Поселили Ивана в семейное общежитие, где на две комнаты была ещё, и кухонька с электроплитой и двумя столиками, да еще и душевая с туалетом.
Так что по утрам, несмотря на то, что здесь проживало всего три человека, была и некоторая неразбериха, когда одновременно троица появлялась на кухне и всем надо было в душевую или туалет. Но за неделю последовательность действий была отрегулирована, и течение её стало более упорядоченным и практически не нарушалось, но появились и некоторые нюансы.
Дело в том, что жена прапорщика Толи Кравченко, Наталья, позволяла себе определённые вольности, как на кухне, так и при посещении душа и санузла. Она могла появиться в халатике, застегнутом лишь на пару пуговиц или просто лишь слегка запахнутым, а под ним… ничего.
И, похоже, что ей очень даже нравилось ловить на себе любопытные взгляды Ивана. Но, состроив на личике смущение, в смысле: «Ах, извини», однако при этом наслаждаясь произведённым эффектом и, прихватив края разъехавшегося халатика, она и отправлялась по своим делам.
А приняв душ, могла снова выйти, не сильно заботясь о том, что и как на ней надето. И здесь уже можно было увидеть не только её весьма соблазнительные груди, обнажённые чуть ли не полностью, но и узреть темные кудряшки внизу живота. При этом Наталья продолжала демонстративно вытирать голову полотенцем, показывая этим, что слишком занята, чтобы обращать внимание ещё и на такие пустяки, как присутствие кого-то Ивана.
Сказать, что ему подобное не нравилось, было бы неправдой, только как на это реагировать, он не знал, а по сему решил не заморачиваться и получать удовольствие, и с каждым разом делал это всё откровеннее и наглее.
А Наталья, заметив подобное, выходя из душа, стала и подыгрывать этому, продумывая, где надо застегнуть, а где и вовсе открыть, потому что взгляды Ивана, становясь всё более продолжительными, стали точно прикосновения, что заводило и возбуждало и её.
Так что, возвратившись в комнату, она могла тут же сбросить с себя всё и забраться в постель к мужу, который любил по утрам подрыхнуть и к «подвигу» в таком состоянии, был не всегда готовым. Поэтому проделывал это, зачастую в полусонном состоянии, лишь подстраиваясь под желания и старания супруги.
Но, вот через некоторое время Толяна отправили дежурным на танкодром, где проводились не только дневные, но и ночные занятия по вождению и стрельбе, и пропадал он там почти круглосуточно. А если и появлялся дома, то по-быстрому мылся, брился, переодевался и снова исчезал.
Бывало, что и на супружеские дела времени не оставалось и Наталья, что называется, завяла…, а затем и отвязалась. Стоило Ивану только показаться на кухне, как тут же появлялась и она. А к откровениям халатика добавилось ещё и её щебетание, которое сладкой патокой втекало в уши Ивана, наполняя его организм истомой, вожделением и похотью, и выводя из равновесия. Но, чтобы не мучить и не искушать себя, Иван находил предлог… и по-быстрому исчезал. Однако, подобное не могло продолжаться долго.
В конце недели, после ночного дежурства, а Наталья работала в госпитале медсестрой, у неё был отгул и, проспав почти целый день, к вечеру она появилась на кухне весёлая, говорливая и довольно аппетитная.
Халатик сменило трикотажное платье в обтяжку, которое хорошо подчеркивало все её достоинства и женские прелести, а ещё от неё и приятно пахло.
Мурлыкая себе под нос, она приготовила ужин на двоих, надеясь, что её Толику удастся, наконец, вырваться домой, но заглянул его коллега по несчастью и передал Наталье, что Толика сегодня не будет вообще. Приехало начальство из штаба армии и предстоят контрольные ночные стрельбы.
- Такие вот дела, хотя бы завтра, всё закончилось, - сказал курьер и быстренько исчез.
А, накрытый к ужину, столик находился на кухне, где, придя со службы и приняв душ, крутился и Иван, готовясь к ужину. Тут-то и подошла к нему расстроенная Наталья с предложением составить ей компанию.
- Слыхал!? Вот сволочи, не могли в течение недели всё проверить. Так что давай, присаживайся, не пропадать же моим стараниям.
- Наверное скучно им стало в штабе сидеть, вот и решили проверку на свежем воздухе устроить, а за одно и расслабиться, пивка попить, - сказал Иван и добавил. - Но ничего у нас тоже пиво найдется. Он зашёл в свою комнату и вернулся с бутылкой пива, парой апельсинов и шоколадкой.
А затем и разлил пиво по стаканам, присел к столу, подмигнул Наталье и предложил выпить за любовь, дружбу и мир во всём мире, ну и все прочее приятное и нужное. При этом он улыбался, смеялся, а внутренняя энергия, наполняя каждое его движение не могла не подействовать и на Наталью. Так что через несколько минут о том, что её Толика нет, она, похоже, уже и забыла.
А потом они ели, мило беседовали и пили после пива ещё и вино, пол бутылки которого принесла Наталья. Рассказала она Ивану и о том, как познакомилась со своим Толиком, хотя до этого встречалась с другим парнем. Но, когда увидела Толика, да ещё и в форме, то решила, что он офицер, а военные ей всегда нравились, вот всё и закрутилось
- Без долгих раздумий я и пригласила его на дамское танго, хотя он и стоял не один. Две девицы крутились рядом, но я так стремительно подошла, что они и сообразить не успели. В общем, увела я его в тот вечер с дискотеки, да так уже из рук и не выпустила.
Но когда узнала, что не офицер, немножко расстроилась, однако возможность попасть в Германию всё и уравновесило, и вот скоро год, как мы здесь. Комнату дали и работу мне нашли. Так что теперь у нас всё в порядке: две зарплаты, а ещё и на книжку рубли в Союзе капают. В общем, можно сказать, что жизнь удалась. Вот за это и выпьем!
«А чего же ты на меня запала и, похоже, соблазнить хочешь, или я ошибаюсь?» – подумал Иван, в упор глядя на её грудь, соблазнительными шариками выпирающую из тонкого трикотажа. - «Наверное, не удовлетворяет он тебя, дорогуша, в полном объёме, а здесь есть над чем потрудиться».
И точно угадав его мысли, Наталья пригласила Ивана в свою комнату магнитофон послушать.
- Я недавно у одной подруги с работы новые записи сделала, там и Высоцкий есть, слыхал о таком?
- Может и слышал, но не припомню?
- Ну, ты чё, такие песни поет – умрёшь! Пойдём!
Однако Иван не умер от услышанного, но песни ему понравились, особенно своим юмором, а некоторые он и вспомнил, что слышал их и раньше. На отсидке в лагере некоторые пели их под гитару, но, разумеется, говорить об этом не стал, лишь сказал, что кое-что слышал.
А когда записи с Высоцким закончились и пошли эстрадные песни, Наталья предложила потанцевать и в первом же танце так прижалась к Ивану, что её горячие как угольки соски, казалось, что и рубашку ему прожгут. И вот тут уже и стало Ивану невмоготу, и руки его опустились на ягодицы Натальи, а затем он и прижал её к себе, чтобы и она тоже почувствовала его тепло и возбуждение, которое выпиралось из брюк.
Но следующее, что сделал вдруг Иван - остановился, отстранил Наталью от себя и спросил:
-Ты точно хочешь этого?
- Чего? – удивлённо спросила Наталья.
- Продолжения того, что у нас начинается?
Наталья задумалась, опустила голову и тихо сказала:
- Не знаю.
- Ну, тогда пока, - сказал Иван, убрал руки, что придерживали Наталью, резко развернулся и ушёл в свою комнату. А она постояла несколько секунд, крутнулась, выругалась, послав Ивана далеко и надолго, пнула ногой пуфик, да так, что тот отлетел к стене и, немного успокоившись, пробурчала, что Иван еще ответит за это.
Ну, а через время обещание исполнила – пожаловалась мужу, что Иван, в его отсутствие, приставал, и вообще всякий раз пялится на неё, стоит ей только показаться на кухне.
Недолго думая, Толян тут же пошёл объясняться: постучал к Ивану, зашёл и без предисловий спросил:
- Слушай, Наталья жалуется, что ты ей проходу не даёшь: пялишься постоянно, а когда меня нет, то и пристаёшь - это так!?
Иван подумал, усмехнулся и пояснил:
- Ну, я бы не сказал, что запал на неё, не такая она у тебя и красавица, чтобы голову совсем потерять. Хотя, не скрою, смотрел, иногда, когда она выходила на кухню, забыв или нарочно не застегнув халат, или из душа появлялась наполовину оголившись. - Иван примолк, а затем резко добавил. - И вообще, что мне прикажешь глаза закрывать или с кухни уходить, когда она появляется?
-Ну, ладно, с этим халатом, хрен с ним, я ей сам об этом говорил, чтобы не ходила раздетой, но она ещё сказала, что не только смотрел, но и приставал, - уже примирительно сказал Толик.
- Если бы я к ней приставал, то ты бы давно уже с рогами бегал. Хотя, надо признать, что один раз она чуток не соблазнила меня. Но я вовремя тормознулся, потому что тебя дурака пожалел. Подумалось, а как я потом ему в глаза смотреть буду…, ну и отвалил, но, похоже, что это и задело её самолюбие, вот и завела тебя.
Но я так скажу, с одной стороны тебе повезло, что баба попалась на любовь горячая. А с другой, похоже, что ты её не полностью удовлетворяешь в кровати, вот и смотрит по сторонам и получается, как в анекдоте. У армянского радио спрашивают, что лучше красивая жена и неверная или верная, но не красивая. Те подумали и отвечают: «А что лучше, есть торт вместе или дерьмо в одиночку, вот и выбирай». Но тебе, может, и не придётся выбирать, если будешь удовлетворять её.
- Что-то я не пойму, юморишь ты или выкручиваешься? - не выдержал и в сердцах спросил Толян. При этом он задёргался, лицо его покраснело, посуровело, он напрягся и сжал кулаки, демонстрируя решимость.
Но рядом с Иваном, который почти на голову был выше его, да и физически крепче, развитей, подобное выглядело, если и не смешно, то и не убедительно. А поэтому Иван усмехнулся, посмотрел на Толяна и спросил:
- Давай уточним, ты пришёл поговорить или морду мне набить? Если за вторым, то я тебе не советую. Ты же сам видишь, мы в разных весовых категориях, да и на курсах прапоров я весьма усердно занимался самообороной и сдал на разряд. Так что успокойся, я тебе действительно хочу помочь, но надо кое в чем и разобраться. Разумеется, я не настаиваю, можем и разбежаться, тем более я уже сказал, что Наталью не трогал, разве что потанцевали разок, но, опять же, пригласила она меня, а не я её.
- Ладно, закроем эту тему, ты объяснил, и я поверил. Но пойми, и ты меня, она моя жена и у нас с ней вроде бы все нормально, единственное, что иногда напрягает, - так…, ну, это самое… в кровати, и ты здесь прав. – Толян замялся, примолк…
- И как это проявляется? – спросил Иван.
- Бывает, что я лезу, а она брыкается. А иногда и сама пристаёт, особенно по утрам, а я никак не проснусь. Или с караула приду, сутки отпашешь, и единственное желание скорее бы до подушки добраться, а она – давай, да ещё бывает так настырно.
- Похоже, что она у тебя мазохистска.
- И что это означает?
- На сколько помнится, такие люди получают удовольствие от того, что делает кому-нибудь больно или им делают больно, у меня был словарь иностранных слов, там и читал об этом.
- Ну, а мне, что делать, если это действительно так?
- Здесь я пас! Хотя, - Иван задумался и продолжил, - если действительно так, то надо к этому и подходить соответственно. – Иван помолчал и добавил, – Попробуй быть с ней в этих делах покруче.
- Это как?
- Ну, как…, поставь на четвереньки и хорошенько отходи, при этом можно и по заднице ладошками отхлопать, и посмотреть на её реакцию. Если ей это понравится, в том же духе и продолжать, а ещё и спросить, что и как бы ей ещё хотелось попробовать и пусть скажет, не стесняется. Ну и тебе надо импровизировать, бабы тонкой настройки требуют и внимания.
Рассказал Иван и о других способах как ублажить женщину кроме традиционного, и то чему он обучал Тамару. А Толян слушал, удивлялся, иногда и переспрашивал, уточнял, а ещё и сомневался, усмехался и считал, что некоторые способы возможно и ни к чему, уж слишком они этакие…, не совсем такие…, а Иван говорил:
- А ты попробуй, тогда и решите надо вам это или нет.
В общем ушёл Толян в приподнятом настроении, но и с некоторыми сомнениями, а ещё и с советом Ивана сказать Наталье, что всё он утряс и, что сосед больше не будет пялиться на неё, однако и им надо перестроить свои отношения, а как, он сейчас и покажет.
Но, что и как Толян говорил и показывал своей жене, Иван остался в неведении. Только через несколько дней, встретив Ивана на кухне, Наталья ухмыльнулась и сказала:
- А ты, знаешь, не зря я на тебя своего супруга натравила, настоящим мужиком становится, не то, что раньше сопли жевал.
- И что он такое выделывает? - притворно удивился Иван.
- Ну, тебе лучше знать, чему ты его учил и что советовал.
- Ничему я его не учил, но пару советов дал, как с такими женщинами, как ты, управляться.
- Ты смотри, управляться он учил! – усмехнулась Наталья. - Это я с ним управляюсь, как хочу.
- Значит я угадал: кто на ком и, кто под кем, поэтому кое-что и подсказал. Ну и как, помогло же !? Сама говоришь, что мужиком настоящим становится.
- Ну, кое-что да, помогло.
- А насчет твоего «пялиться и приставать» …, то, ты извини, но смотреть буду,- сказал Иван, - а приставания, как ты знаешь, не было и не будет.
- Жаль! – искренне сказала Наталья и усмехнулась, - а мне бы хотелось обратного. Женщине всегда приятно, когда её хотят и не скрывают этого.
- Что я тебя иногда хочу, тоже не скрываю, однако переходить грань, где хотение превращается в открытое домогательство - не собираюсь.
Но, чтобы закрыть тему отношений с Натальей, а равно и со всем остальным, что было в жизни Ивана здесь, заглянем на кухню через месяц. А случилось то, что в один из дней наступившей осени, перед уходом на Запад, Иван пришёл домой и стал потихоньку собираться, делая то, о чем было оговорено с особистом.
Крутилась на кухне и Наталья, и сталкиваясь с ней, Иван молча обходил её, точно не замечая. Увидев это, Наталья не выдержала, остановилась и спросила:
- Иван, ты чего, ходишь как недотёпа, случилось что?
- Да, случилось. Переводят меня в другую часть, сегодня вечером уезжаю.
- И далеко?
- Пока и сам толком не знаю.
- Жаль, что Толика нет, начальником караула на склады заступил, а то бы отметили твоё убытие.
- Да, жаль, - согласился Иван.
- Но, ничего, я сейчас что-нибудь по-быстрому приготовлю, - сказала Наталья и спросила, - пиво у тебя есть?
- Найдется.
- Ну и хорошо…
А через четверть часа они сидели на кухне, пили пиво, ели салатики, омлет с ветчиной и говорили. Но любопытство Натальи о будущем Ивана, так и осталось не совсем ясным для неё. Иван темнил, а Наталья, почувствовав это, сказала:
- Не хочешь говорить, ну и не надо.
Но после того, как с ужином было покончено, а Иван вернулся в свою комнату, через пару минут зашла к нему и Наталья. Она молча прикрыла дверь, выключила свет, подошла, обняла его и поцеловала в губы.
А он, без раздумий, подхватил её платье, одним движением спустил трусики, а затем снял с неё и всё остальное. Проделывалось это быстро. решительно, да ещё и грубо, с каким-то надрывом, точно мстя за то, что было между ними раньше.
И это нетерпение, а временами и боль, что причинял он, тиская её в своих сильных объятиях и вдавливая в кровать, были всё же столь приятны Наталье, что реальность уходила и блаженство наполнило каждую её клеточку.
Но вот она придавлено всхлипнула и, с шумом втянув воздух, на некоторое время замерла, вытянувшись в струну. Затем, полежав, успокоилась, открыла глаза, усмехнулась, поднялась, молча оделась и ушла.
А Иван, осознав, что больше никогда её не увидит, почувствовал вдруг сожаление, потому что вместе с Натальей уходило и всё то, что было ему дорого здесь, да и в этой недолгой жизни на юге Германии в лесистой, гористо и милой его сердцу Тюрингии.
…А ближе к полночи, он тихонько вышел из своей комнаты, прикрыл дверь, оставил ключ в замке и ушёл. Мотороллер ждал его на своём месте, Иван сел на него, завел и тронулся в путь.
Это глава из романа "Сувенир ля фрау Моники и побег за любовью", опубликован на ЛИТРЕС."