Искусство изъясняется языком символов. Символизм как некое особое направление в искусстве наибольшее развитие получил на рубеже XIX и XX веков. Те, кто придерживался представлений символизма, радикально изменили не только содержание и формы в различных видах искусства, но и само отношение к смыслу художественного творчества, отойдя таким образом от «фотографического» изображения реальности, переведя творчество в продукт воображения на основе аналогий и преобразованных им разнообразных образов.
В 1967 году к 50-летию Октябрьской революции на месте предварительно разрушенного Греческого собора, построенного в 1861-1865 гг. на средства греческой общиной, соорудили, по инициативе первого секретаря ленинградского обкома Г.В. Романова, концертный зал «Октябрьский». Очевидец поэт Иосиф Бродский написал по этому поводу такие строчки: «Теперь так мало греков в Ленинграде, / Что мы сломали Греческую церковь, / Дабы построить на свободном месте концертный зал… / Кто же виноват, что мастерство вокальное / Дает сбор больший, чем знамена веры?» (Остановка в пустыне).
На постамент перед входом в здание установили скульптуру под названием «Октябрь. Рабочий, крестьянин и красноармеец» скульптора А.Т. Матвеева, отлитую из бронзы по оригиналу 1927 г. Надо сказать, Матвеев неоднократно выполнял заказы Совнаркома, так созданная им скульптура К. Маркса была установлена перед главным фасадом Смольного. Правда Матвеев не посмел внести в свою работу никаких аллегорий или символов, и не изобразил «бога марксизма» полуобнаженным, или в тунике, или в тоге. Карл Маркс стоит, заложив правую руку за борт сюртука, а левую – спрятав за спину, – строго и ничего лишнего.
А вот культовое трио «Октябрь» совсем другое дело. Для внимательного зрителя здесь полно аллегорий и символов. Попытаемся передать их словами простого человека, не искушенного высоким искусством. В центре, вне всяких сомнений, рабочий в расцвете сил с молотом в руке. Невольно в памяти всплывают строчки: «Мы – кузнецы, и дух наш молод, Куем мы счастия ключи». Вот вам первая аллюзия. Хотя молот почему-то опущен на какой-то шар, а не земной ли? И это вторая аналогия, и если напрячься, советы (рабоче-крестьянской и солдатской власти) изначально задуманы были как «Земшарная республика советов», то есть государство всемирное. И в этом случае как не опереться на земной шарик пролетарию, кто печется о счастье всех народов.
Слева от «кузнеца счастья» сидит бородатый крестьянин, не чета рабочему, поживший уже, уставший. Если присмотреться рабочий решительно переступает через ногу крестьянина. А как иначе, центральная фигура пролетария не должна оставаться на втором плане. Но вот незадача, создается впечатление, что крестьянин сидит с протянутой рукой? Такую аллегорию усиливает его скудная одёжа.
Справа от центра коленопреклонённо сидит совсем молодой красноармеец, в буквальном смысле, «без порток, а в буденовке» с винтовкой в руке. Невольно вспоминается куплет из песни композитора Самуила Покрасса и поэта Горинштейна: «Так пусть же Красная / Сжимает властно / Свой штык мозолистой рукой, / И все должны мы / Неудержимо / Идти в последний смертный бой!» Об этом ещё в гимне большевиков постоянно напоминалось.
А кто же поведёт эту троицу в «последний смертельный бой»? Кто они? Простой внимательный зритель в недоумении обошел скульптурную группу. Ах, ты, простофиля, тебе бы символизму и аллегориям бы подучиться: их зримо конечно же нет, но это те, кто оставил рабочего, крестьянина и красноармейца с голым задом (фото 2), – разве непонятно (вот символ, так символ!)
Хочется закончить словами вышеупомянутого Бродского: «Когда-нибудь, когда не станет нас, / Точнее – после нас, на нашем месте / Возникнет тоже что-нибудь такое, / Чему любой, кто знал нас, ужаснется».
Из цикла: «Прогулки по Питеру».