вроде привратника и курьера в одном лице. Сейчас она оповестит кураторов отделов, что у нас экскурсия, и они проверят в порядке ли помещения. А то, знаете, бывает порой - где-то пахнет не очень, где-то питомцы выглядят не слишком благопристойно. Вы ж не хотите оскорбить обоняние и прочие ощущения нечистотами в самом широком смысле слова?
Легор на это ничего не ответил, зато спросил сам, как долго им ещё добираться до места непосредственного осмотра?
- Так мы уже на месте! - воскликнул Хан. - Прямо перед вами первые вольеры, можете осматривать сколько захотите!
От его короткого хлопка в ладоши зажглись лампы в коридоре, и Легор не сдержался, попятился. Из зарешеченных комнат вдоль прохода на него смотрели несколько пар огромных, жадных глаз. Те, кто явно считали себя людьми, жались к застеклённым стенам, что выходили в коридор, и выглядели особенно убого из-за одинаковых мешковатых рубах и коротко остриженных волос. Они не отрывали взглядов от Легора, возили пальцами по стеклу, разевали рты, напоминая аквариумных рыб, отчего по спине у него пробежал неприятный холодок. Сделав пару шагов, Легор беспомощно обернулся на Хана, не зная, как объяснить внезапно возникшее чувство нереальности.
- Всё дело в том, что вы не слышите звуков, и из-за этого поначалу здесь немного странно, - опередил вопрос Хан. - Если хотите, я включу внутренние динамики?
- Не надо, - пробормотал Легор. - Вряд ли мне будет понятно то, о чём они говорят.
- Об этом не беспокойтесь, особи родились уже в Питомнике, поэтому говорят на нашем языке. - Хан вопросительно заглянул гостю в лицо. - Так включить? Послушаете.
- Не надо, - повторил Легор.
Он коротко глянул за стекло ближайшей комнаты и пошёл вперёд, только сейчас заметив, что коридор тянется бесконечно далеко. По обе его стороны сменяли друг друга комната за комнатой, где всякий раз, по мере приближения Легора, к стёклам прилипали ладони и лица с одним и тем же жадным выражением глаз.
Легор остановился. Он не прошёл и половины пути, а зрелище уже надоело до тошноты.
- Здесь всё такое? - обернулся он к неотступно следующему за ним Хану.
- Нет, конечно, - ответил тот. - Это всего лишь наша база. Сырьё, так сказать. Все эти особи выведены в Питомнике, им по десять, двенадцать лет, и все находятся здесь на сортировке. В каждой комнате по несколько камер видеонаблюдения и датчики интеллектуального уровня...
- Чего?! - перебил Легор. - Интеллектуального? Я не ослышался?
Хан тихо засмеялся. На гостя посмотрел едва ли не снисходительно, но, когда вновь заговорил, в его голосе нельзя было уловить ничего, кроме терпеливого почтения.
- У них есть интеллект, господин. Конечно, он ниже, чем у тех, кто поступил к нам непосредственно из Мира-О и совершенно не сравним с нашим, но для того мы и производим круглосуточное наблюдение, чтобы выявить хоть какие-то способности, развить их и извлечь максимальную прибыль — неважно финансовую, или научную. Вы же не можете не знать, что коммерция лишь побочный продукт нашей деятельности, а создавался Питомник, как научный центр по изучению животных Мира-О. Мы не забываем об этом ни на один день! И отбор сырья у нас очень строгий. Как это говорили раньше? «Отделить зёрна от плевел»? Вот этим и занят отдел, где вы находитесь. Плевела идут на продажу, а зёрна исключительно для науки. Возраст для начала наблюдений мы определили с пяти лет. К десяти, двенадцати всё, как правило, уже сформировано даже у тех, кто сильно отстаёт в развитии, и питомцев мы рассаживаем в вольеры по категориям, исходя из того, к чему их будут готовить дальше.
Легор обернулся на комнату за своей спиной. Пять существ, бесформенных в своих мешковатых рубахах таращились на него из сумрака похожей на пещеру комнаты.
- Почему они так смотрят? - спросил он. - Они голодные?
- Возможно, - пожал плечами Хан. - Скоро время кормления. Но вообще они смотрят так всегда.
- Отвратительно!
Легор отвернулся от одного стекла, но тут же упёрся взглядом в другое, из-за которого на него смотрели аж семь особей.
- Такое впечатление, что вы их тут совсем заморили.
- Нет, конечно! - Хан поджал губы, как показалось, с обидой. - Взгляните, как они живут, у них есть всё!
Из кармана халата он достал плоскую, гибкую карточку с серебристой бороздкой то ли узора, то ли схемы, приложил её к раме стеклянной стены и слегка вдавил большим пальцем. С лёгким жужжанием рама завибрировала, выпуская из себя свет по всему периметру — сначала довольно тусклый, затем всё ярче и ярче. Особи в комнате радостно запрыгали, однако, чем ярче становился свет, тем безумнее делались их лица от этой радости. Прилипшие к стёклам других комнат ладони и головы тоже заметались, сбиваясь в кучу. Они словно стремились перебраться поближе к освещённому вольеру, и сколько Легор мог видеть, происходило это везде, кроме комнаты перед ним, где скакали и теперь уже откровенно бесновались освещённые особи.
- Смотрите, - говорил между тем Хан. - Разве это плохие условия?
Легор оторвал, наконец, взгляд от зверёнышей, осмотрел помещение и был вынужден признать, что Хан прав.
Достигшее максимума освещение сделало всё празднично иллюминированным. Стены, покрытые специальным составом, имитировали безграничное воздушное пространство, из-за чего казалось, что и пространство комнаты неизмеримо расширилось. Стены плавной аркой перетекали в потолок, откуда спускались противоположной к зрителю поверхностью. На неё проецировались и медленно сменяли друг друга красивые виды пляжей и водопадов, очень похожие на картинки популярных курортов.
Мебели не было, однако, Легор сразу приметил знакомые по городским рекламам заготовки фирмы «Крейтселф» — плоские белые листы, которые, будучи активированы, могли превращаться в стол, стул и простейшую лежанку. Словно для того, чтобы подтвердить его догадку, Хан нагнулся к своей карточке, стукнул по ней пару раз, и заготовки в комнате мгновенно начали преображаться, чем вызвали новый всплеск диковатой радости у животных. Самый большой лист трансформировался в огромный матрац, особи тут же на него попадали, но сразу же и вскочили, сбились в кучу, после чего повернули туповато набыченные лица к стеклу.
- Нельзя, нельзя, - погрозил им Хан. - Спать будете ночью!
- Они что, слышат? - спросил Легор, стараясь не смотреть животным в глаза.
- Они понимают. Дисциплина здесь основа основ. Поэтому мы регулируем всё, от подачи освещения до пользования мебелью. Где-то через час им дадут поесть, и дети самостоятельно активируют те «крейтселфы», которые понадобятся для приёма пищи. Потом они всё уберут и станут ждать времени игр. Как раз это время мы и используем для определения, кто где будет максимально полезен.
- Дети? - переспросил Легор. - Вы ИХ называете детьми?!
Хан на мгновение запнулся. Будь его лицо более похоже на человеческое, можно было бы, наверное, определить, какие чувства эту запинку вызвали, но, чёрт его знает, что означали опустившиеся вдруг толстые губы и красные, прищуренные глаза рептилии, которые без конца слезились и которые — Легор только сейчас это отметил — Хан без конца протирал.
- Это удобно, - произнёс, наконец, администратор. - К тому же, в известном смысле, они на самом деле являются детьми.
Словно в подтверждение его слов пара особей поменьше затеяли возню. Они явно играли во что-то, складывая друг перед другом ладони то одной, то обеих рук, вопросительно замирали, потом начинали смеяться и кто-то один, наверное победивший, хлопал другого по лбу. От движений широкие рукава упали на сгибы локтей, и стали видны худые, совершенно детские ручонки. «Нет! - воскликнул про себя Легор. - Нет, нет, только не сейчас!».
Но было поздно — его уже накрыло.
http://proza.ru/2023/07/11/977