Буся. В. Бочелов

               


                Буся.
  Маленькое лохматое существо томилось в тёмной сумке с сетчатым окошком и не понимало,  куда её несут, зачем унесли от тёплой ласковой мамки и уговаривали не скулить. А, как тут не скулить, когда какие-то незнакомые люди берут тебя на руки, поднимают, крутят, вертят, что-то говорят, а вдруг уронят.
- «Кто бы ни испугался?» - думал маленький щеночек йоркширского терьера, грустно глядя в сетчатое окошко сумки. Она родилась два месяца назад и только освоилась и привыкла к большим людям, которых поначалу очень боялась, как новые страхи и переживания заставили её сжаться в комочек и вздрагивать, когда сумка совершала резкие перемещения в пространстве. Наконец, сумка оказалась на твёрдой поверхности, «штормить» перестало. Послышались совершено незнакомые голоса людей, повеяло новыми запахами, чьи-то  руки вытащили её из сумки, прижали к себе  и стали гладить.  А, ей так захотелось писать, что было не до нежностей. Вырвавшись из рук, она стала метаться в поисках места, где можно присесть. Но большие сильные люди не дали ей совершить это, где попало. Схватив, её отнесли в другую комнату и опустили на специально приготовленную для этого пелёнку. Когда она сделала своё дело, то попыталась осмотреться.      
- «Какое-то всё здесь незнакомое. – Надо бы осмотреться. Может и мама, где-то здесь?» Она бегала по комнате пытаясь найти, что-нибудь знакомое, но ничего кроме сумки в которой её везли, не находила. Обнюхав пространство вокруг, и не учуяв своих собратьев, улеглась возле сумки в ожидании непонятно чего. А люди вокруг неё о чём-то говорили, спорили, пытались накормить, но ей было не до еды, ей было грустно и страшно. Наговорившись, люди ушли из комнаты, и она осталась одна со своими страхами и переживаниями.  Ей было так грустно и одиноко, что она закрыла глаза, спрятала свой малюсенький носик между лапок, да так и осталась лежать возле сумки, единственным знакомым ей предметом. Она ещё надеялась, что когда откроет глаза, то увидит маму, это родное и близкое существо, от которой пахнет молоком и, чем-то очень родным. Время от времени, она открывала глаза, но картина вокруг не менялась, мама не появлялась. Она продолжала лежать, при этом порой глубоко вздыхая, и всё ещё надеясь на чудо.  Но вместо него появился человек, который аккуратно поднял её с пола, прижал к себе и произнёс новое для неё слово «Бусинка», при этом он гладил её по спинке и повторял: «Бусинка, Буся».  Как не боялась она этих новых прикосновений, но тут в этих тёплых,  ласковых руках она вдруг почувствовала спокойствие и тепло. Затем её опустили на пол возле миски с едой и водой, давая возможность выбрать. Она понюхала еду, немного полакала водички и отошла в сторонку, давая понять, что это всё, что ей сейчас нужно. Тогда те же руки снова подняли её с пола, прижали к себе и, гладя,  приговаривали: «Бусинка, Бусинка». И от этих слов вдруг повеяло такой нежностью и любовью, что Бусинка в знак благодарности стала лизать руки, которые её держали.  Тогда руки приподняли её на уровень глаз человека, и взгляды их пересеклись. «Даже мама на меня так не смотрела»,- подумала Бусинка и поняла, что здесь ей рады. И действительно на неё никто не кричал, все пытались её погладить, приласкать. Она же, немного осмелев, стала изучать комнату, в которой находилась. Осторожно подходила к мискам, лакала воду и отходила в сторонку. Ей показали лежанку, где она должна будет спать. Походив кругами по лежанке и поскребя её лапами, решила, что комфорт она себе обеспечила. Улеглась, выдохнув из себя переживания сегодняшнего дня и закрыв свои чёрные глазёнки-кругляши, погрузилась в тревожную дрёму.   
  Утром к ней вернулся аппетит, после чего она занялась исследованием своего нового жилища и знакомством с его обитателями. Всё это она проделывала осторожно, опасаясь каждого шороха, а в случае чего убегала в свою лежанку и пряталась там от шума и непредсказуемого перемещения больших людей называвших её Бусей. Она была такой маленькой по сравнению с ними, что боялась, как бы на неё не наступили. Этого же  опасались и люди. Время от времени, человек с тёплыми, нежными руками брал её на руки и относил в другую комнату, которую она также тщательно изучала, проверяя, нет ли в ней чего подозрительного. После этого её поднимали на кровать, где она получала массу удовольствия. Её гладили по спинке, по животику, а она в знак благодарности лизала эти руки. Конечно, порой ей бывало грустно от того, что мама в её жизни больше не присутствовала, и тогда она лежала в своей лежанке  и тихо грустила, не привлекая внимания людей.  А те, и в такие моменты приходили и, поглаживая её, говорили, что-то ласковое и приятное для слуха. Конечно, ей было приятно, когда её ласкали, она вытягивала лапки, переворачиваясь  на спинку, предлагая погладить ей брюшко. Это было высшим наслаждением для Буси.   
  Так проходил день за днём, и Буся стала понимать, кто её кормит, кто убирает за ней, умывает, причёсывает, ругает, когда та пытается пошалить. Это была пожилая женщина, которая её и принесла в новое жилище, значит, она моя хозяйка, решила Буся. Но ведь была ещё и молодая, которая баловала и ласкала Бусю в отличие от другой. Она не кормила, но давала ласку, нежность, сюсюканье, которые так нравились Бусе, что всякий раз при виде её, хвост готов был оторваться от предвкушения наслаждения. Она вставала на задние лапки и просилась на руки, чем вызывала всеобщий восторг. А когда молодая женщина отсутствовала некоторое время дома, то по её возвращению Буся прыгала, скакала, крутилась вокруг неё, показывая, как она рада вновь её видеть. И Буся решила, что это будет её молодая хозяйка.  Был у неё ещё один добрый друг, который с ней играл, когда она приходила в комнату к молодой хозяйке. Она не могла определить, что он является мужем молодой хозяйки, но она понимала, что там, где она, там и он.  И, если ей хотелось поиграть, то нужно идти к нему. Его руки можно было и прикусить, чтобы почувствовать себя настоящей охотницей, он только говорил, что она кусачая хулиганка и ещё сильнее теребил её. А ей так было приятно чувствовать себя настоящей собакой, которая могла одолеть импровизированного  соперника и одержать над ним победу.  В играх случалась такая круговерть, что потеряв в борьбе все силы, Буся ложилась на бок и, высунув язык, старалась отдышаться и прийти в себя.
  Постепенно она исследовала всю квартиру, кое, что её пугало, что-то вызывало интерес, но больше всего ей хотелось, чтобы с ней играли. Для этого она брала какую-нибудь вещь и утаскивала к себе в лежанку. Люди ходили, искали свои вещи, а когда находили, то Буся хватала принесённую вещицу и убегала. За ней гнались, а она, задрав хвост, бежала в другую комнату пытаясь скрыться от преследователей. Ей нравилось быть в центре внимания, нравилось находиться в непосредственной близости с людьми, которые стали её семьёй. Те в свою очередь дарили ей свою любовь, как только могли, и Буся стала это чувствовать. Она перестала грустить, страдать, и всё больше выглядела жизнерадостной и подвижной. Ей подарили резиновую косточку, о которую она «чесала» свои крохотные зубки и зелёного дракончика, ставшего впоследствии её любимой игрушкой.   
  Однажды Бусинку снова посадили в сумку и куда-то понесли, она занервничала, стала скулить. Люди, что-то ей говорили, но она не унималась, потому что ей казалось, что её снова куда-то увезут, отдадут чужим, или ещё хуже бросят, где-нибудь одну. Оказалось, что хозяйка привезла её на дачу, где они останутся жить с ней на всё лето. Но, Буся, этого не знала, поэтому первое время ходила следом за хозяйкой, чтобы, в крайнем случае, напомнить о себе. Когда же поняла, что это их место жительства, то загрустила от того, что рядом нет тех, кто остался в квартире. Кто же теперь будет её так ласкать и играть с ней в веселые игры. Конечно, здесь было столько всего нового, но играть ей придётся одной. Зато здесь можно бегать по участку, находясь, целый день на улице, заходя в дом только покушать, или попить водички. Не нужно искать пелёнку, можно сделать свои дела, где приспичило, и никто не будет ругать, что не там.  Днём ей некогда было скучать, но вот когда вечером забиралась в свою лежанку, грустила по тем, кого не было рядом.   
  Однажды вечером она лежала  на кровати в комнате у хозяйки, зазвонил телефон. Буся прислушивалась к разговору и вдруг поняла, что скоро увидит тех, по ком так скучала.  Она спрыгнула с кровати, радостно залаяла, а затем стала наворачивать вокруг себя круги, при этом она ещё вставала на задние лапки и прыгала на хозяйку.
  Радости её не было предела, когда она услышала и увидела тех, кого так ждала. Она кинулась к ним навстречу, обежала вокруг несколько раз, радостно лая, подпрыгивала на задних лапах, как будто хотела запрыгнуть на руки. Но, как только за ней наклонялись, стелилась стелькой у ног, давая взять себя в руки. Но и на руках она крутилась, вертелась, стараясь лизнуть губы того, кто держал её на руках. Насладившись встречей с одним, нужно показать свою радость и второму. Выскочив из рук, она бросилась носиться на бешеной скорости, вокруг второго объекта своей привязанности, а оказавшись на руках, пыталась облизать его,  попискивая от удовольствия.  Когда вдоволь натискавшись, её опустили на пол, она ещё долго не отходила от них, стараясь быть всё время рядом. Два дня она была счастлива, но когда они опять засобирались уезжать, Бусинка, стала просить их остаться, или хотя бы взять её с собой. Гортанные звуки, произносимые ею, звучали, так, как у глухонемого пытающегося, что-то сказать.  Она и поскуливала, и лаяла, пытаясь при этом подпрыгнуть на руки, но всё было напрасно. Её уговаривали не скучать, гладили, целовали, но от этого легче ей не становилось. Ей хотелось дать понять людям, как она по ним скучает и, как их любит. Но, несмотря на всё это, они уехали, но обещали ещё приехать, это Буся поняла точно.   
  Так прошло лето во встречах и расставаниях, наступила осень. Дачники потянулись обратно в город.  Когда Буська вернулась с дачи, то все говорили ёй, как она подросла, окрепла и обросла в придачу. Поэтому, когда её посадили на стол, она затряслась от страха высоты и непонимания, что с ней хотят сделать. А её всего лишь хотели подстричь, чтобы придать надлежащий вид. Ведь она девочка и должна выглядеть ухоженной и красивой. Так, во всяком случае, сказала ей молодая хозяйка, когда уговаривала не крутиться.  Для Буси всё это было в новинку, она же не знала, что подстригаться, это не больно. Поэтому сильно нервничала и даже от страха пыталась укусить страшные ножницы. Ножницы покусать ей, конечно, не удалось, а вот пальцам молодой хозяйки досталось. Её черно-серые волосы были сострижены. Вечно торчащие ушки превратились в бархатистые треугольнички, хвостик на голове опоясывала красная резиночка.  Красотка, да и только. 
  Водные процедуры Буся терпела, но вот сушить феном волосы было для неё испытанием.  Этот страшный фен так гудел, и Бусе казалось, что он того и гляди нападёт на неё, и утащит в неизвестность. Когда же процедуру заканчивали и Бусинку отпускали, она убегала подальше от этого страшного фена и начинала тереться обо всё, что попадалось на её пути. Это мог быть диван, кровать, ковёр, лежащий на полу. Она, как будто пыталась стянуть с себя всё то, что на неё надул этот страшный фен. Затем она останавливалась, отряхивалась, поправляя причёску, и убегала от хозяев, которые пытались убрать ей с глаз растрёпанные волосы, тем самым предлагая поиграть в игру, «а ну-ка, догони». 
  Когда после стрижки, стали отрастать новые волосы, то стало очевидно, что Буся превращается в блондинку. По мере отрастания волос, её всё чаще приглашали причёсываться.  Видя расчёску, Буся убегала и пряталась под креслом. Ну, кому понравится, когда дерут твои запутавшиеся волосы. Она рычала, вырывалась, пыталась укусить, но её крепко держали и продолжали расчёсывать. Правда стоило только чуть-чуть ослабить хватку, как она тут же сбегала и снова куда-нибудь пряталась.  Но когда она слышала, что её больше не будут причёсывать, то выходила из своего укрытия и тёрлась вокруг хозяев. Она не могла находиться одна, ей нужно было общество людей, которые её любили и ласкали.  Так пролетело пару лет беспечной, сытой жизни, ласки и игры сменяли друг друга, и казалось, что так будет всегда. Но жизнь штука непостоянная и маленькая собачка не могла понимать, куда вдруг исчезла старая хозяйка. Нет, она не тосковала, потому что вокруг были всё те же люди, которых любила она и, которые любили её.  Теперь еду ей давал тот, кто всегда с ней только играл. И она поняла, что следить нужно за ним, слушать, что он говорит, потому что от него зависит, будет ли она сыта сегодня, завтра и всегда. 
- «Исходя из этого он теперь, тоже мой хозяин. -  К тому же он меня защищает от пылесоса, когда молодая хозяйка включает его. Можно запрыгнуть к нему на руки и не бояться, что пылесос придёт за мной»,- так думала Буся, в связи с произошедшими изменениями, в её жизни.       
  Когда она хотела есть, то бегала хвостиком за хозяином и даже прыгала на него, при этом звонко лая, давая тому понять, что пора бы её уже покормить. А тот, пытаясь её ещё больше раззадорить, делал вид, что не собирается внимать её просьбам. Тогда Бусинка с лаем бросалась ему на ноги, затем отскакивала, вертелась волчком, вставала на задние лапки, а  передними перебирала, так, как будто хотела вытолкнуть хозяина из комнаты. А тот хлопал в ладоши, делая вид, что пытается её схватить, тем самым заставлял Бусю выскакивать пулей из комнаты в коридор, где она резко тормозила, разворачивалась и бежала обратно к хозяину. И так несколько раз подряд, пока тот, насмеявшись, не соглашался идти её кормить.  Он накладывал ей еду, а она сидела рядом и ждала, когда же он поставит блюдце на пол. Затем она, осторожно ступая, подходила к блюдцу и, поджав одну лапку, нюхала еду, и только после этого начинала, есть. И хотя Бусинка любила поесть, бывало, что в летние жаркие дни она канючила, выпрашивая, что-нибудь вкусненькое.  Тогда, хозяин говорил, что, если она не хочет, есть, то он уберёт еду в холодильник, а она до вечера ничего не получит. Но, Буся знала, что он будет её уговаривать поесть и делала вид, что еда ей не нравиться. Какое-то время он сопротивлялся, но приходила молодая хозяйка и говорила: «Ну, дай ты ей немножко колбаски, побалуй ребёнка». И Буська понимала, что сейчас он сжалится и положит в блюдце несколько  кусочков вкусной, ароматной колбаски. А, когда она всё это слопает,  вылизав блюдце до блеска, он будет её хвалить за то, что она всё съела, и ещё обязательно погладит. Потом она будет смотреть, как завтракают хозяева, жалостливо смотреть и тихонько попискивать, как бы говоря: «Ну, дайте и мне хоть чуть-чуть попробовать вашей еды». И конечно, ей давали вопреки всему, потому что невозможно было не дать, когда пара слезливо-умоляющих глаз заглядывали практически в душу. После того, как она понимала, что больше ей ничего не перепадёт, уходила из кухни и возвращалась, держа в зубах дракончика. 
- «Хозяин, пойдём играть, ты ведь уже поел, а после еды мы играем. – Забыл, что ли?», - всем своим видом говорила Буся. Если хозяин говорил, что не хочет играть, она разжимала челюсти, игрушка падала на пол, а Буся начинала лаять, настаивая на игре.
- Ну, хорошо, идём, зануда, - вставая со стула, смеясь, говорил хозяин, и они шли играть с дракончиком. Она хватала дракончика за холку и трепала, что было мочи. Хозяин должен был отбирать игрушку и бросать в сторону. Буська же бежала за ней, хватала, трепала и снова подсовывала хозяину, чтобы он снова куда-нибудь её закинул. И так до бесконечности. Выбившись из сил, она тут же ложилась на пол и какое-то время отдыхала. Но стоило хозяину встать и куда-либо пойти, она тут же вскакивала и бежала за ним, не оставляя его без дела. Он должен был гладить ей животик, а не просто так сидеть и прохлаждаться.  Если же его рука переставала это делать, она вставала и подлазила своей маленькой мордашкой под его руку, требуя продолжения.  Оторвать её от этого блаженства могла только еда или какой-либо посторонний шум, неожиданно возникший в квартире или за её пределами. Охранять свою территорию было её прямой обязанностью.   
  Практически Бусинка никогда не оставалась одна, но тут хозяева явно собирались куда-то уйти. Она видела, как они одеваются в другую одежду и заволновалась.  А уж после того, как стали обуваться, сомнений не осталось. Буся забегала вокруг них, поскуливая  и почти плача, просила взять её с собой.  Но хозяин, погладив её, сказал, что они скоро придут, Бусинка должна побыть одна, а когда они вернуться, ей дадут вкусняшку. Она знала, что такое вкусняшка и готова была потерпеть. Впоследствии, всякий раз, оставаясь одна, Бусинка шла в их комнату стаскивала со стула какую-нибудь одежду и устраивалась на ней подремать. Так она не чувствовала себя брошенной и ощущала их близость.
  Когда же хозяева возвращались, радости её не было придела. Она бегала вокруг них, вставала на задние лапы и вытянувшись в струнку, тянулась к людям, попискивая и  издавая звуки похожие на нечто такое: «Ай-ай-ай, как же я рада, вас видеть».  После взаимных лобызаний её отпускали на пол, и тогда она начинала обнюхивать сумки, которые принесли хозяева. Её маленький чёрный носик залазил в сумки и пытался всё там проверить. «А, что, а вдруг».  Она ела даже сырую картошку, очищенную от кожуры, не говоря уже о том, что обожала фрукты, особенно яблоки. Буся была почти всеядная. Не любила она только огурцы.
  С Бусинкой много разговаривали, ну прямо, как с человеком. Она внимательно слушала, вбирая в себя каждое слово, и со временем научилась их понимать. Ей достаточно было услышать знакомое слово, как она тут же реагировала на него, и была готова к соответствующему действию. Единственное, чего она не могла пережить, так это сумки в коридоре и суету вокруг них. Она понимала, что это не поход в магазин. Хозяева собираются, куда-то ехать на машине, и не напомнить о себе она не могла. Лай, скулёж, беготня за тем, кто брал сумки, продолжались до той поры, пока она не оказывалась в машине. Но и будучи там, она не могла усидеть на заднем сидении одна, ей нужно было обязательно сидеть у кого-нибудь на руках. Страх, быть брошенной не отпускал её ни при каких обстоятельствах. Вот и в этот раз, пока грузили сумки в машину, Буська не унималась и не могла успокоиться, даже, несмотря на то, что хозяин говорил ей, что она поедет с ними. Это она понимала, но шумной радости никто не отменял. Ей было всё равно, разбудит ли она соседей спозаранку, или нет. И только, когда все уселись в машину, она успокоилась,  расположившись на коленях у хозяйки. Она думала, что они едут на дачу, но прошло уже довольно много времени, а они всё ехали и ехали не останавливаясь. Буся посмотрела на хозяина, затем на хозяйку, и получила неожиданный ответ, что ехать им,  до какого-то моря ой, как  долго. Глубоко вдохнув, она свернулась калачиком, решив подремать, раз уж ехать им ещё долго. Ну, конечно они останавливались в пути, чтобы поесть, размять ноги. И всякий раз, оказавшись в незнакомом месте, Буська радостно лаяла,  почуяв под ногами земную твердь. Она бегала, обнюхивая незнакомое место, радовалась возможности побегать и удивлялась, сколько всего нового перед ней открывалось.  Правда, хозяин следил за её перемещениями и, как только она немного удалялась от машины, тут же звал её обратно. Она спокойно подчинялась, понимая, что дальше ей бегать нельзя, тем более, когда рядом пахло курочкой.  Ехали долго, но она была молодцом, как сказал хозяин, и стойко выдержала дальнюю дорогу. Когда же её занесли в дом и отпустили с рук на пол, она поняла, что это их новое жилище, потому что сумки из машины перекочевали сюда. Конечно, нужно было всё обнюхать, осмотреться, пометить, чтобы сразу обозначить свою территорию. Она ещё не знала, с кем ей здесь придётся познакомиться, но место нужно было «застолбить». Пока хозяева переносили вещи и сумки в дом, Бусинка с ним знакомилась.
- «Да, места здесь много, есть где побегать и, пожалуй, что я буду здесь хозяйкой, так, как сородичами здесь и не пахнет, и это хорошо», - размышляла Буся, переходя из одной комнаты в другую. А когда её лежанку перенесли сюда из машины, всё стало совершено очевидным, жить они будут здесь. Бусинка не нервничала, главное, что хозяева с ней, а к новой обстановке она привыкнет. Она даже поела, несмотря на всю эту круговерть и улеглась на полу, наблюдая, как суетятся хозяева.
  Утром, они с хозяином вышли из дома во двор и стали его обходить. Буся знакомилась с новой территорией, которая, как она понимала, будет находиться под её охраной.  Ещё она, обнаружила, что если спуститься по лестнице, то можно попасть на первый этаж, где есть комнаты, которые она вчера не обследовала.  Хозяина от себя она далеко не отпускала, всё же новое место, мало ли чего, а так он рядом и сможет защитить. С каждым проведённым там днём она всё больше чувствовала себя хозяйкой и не позволяла кому-либо претендовать на это. Даже, когда во дворе вдруг появлялся большой английский сеттер, она лаяла на него так яростно, что он оказывался в большом затруднении.  С одной стороны, эта маленькая бздюшка не представляла для него ни какой опасности. Но с другой стороны, она так яростно гребла лапами из-под себя, что того и гляди, бросится в атаку.  Правда стоило сеттеру сделать шаг ей навстречу, и она пятилась назад, не переставая при этом надрывно лаять. А уж если, за её спиной появлялся хозяин, Буся храбро бросалась вперёд на превосходящего её соперника и заставляла того бежать со своей территории в дырку под забором. Затем Буся подбегала к хозяину, а тот её гладил и хвалил за храбрость, зная, какая она на самом деле трусиха. Этот сеттер жил по соседству, и когда Буська встречалась с ним на улице, то уже так резко на него не реагировала. Она могла гавкнуть в его сторону, а  затем делать вид, что не замечает попытки сеттера с ней подружиться. 
 А однажды вечером она обнаружила во дворе ёжика, долго лаяла, призывая хозяев выйти и посмотреть, кого же она нашла. Те, увидев ёжика стали объяснять Бусе, что его трогать нельзя, он колючий.
- «Но лаять, то я на него могу», - подумала Буся, и продолжила. И только когда её взяли на руки, она успокоилась и уже с высоты наблюдала за перемещениями колючего незнакомца. 
 И было ещё одно большое событие в её жизни, она научилась плавать в море. Обычно хозяева уходили на море без неё, она, конечно, просилась, но её почему-то не брали. Но в этот раз они пошли все вместе. Наконец-то, она увидела вблизи это огромное количество воды, которое люди называют морем.  Когда же хозяин вошёл в воду и стал удаляться всё дальше и дальше, Буська засуетилась, занервничала и стала лаять, призывая хозяина вернуться. Тот подплыл к берегу и позвал Бусинку к себе. Виляя хвостом, она подбежала к воде, но заходить не стала, не хватало смелости. Тогда вышел на берег хозяин, взял её на руки и они вместе погрузились в воду.  После жары вода показалась прохладной, хотелось сразу выскочить на берег. Но хозяин держал её крепко, обливал водой и просил не бояться. Затем он отпустил её в воду и, поддерживая снизу за животик, сказал: - «Плыви». Буся стала перебирать в воде ногами и поплыла. Она старалась, как могла и вскоре выскочила на берег, отряхнулась, завиляла хвостом, и когда хозяин позвал её к себе, побежала к нему в воду. Они отошли немного от берега, поплескались, а затем хозяин отпустил её в свободное плавание, правда  всё время, что она плыла, он находился рядом. Выскочив на берег, она первым делом отряхнулась, а затем бросилась вытираться о горячую гальку. Хозяйка постелили на камушки полотенце, сказав Бусе, чтобы она вытиралась об него. 
- «Спасибо, хозяйка, так гораздо лучше», - подумала Буся, ползая и кувыркаясь по полотенцу. Потом, она лежала, вытянув ноги на солнышке, и наслаждалась новыми для себя ощущениями. Вот оно, какое море.
  Теперь, когда её приглашали пойти на море, она с радостью тащила туда своих хозяев за поводок, что те еле за ней поспевали. Не зря ведь людям оно так нравится. 
  Так пролетело лето полное новых ощущений и жизненных познаний, наступила осень, и хозяева засобирались обратно. Они опять носили сумки в машину.  Бусинка нервничала, как всегда, боясь, что её оставят одну. И хотя ей здесь очень понравилось, она никогда не останется, где бы то ни было, без этих людей, которых любила всем своим малюсеньким собачьим сердцем.
11.07.2023г.